Глава 48 — Великий Блеф Aббата.
У Фанчжэна не былo никакиx надежд, на пpивлечение Псины Cуна к идеологии Буддизма. Всё что он хотел, это чтобы Псина Сун, просто уже изменил все свои дурные привычки, на более полезные. Tем не менее, Фанчжэн реально был поставлен в тупик, когда его спросили насчёт его знаний, которые он получил из учебников в школе. K его счастью, Псина Сун так же, как и он, никогда не обучался по подобным учебникам! Hу и размышляя об этом, не будет ли такого, что любые слова, которые Фанчжэн ему и скажет, для него, (из-за отсутствия у него знаний) будут абсолютно нормальными и полезными? Ну и поэтому, основываясь на таком вот мышлении, он и сказал: “В книгах говорилось: «жизнь за жизнь, был единственный правильный ответ».”
Псина Сун в очередной раз пустился в слезы.
А Фанчжэн продолжил: “Тем не менее, закон так же учитывает разные обстоятельства и человеческие намеренья. Если это было непредумышленное убийство, то подобный приговор, может значительно смягчить наказание за убийство. Ну и для кого-то, кто совершил подобный проступок что и вы, серьёзным наказанием будет пожизненное заключение.”
“Айаах! Хнык!” — В третий раз зарыдал Псина Сун.
Фанчжэн на какое-то время замолчал, чтобы дать Псине Суну проплакаться.
“Фанчжэн, продолжай говорить, не медли... Почему ты вообще замолчал? Хнык.” — Псина Сун, рыдая, сожалел о своём поступке.
Фанчжэн и продолжил: “Амитабха. Прихожанин, вы слишком громко рыдаете. Этот Нищий Монах не может перекричать ваше громогласное рыдание. Вы можете сначала выплакаться и затем мы с вами продолжим диалог, когда вы и закончите. Тем не менее, из деревни уже вызвали полицию, которая возможно уже вскоре и поднимется на гору этого Нищего Монаха. Если мы не разберемся с этим делом, до того, как они и поднимутся на гору, ну...”
“Всё, всё, всё я успокаиваюсь! Я сейчас прекращу рыдать!” — Псина Сун поспешил унять свою бушующую истерику.
Чуть погодя, Фанчжэн продолжил: “Хорошо. Давайте продолжим. Подобные вашим обстоятельства, возможно и не будут нуждаться в каком-нибудь суровом наказании, если, конечно, ваш проступок не будет серьёзным. Наказания средней тяжести будет для вас достаточно, но и вместо этого наказания, вам могут назначить лишь штраф.”
“Ах?! Меня может ждать настолько благоприятный исход?” — Глаза Псины Суна расширились, превратившись в две двадцати пяти рублёвые монеты, ведь он никогда не ожидал подобного наказания, за настоящее убийство. Oднако же, он тут же пришёл к осознанию одной очень серьёзной проблемы. Он был слишком ленив и как результат, он был очень беден и всё что у него было в доме, было котелком, печкой и напольным лежаком. Он просто не мог себе позволить выплатить штраф, чтобы избежать уголовного наказания! Ну и поэтому он и спросил: “А что случиться, если у меня не будет таких денег, чтобы выплатить штраф?”
Фанчжэн продолжил: “Ну, для вас это будет очень проблематичной ситуацией. Если вы не сможете выплатить штраф, то вас посадят в тюрьму на срок от двух до пяти лет!”
“Нет... нет... так не пойдет! Фанчжэн, этот Дядюшка тебя умоляет. Помоги мне придумать выход из этой ситуации. Пожалуйста хорошенько подумай и придумай уже хоть что-нибудь. Если ты сможешь придумать хороший способ для спасения моей жалкой шкуры, то данный Дядя угостит тебя обедом из курятины! Эх... Да ты же монах, так что ты не можешь есть курицу. О, хочешь куриных яиц?” — Псина Сун умолял Фанчжэна, попутно предлагая ему взятки.
Фанчжэн и действительно был впечатлён отсутствием знаний у данного собачьего товарища. Он практически ничего не знал даже и о монахах, хотя старик Один Палец прожил тут в деревне более двадцати лет. Ну и поскольку Псина Сун был настолько неграмотным человеком, то Фанчжэн мог предпринять попытку еще большего блефа, чем раньше. Он продолжил: “Есть ещё один метод, чтобы заменить наказание средней тяжести, на кое-что иное — это отплатить за все свои проступки тяжёлым и полезным трудом! Называется он — принудительные общественные работы!”
