[Во-первых, я понятия не имела, что ты собирался сказать. Это не была одна из твоих обычных отрепетированных речей. Во-вторых, даже если бы я знала, я бы никогда не стала останавливать тебя. Напротив, я годами пыталась помешать тебе сдерживать свои чувства.] — Ответила Солус.
[Я счастлива, что ты наконец признал, что в этом жестоком мире все же стоит жить, но твои слова все равно глубоко ранили меня. Я понимаю, что никогда не держала тебя за руку и не обнимала, когда твое… нет, наше положение казалось безнадежным, но даже так, я всегда оставалась рядом с тобой.]
[Я много раз говорила тебе то же, что говорили Флория, Тиста, а теперь и Камила, но ты никогда не слушал. Пускай я часть тебя, но я — не ты. После всего этого времени и после всего, через что мы прошли вместе, я должна была заслужить твое доверие.]
[Я доверяю тебе, Солус. Всегда доверял.] — Лит пытался выкрутиться.
[Нет, это не доверие. Просто от меня ничего не скроешь — разница большая. После того, как я солгала тебе всего один раз, чтобы защитить твою жизнь, ты наговорил мне ужасные вещи и держал меня на расстоянии вытянутой руки в течение нескольких недель.]
[Ты не хотел даже думать о том, как мне было тяжело и почему я решилась на это. Ты никогда не обращал внимание на то, сколько страданий я перенесла ради тебя, пока ты сам не ворвался в мой разум и не проверил все лично. Только тогда ты извинился и решил начать все сначала.]
[Когда мы помирились, ты разрешил мне надрать тебе задницу, если я буду когда-нибудь с тобой не согласна, но только сейчас я нашла в себе силы сделать это. Я никогда не сержусь на тебя, потому что, в отличие от Флории, в отличие от каждой проклятой души на этой планете, я знаю тебя настоящего.]
[Дерек Маккой, Лит Верхен, кем бы ты ни был, мне все равно. Там, где твоя семья видит волевого человека из стали, где Камила видит героя, и где ты видишь чудовище — я вижу человека, который всегда будет двигаться вперед и никогда не прекратит бороться, сколько бы ему ни пришлось ползти и через сколько бы дерьма ему не пришлось бы пережить.]
[Я всегда уважала тебя за это и не хотела становиться для тебя еще одной тяжкой ношей. После Варгов, проведя некоторое время с моими друзьями, я наконец поняла, что на самом деле означает быть человеком.]
[Я заслуживаю от тебя такого же уважения, которое сама испытываю к тебе, и если иногда мои чувства становятся обузой, что ж, смирись с этим. Поскольку я такая же личность, как и Флория, а не просто голос в твоей голове.]
Лит все еще оправлялся от своего момента слабости с Флорией, поэтому принятие слов Солус, всех ее сдерживаемых чувств, заставило его полностью потерять дар речи. Он вернулся в зал, не зная, чувствовать ли себя придурком из-за того, что он только что наговорил Флории, или из-за того, как он относился к Солус все эти годы.
Солус была во всем права.
[Кстати, пока ты изображал Ромео, я проверила твою Джульетту с помощью Бодрости. Ее примеси намного ближе к ее ядру маны по сравнению с прошлым разом. В тот раз, когда мы проверяли, но она все еще была в безопасности.]
[Но тебе не нужно в ближайшее время беспокоиться о ее Пробуждении. У нас с тобой есть достаточно времени, чтобы найти способ позволить ей безопасно пережить Пробуждение.]
Лит был настолько поглощен своими мыслями, что совершенно забыл о проблеме с ядром. Тем не менее, Солус снова прикрыла его, потому что ей было не все равно.
[Спасибо, Солус. Я никогда не смогу выразить словами как я тебе благодарен. Огромное тебе спасибо за то, что ты мой единственный настоящий друг. Если Флория была моим портным, сшившим меня заново, то ты — мой архитектор. Моя опора, не дающая мне развалиться снова и снова, и ты продолжаешь это делать до сих пор.]
Солус мысленно кивнула, принимая его благодарность. Она подумала о том, чтобы поделиться с ним новостями о своей гуманоидной форме, но в конце концов отказалась от этого.
