Лето закончилось.
Удушающий зной и стрекотание миллионов насекомых исчезли куда-то без следа, оставляя меня одного.
Я лежал посреди своей комнаты — на самом деле в кладовке — продолжая жить и дышать, ничего не делая как в любой другой день.
После того, как мама пропала, меня перевозили с места на место, пока я не оказался здесь.
Пара, которой принадлежало здание, в котором я находился, видимо, были как-то связаны с мамой. Не кровно. На самом-то деле связь между ними была невероятно слабой.
Прошло два месяца.
Я, единственный выживший, даже не думал о том, чтобы умереть.
Тот опыт заставил меня осознать: моя причина жить или умереть строилась лишь на том, есть ли у меня мама.
Умер бы я здесь, чего я этим добьюсь?
Не важно, что я сделаю, я никогда не увижу маму. Всё было бессмысленно.
Единственное, что не изменилось, так это то, что я всё ещё был сыном своей мамы.
Если я, оставшись один, начал бы доставлять проблемы другим людям — в особенности, умер — то никогда не смог бы ей объясниться.
Для меня было почти невозможно встать.
Поэтому я продолжал жить, пока бессмысленные дни проходили мимо один за другим.
Это казалось самым умным подходом.
Я лежал на спине, пусто глядя на потолок, когда прохладный бриз из открытого окна ворвался в комнату.
Если я и был в чём-то уверен сейчас, так в том, что так не могло продолжаться.
Мне надо стать сильнее, надо найти работу, надо есть.
Но прежде всего, надо вырасти…
Как только слово «вырасти» промелькнуло в голове, я почувствовал, будто что-то в моём сердце скорчилось.
Я, дрожа, сел. Похоже, это проходило. Никакой боли, никаких проблем с дыханием.
— Что это было?..
Может, мне не надо было оставлять окно открытым.
Если я подхвачу грипп или что-то такое, то будет плохо.
Я понимал, что та пара была не особо рада мне.
Если я простужусь, то они будут сердиться на меня ещё больше, это точно.
Если я хочу быть полностью подготовленным, то стоит принять таблетки от простуды, да ведь? Хм-м.
Думаю, я помню, как они рассказывали, где находится аптечка, пока поспешно показывали моё новое место жительства.
Я не помнил, где именно она находилась, но раз они запарились с тем, чтобы показать её мне, значит они рассчитывали на то, что я воспользуюсь ей.
— Хм-м... Может, спросить?
Если я одновременно спрошу и подтвержу, то убью сразу двух зайцев. Пресеку это в зародыше, пока не стало хуже.
Я поднялся и покинул комнату.
Даже коридоры здесь излучали элегантную изысканность. Это было, в хорошем смысле, экстравагантно, особенно если сравнивать с грязной квартирой, в которой я жил ранее.
Хотя, на самом деле, не то чтобы я мог ожидать, что здесь живёт какая-то обычная семья.
Возможно «экстравагантность» основывается на предубеждениях из моего воспитания. Если бы кто-то сказал, что это нормально, то мне бы было нечего ответить.
Хотя, всё ещё.
Я никогда не говорил этого вслух и никогда не собирался, но части декора, установленного тут и там, работы искусства, повешенные на входной двери в коридоре — я бы не сказал, что в них читается хороший вкус.
Идя дальше по коридору, я оказался напротив устрашающей скульптуры. Я не мог сказать, должна была ли она представлять животное или что-то ещё, но она была такой, какая есть.
Вероятно, какой-то сувенир из одной из поездок заграницу.
Я знаю, что скульптор не был виноват в этом, но если бы я был человеком, которому надо было бы вытирать с неё пыль каждый день, я хотел бы позвать его и спросить: «Ты не мог сделать её чуть менее замысловатой?»
Пройдя мимо неё, я открыл дверь на кухню и зашёл туда.
