Меня разбудил пронзительный звук будильника.
Я повела рукой в сторону, пытаясь нащупать источник звука и схватила телефон за шнур. Затем, я отключила будильник, проверила время и с тяжёлым вздохом, снова закрыл глаза.
…Подождите-ка. Это странно. Как бы очень, очень странно. Если верить часам, я проспала сегодня одиннадцать часов. Так почему же я смертельно уставшая? Что за надувательство. Эта старшеклассница в самом расцвете сил бросила свои посиделки допоздна — что очень серьёзная потеря — а чувство того, что это тело отдохнуло, было ничтожно мало.
Что могло пойти не так? Я не настолько расцвела, как заблуждалась всё это время? Возможно, я не занималась ничем особым, кроме того, что играла в видеоигры, но цена, которую я заплатила за этот сон, была высока, слишком высока.
Чувство недомогания распространилось по всему моему телу, посылая неистовые сигналы опасности: «Стой! Обдумай это! Если ты не поспишь ещё, то умрёшь!»
Мой мозг, получавший все эти обеспокоенные сигналы, начал усердно работать, обдумывая все методы того, как можно избежать вставание с футона.
К примеру, план Альфа: Ложное заболевание.
Сейчас я живу одна с моей бабушкой. Если я скажу ей что-то по типу «О-ох, я сегодня плохо себя чувствую…», то запросто смогу получить отгул от школы. За то, что я дурачу свою бабушку, я не получу с полки пирожок, нет, но я ничего не могла с этим поделать. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Но в этой тактике было несколько серьёзных дыр.
Если я зайду с притворством болезни слишком далеко, то бабушка может отвезти меня в больницу. Меня обследуют, и может даже решат положить… даже сердце уходит в пятки от этой мысли.
Лежать в больничной палате без видеоигр, и не зная, как убить время? Такого не должно произойти.
Кроме того, люди и так уходят в крайности в подобных вещах. «Болезнь» на подобии той, которая сейчас есть у меня, еле как является вопросом жизни и смерти. Но некоторые так и сходят с ума по любой причине. В частности, мой покойный дедушка. Он всегда был словно на иголках насчёт моего заболевания, буквально постоянно прыгая через обручи и идя на крайности ради меня, что в итоге привело к тому, что старшая школа, в которую я поступила, хранила меня, как зеницу ока.
…Конечно, с точки зрения других людей, думаю, моя привычка внезапно отключаться посреди урока немного раздражает. Ну и к тому же я смущаюсь.
— Знаешь, если подумать обо всём этом, то всё хорошо так, как оно есть.
Прошло шесть месяцев с момента, как я начала жить под этим кредо. И это, возможно, одна из причин, почему у меня ещё не появилось никаких нормальных друзей.
Если всё пойдёт так, как может пойти, то план Альфа идёт в утиль.
Обдумывание этой проблемы и достижение результата заняло у меня примерно две минуты. Учитывая Закон настоящего времени против Относительного времени, ощущаемого в кровати, такая скорость заслуживает похвалы.
План Бета: Я на самом деле могу не идти в школу сегодня.
Если я сажу бабушке, что сегодня разрешено не идти или что-то подобное… Но тогда я вспомнила, что она спросила меня вчера вечером: «Тебе нужен бэнто на завтра?» — на что я ответила: «Да! Можешь пожарить яиц?»
…Какая же я глупая! Почему яйца из всего списка блюд?! Мне не нужен был никакой бэнто, надо было попросить билетик на продление сна. Не то, чтобы такой существовал.
Будто отстаивая эту мысль, манящий запах яиц, готовящихся на плите, донёсся до комнаты. Шеф Бабуля должно быть готовила сейчас моё бэнто, вкладывая всю себя, чтобы выполнить мой запрос.
«Нгх-х-х-х», — пробормотала я, совестливая за то, что трачу все эти усилия ради того, чтобы придумать отмазку прогулять. Могла ли я быть ещё менее внимательной к моей бедной, старой бабушке?
Перевернувшись на другой бок, я зарылась обратно в одеяло и нажала кнопку перезагрузки в моей голове.
…Как бабушка, вообще, умудряется делать это? Она каждое утро встаёт ни свет ни заря день за днём без необходимости в каком-либо будильнике? Единственный ответ, который приходит мне на ум — у неё есть встроенный в тело будильник. Моя бабушка — киборг…
Пока мой мозг переходил от одной безумной мысли к другой, я услышала скрип и ворчание кого-то, поднимающегося по лестнице. Скрип был прямиком из фильма ужасов, такой, который можно услышать в старых деревянных домах, и он скорее всего — нет, точно означал, что меня сейчас силой достанут из футона.
Я всем телом вцепилась в одеяло, предпринимая финальное, главное усилие.
А-а-а… У меня мало времени… План Чарли… План Чарли… План-
— Ты собираешься лежать здесь весь день или как?! Поторопись и одевайся, а то опоздаешь!
— Эргх… да…
Миссия провалена.
Пылающий солнечный свет проходил через открытые занавески. В моей голове засветилась табличка с красной надписью «ИГРА ОКОНЧЕНА».
***
Тёплое утро в конце осени.
Ленивые дни лета остались позади, как и большая часть осени, что делало моё окружение по дороге в школу в большей степени зимним к этому времени. Можно заметить дополнительные слои одежды надетых на других учениках. Некоторые парочки проходили мимо меня в свитерах, как только подружились друг с другом.
Я кидала на других учеников враждебные взгляды, перекрывая их тупые беседы своими наушниками, которые я надела, пока плелась в школу. Я, Таканэ Эномото, была в чрезвычайно плохом настроении.
Хотя, возможно, это даже не стоит оглашения. Для меня, это обычное настроение.
Так как я выросла, привыкнув вставать поздно, то вечно была уставшей и раздражительной до полудня с самого момента, как открывала глаза утром.
Может быть, из-за этого, моё выражение лица стало невзрачным и злобным на вид. Люди постоянно спрашивали меня, не была ли я зла насчёт чего-то.
И это, конечно, делало меня ещё раздражительней. Это был порочный круг.
Я была бы не против более беспечной жизни: без задней мысли хихикать над разными вещами, устраивать нелепые подростковые шутки, и так далее, но я никогда даже не задумывалась, что смогу стать такой, да и в любом случае не хотела этого.
