Чу Цзинтянь ущипнул себя и удивлённо спросил: «Мастер, о котором вы говорите, это брат Е? Как он смог нас сюда отправить? Вы же должны это знать, так?»
Лэн Я, сидящий рядом с ним, потянул его за край одежды и холодно сказал: «Не спрашивай о том, о чём не должен. Мастер скажет нам, когда придёт время»
Лэн Я был настолько же шокирован, как и Чу Цзинтянь. Он испытал перемещение в пространстве в считанные секунды. Перед ним также сидели эти двое старых людей, которые называли Е У Ченя своим «мастером». Это подразумевало, что Е У Чень обладает силой, которая для них всё ещё не ведома.
Чу Цзинтянь какое-то время побурчал, а затем тихо сел и начал задавать всякие несущественные вопросы: «Дедушка и… бабушка, могу я узнать, как мне вас называть?»
«Хаха… просто зовите меня Да Цун» — сказал старик, после чего указал на старую леди: «а её вы можете звать Цун Хуа» (На китайском эти имена означают «Зелёный лук» и «Порезанный зелёный лук»)
Чу Цзинтянь быстро замотал головой: «Нет-нет, ни за что… вы — старшие, как я могу так вас называть?»
«Вы оба — друзья мастера, наши дорогие гости, не стесняйтесь»
«Что ж… тогда я буду звать вас дедушка Да Цун и бабушка Цун Хуа» — эти двое выглядели даже старше, чем дедушка Чу Цзинтяня. А их имена, Да Цун и Цун Хуа, звучали даже хуже, чем его прозвище, Да Ню.
Настоящим именем старика было Янь Цинхун, а именем старой леди после свадьбы стало Янь Цинпин. Так вышло, что они были самыми старыми жителями на дне Бездны Смерти, и они были на поколение старше Янь Тяньвэя. Хоть они и выглядели престарелыми, они обладали ошеломляющей силой. Внизу Бездны Смерти у людей не было особо много желаний. Они проводили всё своё время практикуясь и тренируясь. Их сила и возможности сильно превосходили «Секту Северного Императора», которая вела себя высокомерно и нечестиво. Внутри секты по силе эти двое уступали лишь Янь Тяньвэю. Кроме того, о Янь Тяньвэе, который обладал чистейшей кровью Северного Императора, ходили слухи, что он получил силу божественного уровня. Но если бы Янь Цинхун и Янь Цинпин объединились, то даже Янь Тяньвэю нужно было быть осторожным.
Понаблюдав за Лэн Я и Чу Цзинтянем, они были поражены. Будучи такими молодыми, они достигли такого уровня. Особенно плотный паренёк с мечом. Они были уверены, что эти двое молодых людей обладают неординарной наследственностью.
Время медленно шло, а небо темнело. Лэн Я пребывал в смешанных чувствах. Идея захоронить его мать рядом с Фэн Чаояном изначально была трудновыполнимой, но он чувствовал невероятное спокойствие в этот момент. Е У Чень подарил ему это чувство доверия. А в течение этих двух дней оно лишь крепло.
Деревянная дверь открылась, и старая женщина вошла внутрь: «Пошли, я всё приготовила»
На затянутом серыми тучами небе не было видно звёзд. Лэн Я вместе с Чу Цзинтянем несли гроб, следуя за старой четой на запад. Земля под его ногами была неровной, но он старался идти ровно. Не ради себя самого, а ради его бедной влюблённой матери.
Спустя долгое время они наконец прибыли к месту назначения.
Взгляд Лэн я даже во тьме ночи оставался всё таким же острым, как и днём. Он сразу заметил огромную группу стражников менее, чем в ста метрах перед ними.
Старая чета, казалось, ничего не обнаружила. Они продолжали спокойно идти. В этот момент Лэн Я почувствовал несколько взглядов, направленных на них. Его брови опустились, но в это время старик медленно достал что-то из кармана, и во тьме ночи полыхнула красная вспышка.
Эти несколько взглядов тут же исчезли, и больше на них никто не смотрел.
«Дедушка Да Цун, бабушка Цун Хуа, перед нами находится могила Фэн Чаояна? Нас обнаружат. Может, нам стоит сначала избавиться от этих людей?» — серьёзно спросил Чу Цзинтянь
Лэн Я потянул его и покачал головой. Янь Цинхун успокоил их: «не переживай, мы все на одной стороне»
«На одной стороне?» — Чу Цзинтянь был ошеломлён.
И точно, когда они приблизились, эти люди с копьями и в тяжёлых доспехах даже не посмотрели на них, полностью проигнорировав. Чу Цзинтянь был удивлён, так что вышел вперёд и потряс рукой перед глазами стоящего перед ним человека, только чтобы понять, что его глаза даже не пошевелились. Затем он ущипнул этого человека за лицо и пробормотал: «Странно… это не статуя…»
У стражника, чьё лицо только что ущипнули, дёрнулся уголок губ: у него возникло желание пырнуть Чу Цзинтяня чем-нибудь острым.
