Цю Сяойе нахмурила брови, теперь она смотрела на Фанчжэн в совсем другом свете. Раньше монах казался ей красивым, и его чистый взгляд вызвал у неё чувство наступления весны. Это было потрясающе! Но сейчас она чувствовала что он просто покрыт красивым куском кожи. Внутренне он воняющий придурок! Она смотрела на него с презрением.
Фань Цин разделял те же мысли. Он чувствовал, что неправильно судил о монахе. Какое разочарование!
Цзян Чжоу просто молча ждал, его сердце наполнялось каким-то предвкушением.…
Однако настоятель улыбнулся:
— «Неплохо если он стоит денег, но здесь его можно использовать только как дрова. Цзинсинь наруби его.»
— «Ага»! — ответил Цзинсинь, мачете рассекло воздух и стул с треском раскололся надвое!
— «Стой!» — На этот раз закричал Чжоу.
Мальчик приподнял брови:
— «Вы не понимаете, что раздражаете меня? Вы действительно придираетесь к тому что я рублю стул? Ещё раз кто-нибудь заноет и я вас всех съем!».
К сожалению, никто не воспринял его всерьёз. Он выглядел чуть ли не как кукла и все посчитали это за детский лепет. Ответ Фанчжэн зажёг глаза Цю Сяое и Фань Цин. Всё-таки он был настоящим монахом. Он не какой-нибудь вонючий монах, которому нужны деньги!
Однако Гуань Сянфэн был разочарован. При помощи денег он мог решить почти любые свои проблемы, за исключением Цзян Чжоу. Он думал что это будет первое и последнее исключение, но теперь всё же встретился с Фанчжэн… Его мировоззрение было на грани краха. Когда это деньги потеряли свою ценность?
Цзян тут же сказал:
— «Почтенный, этот стул — редкий предмет. Почему бы вам не продать мне его?»
Гуань тут же отозвался:
— «Да, мы хорошо заплатим!»
Аббат сложил ладони:
— «Амитабха. Патрон, если бы я любил деньги то стал бы его рубить?»
— «Но…» — от волнения Цзян Чжоу был на грани слёз.
Цю Сяойе сказала:
— «Почтенный стул вам бесполезен, но для нас это бесценное сокровище. Пожалуйста, отдайте его нам».
После того как она это сказала, у неё покраснело лицо. Для неё бесплатно просить бесценный предмет было поистине испытанием стыда! Тем более после того как они сказали что стул очень дорогой и они хотят его купить. Сяойе вдруг поняла что гораздо более толстокожа чем думала раньше! Она бросила взгляд на Гуань Сянфэн и Фань Цин, которые украдкой показали ей большой палец. Но у них всё ещё было странное выражение глаз…
Фанчжэн не разозлился, вместо этого он спросил:
— «О? Зачем вам это?».
— «Все мы изучаем резьбу по дереву. Мы знаем лишь некоторые методы резьбы которые были использованы для его изготовления, но мы не настолько искусны. Здесь были использованы техники которые мы никогда раньше не видели. Если вы отдадите этот стул кому-то другому, они либо продадут его либо заберут себе в коллекцию. Нам он нужен чтобы изучить технику резьбы и улучшить наше ремесло. Наш учитель — профессор колледжа. Он научит этим методом множество людей, принесёт пользу массам. Поэтому почтенный пожалуйста, дайте нам этот стул. Это не только для нас, но и для всей отрасли.» — Чем больше Цю Сяое говорила, тем больше краснела. Это было не от стыда, а от волнения. Она вдруг поняла, насколько велика ценность стула!
Фанчжэн слегка кивнул, глядя на Цзян Чжоу.
Когда Цзян увидел, что монах молча смотрит на него то решил что аббат ждёт его слов. Поэтому он сразу же решительно сказал:
— «Почтенный вы спасли мне жизнь и хотя я не считаю себя идеальным человеком, я не отступлюсь от своих слов. Если вы дадите мне этот стул, то по возвращению я готов подарить его колледжу. Его будут использовать для обучения. Я не заберу его лично для себя.».