Время почти пришло для ужина. Если леди, которая была главной в доме — я называл её своей тётей, потому что не мог вечно звать её «мэм» — была здесь, то это облегчило бы мне задачу.
Но моя цель не была на месте. На кухне никого не было, и, судя по горе посуды, что была вытащена из посудомойки, ужин будет ещё не скоро.
— Никого?.. Хм-м. И что теперь?..
У меня была кишка тонка вторгнуться в тётину комнату и спросить, где находятся лекарства. Но при этом мне казалось нелепым сидеть и просто ждать её.
К счастью, моё маленькое путешествие до кухни помогло мне немного размять память локации.
Я думал, что помнил, что лекарства находились в одном из ящиков в чайном шкафу.
Без толку мучиться с этим весь день. Просто попробую пооткрывать пару шкафчиков и посмотреть, что из этого получится. Если найду — приму их и вернусь в комнату.
Я сделал шаг в сторону огромного деревянного чайного шкафа, что вырисовывался по другую сторону кухни.
Но — и не было никакой причины, по которой мне не следовало бы просто проигнорировать это — почему-то, я шустро взглянул на стопку посуды.
Рядом с набором элегантно стилизованной кухонной утвари на тряпке лежал единственный нож.
Подобным ножом мужчина зарезал маму в тот день.
По спине пробежался холодок, пока сердце на мгновение схватило.
Конечно, это был не тот же самый нож, что отнял жизнь мамы. Этот, например, был неплохо так изношен и его явно использовали.
Я подошёл ближе, чтобы разглядеть его.
Взявшись за ручку и подняв нож, я осознал его ценность.
Он был ценен всей остальной утвари в доме. Должно быть, влетел в копейку кому-то.
— …Боже, мам. Ты купила что-то такое и умерла так ни разу и не воспользовавшись им…
Мама была заметно общительнее в тот день, когда купила тот кухонный набор.
Вообще, она забыла о нём уже на следующий день, но тогда её глаза практически искрились, когда она рассказывала о нём, тип: «Я могу приготовить вкусные блюда с его помощью», и прочее.
Мысли об этом вызвали внезапный наплыв одиночества.
Мамино лицо, её голос и аромат нахлынули в мозг.
Мама…
— А-а-а-а-а-а!!!
Крик вытащил меня из транса.
Повернув голову, я увидел, что тётя стояла на краю кухни, готовая приступить к готовке ужина.
Её лицо побледнело, будто она встретила призрака. На её лице был написан презренный страх.
Ох, нет.
Вид того, как я держу нож, вероятно, напугал её.
— Ох, п-простите! Я просто хотел разглядеть его!
Я поспешно положил нож обратно на тряпку и показал тёте ладони, словно защищаясь.
Конечно же, у меня не было и мысли нападать на неё, поэтому это казалось мне лучшим развитием событий.
Надеюсь, это немного успокоит её. Я не хотел, чтобы обо мне выстроилось неверное впечатление, из-за чего она могла бы сдать меня в полицию. Это будет плохо.
Но.
Тётя не только не расслабилась — её лицо стало ещё бледнее, ещё бесцветнее, и она начала дрожать.
С ней явно было что-то не так. Я не понимал, что вызвало страх, парализовавший её с головы до ног.
Только я открыл рот в попытке найти способ разрядить обстановку, тётя начала говорить полукрича, полубормоча.
— П-почему, почему ты?!. Ты, ты держишь на нас какую-то обиду?!
Обиду?.. Ничего такого.
На самом деле, я был искренне благодарен, что они подарили мне свободную комнату и пропитание.
— Нет, я… Э-эм, можете немного успокоиться?..
Я до сих пор не мог понять её поведение, но в доблестной попытке смягчить это недопонимание я сделал в её сторону пару шагов.
Я всё так же держал свои ладони перед собой. Я не мог физически выглядеть враждебно…
— А-а-а-а-а-а!!! О-отстань от меня!
