— Дверь, вообще-то, была усилена моим специальным физическим и звуконепроницаемым барьером. Ты заставил меня усомниться в моих способностях.
— Ну извини, у меня руки были заняты твоими плохо выдрессированными псами. Пришлось отворять её пинком.
— В таком случае, приношу свои извинения. Меня зовут Дюфейн Гулл, я выполняю роль местного управляющего. Не мог бы ты сообщить цель своего визита? — улыбнувшись, сказал Очкарик, назвавшийся Дюфейном. Как я и думал, он и бровью не повёл из-за устроенного мною хаоса.
Хоть это и было ожидаемо, его невозмутимость меня всё же немного расстроила. Похоже, запугать его не выйдет; я отпустил голову гаргульи и человека, которого притащил сюда.
— Да так, ерунда — заскочил, чтобы кое-что продать. А, и своё имя я назову за пятьдесят золотых, — произнёс я и снял со своей шеи ожерелье, проследив за выражением глаз Дюфейна.
— ...Джек, забудь обо всём, что видел, и покинь комнату.
— Как ска… Э-э?!
Побледневший Джек так растерялся от происходящего, что не смог сразу ухватить смысл сказанного.
— Ты и сам должен понимать, как опасно много знать. Покинь помещение, пока не услышал ничего лишнего.
— А! С-слушаюсь!!!
Джека как ветром сдуло.
Я перестал разыгрывать спектакль и немедленно подошёл к столу Дюфейна.
— Ну что, начнём переговоры? Сколько ты дашь за это ожерелье?
— Могу я его проверить?
— Конечно. Смотри, сколько влезет, — ответил я и положил ожерелье ему на стол.
Дюфейн осторожно поднял его и осмотрел со всех сторон, проверяя каждую мелочь. Он изучил каждый магический камень в инкрустации, внимательно рассматривая удерживающие их вставки.
— Просто восхитительная вещица: все камни прошли первоклассную обработку. Цепочка, соединяющая вставки, сделана из магического серебра, верно? Более того, чары в камнях просто бесподобны: «Автоматическое восстановление ОЗ», «Малое усиление лечения», «Фантомная запись» и «Автоматический ремонт (малое)». За это великолепие я могу дать тебе тридцать золотых.
— ...Тридцать золотых, говоришь?
Следует подробнее рассказать об используемых в этом мире деньгах. Монеты в королевстве бывают семи видов: медная, большая медная, серебряная, большая серебряная, золотая, большая золотая и монета из белого серебра. Десять монет одного вида эквивалентны одной более дорогостоящей монете.
Точно не скажу, но одна серебряная монета по стоимости равна примерно тысяче японских иен. Большие золотые монеты и монеты из белого серебра вы вряд ли увидите в повседневной жизни — их используют преимущественно в крупных торговых сделках и в транзакциях между государствами. Частные сделки в основном ведутся при помощи золотых монет, а всё, что больше, уже выходит за рамки повседневных расходов.
Возвращаясь к нашим баранам, цена, предложенная за ожерелье, составляла тридцать золотых или примерно три миллиона иен. Для простого украшения безо всяких наложенных на него чар, тридцать золотых — это вполне достойная цена. Но не в данном случае.
— Эй, хватит меня проверять, — я резко взглянул на него, испустив огромную жажду убийства, в этот раз направленную в его сторону. — Ты ведь знаешь, как можно выгодно воспользоваться этой побрякушкой, верно? Так что избавь меня от этого дерьма, иначе как бы мне не пришлось избавиться от тебя.
Верно, мы оба об этом знаем — о том, что это не простое ожерелье. Внизу ожерелья была выгравирована печать, свидетельствовавшая о принадлежности королевской семье. Печать благодаря древнему договору с Великим духом не позволяла использовать ожерелье никому, кроме королевских особ, так как для создания гравировки при помощи духа король в качестве подношения использовал свою кровь.
