Маммон улыбнулся. При виде этой его улыбки Ёнг-Хо мог лишь принять его совет. Маммон развернулся и начал медленно, но уверенно подниматься по ступеням. Ёнг-Хо провожал его глазами.
Он долго и внимательно смотрел в спину своему предку, потом резко поднял свою голову и увидел небо в конце лестницы. Ёнг-Хо сразу же понял, что это какое-то странное небо — не в мире демонов и не в мире людей. Это что-то совершенно иное.
Тьма поглотила свет. Ёнг-Хо открыл глаза.
— Кха! Кха! Кха!
Ёнг-Хо схватил ртом воздух. А, открыв глаза, увидел стоящего рядом растерянного отца и услышал голос встревоженной Каталины.
— Господин! Господин!
Сердце тоскливо защемило. На миг потеряв равновесие, Ёнг-Хо подставил руку и коснулся земли. Каталина в этот момент подхватила его за талию. На нём не было куртки — её разорвало в клочья.
Металлическая пластинка, расколовшаяся на множество кусочков, въелась в грудь слева, как татуировка. Словно рана от звериного когтя протянулась вдоль бока вниз. Но эта рана совсем не болела. Ёнг-Хо чувствовал себя полностью обновлённым, как будто с плеч упала какая-то огромная тяжесть.
Он спокойно закрыл глаза. И ощутил алчность. Алчность к чему-то новому. Теперь Ёнг-Хо мог делать то, чего не умел делать раньше. Сила его атрибута. Он поглотил её, но ему не удавалось сделать её своей.
Алчность пробудила молнию Агареса. Земля, атрибут земляного червя, пробудилась следом за молнией. Ёнг-Хо чувствовал то яркий свет, то кромешную тьму. Земля, огонь, ветер, вода, молния, свет и тьма — Семь Великих Атрибутов, их сила и слабость светились сами собой внутри алчности. Всё это только усиливало Ёнг-Хо. Теперь он мог назвать своими не только Семь Великих Атрибутов, но и многое другое.
Ёнг-Хо снова широко открыл глаза и обуздал усилившуюся жадность. Потом, чтобы успокоить, через силу улыбнулся своему отцу и Каталине, на лицах которых застыло непонимание и волнение.
— Я в порядке. Я в полном порядке.
— Точно в порядке? Тебе не больно?
— Да, я отлично себя чувствую.
Маммон преследовал двойную цель, лично передавая Ёнг-Хо воспоминания и укрепляя его алчность. Одной из двух, а именно передачи воспоминаний, достичь не удалось. Как следует он передал только усиленную алчность.
"Кажется, я научился обращаться с алчностью."
Это было как озарение, открывшееся только после длительного владения атрибутом. Ёнг-Хо чувствовал, что получил его. Он чувствовал даже, что алчность и его собственная воля слились воедино.
Ёнг-Хо тихонько оттолкнул от себя Каталину и поменял позу, в которой сидел до этого. Отец, молча наблюдая за своим сыном, с облегчением вздохнул.
— Что ж, думаю, в жилах нашей семьи, и правда, течёт кровь короля демонов.
— А также в жилах нашей семьи течет и кровь дьявола, — отрывисто сказал Ёнг-Хо. В голове всплыло одно из переданных Мамоном воспоминаний. — Наши предки... то есть женщина, что вышла замуж за Маммона и родила наших предков, не была чистокровным человеком, эта женщина была полудемоном. Своего рода девятихвостой лисой, её звали Ён.
Каталина, не зная, что такое девятихвостая лиса, смущённо мигнула и с любопытством посмотрела на Ёнг-Хо. Отец на миг замер, но быстро взял себя в руки и сказал:
— Это весьма необычно, но такова тайна нашего происхождения, впрочем, не удивительно.
Как бы то ни было, всё случилось тысячелетия назад, те, кто родился тогда, были очень далёкими предками семьи Ёнг-Хо. Ёнг-Хо тоже кивнул, не удивлённый этим фактом о своих предках. Потомки короля демонов или потомки короля демонов и полудемона, не всё ли равно? За тысячелетия кровь семьи Чун долго смешивалась с человеческой. Наследие, передававшееся из поколения в поколение, теперь в сердце Ёнг-Хо. И не похоже, что от этого наследия можно как-то избавиться.
