Проснувшись, я обнаружила себя лежащей в тускло освещённой комнате. Цикады, которые сводили меня с ума последние пару дней, теперь были еле слышны. Пространство комнаты заполонил холодный, заплесневелый воздух, который не ощутишь обычно посреди лета. В нём было смешано что-то… странное. Такого запаха я раньше не чувствовала.
Свет свечи мерцал на неотёсанных каменных стенах вокруг меня. Откуда бы он ни исходил, его не хватало, чтобы освещать всю комнату — вместо этого появлялись бессчётные множества менявшихся теней.
Я осмотрелась по сторонам — глаза ещё не успели привыкнуть к мраку — пока в голове не собрались общие очертания комнаты. Напротив меня в каменной комнате находилась металлическая дверь с прямоугольной прорезью на такой высоте, что взрослый смог бы посмотреть сквозь неё. Вокруг неё рядами выстраивались вертикальные железные прутья. Справа, напротив стены, стоял книжный шкаф, что возвышался прямиком до потолка; там находились несколько книг и маленькие фляги. Поблизости стояла средневековая броня в западном стиле, одна рука которой отсутствовала. Зато в оставшейся руке бездвижной фигуры было крепко сжато копьё.
Левая стена и близко не могла сравниться с книжным шкафом — там находился лишь одинокий мешок, вроде как джутовый, по всей поверхности которого виднелись чёрные пятна.
Свеча стояла прямо рядом с дверью: вот почему её свет не доходил до меня. И именно поэтому я не замечала присутствия сестры, пока не почувствовала её слабое дыхание.
— Х-ха!..
Она стояла позади меня у каменной стены… хотя, другого выбора у неё не было. Обе руки держали кандалы длиной в пару дюймов, соединённые с потолком цепями. Возникло чувство, будто мы оказались в фантазийном подземелье или концлагере.
Эта невероятная обстановка обескуражила меня на мгновение. Это было реальностью? Я ведь не спала, нет? Но затхлый воздух, который сопровождал соответствующий запах, и хриплое дыхание сестры заставляли меня поверить в реальность происходящего.
Это был не сон. Я встала и мигом подбежала к Рин.
— Я… Я не… Что случилось с нами?!.
Сестра не успела полностью прийти в сознание, чтобы дать ответ. Она висела в кандалах, на которых был сосредоточен весь её вес. Даже если бы я попыталась снять их, вся конструкция цеплялась за потолок — мне было физически не достать. Я ещё раз осмотрелась. Ничто не могло сыграть роль импровизированной стремянки.
Я могла лишь немного приподнять Рин, чтобы вес всего её тела не был только на её кистях. Так и сделала. Я обхватила руками за её талию, будто обнимая.
А-а-ах, что это такое?!
Насколько я помню, мы с Рин ушли за покупками тот день. Шастали по городским магазинчикам, ели мороженное, возможно, купили парные платки, ужинали в её комнате, и… Пустота. Больше ничего вспомнить не могла.
Так как такое произошло? Вероятно, кто-то похитил нас и запер здесь. Но кто, и для чего? Да и вообще, «где» мы именно? Эта каменная комната с цепями, оковами и железной дверью…
— Н-не может быть…
Мысль, проникшая в мою голову, заставила тело дрожать от страха. Мозг воспроизводил слова сестры: «Какие-то грабители пытались пробраться сюда, и он запер их в подвале в этом поместье». Я думала, она всё придумала, включая само существование подвала, но это была правда?..
Сумасшествие. Я ничего не понимаю. И даже если дело в этом, почему мы? Мои руки, всё ещё державшие Рин, начали дрожать.
— П-почему… Почему это происходит?.. — Не было никакого смысла плакать об этом, но глаза всё равно оказались на мокром месте. Моя повседневная жизнь с Рин, все наши бесцельные разговоры, казались такими далёкими теперь. Что с нами будет дальше? Мы итак были заперты в таком отстранённом от реальности месте. Сложно было представить что-то хуже, чем это.
Только я подумала, что вот-вот упаду на пол, моих ушей достиг знакомый утончённый голос.
— …Цу-Цубоми? Ты не ранена?
Голос только очнувшейся сестры был медленным и невыразительным, но чётким. В ответ я помахала головой по сторонам, напрочь забыв о том, как темно было. Должно быть, такой реакции было достаточно, чтобы убедить её.
— Хорошо, — ответила она со слабой улыбкой на лице. Мы всё ещё были в смертельной опасности, но улыбка Рин помогла укротить ужас, таившийся во мне.
