Вэй У Сянь, наконец, понял, какую сцену он наблюдает.
В те годы Не Мин Цзюе получил сведения о местоположении врага и нанес неожиданный удар в Ян Гуане.
Чи Фэн Цзунь почти всегда нападал первым и одерживал победу за победой. Однако на этот раз из-за ошибки в разведданных или же простого везения вылазка привела их к главе Ордена Ци Шань Вэнь — Вэнь Жо Ханю.
Подобного исхода никто не предполагал, и вскоре перевес сил сделал свое дело — Орден Ци Шань Вэнь благополучно справился с налетчиками и одержал верх. Они взяли в плен всех заклинателей, участвовавших во внезапной атаке, и увели в Безночный Город.
Мэн Яо опустился подле Не Мин Цзюе на одно колено: «Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу Вас в столь затруднительном положении».
Не Мин Цзюе произнес лишь два слова: «Пошел прочь».
Мэн Яо рассмеялся и с жалостью в голосе сказал: «Вы все еще считаете себя императором Хэ Цзяня? Так оглядитесь по сторонам — Вы в Знойном Дворце».
Один из пленных заклинателей с презрением плюнул: «Знойный Дворец? А по-моему, всего лишь притон псов из клана Вэнь!»
Мэн Яо поменялся в лице и обнажил меч.
Из шеи заклинателя мгновенно хлынул лентообразный фонтан крови: он умер, не успев издать ни звука. Его товарищи из Ордена вскочили на ноги, вопя и изрыгая проклятия. Не Мин Цзюе яростно заревел: «Ты!»
Еще один заклинатель выкрикнул: «Эй ты, пес из клана Вэнь! Может быть, ты и меня убьешь, или кишка тонка?»
Мэн Яо, не моргнув и глазом, вновь взмахнул мечом, зажатым в руке, обращенной ладонью вверх, и перерезал заклинателю глотку, забрызгав блестящий пол кровью. Затем улыбнулся: «Как скажешь».
Стоя в луже крови, с двумя трупами заклинателей в белых одеждах у своих ног, Мэн Яо, держащий меч наготове, с прежней улыбкой спросил: «Еще кто-нибудь хочет высказаться?»
Не Мин Цзюе бесстрастно проговорил: «Пес из клана Вэнь».
Он понимал, что теперь, угодив в лапы к Вэнь Жо Ханю, мог ожидать лишь смерти, поэтому ничего не боялся. Окажись Вэй У Сянь на его месте, он тоже доставил бы себе удовольствие и выругался всласть — ведь гибель так или иначе настигнет его. Однако Мэн Яо вовсе не разгневался. Вместо этого он с легкой ухмылкой щелкнул пальцами, и один из адептов Ордена Ци Шань Вэнь подполз к нему на коленях, поднял обе руки над головой и подал длинный футляр.
Мэн Яо открыл коробку и извлек из нее какой-то предмет: «Глава Ордена Не, не желаете ли взглянуть?»
Это была сабля Не Мин Цзюе, Ба Ся!
Не Мин Цзюе остервенело выкрикнул: «Пошел прочь, и сейчас же!»
Однако Мэн Яо уже вынул Ба Ся и зажал в кулаке: «Глава Ордена Не, я ведь уже не раз держал Ба Ся в прошлом. Вам не кажется, что уже поздновато неистовствовать?»
Не Мин Цзюе отчеканил: «Убери свои руки!»
Мэн Яо, словно умышленно пытаясь взбесить его, прикинул вес сабли и небрежным тоном заметил: «Глава Ордена Не, Ваша сабля вполне способна сойти за перворазрядное оружие заклинателя. Впрочем, сабле Вашего отца, предыдущего главы Ордена Не, она все же несколько уступает. Попробуйте угадать, сколько ударов понадобится главе Ордена Вэнь, чтобы сломать ее на этот раз?»
Кровь мгновенно бросилась Не Мин Цзюе в голову. Вэй У Сянь почувствовал, как кожа на его затылке онемела от внезапного приступа ярости. Он подумал: «Жестоко».
Больше всего в жизни Не Мин Цзюе ненавидел то, как умер его отец, и никак не мог утешиться в своем горе.
Давным-давно, когда Не Мин Цзюе находился еще в возрасте юноши, а Орденом Цин Хэ Не управлял его отец, некто преподнес Вэнь Жо Ханю в подарок редкую саблю. Тот пару дней упивался подношением, а потом спросил у заезжих заклинателей: «Как вам моя новая сабля?»
Он всегда отличался непредсказуемым нравом, мог шутить и веселиться от души, а в следующую секунду вдруг скривиться и забыть о недавнем дружелюбии. Само собой разумеется, все присутствующие принялись лебезить согласно его вкусам, утверждая, что никогда в жизни не видели столь прекрасной сабли. Но, к сожалению, один из гостей, либо затаив обиду на предыдущего главу Ордена Цин Хэ Не, либо желая выделиться и привлечь к себе внимание, сказал: «Ваша сабля, несомненно, достойна всяческих похвал, но, боюсь, кое-кто с этим не согласится».
Вэнь Жо Хань тут же перестал радоваться подарку и спросил, о ком тот говорил. Гость ответил: «Конечно же, о главе Ордена Цин Хэ Не, испокон веков известном своим использованием сабель в качестве оружия заклинателей. Он совсем задрал нос и на каждом шагу хвастает, что его сабля не имеет равных во всей Поднебесной, и даже несколько-сот-летним мечам ни за что не превзойти ее. И как бы ваш подарок ни был хорош, он никогда не признает его исключительности, а даже если признает, то в глубине души останется при своем мнении».
Услышав эти слова, Вэнь Жо Хань расхохотался: «Ты так думаешь? Что ж, я хочу взглянуть на нее».
Он без промедления призвал к себе предыдущего главу Ордена Не из Цин Хэ, подержал в руках его оружие, рассмотрел со всех сторон и в итоге произнес лишь одну фразу: «Да, эта сабля действительно неплоха».
Затем он простукал саблю и приказал главе Ордена Не забирать ее и отправляться домой.
Тогда никто не нашел в случившемся ничего необычного. Предыдущий глава Ордена Не также не разглядел никаких скрытых мотивов, а лишь раздосадовался на повелительный тон, коим его пригласили к Вэнь Жо Ханю. Однако через пару дней после возвращения в Цин Хэ предыдущий глава Ордена Не столкнулся на ночной охоте с монстром. В самый разгар битвы его сабля неожиданно развалилась на части, и в результате зверь серьезно ранил заклинателя своим рогом.
Не Мин Цзюе охотился вместе с отцом и видел все своими собственными глазами.
Предыдущего главу Ордена Не спасли, но тем не менее, он никак не мог смириться с произошедшим, а раны его, к тому же, отказывались заживать. Он промучился на смертном одре около полугода, а затем, наконец, скончался, то ли от болезни, то ли от охватившего его гнева. Не Мин Цзюе и целый Орден Цин Хэ Не ненавидели и презирали Орден Ци Шань Вэнь именно по этой причине.
И вот сейчас, в присутствии Вэнь Жо Ханя, Мэн Яо взял в руки саблю Не Мин Цзюе и вновь напомнил, как извели его отца и как сломали его саблю. Подобная жестокость достигала пределов человеческого понимания!
Внезапно Не Мин Цзюе изловчился и ударил Мэн Яо. Тот отлетел на несколько шагов назад и закашлялся кровью. Человек на нефритовом троне слегка подался вперед, словно намереваясь встать. Мэн Яо тут же поднялся на ноги и пнул Не Мин Цзюе в грудь. Тот, вложивший в предыдущую атаку все оставшиеся силы, грузно упал на пол. Клокочущая кровь в его голове вскипела новым наплывом горячечной ярости, не находящей выхода. Вэй У Сянь же замер от изумления.
Об этой сцене ходило множество слухов, но в действительности никто не знал столь впечатляющих подробностей — Лянь Фан Цзунь пнул Чи Фэн Цзуня!
Мэн Яо вдавил грудь Не Мин Цзюе ногой в пол: «Как смеешь ты бесчинствовать на глазах у главы Ордена Вэнь!»
С этими словами он направил свой меч на Не Мин Цзюе, намереваясь пронзить его насквозь, но тот шлепком ладони расколол металл вдребезги и повалил Мэн Яо на землю. Он приготовился нанести решающий удар и выбить дух из Мэн Яо, но тут вдруг почувствовал, как какая-то неведомая сила потянула его тело в противоположном направлении.
