Глaва 59 — Heт награды?
Xань Сяоми кивнула и восторженно ответила: “Старший братец, а ты можешь меня научить?”
“Eстественно я могу, но это должно стать нашим маленьким секретом, причём только, между нами. Тебе будет нельзя никому об этом говорить.” — Сказал Фанчжэн.
Хань Сяоми кивнула и сказала: “Да, да. Это будет секретом между двумя лысыми!”
Ну и услышав выкрики дочери и шум от Mастера, Лу Сяошуан с беспокойством спросила: “Сяоми, а что ты делаешь?”
Хань Сяоми ответила с улыбкой: “Играю со Старшим Братом.”
Хань Сяогуо быстро вмешался в диалог и увёл Лу Сяошуан чуть подальше.
Хань Сяоми была прямо как маленькая пикси, когда она приглушённо и c украдкой спросила: “Старший братец — Мастер, а как ты стал таким сильным?”
Фачнжэн перевернул свой кулак и открыв ладонь, показал ей Малую Oживляющую Пилюлю. Ну и немного покрутив её в руке, он сказал: “После поедания этой конфетки, ты так же станешь сильной. Сяоми, ты хочешь её скушать?”
Ну и несмотря на то, что Хань Сяоми была очень проницательным ребёнком, её не смутил такой странный вопрос от неизвестного для неё человека, ведь она всё же, оставалась лишь только ребёнком. Ну и из-за переполняющего её любопытства, она без остановки закивала головушкой и сказала: “Да, да, да!”
Фанчжэн улыбнулся и сказал: “Открой свой ротик и позволь мне положить её тебе на язык.”
Хань Сяоми широченно открыла свой маленький ротик и Фанчжэн положил пилюлю прямо Хань Сяоми на язык. Малая Оживляющая Пилюля тут же начала таять при попадании на язык маленькой девочки и полученная сиропная структура, была довольно-таки приятной на вкус.
После того как Хань Сяоми закончила рассасывать её как конфетку, он облизала губки и сказала: “Она такая вкусная! После того как я заболела, Мамочка и старшие сестры в белом, не позволяли мне ничего есть... На самом деле, я очень хотела кушать разнообразную пищу, которая выглядела такой приятной на вид... Она и пахла тоже очень приятно.”
Ну и когда Фанчжэн это и услышал, его сердце как будто кольнули иголкой. Он потёр голову Сяоми и сказал: “С текущего момента, ты теперь сможешь кушать всё, что только пожелаешь.”
“Правда?” — Спросила Хань Сяоми.
Фанчжэн кивнул и ответил: “Естественно. Это всё потому, что ты маленькая лысая головушка. После того как ты скушала божественную пилюлю этой большой лысой головы, ты очевидно, что станешь могущественной. Тем не менее, ты должна запомнить, что это секрет, который должен остаться только, между нами. Ты не можешь о нём никому говорить, включая маму и папу.”
Хань Сяоми закивала головушкой как какой-то цыплёнок и она даже на полном серьёзе, вытянула вперед мизинчик, говоря: “Клятва на мизинчиках!”
Фанчжэн зацепил свой мизинец, за мизинчик Хань Смяоми и они вдвоём улыбнулись друг другу, перед тем как ехидно засмеяться, как будто они были какие-то скрытные воры.
Ну и в этот момент, Фанчжэн понёс Хань Сяоми и подошёл с ней к Лу Сяошуан и Хань Сяогуо. Он передал Хань Сяоми через руки Хань Сяогуо, перед тем как сложить ладони вместе у себя на груди и сказать: “Aмитабха. Прихожанин, пожалуйста помните, что вы обещали этому Нищему Монаху. А этот Нищий Монах больше не смеет и дальше беспокоить вашу семью.”
Хань Сяогуо посмотрел с подозрением на Фанчжэна, но Фанчжэн его просто проигнорировал. Однако, когда Фанчжэн проходил мимо Хань Сяогуо, он ему прошептал: “Будь впредь хорошим человеком, хотя возможно это будет и не долго.”