Я пыталась описать, что произошло: «Я, э-эм, когда я проснулась, то была здесь и… и ничего не помнила…»
— Я тоже. Не помню ничего после ужина. Возможно, нам подмешали снотворное… Не знаю, что теперь делать.
Она начала брякать цепями. Такие ей точно снять самой не под силу. В этой ситуации действовать могла только я. Но как?
— Можешь проверить дверь? Может, её забыли запереть. Я, конечно, сомневаюсь в этом, но…
Я изучила старую металлическую дверь. На ней даже не было ручки. Как сестра и подозревала, дверь была заперта с обратной стороны.
— Я не могу открыть её.
— Ох. Был бы здесь другой вход… но что делать теперь?
Рин осмотрелась. Даже в такой ситуации — в этой безумной комнате с оковами — она не показывала и намёка на панику. Внутри она, безусловно, была напугана до мозга костей. Я была уверена в этом. Она скрывает это, чтобы я не начала беспокоиться. Пока я думала об этом, её глаза метнулись от двери к шкафу, а затем к броне.
Её глаза распахнулись: «А это что здесь делает?»
Я повернулась к Рин, удивлённая таким резким возгласом. «Тебе она знакома?» — задала я вопрос. Ответом послужила её печальная гримаса — та броня была знакома ей, но говорить этого она не хотела. Со вздохом, и набрав в грудь воздух, она начала говорить:
— Видишь, у неё нет правой руки? Когда я была маленькой, то потеряла её, пока играла. Броня в то время здесь не находилась.
— Значит, это на самом деле…
Рин кивнула: «Думаю, это подвал под особняком, о котором я рассказывала тебе. И если я могла предположить, кто бросил нас сюда…»
Её прервал резкий сухой звук с другой стороны двери. Звук. Затем ещё один. Похоже, это были чьи-то шаги, громкость была всё выше, чем ближе они были.
Я снова подбежала к сестре, обеспокоенная появлением нового гостя. Если кто-то сюда шёл, причин на это у него было мало. Либо помочь нам, либо же…
Шаги прекратились. Скудный свет свечи отскочил от пары холодных глаз, смотревших на нас из прорези в двери.
— Ах-х!..
Хватило мгновения. Это был наш отец. Но он не излучал никаких намерений спасти нас.
Рин мрачно смотрела на щель в двери.
— Так и думала, это ты. Только у тебя мог быть ключ. Что… ты делаешь? Пусть мы и семья, такую шутку я не потерплю.
— …Рин, я когда-нибудь шутил?
Волосы по всему телу встали дыбом. Подача его слов была как всегда безразличная и безэмоциональная. Отец даже не пытался отрицать этого. Это он запер нас здесь.
Сестра, как ещё могла, стояла на своём, голос стал резче.
— Это не важно. Пожалуйста, выпусти нас отсюда. Если можешь сделать это прямо сейчас, мы никому не расскажем—
Не успела Рин закончить, от стен эхом раздался громкий «клац!». Должно быть, это была дверь, потому что затем она открылась с душераздирающим скрипом.
А сразу за ней стоял отец с непроницаемым выражением лица. Он был одет в белую рубашку и брюки, которые носил всегда. Ничто в нём не отличалось. От чего отличия стали виднеться всё ярче.
В одной руке он держал громадный кухонный нож. Нож, еле освещаемый свечой, был покрыт какой-то тёмной, но ещё не успевшей застынуть жидкостью, что стекала с его конца. На рубашке отца — от манжетов до груди — начали показываться пятна, будто на него что-то пролили.
Мне даже не надо было думать о природе жидкости. Это была кровь.
— А-а-а-а-а-а!!!
Это казалось мне настолько нереальным, что я закричала изо всей мочи и вцепилась в сестру. В ответ она напряглась — этого всё же хватило, чтобы обеспокоить её.
Но от отца не последовало никакой реакции, и он зашёл внутрь.
…Он убьёт нас. Я ни разу не испытывала такого дикого страха. Тело отказывалось работать. Будто оно было готово разорвать само себя. Я беспощадно дрожала — словно меня опустили в кипящий котёл.
Сестра не могла ничего сделать, чтобы остановить его. Поэтому она начала кричать.
— Ч-что ты творишь?!. Что с тобой не так?!
Отец остановился:
— Что со мной не так? Хм-м. Прислуга наверху так же сказала, если так подумать.