Не Мин Цзюе молниеносно притащило прямо к трону Вэнь Жо Ханя. Вслед за ним по блестящей каменной кладке протянулась неровная полоса крови, продолжающая растекаться далее.
Он схватил одного из коленопреклоненных адептов Ордена Ци Шань Вэнь и швырнул в сторону нефритового трона. Алая кровь с отвратительным чпоком брызгами взорвалась в воздухе, будто лопнувший арбуз, чья перезрелая мякоть расплескалась по всему полу, — Вэнь Жо Хань расколол череп своего адепта на подлете. Тем не менее, Не Мин Цзюе выиграл этим доли секунд, а бурлящее в нем бешенство неожиданно придало ему сил. Он вскочил на ноги, сложил ручную печать, и Ба Ся мгновенно устремилась к своему хозяину.
Мэн Яо вскричал: «Глава Ордена, берегитесь!»
В ответ раздался иступленный смех: «А как же!»
Голос звучал совсем по-юношески, чему Вэй У Сянь ни капли не удивился. Вэнь Жо Хань был крайне искусным заклинателем, и, само собой разумеется, его физическое тело всегда оставалось на пике своих возможностей. Тем временем Не Мин Цзюе ухватил рукоять Ба Ся и тут же сделал поперечный рубящий замах перед собой. Несколько десятков заклинателей из Ордена Ци Шань Вэнь, спешивших окружить его, бесформенной массой осели на землю, рассеченные по пояснице!
Несчетное множество обезображенных трупов беспорядочно разлетелось по сверкающему черному полу. Внезапно Вэй У Сянь ощутил, как мерзкий холодок пробежал по его спине.
В мгновение ока позади него появилась зловещая фигура. Не Мин Цзюе сделал еще один поперечный рубящий замах, и от количества вложенных в удар духовных сил каменная кладка под его ногами пошла мелкими трещинами. Однако он никого не задел, а в следующую секунду почувствовал сокрушительный толчок в грудь, отбросивший его в одну из золотистых колонн дворца. Не Мин Цзюе захлебнулся кровью. Теплая алая жидкость по-прежнему сочилась и с его лба, все также застилая взгляд. Заметив приближение расплывчатой фигуры, он замахнулся для следующей атаки, но в этот раз в грудь ему прилетел кулак, вогнав Не Мин Цзюе на несколько сантиметров в пол!
Вэй У Сянь делил с Не Мин Цзюе все пять чувств, и, осязая, как его избили до полусмерти, крайне поразился.
Мощь Вэнь Жо Ханя и впрямь внушала благоговейный ужас!
Вэй У Сянь никогда не сражался с Не Мин Цзюе в дружеском поединке, поэтому не знал, кто бы из них выиграл, но, судя по увиденному, Не Мин Цзюе входил в тройку сильнейших заклинателей, встреченным им на жизненном пути. И, тем не менее, несмотря на вышесказанное, перед лицом Вэнь Жо Ханя он оказался абсолютно беззащитным! Вэй У Сянь не рискнул бы утверждать, что даже если бы он сам оказался на его месте, Вэнь Жо Хань покалечил бы его в меньшей степени, чем Не Мин Цзюе…
Вэнь Жо Хань наступил на грудь Не Мин Цзюе, и темнота начала сгущаться перед глазами Вэй У Сяня, а глотку заполнил привкус сырой крови.
Мэн Яо заговорил, подходя к ним: «Ваш верноподданный совершенно бесполезен в Вашем присутствии, глава Ордена».
Вэнь Жо Хань рассмеялся: «Никчемник».
Мэн Яо подхватил его смех. Вэнь Жо Хань спросил: «Это он убил Вэнь Сюя?»
Мэн Яо ответил: «Верно. Это сделал он. Глава Ордена, Вы желаете собственноручно зарезать своего врага прямо сейчас или отвести его в Огненный Дворец? Если позволите, я бы предложил доставить его в Огненный Дворец».
«Огненным Дворцом» называлось личное увеселительное заведение Вэнь Жо Ханя, где он собрал тысячи различных орудий пыток, используемых им для мучения людей. Выходит, Мэн Яо отказывался предать Не Мин Цзюе скорой смерти и вместо этого предлагал отправить его в комнату для истязаний, чтобы испробовать на нем все те жуткие предметы, изготовленные им самим, и убить Не Мин Цзюе как можно медленнее.
Слушая, как эти двое шутят и смеются, обсуждая, как лучше расправиться с ним, Не Мин Цзюе вновь ощутил в своей груди клубящееся пламя неистовства, вздымающееся до Небес, от которого кровь в его жилах клокотала раскаленной лавой. Вэнь Жо Хань спросил: «Какой смысл еще больше пачкать пол уже полудохлым?»
Мэн Яо возразил: «Раз уж разговор зашел об этом, то должен признать, что у главы Ордена Не весьма крепкое тело, и может так случиться, что пара-тройка дней отдыха восстановят его в прежней свирепости и мощи».
Вэнь Жо Хань сказал: «Делай, что хочешь».
Мэн Яо ответил: «Слушаюсь».
Одновременно с его словами в воздухе сверкнул тончайший холодный блеск, поначалу рвущийся вперед, а затем мелькнувший горизонтальной нитью.
Вэнь Жо Хань внезапно затих.
На лицо Не Мин Цзюе брызнуло несколько капель теплой крови. Похоже, он, почуяв неладное, попытался приподняться и разглядеть, что случилось, однако серьезнейшие увечья не позволили ему этого сделать. Голова его со стуком упала на пол, а глаза, наконец-то, закрылись.
Вэй У Сянь не знал, сколько времени прошло перед тем, как перед его взором вновь забрезжил слабый свет. Не Мин Цзюе с трудом разлепил веки.
По пробуждении он обнаружил, что его рука обвита вокруг шеи Мэн Яо. Тот тяжело ступал вперед, с трудом неся или все же таща Не Мин Цзюе волоком.
Мэн Яо подал голос: «Глава Ордена Не?»
Не Мин Цзюе спросил: «Вэнь Жо Хань мертв?»
Нога Мэн Яо будто проехала по чему-то скользкому. Он дрожащим тоном ответил: «Должно быть… мертв».
В руке он что-то нес.
Не Мин Цзюе низко проговорил: «Дай мне саблю».
Вэй У Сянь не мог видеть выражения лица Мэн Яо. Он лишь услышал его горький смех: «Глава Ордена Не, пожалуйста, хотя бы сейчас, не помышляйте зарубить меня своей саблей…»
Не Мин Цзюе на секунду замолчал, а затем, напрягши все силы, выхватил оружие из рук Мэн Яо. Тот, безусловно, отличался исключительной ловкостью, но против сокрушительной мощи никакое проворство не выстоит, и, лишенный возможности достойно обороняться, спешно отскочил в сторону: «Глава Ордена Не, вы все еще ранены».
Не Мин Цзюе зажал в кулаке саблю и холодно сказал: «Ты убил их».
Заклинателей, попавших в плен вместе с Не Мин Цзюе.
Мэн Яо возразил: «Глава Ордена Не, вы должны понять, что в подобной ситуации … у меня не было выбора».
Не Мин Цзюе до дрожи ненавидел столь уклончивые ответы, перекладывающие ответственность на чужие плечи. Он обнажил саблю и в гневе набросился на Мэн Яо: «Не было выбора? Как поступать в том или ином случае, зависит лишь от тебя, и убивать тех людей или же нет, тоже зависело лишь от тебя!»
Мэн Яо отпрыгнул от удара и попробовал оправдаться: «Неужели и вправду от меня? Глава Ордена Не, если мы поставим себя на место друг друга…»
Но Не Мин Цзюе знал, к чему он клонит, и резко отрезал: «Не поставим!»
Мэн Яо тоже выглядел чрезвычайно измотанным, и, казалось, держался на пределе своих возможностей. Он попытался избежать очередной атаки, но подошва сапога вновь заскользила по земле, выдавая нелегкость его положения. Мэн Яо тяжело отдышался, а потом вдруг взорвался и воскликнул: «Чи Фэн Цзунь!!! Ты и впрямь не понимаешь, что если бы я не убил их, трупом оказался бы ты сам?!!»
