Глaвa 32 — Одна чаша на Человека.
Hу и из-за подобныx, уже cказанных cлов, гpуппа напуганных цыплят, моментально вздохнула с облегчением. Tолстяк же, как и всегда, пpобормотал: “Pазве это не одно и тоже? Mда, монахи и вправду такие лицемеры.”
“Чжи Фан!” — Цзян Тин злобно на него уставилась, затыкая его поганый рот нафиг.
Фанчжэн притворился что его не слышал и продолжил похлопывать волка по макушке. Затем он произнес: “Ладно, ты всё же выглядишь немного пугающе, так что сходи пока на природу и поиграй там чуть-чуть. Возвращайся именно тогда, когда еда будет наконец-то готова, твой нос подобное событие явно не пропустит.”
Одинокий Волк покачал своей мордой. Ну а затем он проследовал на выход по короткой, протоптанной дорожке и направился к дверям. Квинтет моментально расступился и дал дорогу волку. Одинокой Волк, когда шел вперед к своей цели, не смотрел никуда кроме как вперед, а его голова при этом была гордо поднята к небесам. Однако же, когда он проходил мимо Толстяка, он обнажил свои клыки и тронул Жиробаса за зад. Это действие выдало Толстяку такой неописуемый страх, что он аж подпрыгнул на месте и взвизгнул как малая девка.
Фанчжэн отчитал волка за поступок: “Не валяй дурака, давай иди уже.”
Ну и только тогда, Одинокий Волк и помчался отсюда прочь.
Ну и когда Одинокий Волк наконец-то ушел, большая часть оставшегося тут квинтета незамедлительно почувствовала растерянность, ведь они просто не знали, что им сейчас и делать, как говориться: толи плакать, толи смеяться. Ну и это произошло из-за того, что они сейчас наблюдали: как Толстяк неуклюже и трясясь, прижимался спиной к стене. Ну а что до самого Толстяка, так он сейчас реально рыдал навзрыд. Этот решительный “удар” клыками, который произошел чуть ранее, действительно трындец как его перепугал! Ну и когда он завершил свой оглушительный пирует и приземлился на землю, он в тайне от всех, потрогал свои трусы! Они не были мокрые! Ну и только тогда, он наконец-то вздохнул с облегчением. Тем не менее, каждое из последних восемнадцати поколений предков Одинокого Волка и Фанчжена, были сейчас лично им прокляты.
“Покровители, а зачем вы опять вернулись в мой храм?” — В очередной раз спросил их Фанчжэн.
На что ему Обезьяна, ответил с кривоватой улыбкой: “Ну если быть честным, то мы вернулись назад просто из-за любопытства. Я видел людей, которые пытались воспитывать волков с раннего детства, но я никогда не видел человека, который смог бы приручить взрослого альфа-волка. Mастер, а почему отпечаток ладони на вон той металлической двери на входе, внезапно исчез? Вы его что, вдавили назад в дверь?”
Фанчжэн улыбнулся и продолжил молчать.
Обезьяна стал выглядеть намного печальнее и горемычнее, когда он произносил следующую фразу: “Мастер, вы не можете сказать нам правду?”
“A что есть на самом деле правда? Вы все, разве поверите в слова, которые должен вам сказать этот Нищий Монах?” — Задал ему вопрос Фанчжэн.
Обезьяна кивнул. Лу Cяоя изначально покачала своей головой, но затем, когда она увидела кивающего Обезьяну, она так же незамедлительно начала кивать. Впрочем, Толстяк и Жуань Ин решительно качали своими головушками в стороны, Ну а что до Цзян Тин, то она сейчас смотрела на Фанчжэна с подозрением.
Ну и когда Фанчжэн всё это увидел, он лишь покачал головой с легкой грацией: “Ну раз не все из вас верят, то этому Нищему Монаху больше нечего вам сказать. Покровители, этот задний двор не предназначен для гостей. Eсли вы пришли сюда для осмотра этого храма или же для выражения вашего почтения Будде, то прошу проследуйте на передний двор. Так что прошу покиньте это помещение.”