Однако Цзян Чжоу и понятия не имел что слова Цю Сяое молнией вскрыли несколько замкнутое мышление Фанчжэн. Она показала ему большой мир! Аббат задумался и не полностью услышал слова Чжоу, лишь в общих чертах.
Поэтому он ответил:
— «Амитабха. Патрон, запомни своё обещание. Этот нищий монах даст вам его.».
— «Почтенный… А?.. Что?.. Да?!» — Цзян всё ещё был под впечатлением и боялся получить отказ, но как раз в тот момент когда он собирался добавить ещё несколько причин то внезапно понял, что аббат согласился! От удивления он застыл как вкопанный.
Цю Сяойе, Фань Цин и Гуань Сянфэн были рады! Они сдерживали свои восклицания, чтобы не поднимать шума в храме.
Цзян Чжоу пришёл в себя и тут же его поблагодарил.
— «Спасибо вам, Почтенный! Фань Цин, Сянфэн, маленькая Сяое, принесите стул.»
Гуань Сянфэн был ошеломлён. Сянфэн? Его учитель действительно называл его Сянфэн? Это была форма признания? Учитель впервые обратился к нему в такой манере! Подбежав к стулу он почувствовал словно выиграл в лотерею.
Рыжий Мальчик не стал его останавливать. Он не мог понять почему они относятся к этому барахлу как к сокровищу. Серьёзно, какого хрена. В мире действительно много чудных людей.
Цзян Чжоу держал стул в руках и рассматривал его. Он восхищался каждой резной меткой и чем больше он смотрел, тем больше понимал что может научиться чему-то новому. Он мог значительно развить свои навыки! Для него это было гораздо интереснее, чем просто получить первоклассный материал.
Цзян поставил стул и с любопытством сказал:
— «Почтенный я хотел бы спросить, какой мастер его сделал? Я хочу познакомиться с ним или с ней и поучиться ремеслу.» — Цзян Чжоу не терял хватку. Хотя стул был превосходен, было очевидно что он сделан недавно. Поэтому он и спросил.
Услышав это, Фанчжэн смущённо почесал нос. На самом деле он не знал что ответить. Рассказать что это он его и сделал? Это выглядело бы как позёрство. После всего сказанного было бы довольно неловко хвалить себя…
Он очень серьёзно сказал: — «Амитабха. Это сделал Этот Нищий Монах!» — В то же время, он подумал: «я не могу врать, если бы мог то точно не признался. Амитабха. Грустно, почему я не могу поверить своим собственным словам…!».
— «Так это… Э-э, что? Почтенный, его сделали вы?» — Цзян Чжоу вдруг вспомнил о чём недавно говорил Гуань Сянфэн. Тогда он пропустил это мимо ушей и не поверил. Сколько лет было Фанчжэн? Ему хоть исполнилось двадцать? Обладать такими навыками в двадцать лет? А как же он сам? Он уже давно был немолод и везде где только мог хвастался своим прилежанием и усердием, называя это причиной своих сегодняшних достижений. Но теперь когда он сравнил себя с аббатом, то его лицо побагровело!
Цю Сяойе и Фань Цин были совершенно ошеломлены, их взгляды выражали недоверие.
Гуань Сянфэн уже знал про мастерство монаха. Он ткнул пальцем в Фань и усмехнулся:
— «Тебе больно?»
У Фань покраснело лицо…
— «Больно!».
Фанчжэн тоже покраснел. Заявив о себе, он действительно не мог выдержать этого давления. Хотя он и сделал это, это не было результатом тяжёлой работы. Это было благодаря силе Системы, поэтому он всё ещё испытывал некоторый стыд.
— «Динь! Почему тебе стыдно? Разве легко быть хорошим человеком? Обменивать заслуги на навыки и получать похвалу за свою работу это бесстыдно? Способности могут принести большие деньги, но очень многие талантливые люди не обладают высокой моралью. Разве высокоморальное поведение теперь стало бесполезным?» — сказала Система.
