— Какой же я везунчик…
Время было час ночи. Почти вся округа спала. Только вернувшись из продуктового магазина, я открыл полиэтиленовый пакет и расплылся в широкой улыбке. Внутри него находились снеки и газировки, а ещё два мелких стаканчика заварного пудинга. «Мелких» может прозвучать негативно в плане качества, но если речь идёт о пудинге из продуктового, то качество у него отменное. Почему два? Всё просто: на кассе стоял лотерейный автомат, и я выиграл вторую порцию.
Я не мог поверить в свою удачу. Я почти никогда не выигрывал в подобных розыгрышах, поэтому, может, в моей голове начала раскрываться какая-то неизведанная сила. Хорошая работа, я.
Мне очень нравилось ощущение того, что смог выиграть такой крутой приз, отдав всего тысячу иен. Как продуктовые вообще зарабатывают, проводя подобное? Эта мысль засела у меня в голове на какое-то время, но я не был готов отдавать свой приз обратно, поэтому просто прошептал «Спасибо» кассиру.
До школьного фестиваля осталось два дня, и моя ночевка, совмещённая с разработкой игры, быстро подходила к концу. Вообще, так как я почти закончил с раскрашиванием Медведь-Риллы и остального своего зоопарка, всё, что мне осталось нарисовать — это ещё пару задников. «Кульминационная» часть, в основном, завесила от Татэяма-сэнсэя, который всё это время не спал по ночам. Почему-то, когда я слышал его поздние стоны из-за стола, то чувствовал себя виноватым, но я ничем не мог помочь ему с программированием.
Поэтому взамен, я выполнял работу поставщика продуктов все последние дни. Это также дало мне шанс самому выбирать себе ужин, так что ситуация была обоюдно выигрышной. Ведь так используется этот термин? А-ах, не знаю. Не важно.
Однако я не хотел бездельно просто сидеть здесь. Татэяма-сэнсэй попросил меня сделать кофе, и он вот-вот получит его. Я снял свои ботинки и направился дальше по коридору. До лестницы идти недалеко, поэтому я не стал включать свет и продвигался, придерживаясь рукой о стену.
Остальная семья, должно быть, уже спала. Я не хотел будить их, так что изо всех сил старался не шуметь. Медленно и аккуратно, я пробирался вперёд и прошёл мимо двери, на которой была табличка «детская комната». На мгновение, события моего первого дня здесь всплыли в памяти: запирание в библиотеке, обвинение в грязных помыслах. Прошло уже четыре дня с тех событий. Время летит.
Что смешно, за всё это время и так больше ни разу не встретился с остальными детьми Татэямы-сэнсэя. Я провёл большую часть времени в своей комнате, но мне казалось странным то, что не видел даже намёка на их пребывание в доме, хотя мы жили под одной крышей. Они ведь должны были посещать школу, и я вполне уверен, что они тоже пользовались уборной…
Я медленно забирался по лестнице, следя за тем, что не издам никакого скрипа, пока разум полностью был сосредоточен на тайне детей.
Аяно говорила мне не беспокоиться о них в первый день, поэтому я и не беспокоился. Мысленно, я договорился с собой не поднимать о них тему, когда говорю с ней. Но, сказать честно, любопытство начало одолевать меня. О чём они могли думать, когда вот так подшучивали надо мной в первый день? И почему Аяно так непреклонно не позволяла мне даже увидеть их?
— А?
Я собирался напариваться сразу в комнату к учителю, как заберусь на второй этаж. Но вместо этого, я остановился прямо на конце лестницы. Дверь в комнату, в которой я спал, была приоткрыта, и, по какой-то причине, оттуда исходил свет. Я что, забыл выключить свет, когда ушёл? Нет, я помню, что точно сделал это. Что тогда происходит?..
…Хм-м?
Что это? Было сложно разобрать с первого взгляда, но что-то кралось у двери…
Воу. Оно направляется сюда?
Подожди! Ч-что за?!. А? А-а?!
— Агх!..
Маленькая тень, что вылетела из дверного проёма, на сумасшедшей скорости бросилась ко мне и укусила меня за правую ногу. Внезапная боль вызывала у меня непреодолимое желание закричать, но я смог сдержаться.
Что за чёрт?! Что только что укусило меня?!
Я опустился на корточки, стараясь всеми силами прогнать эту тёмную угрозу прочь, но в это время дверь распахнулась полностью.