— Что?!. Так… Так эта кровь…
— Ох ну, знаешь, они все слегка переволновались… Но тебе не надо об этом беспокоиться.
Сестра дёргалась в моих руках. На нём столько крови… Он, должно быть, убил уже как минимум одного человека.
— Я тороплюсь, — продолжил он в своей холодной монотонной манере. — Если тебе есть ещё, что спросить, давай быстрее, прошу.
Я больше не могла обрабатывать ситуацию в голове. Уверена, Рин тоже. Он бросил нас в это подземелье и убил людей… Какой бы ни была его причина, это дело рук сумасшедшего. Однако отец не кричал и не вопил на нас. Вообще никаких эмоций. Никакое понимание здравого смысла не могло подготовить нас к этому. Я просто стояла на месте, дрожа в ужасе.
Но сестра отказывалась сдаться. Думаю, она пыталась купить нам время. А нашим единственным оружием остался разговор.
— Что ты собираешься делать с мамой? Ей и так уже достаточно психологических проблем…
— …Ох, с ней? Ничего не собираюсь. Она ведь прямо здесь, не так ли?
Его глаза опустились к полу. К мешку, который я заметила чуть раньше.
— Ах!..
С губ сестры всё же сорвался крик. Её слабое дрожание резонировало по моим рукам и переходило в тело. Затем она издала звук, который никакие слова не могли описать, и он эхом отдался по всей комнате.
…Хотелось закрыть уши от всего этого. Она была здесь с самого дня как я оказалась здесь?.. Теперь было понятно, что придавало этой комнате неповторимый запах. Голова тут же закружилась.
Прислуга говорила мне, что «здоровье Леди дома пришло в упадок». Отец, должно быть, соврал, чтобы никто не заметил убийство. Именно таким человеком он был. Никто не посмел бы расспрашивать его подробнее. А потом он мог воспользоваться болезненным состоянием своей жены как щитом, чтобы создать видимость, что он единственный заботился о ней. На протяжение месяцев…
А мы думали отец потерял рассудок лишь сегодня.
Этот мужчина — не человек. Это монстр, скрывающийся под человеческой кожей.
Я крепко вцепилась в одежду сестры. Мы будем следующими. Надо выбираться отсюда. Но Рин была подвешена к потолку, и нам нужен ключ, чтобы освободить её. Ключ, который, наверняка, хранился у отца.
Рин начала открыто рыдать. Не могу представить, что она чувствовала — её мама мертва, а отец направил на неё нож.
— …Это всё, что вы хотели спросить? — бесцеремонно продолжил он. Сестра смотрела в пол, уже не реагировав на него, в её глазах, из которых бежали рекой слёзы, не осталось той утончённой элегантности.
Наш отец, видимо, приняв это за «да», подошёл ближе. Он крепче брался за рукоять ножа.
Что мне делать? Что могла я сделать? Я ни за что не смогла бы перебороть его. Что тогда?..
— ...Что, Цубоми?
Я встала перед отцом. Тело двинулось быстрее, чем мозг смог подумать.
Нет, я не преодолела свой страх перед ним. Я просто не могла простить того, кто в такой неописуемо отчаянной ситуации сломил мою сестру на моих глазах. Я стояла во весь рост, вдыхая едкий воздух.
— …Ты сказал, что ответишь на любой вопрос?
— Да… — поглядел он на меня. — Есть, что сказать?
…Не отступай. Говори с ним, Цубоми.
— Почему ты делаешь всё это? Убил свою жену, затем прислугу… Скажи, для чего?
Отец никак не отреагировал на мой пронзительный взгляд. Что было хорошо. Если бы вопрос разозлил его, всё кончилось на месте. Я не могла отступить сейчас. Надо было хотя бы купить немного времени. И каким-то образом выбраться из этой ямы!..
Прошло несколько секунд. Отец вздохнул.
— …Ладно. Я сказал, что отвечу, так тому и быть. О твоей матери.
— …Что?
Я была сбита с толку такой внезапной сменой темы. Я просила рассказать, что привело его к совершению таких ужасных поступков, а не вспоминать прошлое. Или моя мама имела к этому какое-то дело?
Отец сузил глаза.
— Я… Я хотел жить свободно. Мне не было никакого дела до того будущего, что уготовил мне мой отец. Но я всё равно пошёл в школу, которую он выбрал. Получил пост, который он заготовил для меня. Женился на этой девчонке, которую я никогда раньше не видел, по его указке… Словно Ад наяву. Такова была моя жизнь, и мне нельзя было решить в ней ничего самому. Тогда у нас появилась Рин, а после умер мой отец… и как раз в то время я встретил твою мать.