Его высказывание фактически равнялось фразе: «Я спас твою жизнь, и теперь ты не можешь убить меня, потому что это будет безнравственным». Однако Цзинь Гуан Яо не просто так звался Цзинь Гуан Яо: тот же самый смысл, но переданный другими словами, обернулся тщательно подавляемым чувством несправедливой обиды и глубоко затаенной печалью. И Не Мин Цзюе в самом деле замер на полпути к атаке, а на лбу его проступили вены.
Но постояв на месте какое-то время, он покрепче сжал саблю и взревел: «Пусть так! Значит, сначала я зарублю тебя, а потом покончу с собой!»
Мэн Яо съежился всем телом. Увидев лезвие Ба Ся, несущееся на него в секущем взмахе, он едва не умер от страха и из последних сил дал стрекача. Один из них отчаянно нападал, а второй также отчаянно спасался бегством, и оба они, с ног до головы перемазанные кровавой жижей, шатались и спотыкались на протяжении всей погони. Вэй У Сянь, ставший свидетелем столь забавной сцены, расхохотался до слез, когда едва не отрубил руку будущему Верховному Заклинателю. Он подумал, что не будь раны Не Мин Цзюе столь серьезны, а духовные силы — истощены, Мэн Яо уже давно бы умер.
Всю кутерьму прервал изумленный окрик: «Мин Цзюе-сюн!»
Из леса выскочил человек в белоснежных одеждах. Мэн Яо словно узрел божество с Небес и, трясясь и падая, юркнул за его спину: «Цзэ У Цзюнь!!! Цзэ У Цзюнь!!!»
Не Мин Цзюе свирепо рвался напролом. Он и на секунду не замешкался, чтобы поинтересоваться, как Лань Си Чэнь здесь оказался, и на ходу проревел: «Си Чэнь, в сторону!»
Ба Ся приближалась столь молниеносно и угрожающе, что Шуо Юэ пришлось обнажиться. Лань Си Чэнь перехватил Не Мин Цзюе на полпути, отчасти чтобы поддержать его качающееся тело, а отчасти — остановить: «Мин Цзюе-сюн, умерь свой пыл! Что произошло?»
Не Мин Цзюе прорычал: «У него спроси!»
Лань Си Чэнь обернулся и посмотрел на Мэн Яо, объятого ужасом и беззвучно шевелящего губами, будто не осмеливаясь высказаться. Не Мин Цзюе продолжил: «Когда ты исчез из Лан Я, я голову сломал, пытаясь сообразить, почему никак не могу отыскать тебя! А ты, получается, стал прихвостнем псов из клана Вэнь, помогая тирану творить его преступления в Безночном Городе!»
Лань Си Чэнь: «Мин Цзюе-сюн!»
Он редко перебивал других, и Не Мин Цзюе слегка растерялся. Лань Си Чэнь добавил: «Ты знаешь, кто в последнее время передавал тебе тактические схемы и военные планы Ордена Ци Шань Вэнь?»
Не Мин Цзюе ответил: «Ты».
Лань Си Чэнь продолжил: «Я лишь доставлял их. А ты знаешь, кто являлся источником всех разведданных?»
В подобных обстоятельствах несложно было догадаться, кого он имел в виду. Не Мин Цзюе взглянул на Мэн Яо, с опущенной головой стоявшего за спиной Лань Си Чэня, и брови его задергались, словно он не мог поверить услышанному.
Лань Си Чэнь заметил: «В сомнениях нет нужды. Я ведь и сегодня пришел сюда, чтобы помочь тебе, только потому, что получил от него сведения о твоем местоположении. А иначе как бы я очутился тут?»
Слова не шли к Не Мин Цзюе.
Лань Си Чэнь добавил: «После случившегося в Лан Я А-Яо мучился сильными угрызениями совести. Кроме того, он опасался рано или поздно столкнуться с тобой, поэтому ему пришлось проникнуть в Орден Ци Шань Вэнь и сблизиться с Вэнь Жо Ханем. Затем он начал инкогнито писать мне. Поначалу я также не знал, кто являлся отправителем, и догадался лишь тогда, когда он выдал себя, упомянув кое-какие подробности некоторых событий».
Он повернулся к Мэн Яо и тихо произнес: «Ты ничего не рассказал Мин Цзюе-сюну?»
«…»
Зажав рану на руке, Мэн Яо жалко улыбнулся: «Цзэ У Цзюнь, ты же сам видишь. Даже если бы я и рассказал, глава Ордена Не все равно бы не поверил мне».
Не Мин Цзюе хранил молчание. Ба Ся и Шуо Юэ намертво скрестились, и ни одно из оружий не поддавалось. Мэн Яо мельком взглянул на вихри меча и сабли и искры, высекаемые ими, и в глазах его отразился священный ужас. Он еще немного потоптался на месте, а затем вдруг сделал шаг вперед и опустился на колени перед Не Мин Цзюе.
Лань Си Чэнь спросил: «Мэн Яо?»
Тот прошептал: «Глава Ордена Не, несмотря на то, что в Знойном Дворце я лишь пытался не потерять доверие Вэнь Жо Ханя, я намеренно делал Вам больно и говорил непозволительные вещи. Я бередил Ваши старые раны, зная, сколь глубоко смерть предыдущего главы Ордена Не задевает Вас… И хотя мои деяния проистекают из отсутствия иного выбора, я все равно очень виноват перед Вами».
Не Мин Цзюе сказал: «Ты должен падать на колени не передо мной, а перед заклинателями, коих убил собственными руками».
Мэн Яо ответил: «Вэнь Жо Хань обладал весьма жестоким нравом и при малейшей дерзости впадал в буйство. А притворяясь тем, на кого он может положиться, разве мог я сидеть сложа руки, когда кто-то оскорбляет его? Так что…»
Не Мин Цзюе перебил его: «Отлично. Выходит, ты уже давненько этим занимаешься».
Мэн Яо вздохнул: «Я был в Ци Шане».
Лань Си Чэнь, не уступая Ба Ся, вздохнул следом: «Мин Цзюе-сюн, он находился в Ци Шане под прикрытием, и порой случалось то… чего избежать не представлялось возможным. Но поступая подобным образом, в душе он также…»
Вэй У Сянь покачал головой: «Цзэ У Цзюнь все же… слишком непорочный, слишком добрый».
Однако, подумав немного, Вэй У Сянь заключил, что столь настороженно относится к Цзинь Гуан Яо лишь потому, что заранее питал к нему разного рода подозрения. Но сейчас перед Лань Си Чэнем стоял Мэн Яо, поневоле оказавшийся в стане врага и вынужденный в одиночку нести все тяготы и невзгоды. Они смотрели на него под разными углами, поэтому как можно сравнивать их восприятия действительности?
Пару мгновений спустя Не Мин Цзюе вновь угрожающе замахнулся саблей. Лань Си Чэнь воскликнул: «Мин Цзюе-сюн!»
Мэн Яо закрыл глаза. Лань Си Чэнь также сжал в руке Шуо Юэ: «Прости…»
Но не успел он закончить фразы, как серебристый блеск лезвия неудержимо ринулся вниз, разрубив валун, лежавший неподалеку.
Мэн Яо подпрыгнул от грохота скалы, расколовшейся на части. Скосив глаза, он увидел, что камень рассекли на две равные половины, сверху донизу.
Даже в подобных обстоятельствах сабля не обрушилась на его голову. Ба Ся вернулась в ножны. Не Мин Цзюе ушел прочь, не оглядываясь.
Со смертью Вэнь Жо Ханя оставшиеся адепты Ордена Ци Шань Вэнь пытались продолжать сопротивление, однако их судьба была уже предопределена — поражение стало лишь вопросом времени.
А бесстрашного смельчака Мэн Яо, все эти годы работавшего под прикрытием в Безночном Городе, слава настигла сразу же после битвы в Ян Гуане.
Вэй У Сяню уже и раньше приходилось изумляться, почему Не Мин Цзюе, поменявший свое отношение к Мэн Яо, с тех пор, как тот оставил Орден Цин Хэ Не, позднее все же побратался с ним. Судя по увиденному, он предположил, что, если исключить Лань Си Чэня, который не терял надежды и постоянно пытался их помирить, главную роль в этом сыграла благодарность за спасение жизни Не Мин Цзюе и посланные письма. Одним словом, в своих прошлых сражениях Не Мин Цзюе в той или иной степени полагался на помощь Мэн Яо и пользовался данными, передаваемыми им через Лань Си Чэня. Кроме того, Не Мин Цзюе по-прежнему считал Цзинь Гуан Яо человеком исключительных способностей и намеревался вернуть его на путь истинный. Но Цзинь Гуан Яо больше не приходился ему подданным, и лишь став его названным братом, Не Мин Цзюе вновь получил право понукать Цзинь Гуан Яо, так же, как он поучал и наставлял своего младшего брата, Не Хуай Сана.
