Часть 6.
Внутри больничной палаты с белоснежными стенами, где цвет солнца и температура указывали на наступление осени, Ханзо Урашихара оказался в своей стихии, его лицо купалось в синем свете от дисплея ноутбука — пока он не поморщился от боли.
Он вспомнил тот вечер, когда Мао, Судзуно и Асиет отправились на Энте Исла из Национального парка западного искусства. Он заметил, что Чихо пытается выведать у Амано Огуро, племянницы их домовладелицы Микки Шибы, и владелицы ресторана «Огуро» на пляже в Чоуши, некоторые тайны Земли и Энте Исла. Обрывки фраз, которые он уловил тогда указывали на то, что Чихо желала, чтобы он подслушал из комнаты №201, поэтому, для разнообразия, он решил протянуть руку помощи — и вот, что он получил взамен.
Разряд, подобный которому он никогда ранее не испытывал, пробежал по его телу, и не один раз, а дважды. Он вспомнил свое полубессознательное состояние, когда кто-то ворвался к нему в комнату вскоре после этого. Ему, видимо, хватило ума попросить эту фигуру прихватить с собой ноутбук. Возможно, он привязался к этой штуке на уровне инстинктов.
— Так в чем же проблема? Это место должно быть идеальным для кого-то на подобии тебя, Урашихара.
— С чего вдруг? — вспылил падший ангел на слова Амано Огуро, которая сидела на прикроватном кресле и смотрела выбранную ее программу про путешествия по телевизору.
— Ну а ты как думаешь? Это — твоя собственная комната. Никто тебя не побеспокоит. Никаких Мао и Ашии, которые заставляют тебя работать. О твоей еде уже позаботились. Чего еще может желать такой беззаботный бездельник, как ты?
— Хм, ты надоедаешь мне каждый день, еда пресная и однообразная, а интернет лагает — просто отстой, чувак! Кроме того, я понимаю, что ты такая не одна, но и у тебя неправильное представление о моем образе жизни профессионального бездельника.
— Насколько неправильное? — по-детски спросила Амано, откинувшись на спинку кресла, но не отводя взгляд от телевизора. — Ты хочешь больше роскоши?
— Нет. Дело в том, что такие бездельники как я, или твои банальные затворники, всегда имеют право выйти на улицу, когда им только вздумается, но осознано предпочитают не делают этого. Они знают, что у них всегда есть выбор, открыть эту дверь, или нет.
— Оу? Выходит, что, когда ты смотришь такую программу передач, тебе не хочется выйти наружу, или куда-нибудь сходить?
— Нет, блин. Я не хочу выходить наружу, но и сидеть под замком тоже не люблю.
— А-а. Тут уже я подумала, что ты странный. Ты, наверное, один из тех эгоцентричных парней, который я когда-то встречала! Поистине впечатляет.
— Эй, какой есть.
— Вдобавок, мне следовало бы обидеться, разве нет? Ты говоришь так, словно я держу тебя в плену на больничной койке.
Урашихара выключил компьютер, поскольку интернет-соединение ослабло настолько, что бороться с ним было невыносимо.
— А ты и вправду не держишь?! — прорычал он, когда женщина повернулась к нему спиной. — Блин, я же сказал, что хочу домой! Но да черт с этим! Мне все равно, если я не могу! Я сейчас в таком состоянии, и… хорошо, полагаю, что подслушивать тебя и Чихо почему-то было плохой идеей! Но я миллион раз спрашивал, ребята кто вы, черт возьми, такие?! Что было бы такого катастрофического, если бы я вас подслушал?!
— Мм, я ведь тебе уже говорила, разве нет? Я дочь Бинаха, а моя тетя — то же самое, что и Алас Рамус. И, Урашихара, слышал ты что-то, или нет, на самом деле не имеет никакого значения, ладно?
— Не знаю, как вы дама, но, кроме того, что выглядишь более или менее как человеческая женщина, я очень сомневаюсь, что наша домовладелица и Алас Рамус одинаковы!
— Хм? И что же нас отличает, позволь спросить?
— Чаво-о-о-ой?!
Дверь открылась в тот самый момент, когда Урашихара принялся высказываться Амано, заставив его буквально выпрыгнуть из постели.
— Эм… с тобой все в порядке, Урашихара?
Завалив боковые перила больничной койки, он свалился на пол. Амано пыталась поддержать его, но вместо этого он вцепился в нее, его тело сотрясали судороги.
— Т-ты не говорила, что она придет сегодня!!!
— Ох, я забыла упомянуть об этом?
— Мне никто не говорил, блин!
— Эм, Амано…
— Нет! Нет, я точно говорила ему! Я полностью уверена, что так и было! Около трех дней назад!
Громовой голос принадлежал Микки Шибе. Такой тон заставил Амано перейти в режим самозащиты, пока она затаскивала Урашихару обратно в больничную койку.
— Ну, может быть ты пробормотала себе под нос, пока вы обсуждали какую-то другую тему, и он попросту пропустил это мимо ушей. Как ты себя чувствуешь, Урашихара?
— Ух… Хорошо? Пока не появилась ты, — ему удалось набрать достаточно воздуха, чтобы ответить. Его взгляд не был сфокусирован, и он не мог посмотреть прямиком на Шибу. — Знаешь, раньше я считал, что это не вежливо с их стороны, но теперь понимаю, почему Мао и Ашия сказали, что не могут смотреть тебе прямо в глаза. Я, типа, научился на своем горьком опыте.
— Буду считать это комплиментом моей женственности, благодарю.
— У-ух…
Шибу, казалось, ничто не смутит. А вот Урашихаре было уже не до шуток. Когда он впервые увидел ее фотографию, то решил, что его товарищи-демоны просто испытывают отвращение к своей домовладелице, этой тучной даме со склонностью к броской одежде и еще более диковатым поведением. Но когда он увидел ее настоящую, словом “отвращение” ничего не описать. В его теле произошли изменения. Головокружение и учащенное сердцебиение, но и еще что-то, помимо этого. Казалось, что даже пребывание с ней в одной комнате заставляло жизненные силы покидать его тело.
— Ну, все в скором времени будут тут, поэтому я решила, что должна предупредить вас.
— Все?..
— Верно. Мао и остальные.
— Ого! Все придут сюда?!
Его глаза широко распахнулись. Затем, он усмехнулся Амано, стоявшей рядом с ним.
— Эм…
Амано отвела взгляд, чтобы избежать пристального внимания Урашихары. Она, казалось, в шаге от того, чтобы заткнуть уши со словами: “Ла-ла-ла, я тебя не слышу…”.
— Как бы там ни было, — продолжала Шиба, — как только все соберемся вместе, я вам кое-что скажу. О Древе жизни, сефиротах, и твоем нынешнем состоянии, Урашихара.
— Ого…
Урашихара отвел взгляд от Амано и вылез из постели. Он посмотрел в зеркало над раковиной в углу комнаты и немного поморщился.
— Да, блин, они, наверное, здорово перепугаются… Гульп.
Пока он жаловался на свою внешность, от его живота поднялась легкая волна тошноты.