Даже иллюзии, которые напредставлял мне мой мозг о странных вещах, которыми я могу стать в будущем, раздражали меня. Вот таким образом я и шла в школу, раздражённая так же, как и в любой другой день.
Моим единственным спасением было то, что этот путь до школы был невероятно коротким, на нём не требовалось садиться на автобус или поезд.
Это спасает меня от растрачивания сил на дорогу до школы, а, также, даёт мне поспать до самой последней минуты. Благодаря этому, я вальяжно поднималась из посетили, пока остальные ученики пытались понять, где едет их поезд. Я была на пути к тому, чтобы достичь школьных ворот за добротные пятнадцать минут до начала классного часа.
Как только я дошла до дороги, ведущей прямо к моей школе, я заметила внезапное увеличение количества учеников, носивших ту же школьную форму, что и я.
Мой шаг инстинктивно ускорился, а взгляд стал ещё более угрожающим, чем когда-либо.
Сняв наушники прямо перед школьными воротами, и закатала свою кофту и убрала её в рюкзак.
Мне, правда, нравились эти наушники. Они были моим подарком на день рождение от бабушки. У них милый дизайн, да и хорошее качество звука. Я говорю «хорошее» просто потому, что наушники, которые я одалживала у моих одноклассников блекли при сравнении; не то, чтобы эти были предназначены для аудиофилов или чего-то в этом роде.
Но теперь, когда я привыкла к ним, они стали моими неразлучными спутниками по жизни.
Вежливо поклонившись учителю физкультуры с квадратной челюстью, стоявшему перед воротами, я зашла на территорию школы, так и переполнявшуюся активностью. Повсюду ученики готовились к школьному фестивалю, который пройдёт на следующей неделе.
На широкой тропе, несколько дюжин метров в ширину, между воротами и главным входом в школу, тут и там были расставлены будки, выделенные каждому класса под их фестивальную деятельность.
Я заприметила несколько постеров, развешанных на некоторых из них, от предупреждений по типу «Свежая краска! Не трогать!!!» до просьб на подобие «Нам нужен картон! Если у вас он есть, свяжитесь со старостой класса 2-А!»
Осматриваясь вокруг, я заметила, что повсюду ходят ученики — один, должно, быть работает с самого рассвета, судя по всей краске на его одежде; один был разодет, как какой-то монстр из фильма; другая девочка ныла о том, как «парни в классе никогда ничего не делают для нас»; классическое «Бла-бла, этот школьный фестиваль о-о-о-очень важен, мы должны выложиться на полную!» от ещё одной девушки. Всё это великолепие безграничной молодости разворачивалось до огромных размеров на моих глазах.
Но для кого-то вроде меня, классической девочки по типу «Ты потратила всю неделю, оставляя ехидные замечание обо мне, и сейчас из ниоткуда ведёшь себя, как моя подруга? С чего бы это?», вся эта подготовка к фестивалю была не более, чем одним большим препятствием на моей дороге в класс.
Карнавальная атмосфера подготовки к фестивалю снаружи, также, пробудила шум и жизнь внутри самой школы. Некоторые ученики даже ночевали здесь, развлекаясь до утра друг с другом самыми отвратительными способами. Это было печально.
И как всё это закончится, единственное, что останется от фестиваля — невообразимое количество мусора.
Для чего это бессмысленные шоу? Это так тупо. Безмозгло.
И только подумайте, распечатка, которую вчера выдали классу B первого года, класс, в котором я (якобы) учусь, упомянул, что они думают делать самую избитую вещь в мире — «кафе с горничными».
Это было тем, к чему я — та, кто почти не посещала класс, в котором формально училась, и ещё меньше посещала конференции по планированию фестиваля — была полностью непричастна и наслаждалась этим фактом.
Если я позволю схватить себя по какой-то сумасшедшей прихоти и впрямь нарядить в костюм горничной, это останется пятном на моей жизни, которое я никогда не смою. Кто бы вообще стал делать подобное с собой?
Пока я пребывала в этих противных мыслях, я достаточно сильно сверлила взглядом парня с туповатым лицом, блокировавшего проход дальше, стоя между лап гигантской модели динозавра, чтобы заставить его отступить в сторону, а я в это время прошла к главному входу.
Толкнув дверь за ручку, чья гравировка «От себя» давным-давно стёрлась от слишком частого использования, я ступила внутрь школы, попутно замечая, что кондиционер создавал отличительно приятную температуру внутри здания.
Сняв уличную обувь, я повернулась к моему шкафчику со сменной обувью, чтобы нацепить свои тапочки. Деревянные полки были довольно древними.
Я слышала, что само здание школы хранит в себе часть истории. Престижное заведение с высоким уровнем образования, которое выпустило широкий спектр политиков, знаменитостей и других известных людей.
Но, сказать честно, большинство учеников скорее заговорит о том, насколько они надеялись на то, что здание школы получит необходимый ремонт нежели, чем начнут хвастаться о его прославленном прошлом.
Во время тайфуна, который прошёл этим летом, в крыше спортзала нашего возлюбленного альма-матера образовалось множество дыр, пол рядом с питьевым фонтанчиком разбился, и ещё целый ворох различных маленьких катастроф произошёл с ним.
Самая серьёзная проблема, с другой стороны, случилась, когда кондиционер во всей школе полетел в самый жаркий день лета. Этого было достаточно, чтобы большая часть студентов начала неистово надеяться сменить школу.
Но благодаря минимальному количеству починок, организованных школой в во время летних каникул, система кондиционирования вернулась в строй. Некоторая часть учеников, надеявшееся использовать поломку, как инструмент по продлению своих летних каникул, были невольно заставлены вернуться в школу на второй семестр.
Надев свои тапочки на деревянной решётке перед главным входом, я шустро прошла по коридору.
Это был единственный момент в школьной жизни, который всегда огорчал меня больше всего. Там, где все поворачивали налево от шкафчиков в коридор, радостно болтая друг с другом, пока поднимались по лестнице в свои обычные классы, я одна поворачивала направо, направляясь в лабораторную и другие профильные классы — в частности, комнату с отчётливым запахом химикатов.
Да. Всё верно. «Обычный класс», в который я направлялась каждый день, спасибо усилиям моего классного руководителя, являлся кладовкой оборудования для уроков естественных наук.
В связи с быстрым притоком новых учеников в нашем районе за последние года, все неспециализированные классы были уже назначены группам учеников, а это значило, что классов для проведения «специальных» уроков не осталось.