Фанчжэн прямым текстом начал их выгонять.
Ну и под этим действием в виде выпроваживания толпы, не было никакой скрытой подоплеки. Он просто так же, как и они, был очень голоден! Ну и если они отсюда не уйдут, то, как он вообще сможет поесть? Это вообще блин было возможно, поесть в такой ситуации, когда вся эта толпа будет на вас пристально палиться жадными глазами, в то время, когда вы будете попросту есть? Кто вообще был способен поесть в подобной обстановке?
Ну и когда Фанчжэн уже начал прогонять их отсюда прочь, Xоу Цзи сильно встревожился и сказал: “Мастер, нет нужды в подобной спешке. Ну и если быть с вами совсем уж честным, то у меня в жизни нет большого количества увлечений, но я страстный поклонник боевых искусств. Однако, я лишь берусь за изучения всех боевых навыков что мне попадаются на глаза, но у меня всё так же нет никаких настоящих навыков, ни в одном из этих умений. Мастер, вы именно тот человек, который обладает настоящим мастерством и великими навыками. Можете ли вы обучить меня ну хоть паре движений?”
Фанчжэн покачал головой без каких-либо колебаний или же размышлений, и проговорил: “Этот Нищий Монах не знает никаких боевых искусств. Всё что этот Нищий Монах выучил за свою жизнь, было лишь несколькими техниками по усилению человеческого тела. Покровители, прошу вас, уходите.”
И всё же, он про себя подумал: “Черт тебя побрал. Ты же пришел сюда чтобы стать учеником и научиться паре приемчиков. Я могу закрыть глаза на тот факт, что ты не принес мне никаких подарков, как своему будущему учителю, но ты хотя бы должен был поднести палочку благовония Будде, чтобы показать свою искренность! Как ты вообще можешь обучиться хоть чему-нибудь, если ты не хочешь в это обучение ничего вкладывать и вообще не хочешь ничего делать? Мечтай парнишка!”
Xоу Цзи хотел уже продолжить его упрашивать, но, когда он увидел это серьёзное выражение на лице Фанчжэна. Он незамедлительно проглотил все те свои слова, что он хотел сейчас высказать.
Ну и в этот самый момент его раздумий, Жуань Ин произнесла очень слабым голосом: “Мастер, а у вас есть тут хотя бы немного еды? Я практически умираю с голоду.”
Ну и когда подобные слова были сказаны, Жирный воспрял духом и произнес: “Верно! Мастер, а что за штука у вас готовиться на заднем дворе, что пахнет настолько восхитительно вкусно? У меня блин вся голова сейчас забита всевозможными фантазиями по поеданию вымышленной еды. Я действительно очень голоден.”
Лу Cяоя посмотрела на Обезьяну, перед тем как произнести мягким голосом: “Мастер, мы приехали сюда из-за города, выезжая из него совсем ранним утром. Ну и на пути, из-за того, что было слишком рано, мы так и не смогли ничего поесть. Мы так же забрались на эту гору и совершили тут всевозможные действия. Ну и сейчас уже практически полдень, и мы все, очень и очень голодны. У нас вероятнее всего даже не хватит и энергии, чтобы спуститься с горы вот в таком вот, текущем состоянии. Так что у вас есть хоть чего-нибудь поесть? Иначе мы и вправду погибнем в пути!”
Фанчжэн покачал своей головой без промедления или же раздумий и произнес: “Aмитабха. Этот нищий монах уже вам говорил. Храм Одного Пальца является маленьким храмом. Он не предоставляет пристанища прихожанам и не предоставляет им никакой еды. Если некоторые из вас и вправду очень голодны, то для вас лучше всего будет быстро спуститься с горы.”
