Шен Доул ощутил, как кровь застыла в жилах, а сердце стучало так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди. Он не представлял, что такое откололось от меча. Убийце Богов было уже много тысяч лет, он был волшебным оружием, и поскольку ни одна капля дождя не могла его коснуться, то, что упало сейчас с меча, явно не было водой или грязью.
Неужели во время битвы с Духом Пламени, хоть Тянь Болис и погиб, он смог нанести удар по Убийце Богов, который повредил его?
Подумав о смерти Тянь Болиса, Шен Доул вздохнул. Затем, не обращая внимания на сам меч в своих руках, посмотрел на землю, чтобы узнать, что это упало. По какой-то причине сейчас душа и жизнь Шен Доула были намертво связаны с Убийцей Богов, и от того, что с мечом что-то произошло, ему становилось неспокойно на сердце. Это было непохоже на опытного мага. Но сам Шен Доул не мог знать, что когда во время битвы со Зверем он снял Небесную Печать, то хотя и тяжело ранил врага, сила, заключенная в мече, обратилась против него самого. И теперь он уже не мог сопротивляться темной энергии, которая завладела не только его разумом, но и всей его магией. Он увидел, что в двух шагах от него в самом деле лежала частичка меча, блестящая среди холодного дождя. Сердце Шен Доула сжалось. Все-таки от Убийцы Богов откололся еще кусок!Неужели у всего на свете есть как начало, так и конец?
И после битвы со Зверем и удара демонической силы меч так и будет раскалываться на куски?
Но еще более удивительным для Шен Доула стало то, что неподалеку лежало еще что-то блестящее странным светом, еще более ярким в ночи, чем осколок меча.
Мягкий свет не резал глаза, это было похоже на нефрит, но, казалось, тоже может отталкивать дождевую воду — капли отлетали в стороны от какой-то силы, которая исходила от странного предмета и образовывала вокруг него сферу. Это явно было что-то необычное.
Шен Доул быстро подошел и поднял странную вещь с земли. От Убийцы Богов исходил леденящий холод, а от нее чувствовалось тепло, которое тут же окутало ладонь Шен Доула. Казалось, она даже чуть обжигала центр ладони. Шен Доул поднес ее ближе к глазам.
Это оказалась очень тонкая пластинка из лунно-белой яшмы, всего в один дюйм длиной, а в ширину еще меньше. На ней виднелись какие-то ровные узоры, похожие на иероглифы. Они были такими маленькими, что казалось, были вырезаны нечеловеческим существом. Словно они уже существовали в природе. От них исходила странная сила, словно у каждого знака была своя душа. Вся пластинка на ладони испускала мягкий свет…
Неужели это было внутри Убийцы Богов?
Шен Доул удивленно посмотрел на меч. В самом деле, на изломе виднелась царапина, к которой он приложил кусочек яшмы, и она идеально подошла. Вне всяких сомнений, это хранилось внутри меча.
Неизвестно, как создателю Убийцы Богов удалось положить яшму внутрь, но через тысячи лет об этом уже никто не узнает. Шен Доул вспомнил день, когда он вступил на пост главы Айне, и его Мастер, Тай Чин, передал ему меч. Он ничего не сказал ему об этом секрете внутри, скорее всего, потому, что не знал.
Шен Доул тут же снова посмотрел на кусочек яшмы и на письмена, вырезанные на нем. Что такого было там написано, для чего потребовалось столько невероятных усилий, чтобы спрятать это внутри Убийцы Богов?
Яшма светилась в ночи сама по себе, и уже это было странно. А еще более странным было то, что письмена на ней издалека казались маленькими, а когда их кто-то читал, сами по себе увеличивались. В темноте ночи это было очень кстати для того, кто собирался их прочесть.
Шен Доул прочел лишь несколько первых строк, и яшма в его руках задрожала. Брови нахмурились, а на лице появилось трудновыразимое удивление. Когда он прочел все надписи на яшме с двух сторон, Шен Доул словно превратился в деревянного истукана, он просто стоял не двигаясь под проливным дождем.
Надписи на одной стороны яшмы были оставлены Мастером Нефритовым Листом, который тысячи лет назад поразил весь мир своим талантом. На другой стороне не было имени, но явно кто-то из предков Айне древними иероглифами написал о сути Убийцы Богов.
Секрет Убийцы Богов тысячи лет был спрятан в самом Убийце Богов.
Изначально Убийца Богов был куском кровавой яшмы, которая образовалась из души поверженного демона в начале времен. Безымянный святой выковал божественное оружие с помощью истинного огня собственного тела, потратив на это сотню лет.
В начале времен, когда повсюду была лишь пустошь, демон по имени Чи Юй, кузнец оружия из черного металла, собрал армию демонов, чтобы сразиться с самим императором Хуан Ди. Он также призвал на помощь князя ветров — Фэнбо и бога дождей — Юйши. Но Хуан Ди, с помощью феи Девяти Небес, смог добыть три тома Либруса, околдовал Фэнбо и Юйши, создал солнечную колесницу, которая разбила магию Чи Юй, разгромил армию демонов, захватил Чи Юй в плен и казнил его в самом центре ледяного источника Северных Льдин. Но после смерти Чи Юй его душа не исчезла. Ненависть всех убитых демонов сконцентрировалась в его крови. Свежая кровь бурлила, не высыхая, и через тысячу лет она превратилась в кровавую яшму, материал крепче металла.
