Долина Тайо.
У храма Шаньхэ стояла тишина. Из всех учеников Тайо сюда было позволено входить только Ли Синю, остальные либо занимались делами долины, либо тренировались у себя в комнатах. Очень редко кто-то приходил сюда. Здесь было прохладнее, чем в остальной долине, даже днем.
И сейчас у ворот храма стояли только два силуэта, глядящих вдаль.
Вдалеке, в направлении таинственных гор Шиван, в небо ударил столб огня, обжигающий облака и рассыпающий красные искры. Он ударил в небо, а затем рассыпался во все стороны ярким светом.
И хотя он был очень далеко, казалось, даже здесь можно было услышать гневный рев пламени, а земля под ногами слегка задрожала. Если такое происходит за тысячи миль, то что творится там, в горах Шиван, где все это случилось?
Никто не знал ответа, и даже эти двое у храма Шаньхе, не знали.
Юнь Илань долго молчал. Очень долго. Он смотрел вдаль, на столб огня, который не собирался исчезать. На его лице залегли глубокие тени.
Прошло много времени.
В молчании, на них спустилась тьма. Небо потемнело, несколько учеников проходили мимо, но ощущали, что атмосфера не очень приветливая, и быстро удалялись. В конце концов, когда в небе сверкнул последний сумеречный луч, та картина вдалеке стала неразличимой.
Где-то на другом конце Тайо раздался стрекот цикады. Но у храма Шаньхэ царила все такая же тишина.
Тень Юнь Иланя дрогнула, затем он повернулся.
Шан Гуань молча посмотрел в его сторону, их взгляды на миг соприкоснулись, но потом Юнь Илань резко развернулся и пошел внутрь храма. Шан Гуань тяжело вздохнул, еще раз посмотрел в сторону юга и направился за ним.
Тихие шаги, раздаваясь эхом внутри храма, делались неприятно громкими.
Словно они ступали прямо в сердце.
Юнь Илань дошел до главного места в храме и сел. Снаружи стемнело, но здесь не горели огни. Не потому, что ученики ленились, просто этот вечер чем-то отличался от остальных, и они не пришли заранее.
В темноте лицо Юнь Иланя казалось размытым, подумав немного, он вдруг сказал: Не ожидал, что на свете все же найдется кто-то способный разрушить пещеру Чжен Мо и убить этого демона.
Шан Гуань сел ниже Юнь Иланя. Он был младше его, но выглядел намного старее. Только голос его прозвучал сейчас более спокойно. В той битве Шен Доул тяжело ранил Зверя, так что нет ничего удивительного в том, что кто-то смог найти его и убить.
Юнь Илань долго молчал, затем горько усмехнулся и покачал головой. Все-таки небо умнее людей. Столетний труд пошел прахом.
Шан Гуань вздохнул, словно хотел что-то возразить, но потом пробормотал: Может быть, в свитках Инферно есть какой-то другой способ…
Юнь Илань фыркнул, и старик тут же замолчал. Атмосфера стала неловкой, но Юнь Илань был не в том настроении, чтобы обращать на это внимание. Он молчал и не двигался.
Морщины на лице Шан Гуаня стали глубже, в глазах мелькнул странный огонек, но не было ясно, о чем он думает.
Через какое-то время Юнь Илань позвал его: Брат Шан Гуань.
Тот вздрогнул. Да?
Юнь Илань просто сказал: Другие ничего не знают, только мы с тобой вдвоем храним этот секрет Тайо. Ты наверняка знаешь, почему тогда первый мастер Тайо решил основать школу магии именно здесь.
Шан Гуань вздохнул, его голос стал чуть тише. Из-за того, что он обнаружил здесь Пагоду Инферно, оставшуюся от предков южных колдунов, а также заклинания их древней магии.
Юнь Илань кивнул. Верно. Поэтому Тайо расцвела в этих южных пустошах. И благодаря магии южных колдунов, а также заклинаниям, которые оставили предки Тайо, наша школа начала процветать.
Тут вдруг голос Юнь Иланя стал чуть прохладным. Но за последние годы, несмотря на старания предков, самое сильное заклятие, оставшееся от южных колдунов, Небесный Огонь, растеряло почти всю свою силу.
Он почему-то начал сердиться, и холодно сказал: Когда я стал главой Тайо, я поклялся перед предками, что узнаю секрет этого заклинания, и тогда мощь Тайо взлетит до небес! Но я не думал, что я не только не смогу узнать ни единого ключа к заклятию Небесного Огня, но и к тому же потеряю заклинание Восьми Демонов. Не говоря уже о Зеркале Инферно…
Шан Гуань вдруг вздрогнул в темноте.
Раздался хлопок, это Юнь Илань в гневе с силой ударил по ручке кресла.
В храме Шаньхэ воцарилась тишина.
Немного подумав, Юнь Илань вздохнул и медленно поднялся. Его голос был чуть хриплым. Нам приходилось нелегко тогда, но мы узнали из трактатов южных колдунов, что кроме Пагоды Инферно, это заклинание есть еще в пещере Чжен Мо, только поэтому мы решились играть с огнем, жаль только… Эх.
