Несколько судебников какое-то время растерянно переглядывались, не догоняя, как можно противостоять контраргументам Цзу Хуаньяо.
Злоупотребление запрещенной магией…это преступление и рядом не стоит по тяжести с тем, что они пытаются ему инкриминировать! Злоупотребление волшебством без наличия жертв не потянет даже на тюремное заключение!
— Мда. Раз уж следствие дошло до этой точки, прошу остаться служителей суда, все остальные могут быть свободны, — произнес Рэмиель, почувствовав, что дело приняло нежелательный оборот.
Если дать Цзу Хуаньяо говорить и дальше, склоняя на свою сторону еще больше судебников, то Мо Фаню спустят с рук и все остальное!
Злоупотребление запрещенным волшебством — это не тот результат, который они ожидают!
Они должны назначить ему высшую меру!
Мо Фаня должен постигнуть тот же конец, что и Вэньтая — его нужно отправить в преисподнюю!
A для этого они должны четко следовать составленному плану.
***
Люди расходились, Цзу Хуаньяо в тяжелой судебной накидке спускался по ступенькам с трибуны.
Ждавший его Цзу Сянтянь стоял в стороне.
— Дедушка, я слышал, что Вы заступились за него, — недовольно произнес он.
Новости разлетелись в мгновение ока не только по зданию суда, но и по всему Священному городу — практически каждый уже был осведомлен о произошедшем, хотя Цзу Хуаньяо еще даже не успел выйти наружу.
Всем стало известно, что Цзу Хуаяньо пошел против главного судебника и встал на защиту Мо Фаня.
— Смыть убийство архангела с его рук мы не в силах, но мы можем попытаться смягчить наказание для него. Нас устроит любой исход, лишь бы его не отправили в преисподнюю, — молвил Цзу Хуаньяо.
На лице Цзу Сянтяня появились сомнения — он-то думал, что его дед беспрекословно останется стоять на стороне архангелов Священного города и будет одним из тех, кто вынесет Мо Фаню жесточайший приговор, так как запретная сила этого парнишки и так побеспокоила слишком большое количество людей.
— Дедушка, я не понимаю…. Вы потратили десятилетия, чтобы добиться нынешнего положения в Священном городе, с чего же вдруг решили пойти против них? И архангел Михаил, и Рэмиель хотят, чтобы Мо Фань исчез из этого мира, разве так Вы не ставите крест на своей дальнейшей репутации? — Цзу Сянтянь только теперь решился высказать то, что думал.
Мо Фань — их враг, а не друг!
Почему же ради врага клан Цзу должен предавать Священный город?
Цзу Хуаньяо остановил шаг и посмотрел на внука, глаза старика были совсем тусклыми.
— Разве я сказал неправду? — смутился Цзу Сянтянь, чувствовавший, как взгляд родственника буквально заставляет его трястись от страха. Именно Цзу Хуаньяо всегда держал весь клан в страхе — без него клан не был бы столь успешен и известен за пределами Китая.
— Сянтянь, твой дедушка за всю жизнь принял немало решений. Были среди них и сделки с совестью. Я не Шао Чжэн, что ушел с поста ради собственных понятий о справедливости, и не Хуа Чжаньхун, защищающий страну от нападок морских тварей, однако у меня есть качество, развить которое не удалось ни одному из них — я вижу силу, что же касается репутации, то там просто нужно уметь вести переговоры, — старик поправил трость и пошел дальше.
Цзу Сянтянь уважительно взял его под руку. Они вышли на оживленную улицу города, но отправились не в свои апартаменты, а продолжили прогуливаться по людным тротуарам.
Он знал, что дед еще должен ему что-то сказать.
С детства Цзу Сянтянь слушал дедушку, не смея прекословить ему, но в этот раз не выдержал….
Зачем спасать Мо Фаня?!
Мо Фань осквернил Священный город, убил архангела…остальные архангелы точат на него зуб — разве от такого можно спасти???
— Я не ставлю под сомнение Ваше решение, однако мы все знаем порядки Священного города — тут ничего не изменить, зачем же еще давать лишний повод для сплетен о нашей семье, — молвил Сянтянь.
— Люди изменчивы…стремясь изначально к свету и прогрессируя, в какой-то момент они обнаруживают себя в капиталистической ловушке…но твой дед не такой. За свою жизнь я прошел через все, совершал хорошие и плохие поступки…и все это ради того, чтобы в один прекрасный день иметь возможность высказать вышестоящим то, что действительно думаю…сделать то, что действительно должен, — Цзу Хуаньяо перебирал тростью, то и дело застревавшей в брусчатке.
Цзу Сянтянь посмотрел на него как на незнакомца.
С самых пеленок именно дедушка учил его думать наперед, анализировать ситуацию в обществе, скрывать свои истинные мысли и пытаться преуспеть везде….
Говорить, как думаешь, и делать, что должен???
Он считал своего деда последним человеком на планете, из уст которого можно услышать подобное!
— Дедушка… Вы думаете, что это был именно тот момент, чтобы говорить то, что вздумается? Дедушка? — Сянтянь увидел, что взгляд старика был устремлен в конец улицы.
В конце улицы была старинная площадь, на которой проводились казни. Даже после смерти тела казненных оставляли висеть там.
Цзу Хуаньяо ускорил шаг, не отводя оттуда взгляда.
Цзу Сянтяня осенило.
В конечном счете есть только один человек, способный довести старика до подобного состояния.
Седовласый, с тростью в руке…из тусклых глаз его полились слезы.
Своим поведением Цзу Хуаньяо пытался сказать умершему, что он терзается угрызениями!