Свет, лившийся из неё, теперь полностью освещал проход. Внутри я увидел силуэт мальчика.
— Х-Ханао! Нет!
Мальчик, вышедший из двери, выглядел растерянно, но он знал, куда целится, и резким рывком к полу схватил комок в темноте. Прежде, чем подумать о боли, чем о мальчике, я заговорил о:
— Х-хомяк?..
Малчик держал хомяка — Ханао, уселся на корточки, чтобы мы были на одном уровне, и тревожно посмотрел на меня.
— Э-эм, ты в порядке?! П-прости меня за это!..
На вид он был на один-два года младше меня. На чёлке его абсолютно чёрных волос держались две заколки. Сам он был одет в уличную одежду: белая футболка и карго-брюки, но явная скромность мальчика выдавала, что он не былым суровым по натуре. Он неистово кланялся мне в извинении, поэтому я сел на пол и попытался успокоить его.
— В-всё хорошо! Спокойней! Не думаю, что он прокусил кожу, так что всё нормально! Окей?
Я посмотрел, чтобы убедиться, но совсем не был ранен. Хомяк, должно быть, решил обойтись со мной мягко. После моих слов мальчик хотя бы немного расслабился.
— Т-точно?
Да, немного больно всё же было, но учитывая то, в каком состоянии сейчас был этот мальчик, у которого уже даже начали проступать слёзы на глазах, я решил на усугублять ситуацию. «Да, точно», — сказал я, улыбаясь так дружелюбно и обаятельно, как мог. «Так ты брат Аяно?»
Мальчик выглядел немного напугано от этого вопроса, но всё же кивнул.
— Д-да, но… ты ведь теперь доложишь ей об этой ситуации?
Он начал дрожать, задав этот вопрос.
Доложу? Мы же не в армии. Но, судя по его поведению, я вероятно тоже не захотел бы находиться рядом с Аяно, когда она злится. Она заставила своего брата кричать в первый день, в конце концов. Я… буду держать это в голове.
— Нет, конечно же, нет! Э-эм, я просто хотел поздороваться, раз не видел вас раньше… — я дружелюбно протянул ему руку. — Меня зовут Харука Коконосэ. А тебя?
Мальчик переложил хомяка в одну руку, чтобы другой пожать мою.
— Э-э, Косукэ. Привет.
Это имя напомнило мне. Аяно упоминала имя «Сюя» в тот день. Один из них должен был быть старше другого. Так кто был старше: Косукэ или Сюя? Мне стало любопытно.
Косукэ встал на ноги и снова начал кланяться. «Э-эм, я пойду вниз. Ещё раз прости, пожалуйста, за то, что так поздно напугал тебя». Он идёт спать? Хотя, было довольно поздно. Я хотел поговорить с ним ещё немного… но он скорее всего устал. Может, в другой раз.
— Понял. Спокойной…
…А, может, не шёл? Никогда не знаешь. Странное ощущение предвкушения заставило меня остановиться на полуслове. Серьёзно ли мне надо было потратить его время? О-ох, но мне стоит спросить, раз уж появилась возможность. О-о-ох, но и не красиво с моей стороны вмешиваться в семейные дела.
Но ведь маленькая беседа никому не навредит, верно?
— К-Косукэ?
— …Да?
Он в замешательстве посмотрел на меня. Я поднял пакет из продуктового, поднёс его к себе и вынул кое-что.
— Любишь заварной пудинг?
***
— Я… я никогда не ел чего-то настолько вкусного! Обычно, я ем пудинг, который продаётся в комплекте по три штуки!..
Косукэ, усевшийся напротив меня за столом, с виду был на седьмом небе от счастья. Не так быстро, Косукэ. Эти комплекты по три не стоит игнорировать. В них есть некая универсальная привлекательность. Когда-нибудь ты придёшь к этому. Пока я произносил эти слова просвещения самому себе в голове, то поднёс ещё одну ложку крема к губам. Вкуснятина.
Татэяма-сэнсэй был удивлён, когда я принёс ему кофе, а Косукэ следовал за мной прямо позади. Как он выразился, трое детей, для которых Аяно играла роль старшей сестры, были сверхстеснительными рядом с незнакомцами и почти никогда не были дружелюбны с людьми, которых не знали. Эти слова, казалось, немного смутили Косукэ, но теперь я понимал, почему ни разу не видел их.