Хань Сяогуо посмотрел на счастливую Хань Сяоми и был этим полностью озадачен. Её вылечили настолько быстро? Pазве ему не нужно было проделывать какие-нибудь манипуляции с акупунктурами или производить какую-нибудь мистическую передачу божественных сил? Почему всё это ощущается так, как будто он ничего и не сделал? Bозможно ли, что этот монах, его просто обманул?
Ну и несмотря на то, что он реально сейчас сомневался в монахе, Хань Сяогуо решил этого и не озвучивать. Лу Сяошуан изначально думала, что всё это дело было слишком подозрительным. Тем не менее, когда ей вернули её дочь, она вновь почувствовала облегчение. Ну и более того, вместе с милой Хань Сяоми, их семья поводила счастливое время, общаясь и смеясь. Это заставило Хань Сяогуо позабыть просто обо всём.
Время быстро пролетало вперед, когда они наслаждались компанией друг друга.
Десять минут быстро пролетели и затем главные двери храма начали вновь открываться. Шеф Чжан повёл своих людей внутрь.
Ну и несмотря на то, что Хань Сяогуо реально не хотел уходить от семьи, он всё же последовал за Шефом Чжаном на выход из храмовых дверей. Ну и всеми силами избегая взгляда Хань Сяоми, Шеф Чжан надел наручники на Хань Сяогуо и выстроил своих людей коробочкой, чтобы таким образом, сперва увести его из храма.
Ну и затем, он организовал нескольких людей, чтобы аккуратно спустить Хань Сяоми вниз с горы.
Ну и перед своим уходом, Шеф Чжан подошёл к Фанчжэну, который уже вернулся ко входу в храм.
“Мастер, спасибо вам за помощь в разрешении такой серьёзной проблемы.” — Сказал Шеф Чжан.
“Амитабха. Этот Нищий монах ничего и не сделал. Прихожанин Хань в своей душе, является хорошим человеком. То, что он сделал, было действительно от отчаянья. Благодетель, если он и вправду желает всеми силами раскаяться, то почему бы вам не попытаться ему помочь. Здесь нет нужды отпускать его на свободу. Он должен понести тяжесть от своих грехов, на своих плечах, но этот Нищий Монах просто надеется, что вы поможете для него добиться справедливого приговора, даже если это и будет смертная казнь.” — Сказал Фанчжэн.
Шеф Чжан, был реально удивлён, перед тем как произнести с улыбкой: “Даже Монахи теперь считают нужным заботиться о светском мире?”
“Нет, но вы о нём позаботиться можете, разве нет?” — Фанчжэн моргнул глазами перед Шефом Чжаном.
Шеф Чжан разразился хохотом и затем сказал: “Ты и вправду отличаешься от этих педантичных монахов. Ладно, я буду говорить на чистоту: не волнуйся, я не буду злоупотреблять законом и буду исполнять их беспристрастно. Прощай монах с горы Одного Пальца!”
“Благодетель, берегите себя.” — После того как Фанчжэн проводил Шефа Чжана с горы, он закрыл храмовые врата.
Шумный храм, опять стал лишь тихим и мирным местом. Фанчжэн чувствовал, что недавняя обстановка в храме, для него была немного непривычна. Ну и в этот момент, Одинокий Волк, который стал еще сильнее, взял и вернулся. Он открыл врата нараспашку и хотел попить воды, после захождения в храм. Фанчжэн посмотрел на воду в своём Буддийском Чане и понял, что её там практически и не осталось.
Затем он подвесил вёдра для воды на Одинокого Волка и потащил эти ленивые кости с горы, чтобы набрать в вёдра воды.
“Система, разве это не считается, как спасение человека? Почему тогда за это нет никакой награды?” — Ну и когда данное дело, уже было улажено, Фанчжэновы мысли в очередной раз вернулись к проблеме с наградой.
“Дзинь! Эффект от лекарства, всё еще неполностью активировался в её организме. Терпеливо ждите и увидите.” — Сказала Система.
“Ладно, а что тогда насчет Хань Сяогуо? Разве это не считается для меня прозелитизмом* его души к добру? Разве я не выполнил миссию, в которой просилось: заставить его покаяться и изменить его к лучшему?” — Спросил Фанчжэн.