Если говорить о оборудовании, то подойдёт любой класс, в котором есть столы и стул для учителя, но я всё равно хотела, чтобы они хоть немного подумали о моей ситуации. Я имею в виду, я трачу большую часть своих трёх лет, как старшеклассницы, подростка в самом расцвете сил, внутри комнаты, вечно пахнущей формальдегидом.
Одной мысли было бы достаточно, чтобы заставить любого захандрить здесь, но так как в этот «класс» были назначены лишь два ученика (включая меня), я получала удовольствие от провождения здесь времени в безмятежной тишине. А учитывая моё заболевание и то, насколько нежелательной персоной я была бы, если бы вернулась в нормальных класс в такой момент, мне было сложно жаловаться на подобный расклад дел.
Продвигаясь по коридору, я осмотрелась, чтобы убедиться в том, что никого не было поблизости, и затем сделала длинный, наигранный вздох.
Я прошла мимо класса изобразительного искусства, музыкального класса, класса по домоводству и лишь тогда достигла таблички с надписью «Склад естественнонаучного класса» по правой стороне широкого, изгибающегося влево коридора, ведущего к комнатам клубов.
Под табличкой находилась тёмно-зелёная раздвижная дверь, которую я так хорошо знала.
Да, у меня могли быть жалобы, но было что-то до странного успокаивающее в этом классе, в котором находилось всего трое человек.
Мой учитель, несомненно, как всегда, опоздает, а мой одноклассник был самим определением добродушности, проводя весь день за рисованием своих картин.
Я открыла дверь, сопровождая это быстрым зевком прежде, чем появится мой учитель, и увидела такую картину, что всю мою сонливость сняло, как рукой.
— Доброе ут… А-а-а-а!!!
— А? О, привет, Таканэ. Доброе!
Там стоял мой единственный одноклассник, Харука Коконосэ, не излучая ни единого символа враждебности за своей широкой улыбкой.
Его кожа была болезненно бледного белого цвета, его поведение было непритязательным и неприхотливым. А его единственным хобби являлось рисование, что и было его единственным талантом. Такое описание (вместе с его именем) выглядит отличительно женственно, но он был просто обыкновенным парнем.
Кроме того, что сейчас в нём не было ничего «обыкновенного».
И не важно, как вы воспримите это… на нём не было надето ничего, кроме трусов.
— Ч… Что?!.
У меня не осталось слов от такого потустороннего поворота событий так рано с утра. Я попыталась сфокусироваться на чём-то другом, но он шустро подошёл ко мне, всё так же почти без одежды.
— Эй, эм, я могу объяснить это… Чуть ранее, снаружи школы был кот, поняла? И он типа подавал мне сигналы, так что я решил погладить его, но… Как бы, он продолжал убегать от меня, поняла? А затем я потерял равновесие и упал в фонтан, так что-
— Всё нормально, всё нормально!!! Мне нет дела до этого, окей?! Просто… просто накинь на себя что-нибудь!!!
Мои разгорячённые крики остановили Харуку от попытки рассказать о предыстории своих нудистских привычек, на его лице красовалось выражение лица «ох, горе мне». Он вопросительно наклонил свою голову.
— Оу, ты серьёзно? Она ведь даже не высохла ещё. Видишь?
Он показал мне на школьную форму, сушившуюся перед обогревателем, преподнося это так, словно это я была виновата здесь. Он стоял меньше, чем в пятидесяти сантиметрах от меня.
Я попятилась назад, неспособная совладать с этими невероятными обстоятельствами, и пыталась изо всех сил заговорить, когда врезалась в дверь, которую только что закрыла за собой.
— А… ладно, ладно! Поняла! Не важно мокрая она или нет! Просто надень её! Я пойду найду тебе жилетку, так что просто надень всё остальное!!!
— Правда? Что ж, ла-а-адно… но, э-э-эм… подожди, где моя рубашка? Рубашка, рубашка…
— Ты стоишь на ней, Харука! Посмотри вниз!.. Гх, просто дай её мне!
Со скоростью престарелой черепахи, Харука начал одеваться, видимо неспособный осознать общий эффект от этой ситуации «полуголого парня перед девочкой».
Но я была не в состоянии стоять здесь и принять это всё.
Схватив рубашку, которую Харука поднял, я закрыла глаза, пытаясь не видеть его, пока заставляла его надеть её.
— Воу! Эй, я в порядке, я могу сам надеть её! Подожди, это не тот рукав!..
— А-а-аргх! Хватит двигаться! Не показывай на себя таким образом!!!
Как ни посмотри, но нормальные люди так не взаимодействуют друг с другом. Почему первая вещь, которой я должна заниматься с утра в школе — это заставлять моего единственного одноклассника надеть свои вещи?
Если бы только этот парень не был моим единственным одноклассником, я бы не сожалела о том, чтобы сдать его полиции.
Но если нас сейчас кто-то увидит, это будет полной катастрофой.
Кто знает, к каким сумасшедшим непониманиям в стиле сёдзё-манги это может привести?.. Пока я размышляла об этом, худшее, что я могла себе представить, претворилось в жизнь.
— Хэй-йо! Время начинать классный час… А?
Вклинился неторопливый голос и дверь внезапно открылась. На другой её стороне стоял наш классный руководитель, Кэндзиро Татэяма, учитель естественных наук в нашей школе.
Ошарашенное лицо Татэямы, скорее всего, отлично аккомпанировало моё, пока его журнал посещаемости падал на пол.
— О… э-э-э… Татэяма-сэнсэй, это не то, что вы…
— О, доброе утро, Татэяма-сэнсэй!!!
В противовес тому, как я застыла на месте, Харука приветствовал нашего учителя с широкой улыбкой на лице.
Если взглянуть на эту ситуацию со стороны, я представляю лишь одно объяснение этому. Вот у нас есть этот мягкий, наивный ученик, а вот у нас злобно выглядящая девочка, пытающаяся содрать с него одежду.
Думаю, это длилось всего мгновение, но тишина, которая последовала за этим, показалась для меня вечностью. Татэяма-сэнсэй, видимо, сделав какие-то заключения у себя в голове, сказал: «Ох… Простите, если я, эм, помешал…» — и попытался выйти обратно в коридор.
— А-а-а-а-а!!! Нет! Нет, учитель! Он… он ходил без одежды, поэтому я, я, я просто пыталась помочь ему одеться!!!