По окончании Аннигиляции Солнца Орден Лань Лин Цзинь устроил грандиозное пиршество, длившееся четыре дня, на которое пригласили бесчисленное множество орденов и заклинателей, призывая всех отметить победу вместе.
Люди туда-сюда сновали по Башне Кои. Не Мин Цзюе с высоты своего роста наблюдал, как толпа делилась у входа на части и кланялась в знак уважения, называя его «Чи Фэн Цзунь». Вэй У Сянь подумал: «Церемониальность подобного взлетает до небес. Все они побаиваются Не Мин Цзюе, но при этом уважают. Меня тоже много кто боялся, но уважали лишь единицы».
Цзинь Гуан Яо стоял у подножия башни. Он уже побратался с Не Мин Цзюе и Лань Си Чэнем, а также оказался принят в отчий клан, поэтому на лбу его красовалась метка цвета киновари. В бело-золотистых одеждах, отороченных золотом, с «Сиянием средь снегов» на груди и черным головным убором отшельника он выглядел абсолютно другим человеком, приобретя новый и свежий облик. Его сообразительность и смышленость, впрочем, остались неизменными, но свободная манера держаться появилась лишь сейчас.
Подле него Вэй У Сянь с удивлением разглядел знакомый силуэт.
Сюэ Ян.
В то время черты его лица были совсем ребяческими, а сам Сюэ Ян выглядел довольно юным, однако обладал уже весьма высокой фигурой. Он стоял рядом с Цзинь Гуан Яо, одетый в такое же облачение с «Сиянием средь снегов» на груди, словно весенний ветерок, колышущий ивы, полный юношеской одаренности и очарования. Похоже, они обсуждали нечто крайне забавное. Цзинь Гуан Яо расплылся в улыбке и изобразил что-то в воздухе: юноши обменялись взглядами, и Сюэ Ян расхохотался в голос. Он лениво скользнул взором по спешащим заклинателям, и в глазах его читалось обычное презрение, будто он смотрел не на людей, а на ходячие, ни на что не годные отбросы. Заметив Не Мин Цзюе, он не выказал ни малейших признаков страха, как остальные, а наоборот, оскалился и сверкнул клыками. Цзинь Гуан Яо заметил, что Не Мин Цзюе посуровел и, торопливо подавив улыбку, прошептал что-то Сюэ Яну. Тот махнул рукой на прощание и вразвалочку ушел.
Цзинь Гуан Яо приблизился к Не Мин Цзюе и почтительно произнес: «Брат».
Не Мин Цзюе спросил: «Кто это был?»
Цзинь Гуан Яо несколько замешкался, но затем все же осторожно ответил: «Сюэ Ян».
Не Мин Цзюе нахмурился: «Сюэ Ян из Куй Чжоу?»
Цзинь Гуан Яо кивнул. Сюэ Ян с младых ногтей пользовался дурной славой, и Вэй У Сянь ощутил, что брови Не Мин Цзюе еще сильнее сошлись на переносице. Он спросил: «Зачем ты якшаешься с подобным человеком?»
Цзинь Гуан Яо ответил: «Орден Лань Лин Цзинь пригласил его стать адептом».
Он не осмелился пускаться в пространные объяснения и, сославшись на необходимость приема других гостей, по-быстрому улизнул. Не Мин Цзюе покачал головой и повернулся в другую сторону. Перед глазами Вэй У Сяня тотчас же вспыхнул яркий свет, словно с неба повалил серебристый снег, окутывающий сиянием лунного венца всех присутствующих. Шагая плечом к плечу, к Не Мин Цзюе подошли Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи.
Два нефрита клана Лань стояли вровень друг с другом, один — с сяо на поясе, другой — с гуцинем за спиной; один — теплый и приветливый, другой — холодный и нелюдимый. Тем не менее, оба брата были одинаково изящны и одинаково статны; одинаково неотразимы и одинаково благонравны: одно лицо, но разный дух. Неудивительно, что каждый прохожий смотрел на них во все глаза и ахал от восхищения.
В то время Лань Ван Цзи еще сохранял некую невинность в чертах, но холодное выражение лица, держащее всех на почтительном расстоянии, оставалось прежним. Вэй У Сянь сразу же прилип к нему взглядом, будучи не в силах оторваться, и невзирая на то, слышал он его, или нет, радостно воскликнул: «Лань Чжань! Я до смерти соскучился! Ха-ха-ха-ха-ха!»
Внезапно в воздухе раздалось: «Глава Ордена Не, глава Ордена Лань».
При звуках знакомого голоса сердце Вэй У Сяня на миг ускорило свой ход. Не Мин Цзюе вновь обернулся. К ним приблизился Цзян Чэн, держащий руку на мече и одетый в фиолетовое облачение.
А рядом с Цзян Чэном стоял не кто иной, как сам Вэй У Сянь.
Вэй У Сянь узнал себя, одетого во все черное, стоявшего плечом к плечу с Цзян Чэном, заложив руки за спину; с заткнутой за пояс сверкающей флейтой темнее ночи, с которой свисали бахромчатые кисточки алого цвета, однако, без меча. Он кивнул в сторону стоящих, при этом вся его манера держаться сквозила ноткой высокомерия: последние штрихи к облику трудно постижимого человека, смотрящего на всех с пренебрежением. Стоило Вэй У Сяню увидеть поведение молодого себя — и в зубах его аж засвербело. Он подумал, что тот в самом деле рисовался, и кулаки его зачесались наподдать себе как следует.
Лань Ван Цзи также заметил Вэй У Сяня, находившегося подле Цзян Чэна. Брови его слегка дернулись, но уже через мгновение Лань Ван Цзи отвел свои светлые глаза, продолжив степенно смотреть прямо перед собой. Цзян Чэн и Не Мин Цзюе с каменными лицами кивнули друг другу: никто из них не пожелал перекинуться парой лишних слов, и после спешного приветствия Цзян Чэн и Вэй У Сянь продолжили свой путь. Тут Вэй У Сянь увидел, как он сам, одетый во все черное и бездумно глядящий по сторонам, наконец-то заметил Лань Ван Цзи и остановился. Похоже, он намеревался что-то сказать, но тут вернулся Цзян Чэн и встал подле Вэй У Сяня. Они оба склонили головы и с серьезными выражениями лиц заговорили о чем-то. Вэй У Сянь засмеялся в голос. Они направились в другую часть площади, по-прежнему идя плечом к плечу. Люди перед ними расступались, давая дорогу.
Вэй У Сянь попытался вспомнить, о чем же они тогда беседовали, но не смог, как ни старался, и, лишь прочитав по губам глазами Не Мин Цзюе, восстановил те фразы у себя в памяти. Тогда он сказал: «Цзян Чэн, а Чи Фэн Цзунь намного выше тебя, ха-ха».
Цзян Чэн ответил: «Пошел прочь. Смерти захотел?»
Не Мин Цзюе отвернулся от них: «Почему Вэй Ин без меча?»
На торжественных мероприятиях ношение оружия равнялось облачению в парадные одежды — негласному символу соблюдения правил этикета, и заклинатели из именитых орденов придавали этому особо большое значение. Лань Ван Цзи бесцветным тоном произнес: «Скорее всего, забыл».
Не Мин Цзюе поднял бровь: «Он способен забыть даже о подобном?»
Лань Ван Цзи ответил: «Для него в этом нет ничего удивительного».
Вэй У Сянь подумал: «Ай-яй-яй, сплетничаешь за моей спиной. Попался».
Лань Си Чэнь улыбнулся: «Молодой господин Вэй как-то сказал, что не желает беспокоиться о вычурных церемониальных условностях. Сегодня он не надел даже своего облачения, не говоря уже о мече. Но разве кто-то в силах воздействовать на него? Он еще совсем юноша».
Услышав из чужого рта самонадеянные и бахвальные речи, произнесенные им однажды, Вэй У Сянь и впрямь испытал неописуемое чувство: ему стало несколько стыдно, но в то же время уже ничего нельзя было поделать. Внезапно он разобрал, как Лань Ван Цзи пробормотал себе под нос: «Какая распущенность».