Отец медленно поднялся, скользнув взглядом по часам на стене. И сказал Ёнг-Хо и Каталине, которые встали одновременно с ним:
— На улице уже совсем темно. Идите спать. Я постелил вам в твоей комнате.
— Папа?
Отец прошёл мимо и открыл дверь главной спальни, как будто лично хотел показать ему комнату. Ёнг-Хо торопливо встал. Каталина вместе с ними вошла в гостиную.
Отец повёл себя непонятно и странно. Вместо того, чтобы проводить Ёнг-Хо в комнату, он направился к входной двери, по пути не забыв надеть пальто, лежавшее на диване в гостиной.
— Если ты не против, я схожу выпить. Наверное, вернусь завтра, поздним утром.
— Прости?
О чём он говорит, чёрт побери? Что же это такое? Как он может уходить, когда его сын вернулся домой через несколько месяцев? Он хочет с кем-то выпить в такое время?
Пока Ёнг-Хо гадал, что же задумал отец, тот цокнул языком и быстро подмигнул ему. Не успел Ёнг-Хо опомниться, как заметил его озорной взгляд и прекрасно понял, на что намекает его отец. Он невольно сглотнул и отвернулся.
Ничего не объясняя смущённой Каталине, Ёнг-Хо открыл дверь в комнату. В центре комнаты лежали две подушки и одно одеяло. Ёнг-Хо сразу понял, что это значит. Они с Каталиной одновременно вспыхнули и сглотнули.
***
Было тихо и темно. Даже закутавшись в толстое ватное одеяло, Ёнг-Хо чувствовал, как в его груди колотится сердце. Он судорожно втянул воздух, но вдох получился слишком короткий. Ёнг-Хо лежал с открытыми глазами и пялился в потолок.
Вообще, ничего особенного не происходило. Он не впервые лежал на полу рядом с Каталиной. Разве всего несколько дней назад, став хозяином дома, он точно так же не спал на полу рядом с ней?
"Нет, это совсем другое! Как это может быть одно и то же?!"
И правда, на этот раз ситуация совсем другая. Не такая, как в прошлый раз. В первую очередь, рядом нет ни Элигора, ни Люсии. Нет даже Офелии, которая в любой момент может широко распахнуть дверь и помешать им. Даже Аамон не отвечает как обычно, он будто уснул.
— Катали...
— Госпо...
Оба, Ёнг-Хо и Каталина, одновременно замялись и одновременно умолкли. Ёнг-Хо напряжённо выдавил из себя:
— Ты первая, Каталина...
— Вы первый, господин...
Ёнг-Хо и Каталина и на этот раз заговорили одновременно. Их встревоженные голоса, не смешиваясь на лету, как будто рассыпались. Он напряжённо зажмурился из-за неловкости, которая заставляла нервничать и в то же время возбуждала. Ёнг-Хо перевёл дух, набираясь храбрости.
В этот момент что-то нежно коснулось кончиков его пальцев. Это была рука Каталины, которую он не раз держал не только сегодня, но и раньше. Но сейчас ее прикосновение было каким-то особенным. Одно прикосновение к кончикам его пальцев, и его как будто наэлектризовало. Ёнг-Хо не знал, кто из них шевельнул рукой первым, он или Каталина, но вдруг их руки соприкоснулись. И пальцы переплелись.
— Помнишь моё пожелание? Оно ещё в силе, да?
Сказала тихонечко Каталина, когда Ёнг-Хо открыл глаза. Хотя она заикалась, но её слова прозвучали совершенно ясно. Ёнг-Хо повернул голову к ней. Каталина лежала на боку, и, опустив ушки, изумленно смотрела на него.
Ёнг-Хо замер. Она протянула руку, которой не касалась его. И очень низко наклонилась, к самому его лицу. На этот раз глаза закрыла Каталина. Ёнг-Хо прекрасно слышал её дыхание. Потом она его нежно поцеловала. Но робким поцелуем дело не ограничилось. Её язык, как будто растаял. Сердце бешено колотилось, готовое разорваться в любой момент. Слюна впервые показалась Каталине такой сладкой.