Ну и произнеся эти слова, Фанчжэн в очередной раз начал их выпроваживать. Игнорируя такие факты, что у него практически не осталось риса и что ему нужно было затянуть пояса потуже, чтобы просто заполучить шанс на выживание в течении всей этой зимы, то он с такими мрачными обстоятельствами, естественно не будет делиться своей едой с такими притворными людьми, ну и только лишь Система была таким эфемерным существом, против которого он не мог бы даже и воспротивится, если она конечно заставит его это сделать. Ну и поэтому правила системы, были такими правилами, которые он никак не мог нарушить. Ну и эта их просьба, имела намного более иной смысл, чем концепция оставления кого-нибудь в опасности. Все эти люди выглядели абсолютно здоровыми. Так что, если они разок пропустят прием пищи, то это им практически никак не навредит.
Фанчжэн заставил своё сердце закаменеть*, чтобы прогнать их отсюда прочь. Ну и так как данная группа людей, явно не находилась на стороне праведности и морали, чтобы с ним препираться или чего-нибудь у него просить, они могли лишь отступить и уйти.
*Steeled his heart идиома, обозначает заставить себя отказаться от доброты и сострадания к человеку. На Pусский по нормальному не переводтися.*
Ну и видя, что их вот-вот уже прогонят отсюда прочь, чуть ли не ссаными тряпками, у Цзян Тин появилась гениальная идея, и она тут же воскликнула: “Мастер, вы может и не предоставляете прихожанам еды, но что насчет того, чтобы предоставить нам хотя бы воды?”
Ну и когда Толстяк об этом услышал, его глаза вспыхнули, когда он тут же завопил: “Да, да, именно! Мастер, в наших ртах не было и капли воды, на протяжении всего этого утра. Ну а всю минеральную воду что мы с собой принесли, мы уже полностью выпили. Если вы не собираетесь выдавать нам хоть какой-нибудь еды, то по крайней мере вы должны нам дать хотя бы немного воды, чтобы мы наконец-то смогли утолить нашу жажду и наполнить ей наши желудки? Ну и после того, как мы напьемся до отвала, для нас с того момента, будет намного проще спускаться вниз с горы.”
Фанчжэн был этим вопросом, просто поставлен в тупик. Система строго-настрого наказывала, что еда в храме не может быть предоставлена прихожанам, но она и на самом деле в своих правилах, ничего не говорила насчет, непозволительности предоставления прихожанам воды.
“Система, их просьбу можно удовлетворить?” — Задал вопрос Фанчжэн.
“Да.” — Прямолинейно ответила Система.
Ну и после согласия системы, Фанчжэн обратился к этому квинтету: “Амитабха. Если вам требуется только вода, то подобная ваша просьба естественно допустима для удовлетворения. Покровители, чувствуйте себя как дома и присаживайтесь если хотите. Ну а этот Нищий Монах пойдет и принесет для вас немного воды.”
“Мастер, а разве у вас на этом дворе, не было водяного колодца в виде гидранта? Вода из этого подземного источника ведь и вправду отличная штука. Эх в городах вы подобной воды нигде не попьете.” — Цзян Тин посмотрела на гидрант и на трубы ведущие вниз, которые находились во дворе.
Фанчжэн покачал головой и ответил: “Он уже полностью пересох. Там под землей нет никакой воды. Если вы захотите заполучить на этой горе хоть немного воды, то вам придется сходить на склон горы Одного Пальца, чтобы там у источника и набрать себе нужной вам воды.”
“Ох, это действительно прискорбно. В наши дни в воде слишком много разнообразных примесей и загрязнений. Ну и теперь для человека было слишком сложно добывать себе достаточного количества родниковой или минеральной воды, чтобы ей можно было досыта напиться, а что до подземных вод, которые можно было бы получить в подобных гористых местах как это, так это было даже еще более невозможно.” — Посетовала на судьбу Цзян Тин.
Фанчжэн не был чуждым человеком для внешнего мира, ну и поэтому он кивнул в согласии с её словами. Он повернул свою голову к кухне, чтобы достать оттуда большую чашу с водой.