Кровавая яшма хранилась в ледяном источнике Северных льдин, и еще через тысячу лет она потеряла цвет крови и от холода полностью окаменела. Еще через тысячу лет этот камень превратился в чистый нефрит. Так, по прошествии тысяч и тысяч лет, появилась эта кровавая яшма, не похожая ни на камень, ни на металл, со своей собственной душой. Ледяной источник Северных льдин пересох, холод отступил, и тогда из кровавой яшмы раздалось заклинание. Оно не прерывалось ни на миг, и ненависть в нем доставала до самых небес.
Это привлекло безымянного земного святого, который под влиянием темной силы использовал огонь своего тела и через сто лет выковал меч из тысячелетней ненависти.
И пока ковался меч, вокруг царила тьма, вой демонов раздавался на многие мили вокруг, а темная сила меча ударяла в облака, так что небо искрилось раскатами грома. Имя тому мечу было — Высекающий Гром. Он был сделан из души и крови Чи Юй, и объединял в себе ненависть сотен тысяч демонов, поэтому когда меч крушил врагов, словно все эти демоны помогали ему. Безымянный святой с этим мечом обошел всю Поднебесную за месяц, и он вершил месть. Неизвестно, сколько бессмертных магов погибло от его рук, меч с безумной радостью вершил суд над богами. И за это его прозвали Убийцей Богов.
Убийца Богов забрал силы бесчисленного множества святых, его сила росла, а ненависть увеличивалась внутри него. Это отразилось и на его хозяине, безымянном святом. Его личность была потеряна, внутри него росло желание убивать, и меч медленно высасывал из него силы. Однажды он забрел в горы Шаоян, на крайнем Севере, и стал убивать невинных людей, не обнаружив других врагов. Тогда живой дух гор Шаоян разгневался и небеса ответили на его призыв — с Девяти Небес спустилась молния, которая расколола меч и забрала большую часть его силы. Магия безымянного святого тоже почти исчезла. Но зато к нему вернулось собственное сознание, хоть он и перестал быть бессмертным.
Тогда святой осознал свою ошибку и принял наказание неба. То, что Убийца Богов захотел стать сильнее небес, было непростительно. Святой бесконечно сожалел о том зле, которое причинил своим мечом. Он решил отказаться от меча, но ему было жаль, что меч был сломан, так что он потратил еще много сил на поиски пятицветного камня, с помощью которого восстановил меч, себе на беду.
Перед смертью святой записал историю меча на кусочке яшмы и вложил между двумя половинами. Также он указал способ, как управлять мечом, надеясь, что в будущем найдется сильный маг, который сможет это сделать. Однако он боялся, что новый владелец пойдет по его стопам, поэтому указал, что внутри меча сосредоточены самые темные силы мира, и если тот маг будет слаб духом, то не сможет справиться с ними и повторит его ошибку.
Из-за того, что святой сожалел о своем грехе, он не оставил на яшме ни своего имени, ни названия магической школы. Осталось только имя самого меча. Святой же отрекся от мира и покончил с собой, а после этого, из-за тяжести преступления, его душа не смогла переродиться, а просто растворилась. Так что он больше не смог увидеть свой меч.
Неизвестно, сколько сотен тысяч лет прошло, прежде чем рассеялось заклинание святого, запечатавшее силу меча. Но волею судьбы после этого меч попал в руки основателя школы Айне — Мастера Нефритового Листа.
На тот момент Нефритовый Лист уже прочел множество древних свитков, он был любознателен и мечтал покорить весь мир. Также он обладал настоящим талантом к магии и был необычайно мудрым.
Не обращая внимания на предостережение, оставленное безымянным святым, он сразу же изучил способ управления мечом, и Убийца Богов снова явил себя миру.
Но сам Мастер Нефритовый Лист действительно был удивительно талантливым магом. Он не только смог увеличить силу меча, не говоря уже обо всем, что он изучил из надписей, оставленных безымянным святым. Кроме того, он прибавил к заклинанию, сдерживающему темную энергию Убийцы Богов, еще одно мощное заклятие, с помощью которого эту силу можно было контролировать, а сам меч в обычном состоянии стал ничем не примечательным и на вид совсем простым. Распираемый гордостью, что он смог превзойти безымянного святого, Нефритовый Лист записал на обратной стороне кусочка яшмы заклятие Трех Чистых Сущностей, спрятав секрет школы Айне внутри Убийцы Богов.
Изначально сила Мастера была так велика, что среди всех врагов никто не мог с ним сравниться. А теперь, когда в его руках оказался Убийца Богов, и он познал секрет Чистой Сущности, во всей Поднебесной каждый, и демон, и святой, все склонили головы перед ним.