Лицо Татэямы-сэнсэя выражало замешательство, пока сам он пытался покинуть класс, но внезапно остановился.
— А? А-а-а. Эм… ладно, я понял. Я просто подумал, знаете, что вы больше не могли сдерживаться или что-то вроде…
С видимым вздохом облегчения, наш учитель улыбнулся нам и подобрал с пола журнал посещаемости.
— Вы можете перестать вести себя так, будто мы пытаемся сделать это каждый раз? Я имею в виду, если бы мы хотели, то это обернулось бы очень плохими новостями. Нет?! Вы пытались убежать от нас только что!
— Да-а-а-а, ну-у, вы знаете, если происходит что-то страшное, то самый простой способ выкрутиться — притвориться, что вы ничего не видели, верно? Вы понимаете, к чему я клоню… Я просто хочу, чтобы вы росли и становились взрослее в настолько свободной среде, насколько я могу дать вам, так что…
— Гх, ну серьёзно! Это ужасно, Татэяма-сэнсэй! Можете, хотя бы, помочь надеть какую-то одежду на этого чудилу? Иначе я позову администратора!
Татэяма-сэнсэй в ленивом нежелании почесал свою голову, но после упоминания администратора прошептал: «Ладно», — и неожиданно быстро начал одевать Харуку.
Существует так много взрослых, но нельзя было попросить о более плохом примере для подражания.
Я порассуждала об этом мгновение: в какой-то степени Татэяма-сэнсэй подарил мне мастер-класс по тому, чего надо избегать при взрослении.
— Уэ-э… Сэнэсэй, она всё ещё липкая и влажная…
Харука, ещё раз спасибо шустрым пальцам Татэямы-сэнсэя, говорил эти слова в полном отвращении, пока садился на своё место.
Я тоже села за парту, но как только я прикоснулась своим задом к стулу, то почувствовала внезапный наплыв невероятной слабости.
Кто знает, сколько хит-поинтов я уже потеряла из-за этого идиота по соседству со мной?
Почему-то, я сомневалась, что ещё улыбнусь до конца дня…
Стол учителя был расположен прямо напротив и чуть-чуть поодаль от двух парт учеников, аккуратно расставленных рядом. Татэяма-сэнсэй сел в раскладывающийся стул с высокой спинкой за его столом и открыл журнал посещаемости.
— Всё нормально, Харука, всё нормально. Я схожу найду тебе жилет позже… Эм, в любом случае, с добрым утром. Полагаю, вы оба присутствуете, так что… отмечен, и отмечена. Хочу сказать, я рад, что вы не заскучали от того, что приходите сюда изо дня в день.
— Сэнсэй… это не то, что должен говорить учитель.
С громким стуком, Татэяма-сэнсэй положил свою голову на стол. «Ну-у, я ведь учитель, не так ли?» — прохныкал он. «Так что вот, ладно?»
В школе, должно быть, был какой-то хронический недостаток сотрудников, если кому-то вроде него разрешили находиться рядом с учениками.
Это, честно, ставит меня в ступор, когда я думаю о будущем этой страны.
— Ах, да, та-а-ак, классный час этим утром… Эм, что там было?.. Я вполне уверен, что делал пометку об этом… Или нет…
— Сэнсэй, просто расскажите нам!
Я и так уже была на взводе от утренних событий, но простого наблюдения за своим учителем для меня было достаточно, чтобы негативные эмоции начали закипать во мне. Наблюдение за тем, как он красной ручкой рисует маленькие кружки в своей записной книжке, напоминало мне скучающего ученика, пялившегося в пустоту на уроке математики.
— Подождите, подождите… эм… А! Точно. Мы должны придумать, что будем делать на фестиваль. Ваши предложения?
— Чего-о-о?! Разве не вы говорили, что-то подобное: «Ох, кто говорил, что вам надо что-то делать?» — когда мы спрашивали вас об этом, Татэяма-сэнсэй?! Мы ни о чём не думали! Мы даже больше не говорили об этом с того момента!
Я подпрыгнула со своего места так сильно, что стул отъехал назад, но Татэяма-сэнсэй просто смотрел на меня глазами мертвеца, не желая растрачивать энергию, чтобы встать с места.
— Ну да-а-а-а, но… Понимаете, на прошлой неделе администратор спросил меня о том, что будет готовить мой класс, так что вот. Конечно, я не думал ни о чём этом, так что я просто сказал: «А, мы работаем над специальным сюрпризом, от которого у вас снесёт башню, вот увидите!»
— Боже, Татэяма-сэнсэй, насколько сильно вы хотите подлизаться к администратору?! Не говорите, что мы «снесём ему башню»! Что нам делать?! Осталась лишь неделя!..
Я села обратно на своё место и прикрыла лицо руками. Рядом со мной я услышала, как Харука начал говорить: «О-о-о, я был бы рад сделать тир», — жалкая идея, которую он выкрикнул без обдумывания ни необходимых вещей, ни затрат на это. Это только подливало масла в огонь моего отчаяния.
Честно, мне было плевать на нашего учителя. Но если этот «специальный сюрприз», над которым мы якобы работали (у нас даже плана никакого не было), в итоге разрастётся в рекламные флаеры по всей школе — нам крышка.
Если это произойдёт, то всё, что нас будет ждать — отчаяние, тьма и моё окончательное падение в бездну разрушения…
— А-а-а-аргх!..
Я не могла ничего поделать, кроме как во весь голос простонать, пока думала о будущем, которое было тошнотворно представить. Если бы у меня были какие-то способные одноклассники, может быть, это испытание рекламой подтолкнуло бы нас разразиться креативностью, но имея под боком лишь этого промокшего болвана и одного из самых отвратительно ленивых учителей во вселенной, нам серьёзно не хватало боевой мощи.
Несомненно, был какой-то план наступления, над которым я могла бы поработать самостоятельно… или так я думала. Но, спасибо моей привычке залипания в видеоигры день и ночь, или может быть тому, что я до сих пор полностью не проснулась, мой мозг не отрабатывал на тот результат, на который я надеялась.
Я потёрла свою голову, пытаясь примириться с жестокой реальностью, которая на меня обрушилась, и с рукой полной беспомощности, которую я должна была предложить в ответ, когда заметила, что Татэяма-сэнсэй нелепо уставился на меня.