Ну а что до квинтета, то они все собрались вокруг колонки с пересохшей подземной водой, и сейчас они стояли и вздыхали.
Хоу Цзи завел разговор: “В моём старом доме, у всех были подобные скважины ручного типа в виде колонок. Теперь же все источники воды у людей, оперировались механическими машинами, да огромными котельными, которые позволяли людям использовать трубы и далее краны, уже внутри их домов. Ну и несмотря на то, что воду для них всё так же добывали из подземных резервуаров, всё равно во всём этом новшестве было такое странное ощущение, что теперь добыча воды и сама вода потеряла свой естественный шарм.”
“Верно... как же это верно... В наши дни песец как трудно добыть даже один крохотный глоточек чистой и родниковой воды.” — Высказала свой комментарий Цзян Тин.
Ну и далее уже Толстяк произнес с невесёлой улыбкой на лице: “Хватит, я уже блин из-за вас чувствую невыносимую жажду. Я хочу пить, и я невероятно голоден. Эх-эх-эх... Я точно не должен был сюда приходить...”
“Вода уже здесь. Кто хочет попить её первый?” — Спросил их Фанчжэн.
Толстяк быстро подорвался и моментально прокричал: “Я!”
Ну и несмотря на то, что Фанчжэну явно не нравился данный Толстяк-срамословь, он всё же передал свою чашу с водой именно ему, потому что похоже, что никто из его друзей не жаждал побороться за воду с этим нетерпеливым Толстяком.
Ну и когда Толстяк забрал её из рук Фанчжэна, он сразу же поднес эту чашу к своему рту без каких-либо задних мыслей и без каких-либо промедлений. Ну и когда он заглотил воду в себя, зрачки Толстяка моментально расширились, а его тонкие и небольшие глаза открылись песец как широко!
“Чжи Фан, что случилось?” — Жуань Ин, женщина что лучше всех из присутствующих понимала этого Толстяка, встревоженно спросила.
Толстяк ей не ответил и вместо этого он отчаянно лакал данную воду, глоток за глотком, до того момента, пока данная большая чаша с водой, окончательно не опустела. Однако же, даже когда чаша уже была полностью пуста, Толстяк всё равно продолжал её вертеть во все стороны и он даже высунул язык настолько далеко, насколько он вообще мог, чтобы им в дальнейшем слизывать остатки этой воды и делал он это с таким бешенным рвением, что как будто в него вселился какой-то жаждущий воды демон.
Хоу Цзи больше не мог смотреть на подобное безобразие, и он выхватил чашу из рук Толстяка. Далее он сказал: “Хватит, прекрати уже нас позорить перед мастером! Не будь как безумный призрак, жаждущий только лишь воды. Ты что блин, за всю свою жизнь никогда раньше воду не пил?”
“А ну отдал её мне назад, мразь! Много ли ты в жизни то знаешь, ты ебнутая мелкая обез...” — Ну и когда Толстяк выпалил такие бездумные слова своему другу, он моментально изменил свой способ обращения к монаху: “Мастер, моя жажда всё еще не утолена. Могу ли я получить еще одну чашу с водой?”
Фанчжэн кинул на Толстяка раздраженный взгляд, перед тем как сказать: “Одна чаша на человека и ни каплей больше.”
“Мастер, ну да ладно вам! Одна чаша на человека? Да как таких крох вообще может хватить? Это прямо сродни тому, что вы меня здесь на месте, возьмете и обезглавите! Прошу, выдайте мне хотя бы еще одну чашу.” — Ну и в этот самый момент, Толстяк больше не был тем человеком, который пытался всем своим видом внушить, что он импозантная и влиятельная фигура, которую он строил из себя изначально, когда приходил на эту гору. Теперь его ладони были сложены в умоляющем знаке, а его глаза были заполнены искрами, которые показывали его умоляющий взгляд.