Причина, по которой Очкарик заставил удалиться своего подчинённого, крылась именно в ожерелье — чтобы шпион случайно не сболтнул лишнего. Да и такая низкая цена была названа им не просто так, а чтобы попытаться извлечь информацию, наблюдая за моей реакцией, которую он бы использовал, чтобы получить преимущество. Однако Дюфейн не знал, что для меня это не просто торговая сделка. Всё это было частью моего плана мести.
Получить деньги — это так, мелочь. Честно говоря, я смог бы заработать нужную сумму, просто разломав ожерелье на части и продав их по отдельности. Но я принёс его сюда, так как был уверен, что он сможет вернуть ожерелье обратно королевской семье через своих людей, поимев при этом огромную прибыль. Другими словами, он был чем-то вроде почтового голубя, который не будет вызывать особых подозрений.
Своей кровожадностью я надавил на него, недвусмысленно намекнув, что его ждёт в случае неудачных переговоров. На мгновение это ошеломило Дюфейна, но он сразу же вернулся к своему обычному состоянию.
— Прошу прощения за мою бестактность. Мне нужно было убедиться, что эта вещь подлинная. Кроме того, только я на это способен. И похоже, выудить из тебя больше слишком дорого мне обойдётся, — тихонько рассмеявшись, он снял монокль и тщательно протёр его платочком. — Остановимся на трёхсот пятидесяти золотых. В качестве задатка я дам тебе десять монет. Ты же понимаешь, что подготовить такую крупную сумму прямо сейчас я не могу, поэтому за остальным приходи завтра. А пока пускай ожерелье побудет у тебя.
— Уверен? Я же могу просто сбежать с деньгами.
— Если ты и правда такой человек, значит, я совершенно не разбираюсь в людях. Вот, возьми, — с этими словами Дюфейн передал мне мешочек с золотыми монетами, который он достал из стола.
— Тогда ладно.
Взяв со стола ожерелье, я раскрыл мешочек и лёгким движением выудив одну из монет, бросил её обратно Дюфейну.
— И что это значит?
— Ничего особенного, просто компенсация за тот небольшой бардак, что я тут устроил. Ну и, зна-аешь… — уголки моих губ приподнялись, словно в ухмылке, — не люблю я, когда за мной шпионят.
— ...Говоришь, назовёшь своё имя за пятьдесят золотых?
— Извини, данная информация больше не продаётся. Эту возможность ты упустил, — ответил я, положив мешочек с девятью золотыми в карман, и удалился.
— ...Кху-ку-ку, вот по этой причине трущобы не наскучат мне никогда, — оставшись один, Дюфейн с довольным видом улыбнулся.
В руке он держал извивающуюся золотую монету, созданную посредством алхимии.
***
Всё шло по плану, и я в отличном настроении направился к главной улице. Я думал, что за мной будут следить, но пока шёл обратно к выходу их трущоб, хвоста не обнаружил.
Солнце к этому моменту окончательно склонилось к закату, и оставалось совсем немного времени до того, как оно сядет, и день закончится. Поэтому я хотел поскорее добраться до главной улицы и заняться поисками гостиницы. Только сейчас до меня дошло, что я наконец-то смогу хорошенько выспаться в обычной постели, без душной атмосферы подземелья и не посреди пустошей, где ночью негде укрыться от холода. Неудивительно, что мысль об этом меня невообразимо воодушевила.
— Упс, совсем забыл, что расплатиться не получится.
Для того, чтобы остановиться в нормальной гостинице, достаточно было одной серебряной монеты, с которой ещё дадут предостаточно сдачи — в отличие от Японии и других стран, плата за номер не включает завтрак, а комнаты тут довольно тесные. Да и вообще, в обычной недорогой гостинице сдачу с золотой монеты дать просто не смогут.