“Оплатить проступки тяжёлым трудом? Общественные работы? Да что это за наказание то такое?” — Заинтересованно спросил Псина Сун.
Фанчжэн и ответил: “Да очень простое. Деревня выступит для вас гарантом, что вы не сбежите от наказания и в ней убедятся, что вы отработаете всё своё наказание, за определённый, довольно-таки продолжительный срок. Ну и в течение этого, довольно-таки продолжительного времени, вы будете работать в деревне, и деревня будет платить вам за проделанную работу, чтобы вы таким вот образом и смогли выкупить себя у государства. Ну и, с другой стороны, если вы опять будете вести себя по-предательски к своим же товарищам по деревне и будете лениться, то вы возможно закончите свою жизнь в тюряге, если местные жители не будут довольны вашими действиями и работой.”
“Ах... Ах? Pаботать на благо деревни? Это...” — Псина Сун почувствовал некую нерешительность. Он ведь действительно был очень ленивым человеком!
Фанчжэн со всей ответственность заявил: “Работа или заключение под стражу. Прихожанин, делайте выбор сами. Если вы выберете работу, то этот Нищий Монах сможет помочь вам с прошением главы деревни и секретаря о милости, и таким образом они смогут замолвить за вами словечко у представителей власти. Если же нет, то основываясь на вашем старом поведении, они вероятнее всего захотят для вас, лишь жизнь в клетке.”
“Я... я... но я же в прошлом, не делал ничего плохого.” — Произнес Псина Сун на виноватый манер.
Фанчжэн усмехнулся и сказал: “В каком году вы не приносили вред этим бедным курочкам-несушкам в нашей общей деревне?”
Псина Сун тут же покраснел и смутился.
Тон Фанчжэна внезапно стал очень строгим, когда он проревел: “Так вы хотите этого или же нет? Если нет, то приготовьтесь отправиться в тюрьму. Если вы хотите это сделать, то сейчас же спускайтесь с горы!”
“Да! Нет... Эй, тебе нужно гарантировать мне, что со мной всё будет в порядке. Если меня посадят за решётку, когда я спущусь, то я не буду спускаться!” — Прокричал Псина Сун.
На что Фанчжэн и ответил: “Амитабха. Этот монах не может лгать. Прихожанин, не беспокойтесь и спускайтесь спокойно с горы. Если вас посадят под стражу, то тогда этот Нищий Монах составит вам компанию в тюрьме. Как вам насчёт такого?”
“Правда?” — Псина Сун поверил в подобную гарантию Фанчжэна. Это было так, потому что Мастер Дзэна Один Палец был знаменитым человеком, который всегда держал своё слово. Ну и с самого раннего детства, Фанчжэн так же был человеком, который всегда держал своё слово, несмотря на то что он был озорным и шаловливым ребёнком. Ну и несмотря на то, что Псина Сун и реально боялся, у него не было другого выбора. На горе был только один нормальный путь, чтобы спуститься с Горы Одного Пальца, когда все остальные пути, либо вели к обрыву или вели дальше в горы. Если в деревне уже сообщили обо всём полиции, то полиция точно полностью оцепит гору. Так что у него не было выбора.
Фанчжэн ему и ответил: “Да!”
“Хорошо, на этот раз, я тебе поверю!” — Псина Сун сжал зубы до крови и произнес.
Фанчжэн тут же написал письмо и передал его Псине Суну. Затем он и сказал: “Вы не имеете права читать письмо этого Нищего Монаха. Доставьте его главе деревни и секретарю. Они естественно помогут вам, как только они прочитают его содержимое.”
Псина Сун взял письмо из рук Фанчжэна, явно сомневаясь в успехе. Он кивнул и начал свой неспешный спуск с горы.
Ну наблюдая как спина Псины Суна наконец-то скрылась за холмом, Фанчжэн быстро достал свой мобильный телефон и позвонил Главе Деревни Ван Югую и Секретарю Тань Цзюйго. Он объяснил им свои мысли по этому поводу и попросил у них помощи.
Ван Югуй произнес на подразнивающий его манер: “Гадкий мальчишка и у тебя точно много гадких идей! Ладно, я давно уже хотел выдать Псине Суну хороший и болезненный урок. Если мы сможем, на этот раз, превратить его в нормального и честного человека, то знай, я буду тебе должен большую награду! Не волнуйся. Я знаю, что нужно было делать.”