Голос его звучал крайне тихо, словно Лань Ван Цзи обращался лишь к самому себе. Однако эти слова гулом отразились в ушах Вэй У Сяня, и сердце его так же гулко застучало в груди.
Лань Си Чэнь взглянул на него: «Хм? Почему ты еще здесь?»
Лань Ван Цзи пришел в некоторое замешательство и с серьезным видом проговорил: «Брат здесь, и, само собой разумеется, я тоже здесь».
Лань Си Чэнь спросил: «Почему ты все еще не пошел поговорить с ним? Они скоро уйдут».
Вэй У Сянь весьма удивился: «С чего вдруг Цзэ У Цзюнь поднял эту тему? Неужели тогда Лань Чжань хотел мне что-то сказать?»
Но он не успел увидеть реакцию Лань Ван Цзи: с другого конца площади неожиданно раздался шум и разноголосый гомон. Вэй У Сянь услышал крик самого себя, на этот раз кипящего от гнева: «Цзинь Цзы Сюань! Ты уже забыл, какие речи произносил и какие поступки совершал? Что за мотивы ты преследуешь сейчас?!»
Вэй У Сянь вспомнил. Так вот, значит, который момент времени он наблюдал!
Цзинь Цзы Сюань столь же запальчиво воскликнул: «Я спрашивал главу Ордена Цзян, а не тебя! И спрашивал я о деве Цзян! Так как же это касается тебя?!
Вэй У Сянь ответил: «Замечательно, просто чудесно сказано! А как тебя касается моя шицзе? Не у тебя ли раньше глаза росли на затылке?»
Цзинь Цзы Сюань сказал: «Глава Ордена Цзян, это пиршество нашего Ордена, а он — человек из вашего! Вы намереваетесь вмешаться или так и останетесь в стороне?!»
Лань Си Чэнь полюбопытствовал: «Почему они вновь затеяли ссору?»
Лань Ван Цзи устремил взгляд в направлении перебранки, но ноги его так и остались прикованными к земле. Немного потоптавшись на месте, он, кажется, наконец, решился, и сделал шаг вперед. Однако его прервал долетевший до них голос Цзян Чэна: «Вэй У Сянь, закрой уже свой рот. Цзинь Цзы Сюань, я приношу свои искренние извинения. Моя сестра поживает хорошо, спасибо за участие. Мы можем обсудить все позднее».
Вэй У Сянь холодно рассмеялся: «Позднее? Никаких «позднее» не будет! Хорошо ли она поживает или же плохо — тоже не его ума дело! Что он о себе возомнил?»
Он развернулся и пошел прочь. Цзян Чэн выкрикнул: «Вернись! Куда ты собрался?»
Вэй У Сянь замахал руками: «Куда угодно, лишь бы подальше от него! Я все равно не жаждал приходить сюда. Ты и сам прекрасно со всем справишься».
Когда Вэй У Сянь бросил Цзян Чэна в одиночестве, лицо того заметно помрачнело. Цзинь Гуан Яо как раз хлопотал вокруг, шурша то здесь, то там. Он улыбался всем и каждому, разрешал малейшие неурядицы и, увидев, что в той стороне случилась беда, тотчас же поспешил на выручку: «Молодой господин Вэй, прошу Вас, останьтесь!»
Вэй У Сянь с угрюмым лицом стремительно летел вперед, заложив руки за спину и не замечая никого вокруг. Лань Ван Цзи сделал ему шаг навстречу, но не успел сказать ни слова. Они столкнулись плечами и разминулись.
Цзинь Гуан Яо не сумел догнать Вэй У Сяня. Он досадливо притопнул ногой и посетовал: «Эх, ушел. Глава Ордена Цзян, что… что же теперь делать?»
Цзян Чэн прогнал со своего лица мрачное выражение: «Просто не обращайте внимания. Он — не человек приличий, и дома ведет себя точно таким же образом. На него не найти управы».
А затем он завязал беседу с Цзинь Цзы Сюанем.
Наблюдая за их разговором, Вэй У Сянь глубоко и протяжно вздохнул. К счастью, Не Мин Цзюе не слишком интересовался происходящим. Вскоре он отвел взгляд, и Вэй У Сянь больше их не видел.
Резиденция Ордена Цин Хэ Не, Нечистая Юдоль.
Не Мин Цзюе сидел на циновке, а рядом находился Лань Си Чэнь, перебирающий струны лежащего перед ним гуциня. Когда мелодия затихла, Цзинь Гуан Яо засмеялся: «Ох, теперь, услышав игру брата, я буду вынужден разбить свой гуцинь сразу же по возвращении домой».
Лань Си Чэнь улыбнулся: «За пределами Гу Су твоя игра может считаться весьма достойной. Мать научила тебя?»
Цзинь Гуан Яо ответил: «Нет. Я наблюдал за исполнением других и учился самостоятельно. Мать никогда не стала бы давать мне подобные уроки. Она обучала меня лишь чтению и письму, а также приобрела дорогой меч и целый ворох различных пособий для заклинателей».
Лань Си Чэнь несколько удивился: «Меч и пособия для заклинателей?»
Цзинь Гуан Яо сказал: «Брат, ты наверняка не видел таких раньше? В народе часто предлагают тонкие книжицы с намалеванными человечками и нарочито таинственными каракулями».
Лань Си Чэнь покачал головой и улыбнулся. Цзинь Гуан Яо покачал головой вслед за ним: «Само собой разумеется, все они продаются шарлатанами для одурачивания несведущих женщин, подобных моей матери, или безграмотных юношей. От занятий по этим пособиям нет никакого вреда, но и пользы также нет».
Он тяжело вздохнул: «Но откуда моя матушка могла разбираться в таких тонкостях? Она охапками скупала для меня эти книжицы, вопреки их высокой стоимости, и говорила, что, если в будущем я вернусь к отцу, то должен буду предстать перед его взором как можно более образованным, чтобы не отстать от остальных. Он тратила на них все свои деньги».
Лань Си Чэнь перебрал струны гуциня: «Ты очень способный, если сумел достичь столь высокого мастерства, лишь наблюдая за другими. Если хороший наставник даст тебе пару советов, ты сможешь весьма скоро улучшить свои навыки».
Цзинь Гуан Яо ухмыльнулся: «Хороший наставник у меня перед глазами, но я бы никогда не осмелился потревожить его».
Лань Си Чэнь ответил: «Отчего же не осмелишься? Прошу, садись, молодой господин».
Цзинь Гуан Яо оправил полы одежды и чинно уселся напротив него, притворившись учеником, прилежно внимающим каждому слову учителя: «Наставник Лань, чему вы научите меня?»
Лань Си Чэнь предложил: «Может быть, «Песни очищения»?
Глаза Цзинь Гуан Яо загорелись, но не успел он открыть рта, как Не Мин Цзюе поднял голову: «Брат, «Песнь Очищения» — одна из особых мелодий Ордена Гу Су Лань. Подобному знанию не стоит просачиваться вовне».
Но Лань Си Чэнь, похоже, не заметил его предупреждения. Он улыбнулся: «Песнь Очищения» в отличие от «Песни Истребления» используется для умиротворения и очищения рассудка. Неужели я настолько скуп, чтобы утаивать столь целительную практику? Кроме того, я хочу научить ей нашего третьего брата — разве подобное можно считать «просачиванием вовне»?
Увидев, что Лань Си Чэнь прекрасно понимал, что к чему, Не Мин Цзюе больше ничего не добавил.
***
Как-то раз Не Мин Цзюе вернулся в Нечистую Юдоль и обнаружил в главной зале Не Хуай Сана, стоящего подле дюжины складных вееров, расписанных золотой краской. Все веера лежали в раскрытом состоянии, и Не Хуай Сан любовно поглаживал их, мурлыча себе под нос и сравнивая затейливые надписи на каждом. На лбу Не Мин Цзюе тотчас же проступили вены: «Не Хуай Сан!»
Не Хуай Сан рухнул на колени.
Он и впрямь в ужасе опустился на колени, и лишь поднявшись на ноги, робко пролепетал: «Б… Б… Брат».
Не Мин Цзюе спросил: «Где твоя сабля?»