«Это был бы удар ниже пояса. Растрогать его и призвать уделять мне больше внимания сейчас, когда он все еще на эмоциях. Как я и говорила ранее — я не такая, как он. Я прибегаю к своим собственным методам. Правильным методам. Я не манипулирую теми, кого люблю, чтобы получить то, что хочу». — Думала Солус в уголке сознания.
По возвращению к своим друзьям, Лит услышал несколько беспокойных перешептываний. Несмотря на то, что он не услышал все целиком, чтобы получить цельную информацию, суть он уловил.
К счастью, они с Флорией ушли ненадолго и Камила еще успела ответить Каллиону на его явную провокацию. Лит и Джирни ранее предупреждали ее и семью Верхен о рисках подобных мероприятий. Так как прямые конфронтации с Литом были сродни самоубийству, очевидно, что его близкие становились гораздо более привлекательной мишенью.
Перед такой аудиторией потеря контроля над собой могла серьезно навредить Литу, даже если самого его там не было. Камила и Элина были сделаны из одного теста: в обычной ситуации они бы обругали Каллиона на чем свет стоит, но сейчас, помимо их сжатых кулаков, они лишь улыбались и ничего не предпринимали.
«Поскольку оба варианта для меня проигрышны, я могу выбрать только третий: хранить молчание и надеяться, что Лит скоро вернется».
— Что тут у нас происходит? — Лит обратился к Фрие, взяв Камилу за руку. Мало того, что она была его другом, Фрия также была дочерью хозяев поместья. Никто не мог подвергнуть сомнению ее суждение, не проявив при этом неуважения ко всей семье Эрнас.
Она рассказала ему все, чувствуя себя немного смущенной из-за того, что не вмешалась. Помешало то, что она и Квилла не взлюбили Камилу, так как они были обеими руками за свою сестру.
— Позвольте мне прояснить кое-что, — Лит стоял прямо, как солдат в строю, так что он мог холодно смотреть Каллиону в глаза сверху вниз.
— Во-первых, вы отнеслись к моей спутнице как к прислуге, требуя от нее извинений только на основании своих собственных предположений. Затем вы унизили меня, принизили мой вклад, мою магию перед всей моей семьей и достопочтенными гостями. И наконец, вы в негативном ключе высказались о ее воспитании, тем самым также подвергнув сомнению мои личные суждения.
— Вовсе нет. Вы слишком упрощаете, — обиженным тоном отрицал Каллион.
— Я всего-то пытался помочь вашей спутнице сохранить лицо и защитить честь моей.
«Ну давай, псих! Вызови меня на дуэль, напади на меня или что-то в этом роде. Никто не будет ожидать от меня победы! Чем убедительнее я проиграю, тем хуже будет для тебя! Так ты лишь покажешь всем, что ты не более чем кровожадный варвар». — Думал Каллион.
— Вот как? Неужели? — Лит пожала плечами и обратился к Флории:
— Флория, скажи, пожалуйста, Камила чем-нибудь тебя обидела?
— Вовсе нет. Я спросила Камилу о ее восхитительном корсаже и она ответила. Между прочим, называть столь замечательную вещь безделушкой… — она на секунду перевела взгляд на Каллиона, прежде чем вновь отвернуться.
— Итак, никакие извинения не требовались изначально, но вам этого хватило, чтобы привселюдно негативно высказываться в наш адрес, — сказал Лит, с презрением смотря на него.
— Мне правда очень жаль, — Флория сначала поклонилась Камиле, а затем Литу. Она чувствовала себя ужасно, ведь она была не только одной из хозяев вечера, но и спутницей Каллиона.
— Не нужно извиняться, Флория, — Лит положил руки ей на плечи и аккуратно вернул ее в вертикальное положение.
— Ты одна из моих лучших друзей, я бы никогда не затаил на тебя обиду, — слышать эти слова было больнее, чем прямые оскорбления, особенно после того, как они минуту назад откровенно поговорили в боковой комнате.
Флория чувствовала себя глупой и несчастной. Она стиснула края платья, и ее глаза наполнились слезами от негодования и смущения. Как Лит и ожидал.