*Стремление завербовать кого-нибудь ради какого-то дела, в основном религиозного. Завербовать на сторону добра.*
“Дзинь! Поскольку приз всё ещё не был вручён носителю системы, то это означает что миссия всё еще невыполненная. Изменить естество человека не так уж и просто, как ты думаешь. Если же это было бы не так, то заслуга за такие деяния, не была бы настолько велика.” — Ответила ему Система.
Фанчжэн улыбнулся от самоиронии. Ну и вправду! Он считал данные проблемы очень легкими для разрешения, и он относился к ним слишком, слишком легко.
Тем не менее, он не будет возражать, даже если за его помощь и не будет никакой награды. Ведь он довольно-таки сильно привязался к Сяоми. Это будет действительно очень печальное событие, если такой милый маленький ангел умрет, так и не получив подобающей помощи!
Ну и поэтому, Фанчжэн всё еще оставался в довольно-таки приподнятом настроении. Он спустился с горы, набрал воды и сделал себе ужин. Затем он зачитал Буддийские священные писания и провел реально безмятежный день.
Ну а снизу горы, Хань Сяогуо под конвоем, вел полицейских туда, где он и закопал украденные деньги. Затем, его поместили под стражу, где он и начал ждать своего вердикта. Тем не менее, он не чувствовал себя счастливым, наоборот, он чувствовал себя подавленным. У него не было ни малейшего понятия, вылечилась ли его дочь от смертельной болезни или же нет. Ну и несмотря на то, что он и действительно там на горе, возлагал большие ожидания на монаха, всё же, он лучше всех в мире знал, что чем выше были ваши надежды, тем сильнее будет ваше дальнейшее разочарование. Он не мог почувствовать облегчение, без окончательного вердикта по этому вопросу.
К счастью, Шеф Чжан ему гарантировал, что Лу Сяошуан будет позволено его посещать.
Лу Сяошуан так же согласилась с его просьбой, что Сяоми пройдет полное обследование тела, после того как они вернуться в больницу, и это несмотря на то, что она находила данную просьбу, немного неожиданной.
Ну а тем временем, все эти переживания людей, казалось, что не имели никакого отношения к Фанчжэну.
Ну и когда Фанчжэн читал Буддийские священные писания в интернете, он столкнулся с проблемой.
“Система, Буддизм называет такие понятия как: жадность, неприязнь, заблуждения, гордость и сомнение — Пятью Осквернениями тела и души. Жадность подразумевает в себе большое количество разных проявлений жадности, такие как: привязанность к одухотворённому объекту или же, как пять неизменных желаний: богатства, секса, славы, хорошей еды и продолжительного сна.”
“Неприязнь подразумевает в себе, порождение мыслей, наполненных яростью и ненавистью, в отношении сущностей, которых этот человек и любил и к которым он был эмоционально привязан.”
“Заблуждения подразумевают в себе, порождение спутанных мыслей и недостаток человеческого интеллекта. Например, человек не понимает “карму трёх жизней”, что говорит нам о том, что у всех сущностей внутри, есть собственная натура Будды, которая может пробудить спящего Будду внутри каждого из нас или что всё в этом мире происходит из-за причин, следствий и обстоятельств. Разум или интеллект, о котором говориться в Буддизме, не относится к остроумности и проницательности, на которые обычно ссылались в светском мире, говоря о разумности человека. Вместо этого, Буддийский разум, был олицетворением того, как Буддист понимал карму, сердце и Дхарму. Если Буддист их не понимал, то он будет считаться невежественным монахом и человеком, которому не хватало интеллекта.”
“Гордость подразумевает в себе: преуменьшение заслуг других людей, отсутствие уважения к любым другим существам, мысли о том, что данное существо было лучше других и вера в то, что только он или она, и были самыми лучшими, способными и распрекрасными, а так же, что именно только они, и спасут весь этот мир.”
“Сомнение подразумевает в себе: отсутствие веры в кого-угодно и во что угодно. Дикие предположения и домыслы, являются проблемой всех живых существ, и они становятся причиной негативной кармы. Для примера: те, кто сомневаются в том, что внутри каждого человека есть собственный Будда, те кто сомневаются в причинах, которые стояли за Буддизмом и которые не могут принять любовь и мирное существование... и так далее...”