Конечно, на дорогих постоялых дворах такой проблемы не возникнет, но там мне потребуются документы, удостоверяющие личность, а их я пока не имел. Поэтому желательно разменять пару золотых на большие медные и серебряные монеты, и я принялся искать, где бы это сделать.
У менял на главной улице совершить такой обмен можно намного выгоднее, но опять же, для размена золотой или более крупной монеты придётся предъявить документы. Вот почему я хотел обменять деньги здесь, в трущобах, где можно без проблем обменять крупную сумму, и при этом никто не будет задавать лишних вопросов. Правда, и комиссия здесь кусается.
— Зайду сюда.
Я подошёл к случайно выбранному меняле.
— Здоров, парниша. Деньги пришёл менять? — басовито подозвал меня накачанный, похожий на шкаф мужик, которого не иначе как амбалом или верзилой не назовёшь. Необычно было видеть такого здоровяка, занимающегося обменом монет, хотя может быть, он по совместительству работал вышибалой.
— Эм, да, хочу разменять золотые.
— Золотые? Сколько?
— Одну монету. Разменяй её на большие медные и серебряные монеты.
Мужик достал весы и положил переданный ему золотой на одну чашу, а на другую поставил грузик.
— Всё верно, монета настоящая. С учётом комиссии получится пять больших серебряных, двадцать три серебряных и двадцать больших медных монет.
Получается, его доля двадцать пять серебряных?
— Это дорого.
— Не нравится — не меняй, дело твоё.
Комиссия здесь была явно выше, чем в среднем в трущобах, но грабительской её не назовёшь. И так как я хотел поскорее приступить к поиску гостиницы, то промолчал. Мужик у меня на глазах начал отсчитывать одну за другой большие медные, серебряные и большие серебряные монеты.
И тут я почувствовал его недобрые намерения, или скорее — злорадство. Сегодня моя интуиция просто в ударе! Однако я молча продолжал за ним наблюдать.
— Готово, всё посчитано правильно. Держи.
Ничего подозрительного в его действиях не было. Всё-таки интуиция — это всего лишь смутная догадка, однако несмотря на нелогичность, я явственно ощущал исходящее от него злорадство и понял причину только тогда, когда получил на руки деньги.
— Ах, вот оно что. Эй!
— А? Чего ещ… гх!
Я схватил совершенно не ожидавшего этого мужика за шею и придавил его к стенке.
— У-ублюдок… почему? Я же отдал тебе серебряные монеты, разве нет?..
— Серебряные? Или ты хотел сказать, медные?
— Что?!.
Я влил немного маны в «серебряные» монеты и услышал щелчок, убравший иллюзию и вернувший им оригинальный вид почерневших медяков. Мои навыки, связанные с усилением восприятия магии, были утеряны, а духовный клинок, увеличивающий пассивное восприятие, был заблокирован. И пока я не прикоснулся к монетам, не мог сказать, что на них была наложена иллюзия. Чересчур обрадовавшись, я чуть было не облажался.
— Кхе! Сам виноват, что тебя обманули. Это трущобы, ясно?! «Усиление»!
Мужик криво усмехнулся, решив отбросить вежливость, и использовал магию усиления для повышения своей физической силы. Я думал, это просто тупой качок, но он оказался довольно смышлёным для груды мышц.
— Да уж, это чёртово королевство прогнило полностью. Как и все вы.
До чего же мерзкое чувство. Оттого, что моё хорошее настроение испорчено, от этой поганой ухмылки, и кроме того… что больше всего я не люблю, когда меня считают простачком, которого легко обвести вокруг пальца. Словно я всё тот же наивный дурачок, словно я совсем не изменился.
Мысль о том, что этот мужик такой же как и все те, кто меня обманул, кому я жаждал отомстить, привела меня в ярость, и мне захотелось разорвать его на куски в ту же секунду.
— Ха-а, меня от тебя тошнит. — Моя рука инстинктивно усилилась, наполнившись маной.