Мне показалось, в его глазах горела такая страсть, которую я не видела никогда прежде от него.
— Несколько клиентов развлекали меня в том дешёвом вечернем театрике, а она пела на сцене. Эта была такая изящная маленькая сцена; может, небольшая группа людей слушала её, но она вела себя так будто получала тонну удовольствия… Я думал, это было так глупо. Взрослая женщина, а занималась подобным на затворках мира. О чём она думала? …Но.
Слова прекратили литься из его рта. Отец вновь вздохнул, смотря в какую-то отдалённую точку.
— Я посчитал её красивой. Дикой, невинной, абсолютно раскованной… Её душа была совершенно не обременена ничем. Впервые в жизни я испытал настоящую любовь.
И тут я затаила дыхание.
Нет. Не это я спрашивала. Не это…
— Последующие события были будто сном. Я организовал свою работу так, что мог чаще возвращаться. Она была хорошим слушателем — не просто сидела и восхваляла всё, что я делал; она учила меня всему тому, чего мне не хватало в своей жизни. А когда у неё было свободное время, то даже пыталась научить меня играть на инструменте. Ничего особого, но всё же — я влюбился в неё до ушей. К тому же, усердно занимался. Старик вроде меня начал играть на инструменте…. Полагаю, ты слышала, да? Довольно неплохо, верно?
— Это ты… играл на скрипке?
Теперь всё встало на свои места. Не удивительно, что Рин не знала. Отец ни за что не рассказал бы нам о таких подробностях его отношений. Он играл лишь перед моей мамой.
— Но долго это не продлилось. Только она осознала, что у меня уже была семья, то исчезла из моей жизни. Она перестала петь в вечернем театре; сменила адреса… Было тяжело. Но я смирился. Пока я был жив, всё наладилось бы, считал я. Поэтому продолжал практиковать скрипку, чтобы удивить её при нашей следующей встрече… Я искренне верил, что это могло однажды случиться. Пока не узнал, что она умерла.
На его лице проступила гримаса. До этого его лицо не менялось ни на атом. Такая смена, казалось, делала его выражение чрезвычайно страдальческим. Но почему-то, ещё более страдальческими были мои эмоции, когда я поняла его чувства. Я знала лучше, чем кто-либо другой, какого это было потерять маму.
— …Я тут же пошёл на её похороны в тот день. Она была мертва, и для неё у меня не осталось никаких подходящих слов. Просто… Я был шокирован. Даже не представлял, что там окажешься ты.
Он остановился, чтобы взглянуть на моё лицо. Его лицо больше не было холодным и сдержанным. Оно было неясным, мутным, глаза бегали туда-сюда по моему телу.
— Цубоми… Ты — моя последняя надежда. Прошлая семья была для меня парой наручников, но ты иная. Я больше не хочу отпускать тебя… И с сегодняшнего дня я буду свободен от всего, кроме тебя. Мы сможем жить вместе. Я могу дать тебе всё, что ты хочешь. Чего бы это ни стоило…
Отец положил левую руку на моё плечо. Я взглянула на его лицо, и увиденное мною поразило меня. Он вообще не смотрел на меня. Я не видела в его глазах своего отражения. В них читалась лишь чёткая вера, что я была дочерью моей матери.
И его пустой, безбрежный взгляд подтверждал мои мысли.
Этого мужчину… было уже не спасти.
В тот момент нога сестры пролетела надо мной и пнула отца в бок. Кухонный нож с тяжёлым звоном упал на пол.
— Нгх!..
Он согнулся вдвое. Я не успела даже сообразить, но уже потянулась рукой. Сейчас или никогда. Он был у меня на глазах. Мне надо было забрать тот нож!..
Лишь моя пальцы была готовы ухватиться за рукоять ножа, острая боль отдалась в правой щеке. Изображение ножа, что валялся в нескольких сантиметрах от меня, поплыло и отдалилось. В следующее мгновение моё тело было отброшено к ногам комплекта брони.
— Цубоми!
Броня повалилась на пол с громоздким рокотом. Я еле могла расслышать крики моей сестры. Правая рука отца виднелась в моём помутнённом взгляде; должно быть, это она шлёпнула меня в последний момент. Медленно, он поднялся и начал идти к сестре, сверля её взглядом, в выражении его лица не сохранился и намёк на человечность.
