=========================Принцесса============================
На седьмой день декабря, сразу после первого снега.
Начавшаяся суровая зима перекрыла все проселочные дороги из аррекских гор до самых подступов к Ампер Сеале. Противостоящие фракции потеряли в Свободном порту два месяца в бессчетных переговорах и попытках привлечь на свою сторону союзников, но все безуспешно. Северные воды быстро покрылись коркой льда, а зима остудила бушевавшие словно пожар слухи о начале гражданской войны.
И только немногочисленный круг осведомленных понимал, что установившееся перемирие — лишь видимость, и противники затаились в ожидании действий друг друга. В безмятежной зимней сказке притаились смертоносная сталь клинков.
Принцесса Гриффин понимала, что по окончании войны земля пропитается не водой от талых снегов, а кровью павших, и ждала развязки.
Повсюду притаились собранные противниками войска, и с первых дней весны вся эта сила вырвется наружу, столкнувшись в схватке за власть.
В это время сквозь лес в предгорье продирались всадники: лорд Палас со своими рыцарями только-только ступил на земли Максена и шел навстречу битве. Чего он не знал — так это того, что многочисленным шпионы уже разнесли вести о поражении Максена по дворянским семействам, и к происходящему в Трентайме уже приковано пристальное внимание всей ауинской знати.
Большинство в дворянских кругах полагало, что принцесса пошла на огромный риск, позволив узурпировать власть в Фюрбурге в столь непростые времена, когда для начала гражданской войны достаточно и малейшего повода. Все опасались, что последние события и станут той самой искрой, порождающей пламя, но в нынешней ситуации Гриффин мало что могла сделать, кроме как принять «дружественный жест» Брэнделя.
Заинтригованные дворяне с нетерпением ждали реакции графа Ранднера, и мало кому было дело до того, что из себя представляет и как дальше поступит предводитель бунта в Фюрбурге.
Принцесса с досадой встряхнула пергамент с последним донесением. Рапорт гласил, что на Фюрбург надвигается армия лорда Паласа.
— Сэр Обербек, как вы считаете, кто победит в этой битве? — с тенью улыбки на лице спросила она.
Тот ответил с легким поклоном:
— По логике, во всей этой войне победу несомненно должен одержать граф Ранднер, но интуиция шепчет мне обратное.
— А что будет, если Брэндель победит?
— Граф Ранднер не посмеет действовать дальше, если его армия будет разбита.
— А что, если он проиграет?
— Герцог Аррек захочет, чтобы Ранднер сохранил нейтралитет, и того это вполне устроит.
— Иными словами, в любом случае мы не в накладе, не так ли?
— Только если Ваше Высочество примет тот факт, что с графом Ранднером вам больше не по пути!
— К сожалению, ни Макаров, ни мой учитель Флитвуд никак не желают этого понять, — встряхнув серебряными волосами, девушка устало оперлась подбородком на руку.
Обербек не ответил. По его мнению и Макаров, и Флитвуд, скорее всего, прекрасно это осознавали — просто имели свои соображения на этот счет. Странный парень с туманным прошлым явно внушал им меньше доверия, чем граф Ранднер, а Макаров, к тому же, в принципе не хотел, чтобы принцесса узнавала о нем больше нужного.
Все это не стоило произносить вслух — иначе сомнений в лояльности королевский фракции не избежать — но Обербек верил, что принцесса рано или поздно и сама сделает нужные выводы.
— Так что думаете? — слегка приподняв брови, Гриффин впилась взглядом в союзника, — зачем так рисковать? В самом ли деле этот юноша столь предан королевскому роду?
— Вот уж вряд ли. Полагаю, мы имеем дело с амбициозным авантюристом.
Принцесса с младых ногтей усвоила, что не бывает отношений без взаимной выгоды сторон, а если связь уже налажена — всегда найдется чем поживиться, если союзник в плюсе. Поразмыслив немного над ответом Обербека, она протянула вслух:
— Амбиции, говорите…
И снова вернулась к пергаменту с цифрами. Одно было ясно наверняка: на Фюрбург шла маршем огромная армия графа Ранднера.
===========================лорд Палас=========================
Привычным жестом бывалого вояки приподняв забрало мозолистой рукой, лорд Палас выдохнул облачко пара и оглядел укутанные дымкой горы на отдалении.