— Эм… Что ж, давайте просто успокоимся, хорошо? Ты ведь не умрёшь, ничего подобного. Мы свободны использовать этот класс так, как хотим, более или менее, и я буду рад помочь вам тем, чем смогу. Так что можете просто попробовать придумать что-то для меня?
Та малая уверенность, которая у меня оставалась, была раздавлена, когда наш учитель (если я вообще могла ещё заставить себя назвать его «учителем») добавил «буду рад помочь вам» к его жалкой речи в виде группы поддержки.
Я не была настолько наивна, чтобы поверить хоть немного в это.
Если мы и додумаемся до какого-то хромого плана для фестиваля, не смотря на копию рекламной распечатки «специальный сюрприз», я знала, что это приведёт к слухам. И причём плохим. Я, скорее всего, не смогу функционировать, как ученица этой школы следующие два года.
Сомневаюсь, что у Харуки вообще возникала эта мысль в голове, конечно, но для меня это было ничем иным, как кризисом.
Я и так уже была в какой-то степени нежелательной персоной в школе. Я любой ценой не должна была высовываться, а тем более избегать вещей, из-за которых я засвечусь.
Но я осознала, что предложение Татэямы-сэнсэя использовать этот класс, как пожелаем, подарил нам маленький шанс великого прорыва — выхода из этой неразберихи.
Мы втроём уже привыкли к этой комнате, но для обычного посетителя она была усеяна редкими и необычными вещами. Если мы подготовим стенды, с заманивающими подписями «Эксперимент X» или чем-то подобным на любой научной штуковине, находящейся здесь, это, бесспорно, восхитило бы людей.
— Что ж, надеюсь, мы сможем придумать что-то интересное… О, а что насчёт нашего бюджета? Каждому классы выделяется определённый бюджет для их деятельности на фестивале, верно, Татэяма-сэнсэй? Сколько мы можем получить?
Когда я спросила этот вопрос, Татэяма-сэнсэй застыл — я могла почти услышать, как он нервно сглотнул — и обратил свой взгляд на полку с оборудованием позади нас.
— А? На что вы смотри-
Эта сцена не избежала моего внимания. Я повернулась туда, куда как я думала, был направлен его взгляд, и обнаружила странный, жутко выглядящий, но до странного знакомый образец рыбы, лежавший среди научного оборудования и банок с химикатами.
Это был редкий морской образец, тот, на который, как я заметила, засматривался Татэяма-сэнсэй, пока просматривал вебсайт с обучающими материалами, бормоча себе под нос: «Какой же этот образец крутой… но, о-ох, он такой дорогой…»
— Хм-м? Эй, что это? Разве вы не говорили, что этот образец слишком дорогой, Татэяма-сэнсэй?
В классе было относительно свежо, но я могла заметить маленькие капельки пота, стекавшие со лба Татэямы-сэнсэя. Он не мог посмотреть мне в глаза, пока я кидала на него свой фирменный взгляд. Он бесшумно припал к земле, словно преступник, столкнувшийся с неопровержимым доказательством в детективной манге, уже готовясь раскрыть свои мотивы и методы на всю комнату.
— Татэяма-сэнсэй, вы… вы потратили наш бюджет для фестиваля?!
— Это… Это всё вина той штуки!..
Затем, он начал неубедительно и пылко защищать своё преступление, которое можно было даже проследить: Когда подсчитывали бюджет каждого класса, редкий образец (то есть «та штука») продавалась по скидке в сорок процентов. Если он ожидал, что мы поймём его мотивы, то это было напрасно.
…Прежде всего, это даже не настоящий мотив.
Смотрев за тем, как он защищал себя так, будто сам являлся жертвой, и рыба, на самом деле, была настоящим виновником, мои эмоции далеко перешли за злость, в конце концов превращаясь во что-то, напоминающее симпатию.
— Ну так, что мы будем делать? Я имею в виду… Мне всё ещё нравится идея тира, но…
Пока наш учитель сменял тему, объясняя то, каким привлекательным и чарующим образцом являлась эта рыба, и пока я думала о том, как лучше всего донести до администратора всё это, Харука снова озвучил, словно попугай, свою просьбу, прицепившись к единственной идее, до которой был способен додуматься.
— …Если мы и сделаем это, то нам понадобятся очень много призов за победу. Приготовление всего этого — та ещё морока. Как мы сделаем это, когда нас всего трое? Плюсом, спасибо нашему глупому учителю, у нас даже нет денег.
— Хм-м-м-м… Ну не знаю, я думал это была хорошая идея, вот и всё. Я проверил, что готовят остальные классы, и не думаю, что кто-то из них работает над тиром, поэтому…
Харука говорил сухим тоном, словно всё уже было решено, но, честно, это было для меня сюрпризом. Если никто не готовил тир, значит это связано с их бюджетами. Учитывая все ремонтные работы, которые проходили в школе, сложно представить то, что администратор выделил достаточно денег для какого-то из классов на то, где понадобится выдавать крутые призы.
Но была более насущная проблема — Харука. Обычно он сидит со стеклянными глазами, делая невозможным угадать, о чём он думает. Но сейчас, оказывается, он был настолько заинтересован в школьном фестивале, что выяснил, что готовят все остальные классы.
— …Хах. Ты, должно быть, с нетерпением ждал этот фестиваль.
«Что-то вроде того», — ответил он, немного смущаясь. Он вёл себя совершенно по-другому, когда щеголял передо мной в одних трусах. Его стандарты стыда отличались от таковых у обычного человека.
— А это удивительно. Я что хочу сказать, когда мы думали, что ничего не будем делать, ты держал свой рот на замке, поэтому…
— Да, но, знаете, я не очень сильный, и началась бы шумиха, если бы я внезапно потерял сознание или произошло бы что-то подобное. Приготовления к фестивалю казались для меня тяжёлыми, когда я смотрел на то, как готовились другие классы, так что я думал так будет, знаете… ну-у, правильно?
На лице Харуки сияла широкая улыбка, пока он говорил это.
Я не знала подробностей, но знала, что «болезнь» Харуки была намного серьёзнее и опаснее, чем у меня.
Нечто настолько серьёзное, что если бы у него произошёл приступ, это могло бы с лёгкостью привести к смерти. Что-то такое.
Татэяма-сэнсэй рассказал мне об этом очень много времени спустя после того, как я поступила в эту школу, но благодаря общительности Харуки и его простому взгляду на жизнь, эта болезнь, по какой-то причине, казалась мне нереальной.