Кто-то открыл дверь гробницы, внутри горели свечи. Янь Цинхун провёл их вниз и объяснил: «После смерти Фэн Чаояна Фэн Ле, император Нации Ветра, построил эту гигантскую гробницу, и он посещает её каждый год. Как вы знаете, мастер убил Фэн Чаояна. Около десяти месяцев назад, когда мастер пришёл, он выразил своё сожаление тем, что убил отца своего друга. В результате, мастер потратил полгода, чтобы теми или иными способами заменить всех здешних людей на своих. Мастер также сказал нам, что сын Фэн Чаояна очень преданный человек, даже не смотря на свою ненависть к отцу, он всё равно сделает всё возможное, чтобы прийти сюда и провести время, охраняя дух отца. Мастер хотел, чтобы сын Фэн Чаояна мог спокойно охранять это место, будь то в течение семи дней, месяца или же полугода…»
Лэн Я задрожал, он почувствовал, как в его груди разливается тепло, а его глаза мгновенно покраснели. В этот момент последняя преграда в его сердце, по отношению к Е У Ченю, пала.
Дорога до кладбища была длинной, а внутри царила влажная атмосфера. Спустя долгое время шаги старика наконец остановились. Он посмотрел на Лэн Я и вздохнул: «Я правда не ожидал, что твоя мать…» — он указал на нефритовый гроб: «Там покоится Фэн Чаоян. Не спеши и оставайся так долго, как сам того хочешь, никто тебя не побеспокоит. Каждый день тебе будут посылать еду. Когда начнётся Соревнование Магических Боевых Искусств Тяньченя, тебе сообщат»
Лэн Я посмотрел на нефритовый гроб и медленно приблизился к нему. Он осторожно поместил гроб своей матери рядом с ним и опустился на колени.
Янь Цинхун развернулся и посмотрел на Чу Цзинтяня, тепло улыбнувшись, он сказал: «Проведи немного времени со стариком»
Чу Цзинтянь почесал затылок и смущённо ответил: «Я собираюсь составить компанию Лэн Я и буду приносить ему еду»
Янь Цинхун был слегка ошарашен, но затем рассмеялся и вышел.
Чу Цзинтянь подошёл и опустился на колени рядом с Лэн Я, который спросил у него: «Почему ты не ушёл?»
«Ну, мы — друзья. Твои родители — мои тётя и дядя. Это также и моя обязанность, быть здесь. Но я буду кланяться не так долго, мне просто нужно будет позаниматься» — ответил Чу Цзинтянь.
Лэн Я какое-то время ещё смотрел на него, после чего перевёл взгляд на два стоящих рядом гроба, и постепенно его глаза утратили фокус.
Матушка, как это замечательно, суметь похоронить тебя рядом с отцом. Хоть твой сын и не бесполезен, но он ничем не может тебе отплатить. Я только надеюсь, что ты реинкарнируешь и выйдешь замуж за человека, который будет по-настоящему любить тебя, чтобы тебе больше не пришлось страдать в своей следующей жизни… даже если это будет обычная семья, этого достаточно.
Фэн Чаоян, ты умер, и у тебя не должно было остаться сожалений. Когда ты был жив, все почитали тебя, как Бога Войны. Но после того, как ты умер, только моя матушка захотела последовать за тобой. Я думаю, что ты был благословлён тем, что моя матушка была твоей женой.
Лэн Я думал обо всём этом и продолжал сидеть там, словно статуя.
Спустя целые сутки скандал с Линь Сю и Линь Сяо не остановился на городе Тяньлун, где даже нищие обсуждали его. Он распространился на окружающие города. Только к вечеру шумиха слегка поутихла, когда по улицам развесили предупреждения, что любой, кто распространяет слухи, будет казнён. Тем не менее, люди всё равно продолжали тайком это обсуждать. Люди начали осуждать и критиковать этот поступок, говоря о том, как стыдно, должно быть, императрице, или как кто-то из некой семьи совершил нечто постыдное, и тд.
Лун Инь, у которого обычно был спокойный нрав, после случившегося перебил кучу вещей.
Он хотел, чтобы Е У Чень умер, но всё ещё не растерял последние крохи разума из-за своего бешенства. Он не сможет убить Е У Ченя, не растеряв последнее уважение к себе, но у Е У Ченя были силы убить его.
Невозможно было свалить вину на него, равно как и не было возможно доказать, что это сделал он.
Он мог только отыграться на Линь Сяо. Хоть он и позволил ему прожить ещё один день, ради семьи Линь ему было необходимо умереть. Так что на следующий день его должны были тайно казнить. Тем не менее, Лун Иню пришлось пощадить Линь Сю: если казнят и её, тогда весь мир тут же осознает, что этот «скандал» — правда. И дворец превратится в посмешище.
На следующее утро атмосфера в зале дворца Тяньлун царила странная. Обычно чиновники, дожидаясь императора, шумели и переговаривались, но в этот день они казались особенно тихими. Оглянувшись по сторонам, они поняли, что Линь Куан не пришёл. Линь Чжань находился в зале уже долгое время, и выглядел довольно нервным. Он пытался что-то сказать, но это только заставляло его выглядеть ещё более неловко. После случившегося с его сестрой и сыном, ему стоило немалой смелости встретиться со всеми этими людьми.
Что было ещё более странным, Е Вэй до сих пор не пришёл, а он никогда не опаздывал.
Лун Инь пришёл позже. Он сел на центральное место в зале, его лицо выглядело величественным, как и всегда, и никто не мог заметить ничего странного. После приветствий все сели и слегка опустили головы. Никто не смел издать ни звука. Такой оскорбительный случай был неприемлем для любого мужчины, тем более, для императора. Они прекрасно могли представить, как сейчас себя чувствует Лун Инь. И они только могли постараться выглядеть настолько естественно, насколько это возможно.
Лун Инь окинул всех взглядом и заметил, что место Е Вэя пустует, он нахмурился: «Кому-нибудь есть, что сказать?»
Снаружи зала раздался громкий голос: «У Ченю есть, что сказать!»