Худший возможный исход промелькнул в голове. Мои голосовые связки завибрировали так, будто их вот-вот обожжёт огнём.
— Сто-о-о-о-о-ой!!!
Отец обернулся ко мне, но тут же вернул своё взгляд, полный ненависти, обратно к Рин.
— Ты-ы-ы… Ты играла в свои глупые игры в сестёр с Цубоми, чтобы обмануть её! Я должен был догадаться… Когда я сказал тебе привести её ко мне… Ты ведь скормила ей порцию лжи, не так ли?!
Когда она… «Порцию лжи»? О чём он говорит?
— Я сказала ей то, что требовалось, — ответила Рин, её голос громом разнёсся по всему подземелью. — Как её сестра. Эта девочка — не какая-то кукла, с которой ты можешь играться. Ты не можешь запирать её здесь. Ты даже не позволишь ей ногу высунуть из дома. Это сумасшествие!
Что-то щёлкнуло в отце после этих слов. Он медленно поднял нож, в нём отражалось мерцание свечи, и угрожающе взмахнул.
Воспоминания о том недолгом времени, что я провела с Рин, всплыли в моей голове. Когда мы впервые встретились, я честно посчитала её страшной. Она отчитывала меня за каждую мою ошибку, а её внимания не могло избежать ничего. Моя неспособность выразить свои чувства иногда раздражала меня.
…Так что же я нашла весёлого во времени, проведённого с ней? То, как она хвалила меня, когда у меня всё же получилось выразить эмоции? Или когда она гладила меня по голове и называла меня «милой»?
Всё это сыграло роль, но не думаю, что это была причина номер один. Теперь, выслушав отца, я знала её. Не важно, кем Рин была для меня кровно…
…Она принимала меня как свою первую и единственную сестру.
Я что-то почувствовала в своей руке. И прекрасно знала, что другой конец предмета погрузился в плоть. Отец взглянул на меня, на лице был изображён шок. Никакой холодности. Оно выглядело человеческим. Выражало настоящую человеческую эмоцию.
Когда его глаза закатились, а он сам упал, металлическая ручка вырвалась из моих рук. С ещё одним грохотом отец упал на пол, из него торчало копьё. Через пару мгновений он перестал двигаться. Шлем брони, ныне лежавший на полу, тихо наслаждался видом последней цели, куда попало его оружие.
Я обернулась. Сестра смотрела на меня, прикусив губу. Она была удивлена или расстроена? У меня не было слов, чтобы описать её выражение лица. Я не могла ни о чём думать, но мои дрожавшие губы всё же открылись.
— Думаю, теперь мы одни, мэм.
За этим последовало ещё одно выражение, которое было сложно описать. Не уверена, как объяснить, но оно было схоже с тем, которое она строила каждый раз, когда гладила меня по голове.
— Я же говорила тебе прекратить обращаться ко мне так формально… Цубоми.
От её слов из моих глаз выступили слёзы…
…Чтобы их тут же потряс звук гигантского взрыва, из-за которого даже дверь начала дребезжать. Он произошёл так внезапно, что я упала на пол.
Затем последовал ещё один. Целая серия взрывов, от которых пыль сыпалась с потолка с каждым толчком.
— Ч-что это?!.
Что-то ужасное происходило над нами. Я поднялась на ноги и плечом открыла дверь. Там была лестница, сверху которой находилось приоткрытое окно. Я предположила, что она вела к цокольному этажу особняка.
Надо было выяснить, что происходило. Я поставила ногу на первую ступеньку — раздался ещё один оглушительный взрыв, всё начало трястись.
— Нгх!..
Я инстинктивно остановилась и закрыла глаза. Я подумала, это было начало следующей серии взрывов, но последовала лишь тишина.
Я подождала пару секунд прежде, чем медленно и с опаской открыть глаза. Я не могла поверить своим глазам.
— Это… Этого не могло…
То окно было раздавлено, сломано наполовину сожжённой деревянной балкой. Из дыры ко мне проникали угли.
Я стояла, не зная, что делать, пока не услышала пронзительный голос сестры.
— Цубоми! Что там происходит? Что ты видишь?
Я обернулась, чтобы посмотреть на Рин. Она, должно быть, уже знала ответ. «Не могу поверить», — горько добавила она.