Попытка была тщетна. С сумасшедшим визгом тётя рванула в коридор.
— А-ах! Э-эй, подождите!
Я не был уверен, что она услышала меня, когда открывала входную дверь и убегала в неизвестном направлении.
Единственное, что эхом разлетелось по элегантному поместье — это хлопок закрывшейся за ней двери.
А-а, дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Всё выходило из-под контроля.
Я вовсе не собирался делать то… что бы я ни сделал. Это была какая-то огромная ошибка.
— Ч-что мне делать?! А-а-ах…
Я стоял на месте в течение минуты, тряся голову в стороны самому себе, пока рука лежала на виске. Это необъяснимо потерпело неудачу повернуть время вспять.
Отлично. Зачем я сделал подобное снова?
Я просто должен был быть хорошим мальчиком и остаться в своей комнате.
Если бы я не подумал о чём-то настолько глупом, как принять лекарства, чтобы перестраховаться от гриппа, ничего этого не произошло бы…
Я холодно взглянул на нож, сожалея, что он вообще существует.
Это и его вина.
Через сколько печали мне ещё придётся пройти из-за него, пока он не станет счастлив?
Что-то в изысканном лезвии, поблескивающим перед моим несчастьем, заставило меня раскричаться от злости.
Я знал, что ничего этим не добьюсь, но я мигом вновь схватился за его рукоять.
Просто выброшу его куда-нибудь. Нет. Будет лучше продать его. Мой разум работал на полную катушку, когда я случайно обратил внимание на зеркальную поверхность лезвия.
— …А?!
Я был потрясён. Передо мной предстала невозможная картина, которая заставила меня тут же бросить нож, от чего он со звоном упал на пол.
Я поднёс руку к своему лицу. С ним, вроде, всё было в порядке. Я никак не мог подтвердить то, что увидел, пока не посмотрю вновь.
Я вылетел из кухни, вновь проносясь мимо броской скульптуры, и ворвался в ванную комнату.
Одного взгляда в зеркало, висевшего над раковиной, было достаточно, чтобы снова ввергнуть меня в шок.
— П-почему?
В нём не отражался привычный я. Там была моя мама во плоти.
Если бы я воссоединился с моей настоящей мамой, то мигом бы бросился в её объятия.
Но это никогда не случится. Мама была мертва.
Хотя, было странно то, насколько спокойным я оставался, увидев такую невероятную картину.
Я приблизился к зеркалу, ущипнув себя за щеку.
Само лицо было, бесспорно, маминым, но ощущения от кончиков пальцев передавали нечто другое.
Я несколько мгновений таращился в зеркало.
Пару раз открыв и закрыв рот, я увидел, что мама сделала то же самое.
Теперь точно. Это был я.
Что могло вызвать это? У меня не было ни единой догадки. Но вот, как всё было. Я был в образе своей матери.
Только эта мысль озарила меня, шестерёнки в голове начали крутиться.
Вот, что тётя увидела, когда закричала и убежала?
Ну-у, теперь не удивительно, что она так себя повела.
Она не успела зайти на кухню, чтобы приготовить ужин, и увидела свою мёртвую знакомую, стоявшую с натёртым ножом в руке.
Не могу винить её за то, что она убежала. Если бы я оказался на её месте, то обнял бы маму, но...
Но что мне делать сейчас?
Смотря в зеркало и шепча: «Я так хотел увидеть тебя», я посчитал это одновременно довольно жутким и непродуктивным.
Надо было вернуть свой обычный вид как можно быстрее.
Тётя, вероятно, в это время обращалась в органы. У меня не было времени тупо стоять здесь, выглядя как мама (и смотря на неё).
А, хотя, приедет ли всерьёз полиция, если женщина в истерике прибежит к ним со словами: «Моя мёртвая полусвояченица (или кем бы она ни была) сейчас у меня на кухне с ножом!»?
Не похоже. Уверяю, они просто отмахнутся и отправят её восвояси. У меня ещё есть время.