Лагеря в долине снова атаковали, в шестой раз с начала недели.
Пожилой мужчина мрачно нахмурился: расползшиеся по лицу морщины придали ему на секунду сходство со старым деревом с обветренной корой. Рыцари у него за спиной непрерывно говорили — спасибо, что по очереди — и выглядели не менее мрачно, чем их господин.
Всем казалось, что по сравнению с суровыми склонами горы Грэм с ее переменчивым климатом, в землях Максена их не должен был ждать столь недружелюбный прием. На деле же каждый день приходилось сталкиваться со смертельной опасностью.
Начали они довольно уверенно, считая, что бунтовщикам с их вылазками из засад ни за что не сравниться с их объединенными силами с горцами, и продвигались вперед, чувствуя себя вполне комфортно.
Но так было только поначалу: даже не дойдя до бунтовщиков, войско Паласа столкнулось с противником посерьезнее.
— Чертовы подземные твари! — в очередной раз мрачно ругнулся один из рыцарей.
Подземные жители не просто атаковали всех подряд без разбора: они разграбляли припасы и ранили не участвовавших в боевых действиях слуг и подсобных рабочих. Внезапные нападения уже заронили тревогу в рядах Паласа, и его люди не могли дождаться прибытия подкрепления от графа Ранднера. Увы, по пути нападали и на тех, причем не единожды.
Урон был не то чтобы велик, но Палас беспокоился за темпы продвижения армии.
Подземные жители, напротив, передвигались в лесу феноменально быстро: атаковали с флангов и тут же растворялись в чаще, каждый раз нанося ощутимый урон.
Здешние леса людям Паласа были незнакомы: пересеченная местность не позволяла маневрировать, а столь некстати выпавший ровным слоем снег скрывал под собой опасные ухабы и острые камни, словно заранее разбитые на всем пути продвижения, раня копыта лошадей.
Преследование было невозможно.
— Скольких потеряли в этот раз?
— Немного, в районе дюжины. Но много ранений.
— Потери на этой неделе?
— Почти сотня солдат от их набегов, и был бой без потерь, но с серьезными ранениями.
— Почему и где был бой в этот раз? — обернулся с вопросом к адъютанту Палас.
До настоящей битвы, в которой решится судьба Фюрбурга, было еще далеко, а поставщики провианта и амуниции уже запаздывали со снабжением, да и ставившие палатки рабочие не успевали. Даже горцы собирались крайне медленно: пока что к ним успела присоединиться только десятая часть общего числа.
Сам факт, что бой уже успел состояться, причем без его приказа, неприятно поразил.
— Дело в том, что один отряд горцев очень уж жаждет мести, по личным мотивам. Они попали в засаду на подступах к землям Максена, и вернулась только горстка.
— Чертовы дурни! И какие там потери?!
— …Больше трех сотен… — с трудом выдавил адъютант.
— И это едва-едва две недели с начала… — покачал головой Палас, несмотря на то, что пока такие потери были для него приемлемы.
Твари обещали создать кучу проблем, и непонятно было, как от них избавиться, но совершенно точно пора было перехватывать инициативу и контратаковать.
Тем более, что до подавления бунта остались считаные дни, и скоро все закончится.
Последние два месяца лорд Палас посвятил сбору информации: в ночь восстания его лазутчики натолкнулись на остатки личной гвардии Гродэна, которые много чего доложили о захвативших Фюрбург наемниках. Они же рассказали и о подземных жителях, появившихся на их землях несколько месяцев назад.
Палас полагал, что те поучаствовали в нападении на Максена.
«При этом с момента свержения Гродэна прошло уже несколько месяцев, и численность этих наемников наверняка выросла. Наверное, сейчас там больше тысячи людей и несколько сотен подземных жителей: если не торопиться и не совершать ошибок — победа гарантирована».
Позволить себе ошибки вроде той, что допустил Максен, он не мог, да и не стал бы: возглавь первую атаку на Фюрбург гораздо более осторожный и вдумчивый Палас, события сложились бы совсем по-другому.
Он крепко сжал позолоченную рукоять меча: больше всего волновали слухи о том, что Карглис попал в плен бунтовщиков — старый рыцарь переживал за подопечного.