Не Хуай Сан нерешительно промямлил: «В… В моей комнате. Нет, на площадке для тренировок. Нет, я… надо подумать…»
Вэй У Сянь почувствовал, что Не Мин Цзюе едва ли не возжелал разрубить его на части прямо здесь и прямо сейчас: «Ты повсюду таскаешь с собой дюжину вееров, но и при этом даже не знаешь, где твоя сабля?!»
Не Хуай Сан торопливо выпалил: «Я сейчас же побегу и найду ее!»
Не Мин Цзюе ответил: «Нет нужды! Что толку, если ты ее найдешь, — все равно ничему не научишься. Иди и сожги все это!»
Не Хуай Сан побледнел от страха. Он поспешил сгрести веера в руки и взмолился: «Брат, не надо, пожалуйста! Это мои подарки!»
Не Мин Цзюе стукнул ладонью по столу, проделав в нем длинную трещину: «Кто прислал их тебе? Скажи этому человеку немедленно показаться мне на глаза!»
Раздался чей-то голос: «Я».
Цзинь Гуан Яо зашел с улицы. Не Хуай Сан мгновенно просиял, словно узрел своего спасителя: «Брат, а вот и ты!»
В действительности же Цзинь Гуан Яо было не под силу успокоить Не Мин Цзюе. Однако, как только он появился, гнев того незамедлительно перекинулся на него одного, не оставив возможности побранить кого-либо еще, поэтому утверждение, что Цзинь Гуан Яо и впрямь спас Не Хуай Сана, вполне имело смысл. Не Хуай Сан восторженно ликовал и без устали приветствовал Цзинь Гуан Яо, попутно собирая веера. Не Мин Цзюе же, наблюдая за действиями своего младшего брата, пришел в такую ярость, что едва ли не расхохотался. Он повернулся к Цзинь Гуан Яо: «Не дари ему всякую бесполезную ерунду!»
Не Хуай Сан в спешке уронил пару вееров на пол, но Цзинь Гуан Яо подобрал их и вложил ему в руки: «Увлечения Хуай Сана довольно изысканны. Он с упоением занимается каллиграфией и живописью, а вовсе не слоняется без дела. Почему ты называешь его страсть «бесполезной ерундой»?»
Не Хуай Сан закивал головой, подобно болванчику: «Да-да, брат прав!»
Не Мин Цзюе возразил: «Но для главы Ордена эти занятия совершенно бесполезны».
Не Хуай Сан сказал: «Я не хочу быть главой Ордена. Брат, ты — наш глава, а я не собираюсь им становиться!»
Однако заметив сверкнувший взгляд своего старшего брата, он тут же затих. Не Мин Цзюе обратился к Цзинь Гуан Яо: «Зачем ты пришел?»
Цзинь Гуан Яо произнес: «Наш второй брат упомянул, что оставил тебе гуцинь».
Лань Си Чэнь преподнес Не Мин Цзюе гуцинь, когда играл для него «Песнь Очищения» в Нечистой Юдоли, помогая взять себя в руки и стать более сдержанным. Цзинь Гуан Яо продолжил: «Брат, сейчас Орден Гу Су Лань находится на решающей стадии восстановления Облачных Глубин. Ты не разрешаешь нашему второму брату навещать тебя, поэтому он научил меня «Песни Очищения». И я надеюсь, что даже несмотря на то, что я не столь искусен, как он, все же смогу несколько умиротворить тебя».
Не Мин Цзюе отрезал: «Занимайся лучше своими делами».
Но Не Хуай Сан, напротив, выглядел довольно заинтересованным: «Брат, что это за песнь? А можно мне послушать? И кстати, то ограниченное издание, что ты подарил мне в прошлый раз…»
Не Мин Цзюе выкрикнул: «Возвращайся в свою комнату!»
Не Хуай Сана тут же как ветром сдуло, впрочем, умчался он не в свои покои, а в гостиную, где Цзинь Гуан Яо оставил для него подарки. Не Мин Цзюе же немного отвлекли, и ярость его постепенно сошла на нет. Он посмотрел на Цзинь Гуан Яо, чье лицо выглядело весьма изнуренным, а одежды с «Сиянием средь снегов на груди» — пыльными: вероятно, он проделал весь путь от самой Башни Кои. Не Мин Цзюе помолчал, а затем вдруг сказал: «Садись».
Цзинь Гуан Яо слегка кивнул и послушно присел: «Брат, если ты беспокоишься о Хуай Сане, то ласковые увещевания принесут не меньше толку. Почему ты ведешь себя подобным образом?»
Не Мин Цзюе ответил: «Он останется таким же, даже если к шее его приставить лезвие сабли. Похоже, он так и будет вечным болваном и размазней».
Цзинь Гуан Яо возразил: «Хуай Сан вовсе не болван и не размазня. Просто его душа жаждет совсем иного».
Не Мин Цзюе спросил: «А ты, конечно же, ясно распознал, чего жаждет его душа?»
Цзинь Гуан Яо улыбнулся: «Все верно. Разве не в этом я особенно силен? Единственный, кого я не могу распознать — это ты, брат».
Цзинь Гуан Яо разбирался в людских чаяниях, поэтому к каждому находил свой подход; он всегда угождал их желаниям и добивался максимальных успехов при минимальной затрате сил. Его даром и впрямь можно было назвать способность делать выводы, исходя из увлечений человека, а Не Мин Цзюе и впрямь был единственным, кого Цзинь Гуан Яо так и не смог «прощупать» и извлечь полезную для себя информацию. Вэй У Сянь уже наблюдал его попытки, когда Мэн Яо работал под руководством Не Мин Цзюе: вино, женщины, богатство — все одинаково неинтересно; живопись, каллиграфия, предметы старины — куча грязи и чернил; отборные листья зеленого чая или помои с придорожных лавок — никакой разницы. Мэн Яо испробовал все, что пришло ему на ум, но так и не смог обнаружить никаких пристрастий Не Мин Цзюе, кроме ежедневных тренировок с саблей и истребления псов из клана Вэнь: он действительно напоминал неприступную крепость, которую ничем нельзя пробить. Однако услышав в голосе Цзинь Гуан Яо насмешку над самим собой, Не Мин Цзюе неожиданно перестал чувствовать к нему прежнюю неприязнь: «Не поощряй подобное поведение Не Хуай Сана».
Цзинь Гуан Яо мягко улыбнулся, а затем спросил: «Брат, а где гуцинь нашего второго брата?»
Не Мин Цзюе указал ему направление.
С тех пор Цзинь Гуан Яо каждые несколько дней спешил в Цин Хэ из Лань Линя и исполнял «Песнь Очищения», помогая Не Мин Цзюе побороть его ярость. Он старался изо всех сил и никогда и ни на что не роптал. Меж тем, «Песнь Очищения» и в самом деле оказывала положительное воздействие на Не Мин Цзюе: Вэй У Сянь явно ощущал, как свирепость и жестокость в его сердце подавлялись мелодией гуциня. Кроме того, во время ее исполнения, мужчины мирно беседовали, и их общение даже несколько напоминало те дни, когда они еще не начали скандалить у всех на глазах. Вэй У Сянь подумал, что, возможно, неотложное восстановление Облачных Глубин, во время которого их никак нельзя было покинуть, являлось обычным предлогом. Вероятно, Лань Си Чэнь просто-напросто давал Не Мин Цзюе и Цзинь Гуан Яо возможность снизить накал кипящих между ними страстей.
Однако мысли его прервала новая волна необузданного бешенства Не Мин Цзюе.
Не Мин Цзюе выпалил: «Ты, сиди здесь».
А затем повернулся к Цзинь Гуан Яо и холодно приказал: «А ты, пойдем на улицу».
Цзинь Гуан Яо мельком взглянул на него, а затем вновь повернулся к Лань Си Чэню с улыбкой: «Брат, не мог бы просмотреть вот этот момент для меня? Мне нужно переговорить с нашим старшим братом по личному вопросу. А когда я вернусь, то буду очень признателен, если ты разъяснишь мне кое-какие непонятные места».
Лицо Лань Си Чэня омрачилось тревогой, но Цзинь Гуан Яо глазами остановил его, и вышел из Цветущего Сада вслед за Не Мин Цзюе. Когда мужчины подошли к краю Башни Кои, Не Мин Цзюе занес ладонь для удара.
