Той же ночью, когда Мао, Судзуно и Асиет отправились на Энте Исла через Врата ада в парке Уэно-Онши, Чихо украдкой взглянула на фигуру, стоявшую рядом, слишком взволнованная, чтобы сейчас переживать за Урашихару, которого увезла карета скорой помощи, визжащая сирена которой стала не слышна.
Эта фигура принадлежала Микки Шибе, владелице Вилла Роза Сасадзука и женщине, которую Мао и Ашия, казалось, боялись до усрачки. И, увидев ее в таком виде, Чихо поняла, какую величественную ауру излучало ее тело. Но это была не та подавляющая сила, которой обладали ангелы или демоны, которые, кажется, в последнее время постоянно окружали ее. Для Чихо она была простой женщиной средних лет, которая весила достаточно, что еще и выставляла это на показ своим кричащим нарядом.
Если в этой встрече и было что-то странное, так это то — что они с Шибой впервые встретились наедине в квартире. Незадолго до этого, Амано Огуро, племянница Шибы, можно сказать приоткрывала для Чихо завесу тайны. Амано, казалось, знала об истинной природе Мао, а также о демонах с Энте Исла, сефиротах и Древе жизни, которые, похоже, создавали целые миры. Мао и Судзуно только что отправились спасать Ашию, Эми и Алас Рамус, от чего Чихо просто чувствовала себя обязанной собрать побольше информации, пока их нет. Микки прервала ее расспросы в тот момент, когда пытавшийся подслушивать их Урашихара упал в обморок.
Внезапное появление владелицы явно заставило Амано запаниковать, а Урашихара в Цитадели владыки тьмы ни на что не реагировал. Домовладелица заставила Амано вызвать скорую, на которой она и уехала вместе с Урашихарой. Вот таким вот образом Чихо и осталась наедине с этой женщиной в два часа ночи.
— Насчет Амано-…
— Д-да?! — спросила вымотанная Чихо. Женщина даже не потрудилась обернуться к ней.
— Мне прекрасно известно, что Амано слишком безалаберно ко всему относится. Она ведь не была с тобой груба, да?
— Эм… А что вы имеете в виду под “груба”?..
— Я имела в виду, дала ли она тебе недостоверную информацию, как отпрыск сефирота?
— Ох… — не сдержалась Чихо. Она вспомнила слова Амано: “Микки Шиба — ребенок сефирота”. — Я… — она запнулась.
Ведь это означало, что женщина перед ней находиться в самом эпицентре истины, которую так желала открыть Чихо, даже больше, чем Амано. Она открыла рот, чтобы продолжить с того места, на котором запнулась, но была прервана.
— Чихо Сасаки.
Имя заставило ее застыть. Не потому, что это была их первая встреча и Шиба просто не могла знать его, нет, было в этом что-то иное. Чихо сглотнула, а ее душа повиновалась.
Как только было названо ее имя, каждая клеточка тела Чихо склонилась перед этой непреодолимой силой. Она словно вернулось в прошлое, когда была маленькой и мать отчитывала ее за то, что она нашкодила. Ее сердце подсказывало — фигуре перед ней нельзя перечить.
— Позволь прояснить одну вещь: ты, даже зная всю истину, не сможешь изменить ни единого ее аспекта. Ты понимаешь это, но все равно хочешь все знать?
— … Я…
— Ты родилась в этом мире без каких-либо сверхъестественных способностей, что и делает тебя особенной. Ты, похоже, не осознаешь значение той немногой святой силы, сокрытой в твоем теле. Познание всего может привести к тому, что тебе разобьют сердце, и ты больше не сможешь выносить свое бессилие. И все же, ты хочешь знать?
Она не поняла суть вопроса. Да даже если бы она попыталась понять смысл сказанного Микки, то не смогла бы понять и вопроса.
— Даже…
— Да?
— Даже если эти знания заставят меня проклинать свое бессилие или напугают меня, и пусть я потом пожалею об этом…
Она заставила свою душу восстать с колен. Никакого обратного давления не было. У нее не было ни силы, ни знаний, ни даже натуры, чтобы сражаться вместе с ними — она знала, как мало может сделать. Но то немногое, что она все же могла сделать, должно стать холмом, на котором она должна умереть. Если то, что она узнает, заставит ее сбежать со сцены и стать пассивным наблюдателем, она больше не сможет стоять рядом со всеми.