Я в который раз взглянул на мамино отражение в зеркале и не обнаружил никакой кнопки «становления нормальным» или любого другого решения моей дилеммы.
Когда я вообще стал выглядеть таким?
Когда я впервые взглянул на отражение на ноже, то увидел там себя. В этом нет никаких сомнений.
И я напугал тётю до смерти буквально мгновение спустя. Каким-то образом я перевоплотился за то маленькое мгновение
Но встаёт вопрос: почему?..
На самом деле, была лишь одна причина и её последствие, до которых я смог додуматься.
— Н-не может быть…
Я закрыл глаза и попробовал проследовать по нити мыслей.
То, что я сделал за то мгновение.
То, как я «вспомнил» мамино лицо, голос и аромат.
Возможно, «вспомнив» другую «цель» я смогу вернуться в норму.
Но.
Если этого было достаточно для такого идиота вроде меня, чтобы сменить облик, то вся планета была бы населена такими. Идентифицировать людей было бы невозможно.
Сказать честно, я не питал особых надежд.
Но сфокусируюсь на этом. Концентрируйся.
Думай о внешности, звучании, аромате… и «вспомни» их.
…Я предположил, что прошло около тридцати секунд.
— Ладно.
Я не знал, было ли этого времени достаточно или нет, но всё же открыл глаза.
— …Воу! Серьёзно?!
Образ мамы в зеркале исчез без следа.
На его месте был некто другой. Девочка, которую я встретил в парке два месяца назад.
Её форма, цвет кожи, пронзительные глаза… Всё, что я запомнил в ней, было на месте неизменным во всей красе.
— Вау! Что за?.. Это потрясающе!
Я не думаю, что когда-либо ранее так «веселился».
Точнее, я знал, что не веселился.
Вот, насколько шокирующим, насколько невероятным и насколько вызывающим любопытство оказался феномен передо мной.
Я знал, что это было пустой тратой времени, но я не мог утолить желание узнать, в кого я смогу превратиться дальше. Будто детское озорство, что я утихомирил в своё время, нашло отдушину за один день.
Глаза девочки в зеркале начали сиять так же, когда она говорила о своём «секретном движении».
Должно быть, вот, что ты ощущала в тот момент.
Не удивительно, что ты так страстно подхватила мою идею.
Только подумать, я никогда больше не видел её после того дня — после того, как дал то обещание.
Если когда-нибудь ещё раз встречусь с ней, то удивлю её так, что через сто лет не забудет.
Я немного прошёлся по ванной, наслаждаясь жизнью в форме девочки, пока не услышал, как кто-то отпер входную дверь.
Я тут же застыл на месте. Неприятный пот начал течь по лбу.
Навострив уши, я услышал, как тётя кричала: «Здесь! Там странная девушка!..»
Вау. Умный ход с её стороны.
Это был не «призрак»; это был «нарушитель». Такая хитрость и заставила копов приехать.
Теперь время для игр точно закончилось.
На самом деле, это изначально не было временем для игр, но теперь его для этого тем более не было.
К счастью, они решили не переусердствовать. Я не слышал никаких тяжёлых шагов, марширующих по коридорам.
Значит, лучше бы обратиться в изначального себя. Если её нарушитель испарится, то тётя окажется в неудобном положении перед полицией, но с этим я ничего поделать не мог.
Надо будет как-нибудь позже возместить ей это.
Я закрыл глаза. Передо мной расползлась тьма.
Я сфокусировался так, как мог, стараясь вспомнить свою форму, свой аромат, свой голос…
Вот он я!..
— …Эм. О-ох.
Падающий пот начал образовывать водопад.
Вот дерьмо. Я не смог вспомнить себя.
Как мало я вообще интересовался собой за всю жизнь?
Подумав об этом, я осознал, что никогда не давал себя сфотографировать. А также у меня была привычка избегать себя в зеркалах.