Он еще раз вздохнул, и в этом вздохе слышалось невыразимое сожаление.
Снаружи храма раздавался тихий стрекот цикад, не было больше никаких звуков. Все ученики уже спали. Кто мог знать, что в этот час в храме Шаньхе посреди темноты молча сидят два старика?
Казалось, сегодня Юнь Илань был чем-то взволнован, он вспоминал прошлое, в мыслях его царил хаос. Он несколько раз прошелся туда-сюда, вздохнул, покачал головой, но так ничего и не сказал, а молча пошел во внутренние покои храма.
Шан Гуань сидел на месте, не шевелясь. Он смотрел, как силуэт Юнь Иланя исчезает в темноте, потом его глаза вдруг сверкнули, словно он колебался, но потом все же принял решение. Он поднялся.
Брат!
Юнь Илань остановился и развернулся к нему. Что такое?
Шан Гуань говорил медленно, словно каждое слово вытягивал прямо из души. Я долго думал над этим, и решил, что еще есть кое-какая надежда.
Юнь Илань нахмурился. О чем ты говоришь?
У Шан Гуаня как будто пересохло во рту, он шевельнул губами и медленно произнес: Сейчас оба места, где могло находиться заклинание Восьми Демонов Огня, Пагода Инферно и Пещера Чжен Мо, разрушены. И скорее всего, секрет Небесного Огня утерян вместе с ними.
Юнь Илань фыркнул. Это так. Но что ты хочешь сказать?
Шан Гуань, помолчав, ответил: Я думал о том, что заклятие и вправду нельзя вернуть, оно погибло. Но что если его можно добыть из рук человека?
Юнь Илань нетерпеливо прервал его: Но кто до сих пор может знать…
Как вдруг, его глаза сверкнули, а взгляд стал серьезным. Помолчав, он медленно спросил: Ты считаешь, что после разрушения пещеры Чжен Мо, остался еще кто-то из южных колдунов?
Шан Гуань глубоко вздохнул, как будто ему на сердце что-то давило, но затем он все-таки сказал: Я сейчас не могу быть в этом уверен. Но я предполагаю, что после разрушения пещеры Чжен Мо, останется один из тех призраков-потомков южных колдунов, так как у него еще есть незавершенное дело.
Он медленно поднял голову, его голос почему-то отдавал горечью. Если я все верно рассчитал, этот человек, возможно, останется в живых. И если он единственный, кто еще сохранил секреты магии южных колдунов, то мы, возможно, сможем от него что-то узнать. Но я не могу сказать наверняка.
Юнь Илань молчал, но его лицо стало заметно расслабленнее. Он вдруг кивнул. Верно, ты все правильно говоришь, брат. И хотя надежда невелика, еще рано отчаиваться. Если так, прошу тебя отправиться в горы Шиван, чтобы все разузнать. По пути узнай, как там Синь Эр и остальные. В этот раз он отправился туда первым, и наверняка столкнулся с трудностями, да простит он меня за это.
Шан Гуань в душе вздохнул и кивнул Мастеру. Слушаюсь.
Юнь Илань посмотрел на него и вдруг на его лице мелькнула улыбка. Брат, прости, если я что-то не так сказал тебе, я был не в настроении. Не думай об этом.
Шан Гуань покачал головой. Не надо так говорить, все в порядке.
Юнь Илань кивнул и, развернувшись, пошел во внутренние покои. Скоро его тень исчезла.
В храме Шаньхэ остался только одинокий силуэт, глядящий в темноту.
Темнота ночи подкралась и проглотила его.
***
Южные границы, горы Шиван.
Ужасный грохот, от которого содрогнулось все вокруг, вызванный извержением вулкана, после трех дней и трех ночей, наконец, начал стихать.
Огненный дождь, превративший всю картину в настоящий конец света, тоже в какой-то момент остановился. Только вокруг на пиках гор, в реках, на земле, все было покрыто следами ожогов. Издалека было видно еще несколько очагов пожара, который полыхал прямо на земле.
Только черные облака в небе все-таки медленно рассеялись, и солнечный свет снова смог озарить землю.
Даже издалека можно было ощутить в воздухе запах гари, но теперь, прилетевший с неба легкий ветер постепенно развеивал дым.
Все, наконец, закончилось.
Все, казалось, начиналось заново…
Луна и Солнце продолжали движение, звезды двигались по небу, и не знали даже, что случилось
Звезды огоньками освещали небо, взошла Луна.
Ночной ветер волной прокатился по деревьям.
Спокойная ночь опустилась на это место.
Тихо застонав, словно ребенок, пробудившийся ото сна, она невольно протянула руку, чтобы что-то схватить.
Это было тепло, успокаивающее и безопасное, совсем рядом с ней, словно он никогда ее не покидал. В уголках ее рта, словно во сне она обрела утешение, появилась легкая улыбка.
Ночной ветер мягко подул под светом звезд.