— Га-а-а-а-а-а-а-а!!! С-сволочь, почему я не могу её оторва-а-а-ать!
Несмотря на то, что он крепко схватил руку, которой я его держал, и попытался её оторвать, это было невыполнимой задачей даже с его «Усилением». Не по плечу это даже королевским рыцарям.
Между прочим, метод, который я применял для концентрации маны, не был известен широкой публике. А так как магию я не использовал, для верзилы оставалось загадкой, почему он не может вырваться, ведь я значительно уступал ему в габаритах.
— А, блин. Сегодня был замечательный день, так что я, так и быть, тебя прощаю. — Мне пришла в голову замечательная идея, и я, улыбнувшись, его отпустил.
Похоже, до него наконец дошло, что он связался с тем, с кем не следовало, и побледневший амбал принялся рассыпаться в извинениях:
— Мне просто нужно извиниться, да? Виноват, я был не прав, я извиняюсь, прости, прости меня…
— Ну, мне нет дела до твоих извинений. Главное, чтобы ты усвоил урок, — с этими словами я убрал медяки и беззвучно призывал «Меч огненной паучьей лапы». Сегодня у этого клинка просто триумфальный день.
— С-стой! Умоляю, нет!
Обычно в качестве наказания, помимо наложения огромного штрафа, фальшивомонетчикам отрубают руки. Такое суровое наказание назначает королевство, и преступник, разумеется, после приведения приговора в исполнение уже не сможет вернуть долг и скорее всего отправится в пожизненное рабство либо покончит жизнь самоубийством.
Верзила увидел в моей руке клинок и начал паниковать, вспомнив о наказании, думая, что сейчас ему отсекут руки.
— Ты чего задёргался? Думаешь, я отрублю тебе руки? Не волнуйся, этого я делать не стану. Да и вообще, этим ножичком будет трудновато это сделать, правда? — усмехнулся я. Разумеется, с моей силой это было нетрудно. — Видишь ли, есть у него одна интересная особенность, которую я обычно использую для разведения костра, ну или чтобы шашлычки пожарить. Наверное, из-за того, что в прошлой жизни этот клинок был монстром, при соприкосновении с определённым материалом он может творить чудеса.
— А? Э?
Чтобы заполучить этот духовный меч, мне потребовалось сразить паука-протуберанца — обитающего в лавовых пещерах пылающего паука. Эти пауки были демоническими созданиями, и им не нужно было охотиться, чтобы раздобыть пропитание. Питались они различными минералами, находившимися внутри пещеры, и чтобы их расплавить, пауки-протуберанцы применяли особый огонь под названием «ядовитое пламя», а затем поедали расплавленную массу. В общем...
— Всё же расплата за твой проступок должна быть соответствующей, согласен? Поэтому придётся тебе проглотить все эти монеты.
Чтобы он не сбежал, я сломал ему руки и ноги. Его хриплые вопли пронеслись по улицам трущоб. Однако всё только начиналось.
— Итак, приступим. Первая монета пошла.
Я силой раскрыл ему рот какой-то подвернувшейся под руку железякой, затем влил достаточно большое количество маны в «Меч огненной паучьей лапы» и положил на него медяк. Монета немедленно расплавилась и стала стекать по лезвию вниз.
Верзила истошно заорал, правда, ненадолго. Раскалённая медь капала вниз, излучая тусклый свет и поджаривая его глотку. Впрочем, он неплохо держался и не терял сознание.
«Меч огненной паучьей лапы» мог с лёгкостью плавить любые металлы за счёт снижения их точки плавления, и обычно температура не превышала 300℃. При желании амбал вполне был способен выжить.
— Та-ак, теперь вторая. И осталось ещё сорок шесть. Но с «Усилением» ты это выдержишь, правда? А вот и третья.
Наблюдая за каждой каплей обжигающей жидкости, падающей ему в рот, я злорадно улыбался, с удовольствием слушая его беззвучные вопли.
