Глава 182 — Упpямство.
“Эти ощущeния вызывали у меня бессонницу. И я xотел узнать, что я и вправду понял. Mожете ли вы повторить, что вы тогда говорили?”
Фанчжэн был ошарашен. Он никогда и предположить не мог, что Обезьяна погонится вслед за ним, после того как она обретёт некоторое понимание жизни, из-за прослушивания его проповеди, о Дхарме. Мысль о том, что он распространил священные писания среди разных разумных существ, вызвала у Фанчжэна восхищение. B тот момент, когда он преподнёс Tранспортировку Цветов Лотоса массам, он понял, что распространение настоящей Буддийской Дхармы, не принадлежало лишь лингвистическому языку. Вместо этого, это было общение между разумными существами, посредством духовной связи. Kак говориться: это была связь на духовном уровне. Ну и те звуки, что он и создавал своим ртом, не обязательно, что были лингвистической речью. Это был лишь способ коммуникации между существами.
Фанчжэн работал не покладая рук и он всё последнее время, тратил на изучение священных писаний, поэтому он узнал очень много новых вещей.
В те времена, когда Патриарх Бодхидхарма пришёл с Запада на Восток, он не мог распространять тут Дхарму, из-за того, что язык, на котором общались проживающие тут люди, был отличен от его.
Тогда, Xинаяна Буддизм*1, был популярен в Китае. Он был, так же, как и остальные направления Буддизма, написан на Санскрите, так что, для того чтобы практиковать Буддизм, человеку изначально нужно было научиться знать, понимать, читать и говорить на Санскрите. Ну и как оказалось, научиться Санскриту было слишком сложно, для общей массы людей. Ведь большинство людей на земле, в тот момент, было неграмотным, ну и лишь очень маленькая их часть, имела хоть какое-нибудь образование, не говоря уже о знании Санскрита. Ну и поэтому, практика Буддизма в Китае, была уделом знати или же богатых людей. Обычные люди не имели никакого способа, чтобы практиковать Буддизм. Ну и в общем, это привело к тому, что богатые и знать, становились лишь сильнее и мудрее, а бедные и неграмотные, становились лишь слабее и невежественнее. Ну и поскольку Хинаяна Буддизм фокусировался на индивидуальном пути к просвещению, эти богатые и знатные люди, просто игнорировали остальных. Они пытались освободить себя от земных оков, а не массы.
Ну и таким вот образом, никто не обучал других людей, Санскриту.
Ну и после того, как Бодхидхарма прибыл в Китай, он изучил текущую ситуацию. Ну и столкнувшись с подобной — массовой проблемой. в виде незнания народом Санскрита, которая сочеталась с тем языковым барьером, с которым он сам и столкнулся. Всё что он мог тогда сделать, это лишь сидеть на горе и медитировать в течение дней, до момента создания Дзэнской школы мысли. Ну и всё что в ней нужно было делать, это сидеть в позе лотоса и пытаться понять весь этот мир, а также наблюдать за горами или же, за водоёмами. Как говориться: нужно было наблюдать, за каждым их естественным движением. Даже приём пищи и возделывание земли, были теперь частью культивации. Ну и с того самого момента, когда данное учение и начало распространяться в миру, все люди в мире могли начать практиковать Буддизм, вступая в эру огромного ковчега под названием Буддийская Дхарма.
Ну и поэтому, настоящая Буддийская Дхарма и вправду не была ограниченна лишь словами или же лингвистическими языками. В теории, она даже не ограничивалась лишь людьми. Даже те существа, которые смогли обрести сознание, могли её понять. Фанчжэн до этого момента, никогда не слышал о том, что животные могли получить осознание мира и понять жизнь, после того как они услышали проповедь монаха о Дхарме.
Но если подумать об этом, более тщательно, у него же есть способность разговаривать с животными. Животные из-за этого, могут понимать его обычную речь, так что это всё, не было бы странным событием, если они смогут понять и его проповедь о Дхарме, его зачитывание и суждения. Ну и когда его слова были усилены за счёт божественной силы “Транспортировка Цветов Лотоса”, то это было вполне нормальное явление для Обезьяны, что она потеряла голову, из-за его проповеди о Дхарме.
Ну и придя к подобному пониманию, Фанчжэн похлопал обезьяну, по голове: “Всё ещё день. Прекращай мечтать и возвращайся на гору Байюнь.”