Ее волосы растрепались, и несколько прядей шевельнулись на ветру, коснувшись ее лица, прекрасного, словно яшма. Она слегка нахмурила брови, с детской невинностью, но также и с ослепительной красотой, как будто это спокойствие медленно погружало ее в прекрасный сон.
Зевул молча смотрел на ее спящее лицо. Она была совсем рядом с ним, так близко, как никогда. Она спокойно спала, вдыхая свежий воздух южных границ. С дыханием ветра ее грудь медленно вздымалась, а на губах играла легкая улыбка.
Он вдруг поднял голову и увидел, что луна повисла прямо над ними, испуская нежный свет, озаряя мир вокруг.
Словно вода, лунный свет коснулся их.
Одежда казалась белоснежной, а кожа — яшмовой.
Это был один из высоких пиков гор Шиван, который выдавался над горами примерно на один ярд. Огонь и пепел от пещеры Чжен Мо не могли достать их, они были уже довольно далеко оттуда. Только несколько упавших горящих камней зажгли вокруг небольшие пожары, которые быстро погасли.
Отсюда, сверху, можно было видеть, что-то страшное место уже почти догорело.
А два человека, которые в тот день были на грани смерти, были спасены чудесным Зеркалом Инферно. Только из-за потраченных сил, они оба быстро потеряли сознание, а когда Зевул проснулся, он увидел, что они с Анан уже были на этой вершине.
После отгремевшего взрыва, эта ночь казалась особенно тихой.
Как вдруг, рядом с ним раздался вздох, и он опустил голову, увидев, как девушка, улыбаясь сквозь сон, медленно открыла глаза.
Чистые, нежные глаза, в которых отражался его силуэт…
Неожиданно, словно все вокруг застыло, а в глубине его души что-то с треском раскололось!
Потом, поколебавшись, она мягко, с долей неловкости во взгляде, улыбнулась.
И эта улыбка расцвела среди ночной тьмы, словно прекрасная лилия!
Казалось, в тот миг даже время потеряло смысл, но разве это было важно?
Зевул тоже улыбнулся, мягко и нежно, совсем как тот молодой парень, десять лет назад.
Она протянула ладонь, чтобы взять его руку и больше никогда не отпускать, но заметила, что их руки уже были сжаты вместе. Ее лицо окрасилось румянцем, и она медленно села.
Раздался шелест одежды — это верхний халат Зевула был накинут на ее плечи. Она посмотрела на него, но ничего не сказала, только улыбка на ее губах стала еще ярче.
Словно нежная рука, ночной ветер погладил ее волосы, а вдалеке эхом раздался шум деревьев.
Анан огляделась по сторонам. Недалеко от них, у края скалы, меч Ориханк торчал из камня, переливаясь светом, как осенняя вода. А рядом с ним на земле лежала Душа Вампира.
Два эспера сейчас были так спокойны, и кто знал, какое у них было прошлое? Душа Вампира испускала мягкий зеленый свет, который соединялся с голубым сиянием Ориханка. Казалось, эта пара эсперов, враждующих тысячи лет, сейчас словно слилась воедино.
За их спинами раздался низкий рык, они обернулись и увидели, как в лесу позади мелькнула огромная тень. Это был спутник Зверя — Тотетсу. Судя по всему, он был взволнован. Но очень быстро, после того, как раздался крик Аша, словно успокаивающий его, Тотетсу замолчал, и больше его не было слышно.
Они повернулись и посмотрели друг на друга.
Зевул с долей сожаления произнес: Это Тотетсу. Я здесь именно ради него. Завтра мне придется…
Как вдруг, он больше не сказал ни слова, потому что белоснежная рука закрыла ему рот.
Он замолчал, но почему-то вдруг вздрогнул всем телом.
Ночной ветер растрепал пряди ее волос. Ее глаза в этой ночи были словно зачарованными.
Но улыбка не пропадала с ее губ.
Анан только улыбалась и смотрела на того, кого бессчетное количество раз видела во сне. Через какое-то время она тихо и осторожно произнесла: Не думай о завтрашнем дне, ладно?
Луна, словно снег, освещала мир людей.
Зевул застыл и посмотрел на нее. На ее прекрасную улыбку, в которой отражалась скрытая печаль. Ветер все еще не переставал, ее волосы растрепались по плечам, а в воздухе плыл мягкий аромат.
Ее силуэт был таким хрупким, но ее красота, казалось, могла скрасить всю горечь этого мира.
Не думай о завтрашнем дне.
Ладно?
Яркая луна, россыпь звезд…
Ночь была такой тихой.
Он осторожно, но крепко сжал ее руку своей ладонью.
Кто заметит маленький кусочек счастья под огромным небом?
Хрупкий силуэт покачнулся как от ветра, она раскрыла объятия и воспоминания тысячи лет словно утонули во времени.
Может быть, сейчас кто-то улыбается, глядя на них?
С радостью, или с болью?
Не важно, что будет завтра, каким будет завтрашний день, зачем об этом заботиться?
Обними меня.
И я, острожно, прижму тебя к своей груди…