До его первой остановки и нападения на крепость Максена оставалось пятнадцать дней пути. Палас не собирался считаться с потерями: он спокойно мог себе позволить ранения до трети личного состава.
Беспокоили скорее не сами потери, но боевой дух и дисциплина — где это видано, чтобы идти в бой командовал не старший по званию? Так и до сумятицы в рядах и полной утраты контроля над горцами недалеко!
Ясно было, что вражеский лидер давит, заставляя его как можно раньше вступить в бой, и уж там-то его поджидает ловушка.
Очередным наглядным примером стала эта засада на горцев, из которой Палас в очередной раз заключил, что импульсивные поступки недопустимы. Увы, многочисленные главари шаек «союзников» так и норовили ввязаться в стычки с подземными жителями, добавляя ему головной боли.
С другой стороны, горцы не были совсем уж неправы: подземные жители основательно навредили их лагерю и подожгли часть провианта. Урон был настолько значителен, что эти события заставили Паласа задуматься, все ли в Шаффлунде в порядке с охраной: путь, по которому пришел враг, вели именно туда и никуда иначе.
Судя по донесениям Перкинса, там все было в порядке, да и направленный им для перестраховки второй отряд разведки доложил, что ничего странного на руднике не замечено.
«Вот ведь чертов Перкинс, ну смотри мне — доиграешься! Город что сито, кто угодно просочится!»
Рапорта о том, что его лазутчики воспользовались слабой организованной обороной Шаффлунда для поиска маршрутов незаметного подступа к Фуюрбургу, и чем они закончили, он уже не получил.
— Возвращаемся, — скомандовал Палас, подавив желание нагнать и порубить подземных жителей на куски.
— Господин, но как быть с подземными жителями? Если мы вернемся, они…
— Пускай горцы усиливают линии обороны, меняют маршруты доставки провианта и ищут в лагере другое место под склад. Кругом рыскает враг, а мы как на ладони. Выбора нет — придется защищаться.
— А не станет ли это пустой тратой времени? Почему бы не повести тех, кто уже здесь, в бой и не перебить тварей?
— Врагу бы понравился ход твоей мысли, — разом похолодевшим тоном процедил Палас, — ни Мадара, ни горцы толком, ни подкрепление от графа Ранднера еще не прибыли! Потеряй мы эти земли, как думаешь, что граф сделает и с тобой, и со всей твоей семьей в придачу?
— Но господин, у нас же пять тысяч человек! Даже если эти смутьяны выступят одновременно с подземными жителями — все равно даже близко не сравнятся… — с почтительным поклоном возразил адъютант.
— У глупца Максена были точно такие же идеи — и как он кончил?
— И все же. Граф Ранднер ждет максимально быстрого результата, и новости о потерях еще до начала боя его не порадуют.
— …Не порадуют, но все равно лучше отложить бой до марта или даже дальше: если победим — разницы не будет, — с железной уверенностью кивнул Палас.
Пускай ему и дали пощечину, поспешный ответ на оскорбление явно не был самым мудрым решением. Командующий врага явно знал, что противник — человек осторожный, и потому и приказал подземным жителям атаковать до тех пор, пока будут силы.
Несмотря на то, что эти их вылазки терзали его армию и явно вредили, Палас был в себе уверен и не собирался дать себя выманить и атаковать в ответ на провокацию.
«Их главарь как загнанный зверь, и пока я буду сжимать капкан и не вестись на его выходки — шансов на победу у него нет! Придет время — и на оскорбление отвечу сполна».
— Три месяца? Марша Всевышняя, да сколько же нам еды понадобится?! Господин, граф за такое и наказать может! — воскликнул адъютант.
— Господин, граф точно будет в ярости за такую растрату провианта! Да нас четвертуют! — вклинился еще один державшийся позади рыцарь под согласные кивки остальных.
— Как раз наоборот, — оглядел подчиненных Палас, — поле боя простирается намного дальше Трентайма, но туда граф не сунется до конца этой войны. Не все оценивается деньгами, так что если одержим чистую победу — граф сможет спать не спокойно, и все эти мелочи нам простятся.
Пусть он и был старым солдафоном, но жизненный опыт все же позволил ему ориентироваться в подводных течениях ауинской политики. Рыцари откликнулись вразнобой:
— … Понимаю…
— Ясно, господин.