И раз мы говорим об этом, я никогда особо не задумывался о своём собственном голосе, и это вдвое касалось того, как я пах.
Я открыл глаза, не питая никаких надежд. И не был разочарован. Как ожидалось, меня встретила всё та же бледная девочка.
Её лицо нахмурилось сильнее, когда она услышала скрип деревянного пола от нескольких ног, шедших по нему.
Я бы хотел, чтобы полицейские поймали меня в таком виде. Но тогда и настоящая девочка не оберётся проблем.
Я поразмыслил о том, в кого ещё можно было превратиться, но моя голова, готовая закоротить, не могла больше ни на чём сосредоточиться.
— Н-нужно прятаться!..
По другую сторону находилась отдельная комната, в которой и были сама ванна с душем.
Так-то, это не послужит мне местом для того, чтобы спрятаться на более, чем пару дополнительных мгновений, но это было лучше, чем просто стоять вот так перед раковиной.
Решение принято, и я начал действовать.
И тогда при первом же шаге я споткнулся о коврик и упал на пол.
— Ау!!!
Притуплённая, но напряжённая боль отдалась в спине.
Заметив мой вскрик, две-три пары ног в жалкой паре метров от меня в коридоре ломанулись в ванную.
Как и ожидалось, несколько полицейских зашли внутри, глядя на, как я полагал, маленькую девочку на полу. Моё сердце застыло.
Я понятия не имел, как бы я извинялся за это перед ней.
Если предположить, что у меня вообще будет возможность для этого. Если люди узнают, что у меня есть такая сила, то моментально обозначат меня причиной всего этого фурора.
Я не мог даже представить, насколько это будет болью в заднице.
Это всё была моя вина. Я не мог начать извиняться. Какой же я беспечный идиот.
Только я был готов утонуть в сожалении к себе, один из полицейских протянул мне руку, пока остальные оставались на взводе.
— Эй, ты в порядке? Что здесь произошло?
— Ох, э-э, ничего. Я просто запнулся о коврик…
Я сказал ему правду… выборочно. Да, именно это произошло в последние полсекунды, господин полицейский.
— Ох. Ладно. Э-эм… Здесь есть кто-нибудь, кроме тебя?
— Нет… — сказал я, дрожа на мгновение.
И затем из-за спин полицейских на меня посмотрела перепуганная тётя.
Это конец. Я — труп.
Я был уверен, что при виде мистической девочки у неё случится сердечный приступ.
После этого все фишки домино разом рухнут.
Меня куда-нибудь заберут, допросят… и я даже не хочу представлять, что последует затем.
Но несмотря на мои ужасающие представления, тётина реакция разрушила их все.
— Сюя, что ты делаешь?
— А?
Обычно нет ничего примечательного в том, что меня зовут моим именем. Но при таких обстоятельствах, это играло огромную роль.
Я поднялся на ноги и взглянул в зеркало. Там был я. Обычный я с немного заплаканными глазами.
— С-Сюя? Что с тобой происходит?
Я не ответил. Я был слишком занят размышлениями, почему я вновь стал собой.
— …Боль!
Вывод казался мне слишком ироничным.
Эта боль, что раздалась по спине.
Единственной моей реакцией на это… была ностальгия. Знакомость.
Я думал, что уже свыкся с болью. Но это была смертельная ошибка.
Для меня боль была чем-то, что мне нужно было, чтобы поистине почувствовать себя собой. Единственная вещь, определявшая меня.
Мысль о боли была единственной информацией, что я имел о себе… Вот как мало мой собственный мозг заботился обо мне?
Пока все остальные в комнате обеспокоенно смотрели на меня, я начал смеяться над собой. Над бессмысленностью всего этого.
…Сила превратиться в кого-то другого. Обманывать людей.
Моя первая встреча с этой зловещей силой была чем-то, для чего я не мог быть ещё более открыт, чтобы принять.