"Ты так хорошо целуешься."
Ёнг-Хо смутился. Откровенно говоря, поцелуй вышел какой-то неуклюжий. Но такой восхитительный... Поскольку Ёнг-Хо и Каталина целовались впервые, смешно было бы задумываться: хороший это был поцелуй или не очень, но он был уверен, что целуется она хорошо. Этот поцелуй напомнил ему, что перед ним полусуккуб.
Дыхание Каталины на миг как будто замерло, но потом Ёнг-Хо почувствовал его снова. Сладкое дыхание касалось его губ. Осторожно открыв глаза, он невольно опять сглотнул. Посмотрел волнительно на её пылающие щёки, в её страстные красивые глаза, гадая, что же делать дальше... Смущаясь, Каталина изогнулась и немного приподнялась. Это выглядело просто прелестно.
Ёнг-Хо легонько и нежно погладил её по щекам, они были горячими. Потом улыбнулся одними губами. Ушки Каталины встали торчком, как будто она напряглась.
Ёнг-Хо кончиками пальцев коснулся ушей Каталины и ещё раз страстно её поцеловал.
***
Отец Ёнг-Хо вернулся домой на следующий день почти к обеду. Сын, чьи мысли он так легко читал, удобно сидел на диване в гостиной и казался таким умиротворённым и расслабленным, словно ему принадлежал весь мир. Отец подмигнул сыну, совсем как прошлым вечером, тот по-мужски улыбнулся в ответ.
На этот раз первым заговорил Ёнг-Хо:
— Папа, ты не собираешься открываться?
— Сегодня у нас временно закрыто. Ты забыл сказать мне, что завтра возвращаешься?
Вчера магазин отца в такое время уже давно работал, там сидели клиенты, отец не мог их выгнать. Но сегодня он мог не открываться.
Каталина утром всегда спала, а сегодня встала даже позже обычного.
Чувствуя себя немного неловко, Ёнг-Хо приготовил обед. Они всегда обедали вдвоём, но сегодня впервые за долгое время за столом сидели трое.
Прошёл ещё один, похожий на сон, день.
Собрав кучу вещей, чтобы забрать их в мир демонов, Ёнг-Хо разорвал свиток и создал новое искажение. Когда он отправил сигнал Дому Маммона, из этого искажения возникла огромная пространственная дверь.
— Я ещё вернусь.
Ёнг-Хо мог бы уйти вместе с своим отцом. Но пока не время. Скорее всего, в мире демонов скоро начнётся новая война. Отец похлопал Ёнг-Хо по плечу. Он нисколько не обижался на сына, который не предлагал ему уйти вместе.
— Сынок, я, как всегда, уважаю твой выбор. Так что будь умницей. Не подставляйся. Усёк?
Отец снова подмигнул. Ёнг-Хо понял: он заметил, что сын сказал неправду, и что мир демонов, без сомнения, неспокойное и небезопасное место. Всё-таки Ёнг-Хо его не обмануть. Отец видел его насквозь, ему достаточно лишь заглянуть сыну в глаза. Наверное, потому что он — его отец, родитель.
Отец ещё раз похлопал своего Ёнг-Хо по плечу, и вместо объятий, наоборот, отстранился.
— Возвращайся уже.
— Да, папа, мне уже пора...
Улыбнулся Ёнг-Хо, кивнув на прощание головой, и прыгнул в пространственную дверь. Отец спокойно смотрел ему вслед.
Даже когда дверь закрылась, а искажение полностью исчезло, отец еще долго стоял и смотрел, потом развернулся.
"В жилах нашей семьи течёт кровь короля демонов."
Прошло всего четыре года с тех пор, как он рассказал об этом Ёнг-Хо.
Отец вышел из сыновней комнаты. Впервые за долгое время его синие глаза ярко мерцали. Он со смущённой улыбкой закрыл за собой дверь.
Пора открываться.