Харука, в свою очередь, видимо прекрасно знал о ней, будто испытал нечто плохое в прошлом.
Возможно, весь этот опыт посещения школы и взаимодействия с другими людьми были испытанием для него, во многих смыслах. И я просто не замечала этого.
— Да, вполне справедливо. Но ты хочешь сделать что-то, так ведь?
— Да, думаю так. Но, знаешь, я не хочу скидывать на тебя много работы, Таканэ…
Харука всё так же вёл себя застенчиво, пока разговаривал со мной. Я не особо понимала, почему это оставляло его таком трепетании.
— …Что ж, я знаю, что нашему учителю в любом случае наплевать на это, но тебе не надо мириться с этим, Харука. Просто попробуй и сделай что-то, ладно? Когда облажаешься, тогда и будешь беспокоиться об этом.
— Да, конечно, но я не смогу сделать всё самостоятельно… На самом деле, я никогда в жизни не занимался подобным прежде... Я не знаю, если, правда, смогу сделать это, понимаешь?
Смотреть за тем, как Харука колеблется, пока катает стирательную резинку по столу, почему-то, беспричинно злило меня. Я ударила обеими руками по своей парте.
— Гха-а-а-а!!! Хватит вести себя так нерешительно!!! Ты хочешь сделать тир, да? Что ж, отлично! Давай сделаем его! Я помогу тебе соорудить всё! Ладно?!
Я полностью воспользовалась своим скрытым талантом к свирепому взгляду, пока кричала на Харуку. «Ладно…» — прошептал он, его лицо выражало презренный страх.
Но этого было недостаточно, чтобы успокоить мой пыл. Развернувшись обратно к Татэяме-сэнсэю, я продолжила свою тираду.
— Татэяма-сэнсэй, прошу, достаньте нам немного денег! Также, мы выставим этот образец в виде приза, хорошо? Хорошо?!
— Что-о-о?! Подожди, мы… Мы не должны заходить так далеко! Сколько, по-твоему, он стоит-
— …Администратор.
— Верно! Принял! Давайте так и сделаем! Ух, это начинает становиться захватывающим, да?
Татэяма-сэнсэй изобразил самое приподнятое и свежее выражение лица, которое мог. Даже Харука, смотревший на него с прохладой, наконец-то, включился в то, насколько гнусным, на самом деле, был наш классный руководитель.
Посмотрев на часы, я увидела, что с начала классного часа прошло полчаса. Мы почти закончили первый урок.
В этой школе уроки были более или менее отодвинуты на второй план за неделю до школьного фестиваля. Вместо этого, планирующий комитет для каждого класса брал контроль на себя и указывал ученикам, что делать, пока те готовились к фестивалю.
Первым уроком у каждого класса был классный час, но затем все ученики, скорее всего, будут отправлены по выделенным для них классам, где их уже будет ждать подготовка к фестивалю.
По изначальной задумке, Харука и я, как обычно, были бы на самообучении в это время, но так как теперь нам надо было придумать сногсшибательную идею, нам нужно было работать. И быстро.
— Но всё равно, я не знаю… Стрельба по мишеням и всё это… С чего нам, типа, начать?
Я знаю, что лишь и заставляла Харуку сделать выбор секунду назад, но, правда, насколько много могли сделать мы вдвоём для тира за неделю?
Нам надо купить призы, а также построить витрину для каждого из них. Это, а ещё ружья с пробками. Чем больше мы думали об этом, тем больше задач выстраивалось перед нами.
Нам надо будет воспользоваться комнатой изобразительного искусства, чтобы сделать мишени побольше, но я догадываюсь, что классы, которые распланировали всё чуточку раньше нас, уже «забронировали» всё доступное время.
— Эм… Если думаешь, что мы не справимся, тогда, может, сделаем что-то другое?
— Нет! Забудь! Это невозможно, только если мы будем так думать! Ты единственный, кто хотел устроить всё это. Придумай что-то!
Харука снова вздрогнул прежде, чем скрестил свои руки и, закрыв глаза, кивнул в согласии.
Это была его идея… сперва, в любом случае. Но я была заводной девочкой, мой мозг разрывался от мыслей показать всем остальным, что мы не такие, как они. Не такие, как все. Не напыщенные и не тупые.
Если мы собирались пройти через это, я не хотела делать это спустя рукава. Мои недели онлайн-гейминга закалили из меня человека с высокими амбициями, и теперь — ради этого — эта амбиция начала пылать.
— Одно ясно точно — мы не можем построить чего-то модного и навороченного. И вы не особо хороши в «сделай сам» штуках, верно ведь, Татэяма-сэнсэй?
— Нет! Никогда не занимался подобным!
— Да, я уже поняла. А это означат, что нам с тобой придётся всё делать самостоятельно, Харука…
— Воу, воу, воу, подожди-ка секунду! Ладно, я признаю, что руки у меня не золотые, ничего подобного, но, знаешь, я довольно хорошо программирую!
Татэяма-сэнсэй показал на себя большим пальцем, источая из себя ауру «Я очень хорош в этой штуке, которую ты никогда не поймёшь!», которую можно встретить у отаку-зануд.
— Вот как. Да, вау, превосходно. Так, в любом случае, вы просто будете мешаться на пути, так почему бы вам не пойти написать симулятор свиданий или-
Меня уже начало выводить из себя иметь с ним дело. Я просто пыталась ублажить его, но где-то по пути, я ненароком сказала вслух то, что думала на самом деле.
***
Мы были полностью неспособны создать что-то большое и комплексное. А единственный приз, который мы могли предложить — редкий образец рыбы.
Наша цель: создать самый захватывающий тир, который видело человечество.
Это была авантюра, но возможно, только возможно, мы смогли бы создать что-то подобное за неделю.
Не успев осознать, что я делала, мой стул отодвинулся назад, а я сама встала.
— Воу, воу, воу! Т-Таканэ, просто подожди секунду! Смотри, мне жаль насчёт всего этого, ладно? Так что давай решим это мирным путём! Жестокость ни к чему не приведёт, понятно?! Должен же быть способ сделать это!..
Татэяма-сэнсэй, удивлённый таким резком движением с моей стороны, держал руки перед собой, произнося свой ответ, словно злой миньон из РПГ, который должен был умереть для продвижения по сюжету.