— Я не хочу бежать от этих знаний. У меня такое чувство, что если я так сделаю, то все будет кончено.
— …
— Даже если эти знания не позволят мне самой что-то сделать… появлюсь я — способная разобраться в ситуации. Так что я…
Ее хрупкое тело боролось с ночной тишиной, и обрушившимся на ее душу давлением.
— Я верю, что если узнаю правду, то некто, обладающий достаточной силой позаботиться обо мне, сможет ее использовать. В качестве инструмента. Бороться, чтобы все изменить!
В этот миг Чихо почувствовала, как сила, которая пыталась сковать ее душу, немного ослабла. Шиба с восхищением осмотрела ее с головы до пят.
— … Ну и ну, — сказала она, хватаясь за золотую цепочку на сумочке.
— Простите, если это звучит безответственно с моей стороны. Я знаю, что слаба, и говорю все это не из-за какого-то благородного вероучения или того, что есть у вас. Просто… — Чихо посмотрела на Вилла Роза Сасадзука. — Я хочу остаться с друзьями, с теми, кого люблю. Это — единственная причина, по которой я здесь.
— Воистину, мало кто способен сражаться ради таких мотивов. Кажется, я начинаю понимать, почему она положила на тебя глаз.
— … А?
Стоило Шибе протянуть руку, как сковывавшая душу Чихо сила исчезла.
— Мне бы хотелось, чтобы ты осталась сегодня на ночь у меня. Я не могу позволить тебе возвращаться домой в столь поздний час, а с нашей стороны будет грубо входить в квартиру постояльца без его разрешения.
— Х-хорошо…
Она была права. Они не могли вломиться в квартиру Мао под номером 201, а Амано, которую оставили присматривать за квартирой 202, сейчас ехала в карете скорой помощи.
Чихо покорно согласилась и последовала за ней к дому в западной стиле, расположенному рядом с Вилла Роза Сасадзука. Дом мог похвастаться огромный двором и размерами — примерно в три раза превышая дом самой Чихо — по меркам города это была величественная усадьба. Пройдя через прихожую, которая выглядела как точная копия из какого-нибудь мыльного сериала, она оказалась в элегантной, изысканно выглядящей гостиной.
— Я знаю, что уже поздно, — сказала Шиба, жестом приглашая ее сесть на диван, вышитый шелком, — но у меня к тебе есть парочка вопросов, если ты не возражаешь.
Она принесла для нервного подростка немного свежего, парующего чая. Один глоток мягкого, сладкого, ароматного напитка немножко снял груз с плеч юной девушки.
— Амано, возможно, уже говорила тебе об этом, но в этом мире Земли раньше существовало нечто, известное как «Древо жизни». Это дерево породило драгоценный камень — сефирот, который формировал суть мира; он стал краеугольным камнем в создании человеческой жизни.
— Хорошо…
Чихо вдруг вспомнила, что оставила блокнот и ручку в комнате Судзуно.
— Ох, ты можешь записать это, если хочешь, — сказала Шиба, доставая словно из неоткуда бумагу, перо и банку чернил.
— С-спасибо.
— Как правило, все сефироты должны оставаться в пределах мира, в котором они родились.
Как только Чихо поняла, что это значит, она инстинктивно попыталась спрятать правую руку. Это не ускользнуло от внимания Шибы. Ее взгляд упал на фрагмент Есода, инкрустированный в кольцо Чихо.
— И все же, в последнее время Землю посещали сефироты, которые, скажем, не принадлежат ей. Сейчас я их не чувствую, но очень сомневаюсь, что они вернулись туда, откуда пришли изначально.
Вопрос в другом. Какой сефирот принадлежал Земле?
— Драгоценные камни сефирот содержат информацию, необходимую для строительства миров. Без них люди, называющие тот мир своим домом, будут вымирать. Они могут выжить некоторый промежуток времени, но сефирот все же должен вернуться в свой мир. Как можно скорее.
Насколько знала Чихо, это касалось трех человек. Первый: Эроне — мальчик, которого притащил демон. Вторая: Асиет Айле — девочка, которую за собой таскает Мао. И третья: Алас Рамус — «дитя» Эми и Мао — малышка, которая занимала незаменимое место в жизни Чихо.