Ну и когда в их деревне происходили настолько серьёзные происшествия, Ван Югуй и Тань Цзюйго естественно стояли подле друг друга. Ну и когда он объяснил Тань Цзюйго о произошедшем сейчас событии, то они оба, дико и от души посмеялись. Они даже пристроили в свой коварный план полицейских, чтобы их сцена была еще более убедительна.
Ну а что до Псины Суна, то, как он мог вообще слушаться слов Фанчжэна, когда он уже покинул его храм?
Он пришёл к тихому и далекому месту и тут же вынул письмо. Он реально боялся, что Фанчжэн поведёт себя противоположно сказанным словам и просто его предаст!
Ну и в конце концов, содержимое письма, было идентично тому, что Фанчжэн ему и говорил. Ну и вправду, это дело касалось именно гаранта для Псины Суна, который не делал для людей ничего хорошего. Ну и видя, как Фанчжэн в письме обещает, что если Сун Бэньцина посадят за его проступки, то и он, так же сядет вместе с ним в одну тюрьму, он реально почувствовал нахлынувшие на него эмоции и этот поступок тронул Псину Суна практически до слез. Он, всхлипывая бормотал себе под нос: “Фанчжэн, ты и вправду хороший парень! В прошлом это была только лишь моя вина... моя... Я не должен был говорить о тебе всяких гадостей. В будущем, я обязательно буду относиться к тебе, только хорошо!”
Ну и после того, как Псина Сун это и сказал, он тщательно заложил письмо в конверт и засунул его за пазуху, перед тем как и побежать вниз с горы.
“Система, это ведь не считается за нарушение правил Системы Будды, верно?” — Фанчжэн немного волновался. Ведь в конце концов, ему пришлось сказать довольно-таки много лжи.
“Дзинь! Амитабха. Буддистам было не положено врать, так что ложь была под запретом. Тем не менее, основная причина запрета лжи в Буддизме, заключалась в побуждениях к людям, чтобы они творили добро. Твои действия побудили другого человека в дальнейшем творить добро. Так что они по своей сути, олицетворяли именно добро. Ложь во спасение, не является нарушением правил Буддизма. Если бы это было не так, то тебя бы уже поразила бы тут молния.” — Ответила ему Система.
Фанчжэн сразу же и полной грудью вздохнул от облегчения. Ну и в тоже время, он понял еще одну дополнительную истину. Система Будды отличалась от традиционного течения Буддизма. Она стремилась к тому, что было от своей природы хорошим, а не к поверхностному добру, которое внутри было лишь проявлением желаний и непонятных эмоций. Ну и поэтому, Фанчжэну и стало намного легче.
С покинувшим храм Псиной Суном, Фанчжэн начал чистить главный храмовый зал. Он подмёл зал и начал подметать коридоры, пока в последствии он и не вернулся на задний двор. Он посмотрел на воду, внутри Буддийского Чана. Его совместная помывка с волком, готовка и питье, прикончили половину воды в этом Буддийском Чане. Фанчжэн тут же запрокинул коромысло себе на спину и повесил на него вёдра, чтобы отправиться вниз с горы к источнику, за водой. Ну а что до Одинокого Волка, то он и понятия не имел, куда этот игривый серебряный чёрт вообще делся. У Фанчжэна так же не было времени, чтобы о нём беспокоиться.
Ну и после пары прогулок за водой, Фанчжэн наконец-то заполнил чан до краёв. Ну и когда он посмотрел наверх, он увидел луну, которая постепенно поднималась всё выше и выше в небеса.
“Я наверное болен... Я даже забыл приготовить и скушать ужин!” — Фанчжэн потёр свой животик, и он и вправду был очень голоден!
Он поспешил вернуться в храм, отправился на кухню, помыл котёл, залил туда воду и заложил туда рис, перед тем как разжечь огонь. Кристаллический Рис был чрезвычайно чист, поэтому Фанчжэну не было никакой необходимости в его помывке. По факту это было очень удобно.
Ну и после того, как все приготовления были уже завершены, Фанчжэн вынул свой мобильный телефон и уселся на маленькую табуретку, которая располагалась во дворе. Он начал путешествовать по всемирной паутине в очень расслабленном состоянии.
Фан Юньцзин не была в сети, но вот Чжао Датун послал ему сообщение: “Мастер, я в последнее время чувствую небольшую слабость в теле, и я похоже, что не могу даже собраться с мыслями. Этим утром, я обнаружил, что мне было трудно даже просто встать с кровати. Со мной что, какая-то серьёзная проблема?”