А Харука в это время… Не знаю, уснул ли он, пока пытался изобразить умственную работу, или же вся эта ситуация довела его нежную психику до грани, но он упал на пол, забирая громко грохочущий стул за собой.
— У меня есть идея, Татэяма-сэнсэй! Думаю, мы сможем организовать тир!
— Хм? Ох. Да, это. Но будет ведь очень сложно собрать это в единое целое, верно? Я что хочу сказать, как я и говорил ранее, я никогда даже книжной полки не прикручивал, так что…
— Нет, нет, я на вас вообще не полагаюсь в этом плане. Но, вы же говорили, что умеете программировать, да? Да, Татэяма-сэнсэй?..
Я ухмыльнулась своему учителю. В ответ он побелел, прекрасно понимая, к чему шёл разговор.
— Что… Что с тобой, Таканэ?
На лице Харуки ещё виднелась небольшая слюна, пока тот говорил со мной позади стула, на котором сидел. Я решила не говорить ему об этом.
— Хе-хе-хе… Я просто говорила, что в итоге мы сможем провернуть это тир. Ты ведь хорошо рисуешь, да?..
— Да-а-а!..
Я попыталась натянуть самую широкую улыбку, которую могла, но Харука выглядел в абсолютном ужасе, как будто я пыталась угрожать ему. Почему каждый мужчина (что ж, они вдвоём) в этой комнате должны были быть такими жалкими?
Но, правда, было не важно, насколько жалкими они были в этот момент.
…В конце конов, им просто надо было следовать моим указаниям, и тогда всё будет в порядке.
— П-постой, Таканэ… Этот «тир», о котором ты думаешь…
Судя по его выражению лица, Татэяма-сэнсэй, скорее всего, догадался, что я задумала. Это было понятно, учитывая то, что его вклад в создание этого «тира» будет огромен.
— Хе-хе-хе… Вы угадали. Нам не нужна будет пила или другие инструменты, чтобы сделать игру-тир, верно? Харука может нарисовать персонажей и фоны, и если устроим это, то одного приза будет вполне достаточно.
Как только я закончила свою речь, Татэяма-сэнсэй опустил свои плечи, будто говоря: «А-а-ах, так и знал…» — всем своим телом.
Создание видеоигры одним человеком будет означать огромное количество работы.
Но Татэяма-сэнсэй уже долгое время валяет дурака, делая что захочет в классе. Учитывая это, он задолжал нам достаточно много рабочих часов к этому времени, если не больше.
— А?.. Мы будем делать игру? Начиная сейчас?!
Даже обычно спокойный Харука выглядел ошарашенным, сюрприз выдавал то, насколько тяжело было заставить его отреагировать. В отличии от Татэямы-сэнсэя, тем не менее, была ощутимая доля восхищения в этом ответе.
— Ну-у, да! Ты ведь можешь нарисовать всю графику для игры, верно? Ставлю на то, что это будет довольно захватывающе для тебя.
Харука энергично кивнул в ответ. Из-за его невероятно яркого выражения лица, такого, которое навряд ли встретишь обычно, о нём складывалось совершенно другое впечатление.
— Что ж, я знаю, это будет довольно сложно, но держись, ладно? Тип, я уверена, Татэяма-сэнсэй придумает что-нибудь в конце конов, так что…
— Что-о-о?! Почему я?! У тебя есть хоть какое-то представление, сколько времени надо потратить на написание кода целой-
— Админист…
— Я выложусь на полную! Это будет лучший тир, который ты когда-либо видела!!!
Татэяма-сэнсэй показал мне два больших пальца, а лицо излучало чистое, неприукрашенное понимание.
Это магическое слово «администратор» доказывало свою удивительную полезность.
Я бы бесспорно полагалась бы на остальных на протяжение всей моей карьеры в старшей школе.
— Но можно мне спросить у тебя кое-что. Что ты имела в виду под «одного приза будет достаточно»? Мы не можем предугадать, сколько человек пройдёт игру, понимаешь… И если мы сделаем игру настолько сложной, что никто не пройдёт её, то люди отвернуться от неё лишь сильнее, разве нет?
— Ох, вам не надо беспокоиться по этому поводу. Просто сделайте её так, чтобы игроки набирали очки, а не завершали игру. А также, режим игры только на двух игроков, ладно?
— Конечно, с этим проблем не будет, но… Ты говоришь о…
— Именно! Я буду соревноваться с любым человеком, который заявится, и мы будем играть на лучший счёт в игре. Если играть против девочки вроде меня, то ни у кого не будет жалоб насчёт сложности игры, верно?
Кровь снова прилила к лицу Татэямы-сэнсэя. Теперь его выражение источало чистое раздражение, такое же, как и у меня пару мгновений назад. На секунду я даже насладилась этим.
— Ты собираешься играть против всех, Таканэ? Но если ты проиграешь хоть раз, то нам придётся отдать наш приз, не так ли?
— Да, но только если предположить, что это вообще произойдёт. Кто говорил, что я проиграю? Я просто специально проиграю один разок под конец фестиваля, и тогда мы станем главной темой обсуждения во всей школе. Я удостоверюсь, чтобы всю прошло ровно по моему плану.
Слушая это, Харука выглядел всё более и более тревожным. Я не могла винить его.
Никто не может предсказать, что произойдёт в игре. Всегда существовал ненулевой шанс того, что я проиграю в любой момент.
И если я проиграю, нам придётся отдать наш единственный приз (Редкий образец рыбы [Очень дорогой]), который означал конец нашему фестивальному развлечению. Довольно амбициозная ставка, другими словами.
Но в моём обладании находилась одна «специальная способность», которую я не раскрыла им.
…На самом деле, я надеялась, что мне не придётся никому рассказывать о ней, но эта способность была тем, что придавало мне такую уверенность в победе. Не то, чтобы я не хотела никому даже заикаться о ней, но…
— Знаешь, Харука, она ведь может сделать это. Она, как бы, знаменитость в сети. Знаешь ту игру, которую постоянно показывают в рекламе по ТВ? В которой мужик сносит головы толпам зомби?
— А, да. Я видел. Эта же та онлайн-игра, да?.. Кажется, по ней проходил турнир недавно…
— Да, да. И Таканэ забрала второе место в национальном этапе там.
Пока я сама для себя рассказывала свой внутренний монолог, мой учитель, к моему ужасному удивлению, вытащил меня из моих мыслей.