Что это еще за шутка. Даже несмотря на то, что Фанчжэн уже успокоил свой непосвящённый разум и что он уже начал постигать Буддийскую Дхарму, это было не важно, ведь как он мог успеть, за такой короткий срок, достигнуть в понимании Дхармы, уровня “Транспортировки Цветов Лотоса”? Для подобного понимания, ему нужно было стать, по меньшей мере, Буддой или же Бодхисаттвой. Это уже было впечатляющим достижением, что он смог, хотя бы один раз, провести подобную проповедь о Буддийской Дхарме, перед массами. Ну а что до того, чтобы провести её вновь? Подобная поддельная проповедь лишь обнажит его недостатки в понимании Дхармы. Ну и поэтому, Фанчжэн скорее умрёт, чем будет в очередной раз, проводить подобную проповедь.
“Прошу вас, Мастер. Я пришёл сюда издалека, и я гнался за вами, по всему пути, с горы Байюнь. Я это сделал, чтобы послушать вашу проповедь о священных писаниях. Вы просто не можете меня выгонять.” — Обезьяне-самцу тут же стало очень тревожно.
Фанчжэн услышал жалобные просьбы Обезьяны, в тот момент, когда он уже собирался уходить. Ну и он, внезапно пришёл к одному осознанию, когда он посмотрел на благочестивый взгляд, на лице этой Обезьяны. Фанчжэн понял, что данная Обезьяна, прошла через множественные изменения. Её шкура больше не была такой же опрятной, какой она была в Монастыре Байюнь и теперь она выглядела грязной и потрёпанной. Ну и несмотря на её кажущееся поникшее настроение, глаза данной Обезьяны, были наполнены решимостью.
Фанчжэн чисто на рефлексе, спросил: “Как... как ты проделал весь этот путь, до этого места?”
Обезьяна-самец почесал свою задницу: “Я последовал за вами, когда вы отправились вниз с горы. Ну и когда вы пересекли реку, я её переплыл. Затем, я столкнулся с неудачей, и я вас потерял. После, я последовал в том направлении, в котором вы и ушли, и я бесцельно бежал лишь вперед. Я смог обнаружить вас в деревне, но затем, вы опять от меня убежали, на большой металлической коробке. Я не смог за вами угнаться. Ну и в конце концов, я долгое время слонялся без дела и по какой-то причине, я прибыл сюда. Я никогда не ожидал...”
Фанчжэн спросил: “Ты только что прибыл?”
“Почти, я путешествовал по многим местам, но я не видел там никаких лысых людей. Если в том месте, куда я и приходил, не было лысых людей, я сразу же отправлялся в другое место.” — Заявила об этом Обезьяна.
Фанчжэн тут же почувствовал уважение к данной Обезьяне! Дикое животное отправилось в путешествие, которое простиралось на две горы. Это точно не было настолько лёгким путешествием, как его описывала Обезьяна. Да и к тому же, большая часть её путешествия, проходила всё еще зимой. Кусачий холод от ветров, был таким препятствием, из-за которого, даже люди сидели бы по домам и не выходили бы на улицу. Однако же, данная Обезьяна смогла их выдержать, и она непрестанно продолжала свой путь к просветлению. Она даже умудрилась его найти, по удачному стечению обстоятельств!
Возможно... это была судьба.
Фанчжэн сложил ладони вместе: “Aмитабха. Покровитель, те священные писания, которые вы и услышали в Монастыре Байюнь, были таким явлением, с которым можно было повстречаться, лишь случайно. Если вы и вправду, хотите искренне посветить свою жизнь нахождению Будды в своём сердце, то следуйте за этим Нищим Монахом. Вы сможете послушать, находясь в стороне, когда я буду зачитывать сутры.”
Обезьяна-самец тут же оживился, когда он коварно заулыбался: “Это просто великолепно! Просто отлично! Мне это нравится! Чёртова собака, советую тебе, следить за своей спиной и спать с открытыми глазами!”
Одинокий Волк не знал, что сейчас говорила Обезьяна, но из тех её жестов, что она и показывала, он понял, что та просила его, следить за его спиной. Ну и поэтому, наивный, но восхитительно милый волк, развернулся, позволив Обезьяне, дёрнуть его за хвост. Ну и после этого, Обезьяна разразилась оглушительным смехом и тут же взобралась на дерево. Это всё взбесило Одинокого Волка, когда тот начал злобно выть, стоя под деревом. Тем не менее, он не мог ничего с этим сделать, кроме как выдать Фанчжэну, обиженный на Обезьяну взгляд.
Фанчжэн усмехнулся и решил его проигнорировать. Он лишь продолжил выкапывать дикие овощи.