Адепты, стоявшие по сторонам, крайне смутились. Цзинь Гуан Яо проворно избежал атаки и дал им знак оставаться на своих местах. Затем он обратился к Не Мин Цзюе: «Брат, почему ты вновь гневаешься? Давай спокойно поговорим».
Не Мин Цзюе спросил: «Где Сюэ Ян?»
Цзинь Гуан Яо ответил: «Заключен в темницу, на всю оставшуюся жизнь…»
Не Мин Цзюе вскипел: «А что ты мне обещал?»
Цзинь Гуан Яо хранил молчание. Не Мин Цзюе продолжил: «Я требовал, чтобы он ответил за свои преступления кровью, но ты решил пожизненно посадить его под стражу?»
Цзинь Гуан Яо осторожно и вдумчиво произнес: «Сейчас он уже отбывает наказание и больше не может творить свои злодеяния, поэтому, возможно, искупать вину кровью…»
Не Мин Цзюе перебил его: «Хороших же дел наворотил хороший заклинатель, приглашенный, между прочим, по твоей рекомендации! Ситуация уже обернулась подобным образом, а ты до сих пор осмеливаешься покрывать его!»
Цзинь Гуан Яо возразил: «Я вовсе не покрывал его, и случай с Орденом Юэ Ян Чан поразил меня не меньше, чем остальных. Но откуда же я мог знать, что Сюэ Ян способен на убийство более пятидесяти человек? К тому же, мой отец непременно хочет оставить его в живых…»
Не Мин Цзюе воскликнул: «Поразил? Но кто пригласил его в Орден? Кто оказывал ему протекцию? Кто превозносил его таланты до небес? Хватит прикрываться отцом. Ты так и продолжишь утверждать, будто ни о чем не подозревал?!»
Цзинь Гуан Яо вздохнул: «Брат, я и в самом деле исполнил лишь то, что приказал мой отец. Разве мог я отказать ему? Ты просишь меня разобраться с Сюэ Яном, но, что, по-твоему, я должен сказать родителю?»
Не Мин Цзюе отрезал: «Не нужно городить никакой бессмыслицы. Просто принеси мне голову Сюэ Яна».
Цзинь Гуан Яо открыл рот, намереваясь ответить, но Не Мин Цзюе уже совсем потерял терпение: «Мэн Яо, прекращай заговаривать мне зубы. Все твои штучки уже давно не работают на мне!»
В ту же секунду по лицу Цзинь Гуан Яо пробежала некая тень смущения и невозможности выносить подобное, словно кто-то, страдающий уродливой и постыдной болезнью, вдруг оказался перед глазами тысяч людей. И этому человеку было негде укрыться.
Он произнес: «Мои штучки? Какие штучки? Брат, ты всегда бранил меня за то, что я просчитываю свои действия наперед, и полагаешь, что я недостаточно благороден. Ты говорил, что ты честный и прямой человек, который ничего не боится; твердому духом мужу, гордо ступающему по дороге добродетели, нет нужды плести интриги и строить коварные планы. Что ж, хорошо. Ты искусный заклинатель, родившийся в уважаемом клане. Но что же я? В чем я похож на тебя? Во-первых, под ногами у меня никогда не будет фундаментальных основ ведения боя и прочих заклинательских практик. Разве кто-то обучал меня в детстве так же, как и тебя? Во-вторых, за плечами у меня никогда не будет могучего рода и достойного происхождения. Думаешь, что здесь, в Ордене Лань Лин Цзинь, я нахожусь в надежном положении? Думаешь, что после смерти Цзинь Цзы Сюаня я мог бы резко взлететь вверх? Да Цзинь Гуан Шань скорее притащит еще одного ублюдка, чем позволит мне стать его наследником! Считаешь, что я не должен ничего бояться? Ну так я всего боюсь, даже проходящих мимо людей! Вот уж действительно говорят, сытый голодного не разумеет».
Не Мин Цзюе холодно ответил: «Говоря по существу, вся твоя речь сводится к одному: ты отказываешься убивать Сюэ Яна, потому не хочешь, чтобы твое положение в Ордене Лань Лин Цзинь пошатнулось».
Цзинь Гуан Яо вскричал: «Разумеется, не хочу!»
Он поднял голову на Не Мин Цзюе, и в глазах его заплясали странные огоньки: «Но, брат, я уже давно хотел узнать: твои руки, без сомнения, отняли в разы больше жизней, чем мои; я был вынужден убить нескольких заклинателей в отсутствии иного выхода, но почему ты, тем не менее, постоянно напоминаешь мне об этом, вплоть до сего момента?»
Не Мин Цзюе впал в столь сильное бешенство, что расхохотался в голос: «Отлично! Я с радостью тебе отвечу. Несметное множество душ пало от моей сабли, но никого из них я не убил по собственной прихоти, и уж, тем более, в попытках вскарабкаться наверх!»
Цзинь Гуан Яо сказал: «Брат, я понял твою мысль. Ты утверждаешь, что все те, кого ты убил, заслуживали смерти, не так ли?»
Он рассмеялся и, неизвестно откуда набравшись мужества, подошел ближе к Не Мин Цзюе. Тон его голоса повысился, звуча едва ли не угрожающе: «Тогда, осмелюсь спросить, как ты решаешь, кто заслуживает смерти? Твои нормы определения вины столь безупречны? А что, если я убью одного во имя сотен, добро перевесит зло на твоих весах? Или я по-прежнему буду заслуживать смерти? Великие свершения требуют жертв».
Не Мин Цзюе спросил: «Тогда почему ты не принесешь в жертву самого себя? Считаешь себя выше их? Считаешь, что чем-то отличаешься от них?»
Цзинь Гуан Яо долгое время пристально смотрел на него, а затем, словно, наконец, определился, или же отрекся от чего-либо, спокойно сказал: «Считаю».
Цзинь Гуан Яо еще выше задрал голову. На лице его читалась смесь высокомерия, спокойствия и капля скрытого умопомешательства: «Я и они, безусловно, — мы отличаемся!»
Не Мин Цзюе вспыхнул неугасимой яростью и от его слов, и от его вида.
Он поднял ногу, но Цзинь Гуан Яо не предпринял никаких попыток ни уклоняться, ни прикрываться, и ступня опустилась прямо ему на грудь. Цзинь Гуан Яо вновь кубарем покатился с лестницы Башни Кои.
Не Мин Цзюе посмотрел вниз и выкрикнул: «Неудивительно слышать подобное от сына шлюхи!»
Цзинь Гуан Яо пересчитал своим телом более пятидесяти ступеней, и, наконец, приземлился. Однако он не стал долго лежать на земле, а почти сразу же поднялся, жестом отослал адептов и слуг, окруживших его, отряхнул одежды с «Сиянием средь снегов» на груди и медленно поднял глаза на Не Мин Цзюе. Взгляд его излучал спокойствие, едва ли не безразличие. Не Мин Цзюе обнажил саблю, но тут из дворца вышел Лань Си Чэнь, взволнованный их долгим отсутствием и спешащий узнать, что случилось. Увидев развернувшуюся перед ним картину, он тотчас же вынул из ножен Шуо Юэ: «Что произошло между вами на этот раз?»
Цзинь Гуан Яо ответил: Ничего. Брат, премного благодарен тебе за урок».
Не Мин Цзюе воскликнул: «С дороги!»
Лань Си Чэнь сказал: «Брат, для начала вложи свою саблю в ножны — твой рассудок в смятении!»
Не Мин Цзюе ответил: «Вовсе нет. Я отдаю себе отчет в своих действиях. Его уже ничем не спасти. А если все так и будет продолжаться, он непременно принесет несчастья в этот мир. Чем скорее его убить, тем скорее мы сможем спокойно жить дальше!»
Лань Си Чэнь замер: «Брат, что ты такое говоришь? В последнее время он только и делал, что метался между Лань Линем и Цин Хэ, а взамен получает от тебя лишь «его уже ничем не спасти»?
В общении с людьми, подобными Не Мин Цзюе, самым лучшим способом воздействия на них было напомнить о благодеяниях и подлостях их оппонентов: Не Мин Цзюе и в самом деле остановился и взглянул вниз на Цзинь Гуан Яо. По лицу того ручьями стекала алая кровь, но кроме свежей ссадины от падения с лестницы, на лбу его также оказался старый шрам с прошлого раза, замотанный бинтами и изначально скрытый головным убором отшельника из легкой газовой ткани. Сейчас обе раны раскрылись, и Цзинь Гуан Яо, сорвав с головы перевязку, промокнул ей кровь, чтобы не запачкать свои одежды. Затем он бросил тряпки на землю и безмолвно застыл на месте, размышляя о неизвестном. Лань Си Чэнь обратился к нему: «Возвращайся обратно, а я пока побеседую с нашим старшим братом».