— Ты очень нравишься этому малышу, да?
Хомяк Ханао тихо покоился на плече Косукэ. Он выглядел абсолютно спокойным и более не представлял опасность моей ноге.
— Хи-хи! Да, мы очень хорошие друзья, — сказал Косукэ, пару раз погладив Ханао по спине. А тот потянулся в ответ.
— Коконосэ, так ты здесь для того, чтобы подготовиться к фестивалю? Вроде как Аяно сказала, что он пройдёт послезавтра.
— Да. Это большой ежегодный школьный фестиваль. Если захочешь, можешь тоже посетить его, Косукэ. Там будет полно киосков с едой и прочего, будто большая ежегодная вечеринка.
Но он печально помотал головой в стороны на приглашение. «Спасибо… но лучше не стоит. Я не могу справиться с собой, когда в одном месте очень много людей. К тому же, у меня есть кое-какие дела на этот день».
Эта мысль, похоже, активно приводила Косукэ в уныние. Татэяма-сэнсэй буквально только что говорил о том, какие они стеснительные, не так ли? Вероятно, мне надо было лучше проявлять тактичность. Я открыл рот в попытке приукрасить тему, но Косукэ опередил меня.
— Ох, но Аяно… и остальные двое сказали, что придут.
— Ох, правда? Все вместе?!
Это слегка удивило меня. На самом деле, даже больше, чем слегка. Очень. К этому времени я был убеждён, что они ненавидят меня. Но они и правда собирались прийти? Вау! Эта мысль восхищала меня.
«Что ж, это прекрасно! — улыбнулся я ему. — От этого я ещё больше рад сделать всё хорошо, понимаешь?
Косукэ тоже ответил улыбкой. «Да. Я буду болеть за тебя. Если бы у меня не было дел, то тоже пришёл бы ненадолго».
— Ох, да, ты же упомянул это. Что хотя бы за дела? Что-то сложное?
— Вроде как, — сказал Косукэ. — Я буду проходить интервью, чтобы устроиться на полставки газетчиком. Есть компания, которая нанимает детей моего возраста, и я просто обязан получить её.
Понятно. В какой-то момент, звучало вполне убедительно. Но Косукэ было не больше тринадцати или четырнадцати. Это не тот возраст, чтобы рекомендовать детям работать. Для чего он это делает? Мне было сложно спросить у него напрямую, но Косукэ, поняв мои чувства, сам продолжил.
— Я чувствую, что должен измениться. Мама мертва, и все остальные так стараются… Я не могу до конца своей жизни быть трусом.
Затем он замолчал, заметив мою реакцию на это.
…Так, э-эм, подождите минутку. Что он только что сказал?
«Мама мертва». … Значит, жена Татэямы-сэнсэя? Это было сумасшествие. Учитель и словом не обмолвился с нами об этом. C самого его устройства в школу — никогда с момента, как я знал его — я ни разу не видел, чтобы он показывал даже толику грусти. Даже когда мы начали учиться в новом году, он был всё таким же, как всегда.
— …Жена Татэямы-сэнсэя умерла?
Косукэ поражённо посмотрел на меня от такого вопроса.
— Папа никогда не говорил тебе?
Я тихо кивнул. Он вздохнул, будто заранее прекрасно знал, что я так сделаю.
— Думаю, он не любит, когда другие видят его грустным… Он никогда не плакал по этому поводу перед нами. Уверен, он просто не хочет, чтобы вы волновались о нём, Коконосэ.
Вот, в чём всё было? Он улыбался и смеялся каждый день лишь в виде какого-то блефа? А на самом деле плакал там, где никто не увидел бы его?
В голове всплыло изображение моего улыбающегося учителя. Эта мысль давила на меня.
— …Наверное, мы заставляем пройти нашего учителя через многое, да?
Но Косукэ лишь повертел головой.
— Нет, не думаю. Папа часто говорит о тебе, Коконосэ. Он говорил, что ты его «гордость» и прочее.
Мне захотелось расплакаться после таких слов, но я сдержался ради Косукэ.
— Э-э… Вау. Боже. Я был бы рад иногда слышать это от него лично.
— Тогда он был довольно пьяным, — добавил он, хихикая.
Пьяным, да? А вот чтобы представить это, особых усилий не потребовалось.