Покончив с врагами, Нефритовый Лист остался в Лунной Обители и продолжил тренировки. Он повышал искусство магии, а также составлял свитки с заклинаниями и магическими секретами, после чего основал школу Айне, и она стала самой великой магической школой в Поднебесной. А когда появились семеро мастеров пиков Айне, ее сила еще больше возросла.
По прошествии времени уровень Нефритового Листа возрос, и он вступил на опасный путь. Мастер стал больше гневаться, теперь сражения с врагами приносили ему удовольствие. Он с легкостью убивал врагов, думая только о том, как увеличить свою силу, и больше не помогал простым людям, а думал только лишь о себе.
Он понимал, что сила созданного им заклинания Трех Чистых Сущностей слишком велика, и это может навлечь небесную кару. Но он не хотел, чтобы заклинание потерялось в веках, поэтому разделил его на четыре этапа, чтобы передавать его ученикам постепенно. И хотя эта магия была не так сильна, как Три Чистые Сущности, все же это была мощная магия, которая стала вершиной магии Айне. Позднее Нефритовый Лист заключил договор с духом гор Айне о том, что пока меч не покинет гор, внутри Айне будет действовать заклинание Убийцы Богов, которое будет защитой школы Айне. С помощью меча можно было запустить это заклинание в момент опасности, и тогда в пределах Айне не выживет ни один враг. А в мирное время дух гор Айне помогал контролировать темную силу внутри меча.
За тысячи лет правления Нефритового Листа в Айне прибавилось учеников. И за все это время ему не приходилось пользоваться заклятием Убийцы Богов, достаточно было только имени меча, чтобы Поднебесная трепетала. Возможно, только Шен Доул был единственным человеко после Нефритового Листа, который воспользовался этим заклинанием. ***
В воздухе мелькнули три тени, и тут же упали на землю. В темноте было трудно различить, но вид у них был потрепанный. И кажется, среди них была девушка. Это конечно же была троица Джосана, спасенная Тянь Болисом.
Магия Джосана была очень слабой, к тому же когда он достал желтый листок, он ничего не видел дальше собственного носа из-за дождя. Так что он резко оттащил остальных с дороги, на которую они приземлились, в сторону и опасливо огляделся.
Он вдруг увидел тень дерева неподалеку, и быстро подбежал к нему, надеясь укрыться под его сенью. Но подойдя ближе, он увидел, что за деревом не спрячешься, особенно всем троим. Джосан пребывал в состоянии паники, он не знал, что делать дальше.
Все трое сегодня пережили настоящий ужас, если кому рассказать, никто и не поверит. Глава самой сильной школы Света напал на одного из своих братьев, и они сражались в смертельной битве на заброшенном кладбище!
И к тому же был использован легендарный меч Убийца Богов, который почему-то был только половиной меча!Они все подняли головы вверх, словно благодаря небеса за сохраненные жизни. Джосан, подумав об этом, про себя выругался. Я ведь и сам немного принадлежу к школе Айне, пользуюсь магией их предков. А сегодня чуть не погиб от их рук! его сердце вздрогнуло, и он подумал Не будет ли Шен Доул преследовать нас?
Где же нам от него укрыться…
Он протер лицо рукой и только собирался заговорить, но тут вдруг заметил, что в его ладони что-то есть. В темноте было плохо видно, что это, но вещь была размером ровно с ладонь.
И хотя он пока не мог разглядеть ее, Джосан вспомнил, что когда Шен Доул уже вот-вот должен был его убить, Тянь Болис встал на его защиту, так что эту вещь, должно быть, он ему и вручил. Подумав об этом, Джосан тут же спрятал вещицу в складки одежды. Среди дождя на его лице мелькнула улыбка. Они ведь все-таки спаслись, а в темноте их было не так-то просто разыскать.
Кажется, теперь они были в безопасности.
Дедушка, где это мы?
Голос Хон раздался из темноты, она слегка тяжело дышала, все-таки ей тяжело далось сегодняшнее заклинание призрачной магии.……
Джосан сейчас совершенно забыл о том, что надо строить из себя бессмертного. Он думал о том, что оставил ему Тянь Болис, так что даже не слышал слов внучки.……Дедушка…
Как вдруг, ей ответил Синистра:
Мы недалеко от гор Айне. Вон они, виднеются на горизонте.
Джосан отозвался, лишь услышав слово Айне. Да, горы Айне, моя магия так сильна, что я перенес вас как раз к подножию гор Айне. Он вспомнил, как чей-то голос над ухом сказал:
Горы Айне, Пик Бамбука. Теперь он вспомнил, что это сказал Тянь Болис. Неужели он хотел, чтобы они отправились на Пик Бамбука?
Джосан размышлял над этим, когда Синистра сказал:
Господин, боюсь что маги Айне не будет мне рады. Нам лучше не задерживаться здесь надолго.
Джосан, услышав это, вздохнул. Затем машинально протянул руку к груди и тронул оставшиеся листки желтой бумаги. Мы пока спрячемся здесь, чтобы Шен Доул нас не нашел. А когда рассветет, решим, что делать дальше. Синистра ничего ему не ответил. Все трое тут же затихли, в ночи был слышен лишь звук дождя и тяжелое дыхание обессилевшей Хон.