— А-а-а-аэ-э-эа-аэ-эа-а-а-а!!! О, о, о чём вы говорите?! Я не…
Название игры было «Dead Bullet -1989-», онлайн-шутер, где вы вырубали волны зомби одну за другой. Она привлекла большое количество игроков с самого своего запуска около года назад, и сейчас занимала позицию в списке одной из ведущих FPS-игр на японском рынке. Я была кем-то вроде ветерана, достигнув самых высоких рангов примерно за четыре часа после запуска игры.
Благодаря моему уникальному стратегическому подходу к игре, моё имя было настолько известно, что я могла похвастаться фан-сообществом, в котором состояло несколько сотен человек. Но, частично, из-за моего узкого круга общения, мой учитель был единственным человеком в реальной жизни, который знал об этом… До этого момента.
Это было критической ошибкой в моих суждениях. Я искала кого-то, с кем могла бы поделиться этой игрой в реальной жизни, и так как Татэяма-сэнсэй демонстрировал способности к обсуждению со мной даже самых тонких деталей Dead Bullet, я пригласила его в своё сообщество. Большая ошибка.
Особенность Dead Bullet -1989— заключается в её гротескно жестоком названии с чрезвычайно мужской аудиторией. Это не то, на чём стала бы зацикливаться девочка-подросток вместо всех других форм развлечений.
Если говорить начистоту, это была та игра, что если бы кто-то ещё из девочек в школе подсел не неё, то я бы сопротивлялась подойти к ней.
И теперь правда была раскрыта моему единственному однокласснику…
— Вау, Таканэ! Вторая в стране? Это удивительно! Почему ты не рассказывала мне об этом? Это, как бы, очень весело?
Но Харука, вообще не подозревавший о моём внутреннем конфликте, выдал на удивление благосклонную реакцию, настолько, что вёл себя так, словно хотел узнать больше.
Несомненно, это потому, что он не знал, о чём была игра. Если бы он больше знал о ней, то реакция была бы «ЛО-О-О-О-О-ОЛ, посмотрите на эту страшную девку, играющую в эту жуткую хоррор-игру… Обходите её стороной!!!» или что-то подобное.
Пока я морщилась от кроткого, вопросительного взгляда Харуки, Татэяма-сэнсэй внезапно расхохотался во всё горло, раскрывая ещё более ужасающие секреты.
— Вот, видишь, Таканэ? Ты искала друзей, с которыми могла бы поиграть, да ведь? Я не очень хорош в Dead Bullet, вот и подумал: «Эй, почему бы не позвать Харуку?»
— А-а-а?! О, о чём вы говорите?! Не то, чтобы я так много играла в неё, ничего подобного…
Что было ложью. Потому что я, как раз-таки, играла так много. Вчера я легла спать рано из-за усталости, но в основном, я погружалась с головой в мир игр с четырёх часов вечера, когда возвращалась домой из школы, до четырёх часов следующего утра.
Татэяма-сэнсэй, всё также смеявшийся передо мной, прекрасно знал это.
— Ох, пра-а-авда? Я думал, что ты играешь намного больше, раз так любишь эту игру. Тип, какое тебе там дали прозвище? Что-то на подобие «Танцующая вспышка»…
— А-а! Не-е-ет!!! Послушайте! Я ведь позову администратора, поняли?! Я всё ему расскажу! Понятно?!
— Воу, воу, воу, воу! Эй, не шути с такими вещами! Я прошу прощения, ладно?!
Если бы кто-то наблюдал за тем, как мы трясли наши столы, пока кричали друг на друга, то сразу подумал бы, что вся сцена довольно комична.
Но для нас, эта схватка была не на жизнь, а на смерть.
В момент, когда Харука сказал: «Эй, эм, успокойтесь…» — пока мы глазели друг на друга на протяжение нескольких секунд, прозвенел школьный звонок, будто ставя точку нашему безвыходному положению.
— …У-ух. Как насчёт согласиться оставить это между нами, ладно? Всё это.
— Да… Звучит, как лучший вариант для меня. Но не поймите меня неправильно, Татэяма-сэнсэй. Если вы промолвите хоть слово кому-то ещё обо мне…
— То же самое относится и к тебе, Таканэ. Скажешь хотя бы о чём-то администратору, и ты знаешь, что произойдёт, верно?
— …Верно. Я поняла вас. Это просто уляжется у меня в голове… Но я не позволю вам разглашать что-то ещё обо мне, поняли?
Пока мой учитель и я пытались взглядом заставить друг друга подчиниться, обмениваясь фразами, которые мало чем напоминали здоровый обмен знаниями, первый урок, классный час, подошёл к концу.
— Ладно… Что ж, думаю, это частично и моя вина. Полагаю, в будущем увижу до чего смогу додуматься, а?.. Так что давайте проведём следующий урок, работая над деталями, хорошо? Можете сходить до туалета, если хотите.
С этими словами, Татэяма-сэнсэй взял в руки журнал посещаемости и покинул класс, чеша лоб указательным пальцем. На какое-то мгновение я могла услышать шаги и восторженные разговоры проходящих мимо учеников по ту сторону открытой двери.
— Ну что… Как думаешь, мы, правда, можем сделать это?
Харука посмотрел мне прямо в глаза, пока я откинулась на спинку стула, чувствуя себя словно выжатый лимон.
— Ты и правда подаёшь много надежд, Таканэ, но я не знаю… Это, как бы, правда, начинает становиться очень завораживающим, да?.. Думаю, мы серьёзно сможем сделать это! Я постараюсь, ладно?
Я внезапно почувствовала, будто моё лицо стало ярко красного цвета после того, как увидела Харуку, поднявшего свой кулак вверх в позе «Мы справимся!» закончив свою маленькую речь. Я только могла предположить, это было из-за смущения от того, что мою прославленную онлайн карьеру раскрыли миру.
Я легонько улыбнулась.
Затем, я осознала, что стала тем, кого ненавидела больше всего — одной из тех «бла-бла, этот школьный фестиваль та-а-ак важен, мы должны постараться!» девочек. Моя улыбка была, несомненно, рождена из стыда за всё это, нежели из-за ощущения какой-то настоящей радости.
— Что ж, хотя бы нам не будет скучно.
Пробормотав это в пустоту, мой мозг начал формулировать список заданий, который нужно было выполнить прежде, чем начнётся наш бескрайне захватывающий школьный фестиваль.