Затем Косукэ хлопнул в ладоши, осознав что-то. «Ох! Точно. В тот вечер папа прям отжигал. Он тогда всё больше и больше напивался, а потом сказал Аяно что-то вроде: «Я буду время от времени приводить его, чтобы ты смогла стать его девушкой». Даже несмотря на то, что он сказал, будто умрёт, если Аяно с кем-то сбежит».
Косукэ заулыбался от этого воспоминания, но для меня это было огромным шоком. События первого дня в доме семьи Татэяма снова наводнили мой разум.
— Ха-ха-ха! Это, э-э… довольно круто, да. Хех…
— Да, скажи? И все остальные тоже приняли его всерьёз, тип: «Мы защитим тебя от того парня, Аяно!», — и… э-эм, Коконосэ?
Ауч. Полагаю, Косукэ ведь не был тогда в комнате, но эта миссия «защитить» Аяно от меня… Думаю, они на самом деле исполнили её. К тому же, в физической форме. Что ж, вполне уверен, это были Сюя и ещё кто-то. Я больше никогда не буду думать непристойные мысли об Аяно. Вероятно.
Более не способный выдерживать неловкость, я решил подвести нашу беседу к концу.
— Н-ну, Косукэ, уже довольно поздно. Может, пойдём спать?
— А? Ох, ты прав. Уже два часа. Прости, что задержал тебя.
Он подобрал свою упаковку из-под пудинга и встал. Ханао ловко извернулся на это резкое движение, твёрдо оставшись на его плече. Хм. Они и правда были хорошими друзьями.
Я поднялся, чтобы проводить его. «Ох, ты в порядке», — сказал он.
«Не волнуйся», — ответил я, следуя за ним до двери. «Удачи на интервью».
Косукэ выдавил улыбку. «Удачи на…», — он произнёс.
…В фразе не хватало слов, но прежде, чем он успел договорить их, то схватился рукой за лоб и посмотрел вниз. Я придержал его за спину.
— Я-я в порядке, — сказал он. — Просто иногда голова кружится.
Но у него был такой вид, будто началась тахикардия. Совсем не нормально.
— Уверен? Может, тебе дать таблеток?..
— Сейчас станет лучше. Я в норме…
С его лица сходил цвет, а голова опускалась. Кроме того, он немного дрожал. Это было явно неестественно, но его поведение было странным от того, что он будто привык к этому, поэтому я не стал ничего говорить и просто продолжил гладить его по спине.
Через пару мгновений приступ закончился. Косукэ поднялся и убрал руку со лба. Выражение лица стало немного печальнее, чем раньше.
— П-прости, что заставил тебя волноваться.
— Нет, всё хорошо. Но ты уверен, что-
«Я в норме!», — заявил Косукэ, прежде, чем я смог закончить. Я решил оставить его, подумав, что оно не стоило его дальнейшего стресса. Он прошёл к лестнице, пока я наблюдал за ним из дверного прохода. Когда он в последний раз взглянул на меня, то я увидел в нём какую-то меланхоличность. Я так никогда и не смог понять, что творилось в его голове в ту ночь.
Я лёг в постель раньше, чем обычно, после того, как закончил ещё немного работы, но мысль о жене Татэямы-сэнсэя не давала мне уснуть. Та библиотека, должно быть, принадлежала ей, в конце концов. Я думал о том, какой она была женщиной. Предположил, что доброй; которая заботилась о своих детях. Возможно, это Аяно выступила заботиться об остальных детях, после того, как она умерла.
И только посмотрите на Косукэ. Он тоже старался изо всех сил «измениться», как он выразился. Это было впечатляюще: мальчик его возраста думал о жизни в таком ключе. И было впечатляюще то, как кто-то мог вселять в людей волю и усердность, даже когда их более нет рядом.
А теперь посмотрите на меня. Помогаю ли я кому-то преуспеть в жизни? Не знаю. Звучит сложно.
Я попытался немного поразмыслить об этом, но мой разум не предлагал мне ничего особо полезного. Нить мыслей объединилась воедино, моё сознание засыпало и начало отдыхать. Прежде, чем я понял это, то оказался в многоцветной тьме. Где нечего бояться и нечего чувствовать.
Должно быть, вот, каково это умирать — подумал я про себя как раз в тот момент, когда моё сознание окончательно потонуло в бездонном мире грёз.
Перевод был выполнен командой GaijinGumi
Перевод, редактура, пруфрид — JimOnQ
Группа вк — https://vk.com/gaijingumi
