— Да какие же тут сложности? Мой брат поступил непростительно по отношению ко мне, мы даже и братьями то никогда не были, и если я не уничтожу его, то он не успокоится, пока не найдет способ уничтожить меня, — молвил Чжао Мань Янь.
— Если бы я был твоим братом, и ты бы поступил так же со мной, я бы тоже не успокоился, пока не изжил тебя, — произнес У Ку.
— Эй, монах, ты не так понял. Я искренне люблю невесту своего брата, — ответил Чжао Мань Янь.
— Если бы ты услышал свои слова со стороны, то как бы отреагировал на моем месте? Мальчик мой, я не буду говорить за твои другие деяния, но беспорядочные любовные связи как монах я не приветствую…сам знаешь, чем это может быть чревато… — сказал монах.
— Монах, ты немного узколоб, я ведь тоже не Энди Чан* (герой гонконгской манхвы).
— Семья Энди занималась снадобьями. У тебя, во-первых, нет снадобий, во-вторых, нет такой силы, у тебя совсем утеряна внутрисемейная нравственность. Ладно, ты можешь вступить в нашу Черную церковь, и тогда, возможно сможешь отомстить своему брату, — сказал монах.
Лицо Чжао Мань Яня покраснело.
Почему этот черноцерковник не верит ему?
У него с Шансой настоящая любовь! Они близки духовно! Почему нельзя в это поверить?!
— Ладно, отойдем от этой темы. Вот скажи мне, монах, даже если убью своего брата или оставлю его в живых, мне придется прятаться? — молвил Чжао Мань Янь.
— Судя по твоей ситуации, ты должен решить, разобраться со своим братом или пожалеть чувства родных…такой расклад серьезен даже для черноцерковников. Такое заслуживает высшего наказания, — сказал монах, поглаживая свое одеяния.
— Разве ты не говорил, что цель Черной церкви — спасти весь мир? — задал вопросом маг.
— Мы сейчас обсуждаем твою семью, не меняй тему разговора, — ответил У Ку.
— Мда. Мне даже и поговорить об этом не с кем, — улыбнулся Чжао Мань Янь.
— А это всегда так, очень многое мы не можем рассказать даже самым близким для нас людям, боимся, что они будут беспокоиться. Многое не говорим мы и друзьям, так как у них совсем другое видение ситуации, поэтому лучше всегда обсуждать подобное с незнакомцами, — сказал У Ку.
— Монах, я гляжу, ты толковый малый. Ты же сам не веришь в спасение, которое пропагандируешь. Почему бы тебе не открыть свой собственный храм? Я помогу тебе деньгами, будешь каждый день помогать людям справляться с трудностями. Твоя должность богослова в Черной церкви приносит слишком вредна, — предложил Чжао Мань Янь.
— Если бы мы с тобой встретились несколько раньше, возможно, я и правда открыл бы свой храм и выслушивал бы проблемы людей, о которых они не могут сказать другим… — сказал У Ку.
— Ты все еще можешь это сделать. Как раз встанешь на истинный путь буддизма. Я замолвлю за тебя словечко перед Мо Фанем и Му Баем, чтобы они тебя простили, и тогда ты сможешь стать настоящим монахом, — произнес Чжао Мань Янь.
— Слишком сложно, — замотал головой У Ку.
— А что сложного? Вот ты послушал про моего брата и уже можешь стать монахом, — сказал Мо Фань.
— Эта наша встреча, можно сказать, была предопределена. В следующие десять минут я могу прочитать для тебя несколько молитв, — отреагировал У Ку.
— Какие еще молитвы? Я ведь еще не умер, — недовольно ответил Чжао Мань Янь.
После этих слов каменное ограждение стало рассыпаться, будто сдуваемое сильным ветром.
Песчинки намокали под дождем, камни полностью распались, и по обе стороны монаха показались два человека в темно-красном и темно-синем дождевиках.
Оба они смотрели на Чжао Мань Яня.
— Мои помощники подоспели. Боюсь, молодой человек, что выжить у тебя не получится, однако обещание я свое сдержу, молитвы будут прочитаны, — усмехнулся У Ку.
— Эх, монах, я раскрыл тебе душу, а ты так подло поступил со мной! — выругался Чжао Мань Янь.
— Твоя дилемма решается очень просто: ты умрешь сегодня здесь. В результате, и твоя мама страдать не будет, и брат твой о предательстве не узнает и счастливо женится на своей невесте, а ты отправишься на тот свет к своему отцу — ну разве не прекрасный исход?— улыбался монах, с виду он был похож на психа.
Чжао Мань Янь попятился назад.
— В добрый последний путь, — сказал У Ку.
Разговаривая с ним, монах лишь тянул время, дожидаясь подчиненных.
О битве он не парился, решив поручить ее прибывшим помощникам.
— И тебе того же, — ответил Чжао Мань Янь.
У Ку сначала не понял смысла слов собеседника, пока не почувствовал за спиной нечто странное.
Монах обернулся, подзывая к себе подчиненных.
От одного из них не последовало ответа, только молнии прилетели ему прямо в грудь — свежая кровь хлынула из раны.
— Идиот! — второй в дождевике гневно посмотрел на молодого мага.
— Не смей кричать на меня! — Мо Фань переключился на магию тени.
Тень направилась прямо к человеку в темно-синем дождевике, схватив его за горло.
Тень словно превратилась в шар с шипами, вонзившимся в тело жертвы.
Шея, руки, грудь — все было проткнуто.
— Монах, понимаешь, не только ты тянул время. Я не смог убить тебя, а вот мой друг сможет! — улыбнулся Чжао Мань Янь.
Тот факт, что он смог на протяжении двух часов тянуть время с богословом Черной церкви, о чем-то да говорит!
