Когда Двэйн вышел из дворца, было уже далеко за полночь. На лице его отражалась скука.
Императорский банкет продолжался, но Двэйн еще раньше потерял к нему всякий интерес и уж тем более не хотел делать вид, будто ему интересно.
Все знали, что Герцог Тюльпан еще не оправился от затяжной болезни, а потому никто не счел его ранний отъезд бестактным поступком.
Увидев, как Двэйн выходит из зала, госпожа Лист и ее сестры последовали за ней, а принц Чэнь и маленький император вызвались проводить их, чтобы уход Двэйна не выглядел столь внезапным.
Как только парадные двери с шумом захлопнулись за ним, вежливая улыбка тотчас исчезла с его лица. Беспокойным взглядом окинул маг, погрузившийся в сумерки двор.
Он поднял взор и посмотрел на небо. Над огромной придворцовой площадью завывал ветер. На улице было прохладно, и хоть Двэйн сам почти ничего не чувствовал, но видел, как кутались в свои легкие накидки Джоанна и Вивиан, а потому, мягко улыбнувшись, сказал:
— Поехали домой.
Двэйн посмотрел на следовавшую за ним госпожу Лист, и та только коротко кивнула. Она тоже была встревожена, а потому на прощание лишь натянуто улыбнулась.
После их ухода во дворце по-прежнему играла музыка, и принц Чэнь, сидя на почетном месте, с наслаждением наблюдал за гостями, а Чарли, наоборот, казалось, утратил к происходящему всякий интерес, и ему не терпелось уйти.
Гаоча, родственник императрицы, проживающий на юге, держал в руке бокал, периодически чокаясь со своими сослуживцами. В какой-то момент взгляд его упал на сидящих рядом принца и императора, и зрачки его странно блеснули.
Так, неторопливо и со всеми любезничая, он прошел сквозь толпу и очутился в углу зала, где тихо позвал своего самого преданного слугу. Оглядевшись по сторонам, Гаоча тихо прошептал:
— Герцог Тюльпан только что прошел в дальнюю часть дворца. Должно быть, что-то случилось. Найди способ выяснить, что.
Слуга с сомнением покачал головой. Гаоча гневно прохрипел:
— Болван! Разве ты не заметил, что когда Двэйн выходил, на нем был новый плащ! Неужели принц-регент пригласил его пройти с ним, только для того чтобы сменить одежду?
Сказав это, он отправил слугу на разведку, а сам отсутствующим взглядом оглядел толпу.
Повозка неторопливо выехала с дворцовой площади. Стояла тихая темная ночь, и на улице уже никого не было. Лишь изредка откуда-то издалека раздавался скрип солдатских сапогов.
Под колесами чавкала дорожная грязь. Двэйн лежал в карете, опершись о спинку дивана, подперев рукой подбородок, и пристально смотрел на сидящего напротив Габриэля.
Двэйн намеренно велел Габриэлю сесть с ним в одну карету, а Вивиан и Джоанну отправил в другую, чтобы как следует поговорить с братом.
— Говори. В дороге ты не сказал ни слова. Неужели боишься, что я стану ругать тебя? — наконец, нарушил молчание Двэйн.
Услышав его слова, Габриэль вздрогнул.
— А? Что? Брат, с чего ты вдруг станешь меня ругать?
Двэйн нахмурился и строго посмотрел на него. Но Габриэль говорил совершенно искренне, не понимая, к чему он клонит, и Двэйн медленно ответил:
— Ведь я говорил тебе не ввязываться ни в какие истории. А ты что?
-А что я? Я — ничего, — еще больше удивился Габриэль.
Двэйн тяжело вздохнул.
— Но ведь ты пригласил Мусы на танец. Это разве ничего?
Глядя на непонимающее выражение лица брата, Двэйн мрачно продолжил:
— Его Величество тоже пригласил ее на танец, но она ему отказала. А ты… Ну, ты красавец, увел девушку у Чарли из под носа. А еще так посмотрел на него!
Габриэль нахмурился.
— А? Брат, так ты из-за этого сердишься? Подумаешь, ему она отказала, а со мной согласилась. Это дело и выеденного яйца не стоит, такое часто случается. Разве это можно считать за неприятность?
— Я имею в виду, что Чарли как будто нравится Мусы. Меня совершенно не касаются ваши личные с ним дела, но не надо же так в открытую! Это несколько глупо.
Габриэль рассмеялся и вдруг сказал:
— Брат, ты, должно быть, с самого детства посещаешь подобные мероприятия? Разве можно принимать близко к сердцу какой-то танец? Думается, ты преувеличиваешь. Ну, и что, что он император? Если он не смог завлечь девушку, то это его личные проблемы. Какое имеет значение, кто он — император или кто-то другой? Не станет же он из-за этого враждовать со мной?
Двэйн задумался. Возможно, он не так хорошо разбирался в различного рода балах и маскарадах, устраиваемых аристократами, но зато маг отлично знал характер Чарли!
Этого мальчика вряд ли можно было назвать благоразумным.
— Он — государь Империи, — еще раз предупредил брата Двэйн.
— Он всего лишь двенадцатилетний ребенок, — усмехнулся Габриэль. — Кто же станет воспринимать это дело всерьез? К тому же, Мусы не так легко запудрить мозги. Я и сам долго ломал голову, не зная, как подступиться. К счастью, я не император, а всего лишь без пяти минут герцог и пока еще могу постоянно ухлестывать за ней. Она говорит, что не умеет танцевать, а я говорю, что научу. В итоге, мне удалось уговорить ее, но чего мне это стоило!
Двэйн покачал головой. Он понимал, что брат мыслит совершенно иначе, и объяснить ему все теперь не представляется возможным. Подумав немного, маг серьезно сказал:
— Габриэль, скажи мне… Только ответь честно… Ты и в самом деле любишь Мусы? Я имею в виду, если я отдам тебе ее в жены, ты согласишься?
Габриэль на мгновение задумался, а затем медленно кивнул.
— Согласен.
Его ответ несколько успокоил Двэйна.
Хорошо, раз так… Двэйн изначально полагал, что брат просто играется, ломает комедию, и ради этого не стоит перечить императору.
Но раз Габриэль утверждает, что действительно любит эту девушку, то маг, как старший брат, не мог оставаться в стороне!
Не важно, что и как, брат все равно навсегда останется братом, а ему, как старшему в семье, нельзя допустить, чтобы любимая его брата досталась другому.
— Завтра я приглашу госпожу Лист и посоветуюсь с ней по этому вопросу. Если она не против, то я готов взять дело в свои руки и устроить вам достойную свадьбу, — Двэйн выглядел несколько усталым, опираясь на спинку дивана, он то и дело тяжело вздыхал. — Вот только я пока слабо себе представляю, как уговорить министра финансов. Ведь ты еще совсем ребенок, а уже решил взять себе в жены сразу двоих!
Габриэль радостно улыбнулся, но, заметив усталость Двэйна, он невольно забеспокоился:
— Брат… Тебя что-то тревожит?
Маг горько усмехнулся, вспомнив о произошедшем во дворце покушении. Он подумал, что, пожалуй, не стоит рассказывать об этом брату, чтобы лишний раз не волновать его.
— А, так, — покачал головой Двэйн. — Всякие мелочи. Не будем об этом.
Вернувшись в имение, Вивиан и Джоанна отметили, что Двэйн как будто о чем-то усиленно размышляет. Дойдя до своей комнаты, он отправил Габриэля спать и отпустил слуг.