Что сказал там отец? «…И с сегодняшнего дня я буду свободен от всего, кроме тебя». И «Я тороплюсь». «От всего» означало и от всей этой усадьбы…
— Отец, вероятно, поджёг дом. Полагаю, он планировал забрать тебя и сбежать, пока костёр не поглотил всех нас.
Как всегда, сестра опережала меня. Понятия не имею, как далеко отец продумал свой план, но сомнений в его сумасшествии не было. Он правда хотел забрать меня отсюда? Или, может, с самого начала…
Я помотала головой, отбросив мысли. Мне надо было найти способ освободить сестру и выбраться отсюда. Точно. Оковы, оковы…
Сердце замерло. Я не могла придумать ни одного способа снять их. Я никак не могла дотянуться до них — без какой-либо опоры. И мы были посреди пожара. Даже если я смогла бы пробраться сквозь пламя, чтобы взять что-нибудь, окно блокировала огромная балка. Места еле хватало, чтобы протиснуть одного человека — но там точно ничего не пролезло бы, что могло послужить опорой.
И только подумать, я всё ещё не убедилась в вещи, которую считала очень важной.
Я ринулась обратно в комнату и полезла рыться в отцовских карманах. Один за другим, один за другим….
— Ключа нет!..
Полагаю, мне стоило ожидать это. Он планировал «освободиться от всего». И вот снова глубины его безумия одолели меня. Он с самого начала не собирался отпускать Рин. Ключ, вероятно, был где-то наверху, но мне не особо нравились шансы того, что я найду в пекле малюсенький ключ.
Что теперь? Что я могу сделать, когда осталось так мало времени?..
…Нет. Не сдавайся. Думай! Есть у меня ключ или нет, должен быть способ спасти сестру. Я знаю, он должен быть. Должно быть что-то. Торопись. Торопись и думай! Думай-думай-думай!..
— …Всё в порядке, Цубоми.
Уверена, я выглядела подавленно, когда повернулась на голос Рин. Что-то во мне всё ещё пыталось найти выход, хоть я знала, что ничего не могла сделать… и её лицо наконец разрушило это «что-то».
Увидев это, сестра робко улыбнулась мне. «Спасибо, что так старалась ради меня, — сказала она мягко. — У меня остались приятные воспоминания, благодаря тебе. А теперь беги. Ты всё ещё можешь спас-»
— …Нет.
Рин огорчилась, когда я перебила её. Возможно, с моим маленьким телом я смогла бы найти маршрут из дома и сбежать вовремя. Я знала это. Прекрасно знала.
Но сестра делала ошибку. Я… Я не хотела сбегать вместе с ней. Я лишь хотела, чтобы она была в безопасности.
— Д-даже если брошу тебя, я не смогу жить…
Кровь отца скапливалась у моих ног. Лужа крови, которую сделала я. Я убила собственного отца. Я испорчена. Даже если мы сбежали вместе, я никогда не смогла бы так сильно сблизиться с Рин. И мысль о том, чтобы идти по тёмному пути с кровью на руках всю оставшуюся жизнь, казалась мне… невообразимой.
— Нет. Это не твоя вина. Ты защищала меня, не так ли? Ты не можешь говорить, что не сможешь… А-ах!
Ещё взрыв, этот был сильнее остальных, прогремел по всему дому, остановив мою сестру. Мы приближались к временному лимиту.
Временной лимит, да?.. Может быть, назвать это «концом игры» будет более подходяще.
Я подбежала к сестре и изо всех сил обняла её. Мне больше не нужны были никакие слова, чтобы выразить мои эмоции. Я лишь как можно ближе поднесла своё лицо к её лицу.
Последующего взрыва было достаточно, чтобы заставить крепкие каменные стены рушиться и падать у нас на глазах. Слова сестры больше не достигали меня. Оглушительный скрип был намного громче, когда рушащийся горящий потолок разломил на осколки книжный шкаф. Жар сверху охватил весь воздух внизу, от чего стало даже тяжело дышать.
Вид, открывшийся сверху, напоминал клоаку Ада. Обгоревшая фурнитура начала лавиной падать сверху. Я непрерывно смотрела на люстру, сиявшую в ярких оранжевых цветах.
…И в самый последний момент передо мной появился огромная чёрная пасть, что забрала от нас пекло, окружившее нас со всех сторон. Это всё, что я помнила из моих стёртых воспоминаний.
Перевод был выполнен командой GaijinGumi
Перевод, редактура, пруфрид — JimOnQ
Группа вк — https://vk.com/gaijingumi