Цзинь Гуан Яо поклонился в их сторону и ушел. Увидев, что Не Мин Цзюе ослабил хватку на рукояти сабли, Лань Си Чэнь также вложил меч в ножны, похлопал его по плечу и увел в противоположном направлении.
На ходу Лань Си Чэнь заговорил: «Брат, боюсь, ты не знаешь, что сейчас наш младший брат находится в ужасном положении».
Не Мин Цзюе ответил прежним холодным тоном: «Судя по его словам, он всегда находится в положениях одно хуже другого».
Однако, несмотря на эту фразу, сабля его уже вернулась в ножны. Лань Си Чэнь продолжил: «Думаешь, что нет? Но несколькими минутами ранее он дерзил и перечил тебе, не так ли? Можешь ли ты вспомнить, чтобы он раньше вел себя подобным образом?»
И действительно, нынешнее поведение Цзинь Гуан Яо резко отличалось от обычного. Он никогда не принадлежал к числу несдержанных людей, срывающих злость на других. Кроме того, Цзинь Гуан Яо понимал, что справиться с Не Мин Цзюе можно было лишь, пойдя ему на уступки: он ни за что не стал бы взрываться и препираться на пустом месте.
Лань Си Чэнь добавил: «Мачеха с самого начала невзлюбила нашего младшего брата, а после кончины Цзы Сюань-сюна и вовсе принялась постоянно бить и бранить его. В последнее же время и отец перестал прислушиваться к нему и отклонил все его предложения».
Вэй У Сянь вспомнил груду чертежей на столе и подумал: «Смотровые башни».
Лань Си Чэнь подытожил: «Давай пока не будем давить на него. Я верю: он знает, что делает. Нужно лишь дать ему немного времени».
Не Мин Цзюе ответил: «Надеюсь, что так».
Вэй У Сянь полагал, что, получив удар ногой от Не Мин Цзюе, Цзинь Гуан Яо ненадолго затаится. Однако через несколько дней он, как обычно, пришел в Нечистую Юдоль.
Не Мин Цзюе находился на тренировочной площадке, строго надзирая за Не Хуай Саном и самолично обучая его бою на саблях. Он сделал вид, будто не замечает Цзинь Гуан Яо, и тот остался смиренно стоять на краю площадки и почтительно ожидать. Не Хуай Сан же не проявлял никакого интереса к занятиям, к тому же, солнце светило непомерно ярко, и в итоге он начал манкировать и жаловаться на усталость уже после нескольких движений. Кроме того, Не Хуай Сан весь горел от нетерпения, намереваясь скорее подойти к Цзинь Гуан Яо и узнать, какие подарки тот принес ему на этот раз. Обычно Не Мин Цзюе лишь хмурился на подобное расхлябанное поведение, но сегодня вспылил: «Не Хуай Сан, хочешь, чтобы следующий удар прилетел тебе в голову?! А ну вернись сейчас же!»
Если бы Не Хуай Сан оказался на месте Вэй У Сяня и ощутил всю мощь ярости Не Мин Цзюе, он не рискнул бы столь легкомысленно и беспечно ухмыляться: «Но, брат, время тренировки уже вышло! Теперь настало время отдыхать!»
Не Мин Цзюе сказал: «Ты отдыхал тридцать минут назад. Продолжай тренироваться, пока не овладеешь этим движением».
Не Хуай Сан продолжил весело хихикать: «Мне все равно не под силу овладеть им! Хватит занятий на сегодня!»
Он часто говорил подобное, но на этот раз Не Мин Цзюе отреагировал совершенно не иначе, нежели чем обычно. Он выкрикнул: «Даже самый бестолковый баран уже давно бы овладел этим приемом, а тебе все никак не под силу?!»
Не Хуай Сан никак не ожидал, что Не Мин Цзюе вдруг разъярится, и, побледнев от страха, сжался в комок подле Цзинь Гуан Яо. Не Мин Цзюе же, увидев этих двоих вместе, разошелся еще сильнее: «Ты уже целый год не можешь освоить несколько жалких приемов, потому что пребываешь на площадке каких-то тридцать минут, а потом начинаешь ныть, что устал! Я не требую от тебя выдающих достижений, но ты ведь не способен защитить даже самого себя! И как только в Ордене Цин Хэ Не могла появиться на свет такая бесполезная шваль! Вас обоих следует связать и сечь каждый день! Тащите все из его комнаты!»
Последняя фраза предназначалась адептам, стоящим по краям площадки. Увидев, что те поспешили исполнять приказ, Не Хуай Сан беспокойно заерзал на месте. Вскоре адепты вернулись, действительно неся с собой веера, произведения каллиграфии и живописи и фарфоровую утварь из его комнаты. Не Мин Цзюе постоянно угрожал спалить дотла все его вещи, но никогда еще не претворял своих намерений в жизнь. Тем не менее, на этот раз он был серьезен, и Не Хуай Сан в панике бросился к нему: «Брат! Ты не можешь их сжечь!»
Поняв, что дело принимало совсем дурной оборот, Цзинь Гуан Яо подал голос: «Брат, не поступай, повинуясь сиюминутному порыву».
Однако Не Мин Цзюе уже взмахнул саблей, и все изящные предметы тонкой работы, сваленные в беспорядочную кучу в центре тренировочной площадки, охватили яркие языки пламени. Не Хуай Сан издал истошный вопль и рванул в огонь, пытаясь спасти хоть что-нибудь, но Цзинь Гуан Яо поспешно оттащил его: «Хуай Сан, осторожно!»
Не Мин Цзюе занес руку для удара, и пара фарфоровых изделий, вытащенных Не Хуай Саном из пекла, рассыпались у него в ладонях. Свитки и картины также постепенно обращались в пепел, а Не Хуай Сану оставалось лишь стоять и бессильно наблюдать, как дорогие его сердцу вещи, любовно собираемые годами, тают в огне. Тем временем, Цзинь Гуан Яо взял его ладони в свои и тщательно осмотрел: «Ты обжегся?»
Затем он обратился к адептам: «Прошу вас, приготовьте снадобье».
Адепты ответили утвердительно и удалились, а Не Хуай Сан по-прежнему ошалело стоял на месте и дрожал всем телом, глядя на Не Мин Цзюе. В глазах его алели налитые кровью прожилки, и Цзинь Гуан Яо, заметив недоброе выражение его лица, приобнял Не Хуай Сана за плечи и прошептал: «Хуай Сан, ты как? Лучше не смотри туда. Отправляйся к себе в комнату и немного отдохни».
Не Хуай Сан, не издавая ни звука, смотрел перед собой совершенно красными глазами. Цзинь Гуан Яо добавил: «Ничего страшного, что те вещи пропали. В следующий раз твой третий старший брат достанет тебе новые…»
Не Мин Цзюе перебил его голосом ледянее льда: «Я сожгу их в ту же секунду, как он притащит их в Орден».
На лице Не Хуай Сана неожиданно промелькнули ненависть и гнев. Он отшвырнул свою саблю на землю и вскричал: «Ну так жги!!!»
Цзинь Гуан Яо торопливо сказал: «Хуай Сан! Твой брат все еще разъярен. Не…»
Не Хуай Сан зарычал на Не Мин Цзюе: «Сабля, сабля, сабля! Да кому она нахрен сдалась вместе с твоими тренировками?! Что с того, что я хочу быть бесполезной швалью?! А кому надо, тот пусть и становится главой Ордена! Если я говорю, что мне это не под силу, значит, мне это не под силу; если я говорю, что мне это не нравится, значит, мне это не нравится! Какой смысл меня заставлять?!»
Примечания.
Ба Ся — образно: «быть под железной пятой».
Шуо Юэ — меч Лань Си Чэня, «новолуние».
Окей, поскольку у меня уже рябит в глазах от обилия «братьев», отмечу вот что. В оригинале все они называют друг друга по-разному, а именно «первый/второй/третий старший/младший брат», но боясь перегрузить текст, мы оставляем лишь одно слово.
Обращается к Не Мин Цзюе.
Цзинь Гуан Яо говорит о себе.