Ну и увидев, что Фанчжэн продолжил выкапывать дикие овощи, Белка начала покорно исполнять свой долг, для его обеда и ужина. Ну и когда она становилась в этих действиях, более умела, она ускорилась и теперь она в своей скорости сбора диких овощей, ничуть не уступала Фанчжэну. Ну и выучив свой урок, из кражи Обезьяной, корзины, Одинокий Волк, больше не смел беззаботно бегать тут, по всей округе. Он плотно сжимал корзинку в своей челюсти, и он покорно следовал за Фанчжэном.
Обезьяна в течение некоторого времени, следила с дерева за всем, что и происходило внизу, перед тем, как она спрыгнула вниз на землю и начала выкапывать дикие овощи, основываясь на том, что она тут снизу и увидела. Она очень быстро обучалась и вскоре, команда, которая включала в себя человека и трёх животных, быстро наполнила корзинку, ростками горькой полыни. Ну и удовлетворении результатом, Фанчжэн начал планировать возвращение домой.
Ну и в этот самый момент, Фанчжэн заприметил ту самую ветку, которой и воспользовалась Обезьяна, чтобы треснуть Одинокого Волка, по морде. Фанчжэн произнёс с ехидной усмешкой: “Одинокий Волк, подойди сюда. Давай поиграем в игру. Я брошу эту палку куда-нибудь подальше, а ты будешь ответственен за то, чтобы принести её обратно. Если ты хорошо справишься с этой задачей, то тебе будет выдана дополнительная порция риса, на обед!”
У Одинокого Волка был пренебрежительный взгляд на лице, когда он услышал первую часть этого предложения. Было более чем очевидно, что у него не было никакого интереса, к такой детской игре, но, когда он услышал о награде, он тут же обрадовался и стал взволнованным. Он протявкал: “Да не вопрос!”
“Дополнительная порция риса? Что ещё за дополнительная порция риса? Pазве волки не едят мясо?” — Ошарашенно спросила Обезьяна.
Фанчжэн улыбнулся: “Это такой же рис, который был и в рисовых пельмешках, которые ты раньше и украл.”
Глаза Обезьяны загорелись пылким желанием, в тот момент, когда она это и услышала. Она тут же закричала: “Я тоже хочу сыграть в эту игру! Я тоже хочу поиграть! Я хочу больше риса, если я выиграю!”
У Одинокого Волна не было ни малейшего понятия о том, что сейчас Обезьяна и орала, но из жаждущего взгляда этого ублюдка, он ощутил, что данная Обезьяна, собиралась сделать что-то поистине зловещее.
Фанчжэн рассмеялся и он испустил злобную усмешку в своём разуме. Он боялся, что в подобной ситуации, не будет честного соперничества. И всё же, подобная игра будет интересна только тогда, когда в ней будет соперничество: “Вы оба можете в ней поучаствовать. Запомните, я брошу палку. Ну и тот, кто принесёт её, прямо ко мне в руки — победит! Победитель получит больше риса на обед!”
Ну и с этими словами, Одинокий Волк наконец-то понял, что эта чёртова обезьяна, вышла вперед, только для того, чтобы украсть у него пищу! Оно в тот же момент, уставился на Обезьяну. И своим взглядом, он как бы ей говорил: «Если бы я, не стал бы вегетарианцем, то я точно бы, проглотил бы данную Обезьяну, целиком.»
Обезьяна обнажила свою красную задницу, прямо ему в морду, и она вообще, даже и не парилась насчёт Одинокого Волка. Она вызывающе взмахнула своим хвостом, ему в морду.
Ну и поняв такой вот факт, что эти два животных, уже были готовы сорваться с мест, чтобы начать очередную драку, Фанчжэн быстро встал между ними и проговорил: “Хватит. Сперва дружба, а только потом, уже соревнование. Вы не имеете права сражаться друг с другом или же вы оба, будете дисквалифицированы. Теперь... Эй, Белка, не желаешь присоединиться к игре?”
Белка-самец пожал плечами и закатила глаза, глядя на Фанчжэна. Он даже не стал и беспокоиться из-за этих слов, от такого подлого монаха! Данная палка, была в три раза больше, чем он сам. Как он вообще сможет её принести? Даже если он, каким-то образом, умудрится первым подобрать эту брошенную палку, то скорее всего, именно он и будет тем самым предметом, который остальные животные и притащат назад к Фанчжэну.
*1 Хинаяна (санскр. हीनयान, hīnayāna; кит. 小乘, Сяо Чэн; яп. 小乗, Сёдзё) — термин, буквально означающий «малая колесница» (в смысле «малый или низший, ущербный путь», «узкий путь»). Одно из двух основных существующих направлений буддизма.
