Филлард не помнил, чтобы он когда-то был животным. Он помнил как стоял на ногах, чувствуя звериный голод. Это было его первое воспоминание.
Как волшебный зверь, он всегда был на вершине пищевой цепи. Он редко чувствовал страх. Он чувствовал страх когда бился с развитыми монстрами, или когда он бился с Литом. Но когда его начали есть заживо, Филлард впервые обнаружил в себе чувство ужаса.
Осознания того, что даже если ему каким-то образом удастся избавиться от тролля, он все равно может умереть от ран, было достаточно, чтобы вызвать панику.
Почти.
Его тело было слабым, но не дух и разум. Щупальца земли вынырнули из-под земли прямиком в открытые пасти тролля. Грязь и камни были ужасными на вкус. На лице Падшего появилось выражение отвращения, когда он попытался избавиться от пут, сковывающих его движения.
Жнец воспользовался моментом, когда они наконец разделились, чтобы высвободить свою самую мощную молнию на все еще скованного тролля. “Падение Молота” было равносильным заклинанию четвертого уровня.
Молния была размером с небольшой дом, и вместо того, чтобы ударить один раз, прежде чем исчезнуть в земле, она обвилась вокруг своей добычи, поражая ее из раза в раз.
Кожа тролля почернела, обугленное тело сопровождал запах жареного мяса. Это заставило Линдворма проголодаться, напомнив ему, что он высший хищник. Все, кто выступал против него, должны были сначала стать пищей, а потом навозом.
Когда молния исчезла, тролль начал залечивать свои раны, его руки светились магией света. Страж Рю поразила его несколькими огненными стрелами, но в своей гуманоидной форме тролль больше не был уязвим для огня.
— Я здесь бесполезна! Я вернусь и помогу другим. Постарайтесь продержаться, пока мы не избавимся от трех других троллей!
«Легче сказать, чем сделать!». Выругался про себя Жнец. Если хоть один тролль уйдет, все их павшие товарищи погибли бы зря. Отступать было нельзя.
Филлард взревел, бросив вызов троллю, и встал на хвост, несмотря на боль от многочисленных ран и текущую из него кровь. Тролль атаковал Линдворма, выпустив новый шквал кинжалов, сделанных из света.
На этот раз Филлард был готов. Он сжал правую руку, подняв каменную стену, которая блокировала заклинание света. Тролль пробил стену, попав в ловушку Филларда. Прямо за каменным барьером он смешал воду и землю, чтобы создать толстый слой грязи, который полностью покрыл тролля.
Внезапно троль стало глухим, слепым и замедлился настолько, что Линдворм успел сотворил гигантский каменный молот. Он использовал его, чтобы отправить тролля в небо одним мощным ударом вверх.
— Ударьте его всем, что у вас есть!
Филлард приказал Кронам и Жнецу, пока сам убирал землю из грязи, оставив монстра залитым водой.
Молнии ударили со всех сторон с такой силой, что не давали троллю упасть, буквально держа его в воздухе. Филлард позаботился о том, чтобы тварь никогда не встала на ноги. Каменным молотом он отправлял тролля в полет каждый раз, когда тот собирался достичь земли.
Без заклинаний и с ограниченной мобильностью тролль вскоре вернулся к своей ужасной форме и вскоре умер. Филлард был истощен. Он делал все что мог, чтобы залечить свои раны, но его познания в магии света ограничивались первичной магией. Он мог только обработать раны магией земли, чтобы остановить кровотечение.
Когда он увидел, что три других тролля все еще живы, его ослепила ярость.
— Почему бы вам просто не сдохнуть?!
Он взревел. Воздух в его легких смешался с уникальной маной, протекающей по его телу. Искра его жизненной силы зажгла ману, превратив рев в зеленое облако, окутавшее троллей и заполнило яму.
Камни растаяли, и земля разложилась, источая отвратительный запах серы. Всё, кого коснулось ядовитое дыхание, умерло, и тролли не были исключением. Их тела превратились в лужи белой жидкости. Не осталось даже костей.
— Трахните меня!
Филлард выругался.
— Разве я не мог узнать об этом пять минут назад?
Из двадцати одного волшебного зверя осталось только четырнадцать, и многие из них погибнут после серьёзных ран.
***
Учебный лагерь Флории был кошмаром. Она знала чего ожидать. Орион рассказал ей все заранее, но никакими словами нельзя было описать суровую реальность с которой она столкнулась в течение последних шести месяцев.
Сначала ее длинные волосы обстригли под короткую стрижку, а затем все ее магические предметы были конфискованы. Все, что напоминало ей о ее прошлой жизни, все связи с семьей были разорваны.
Они категорически запрещали использование магии, кроме первичной, во время тренировочного курса. Курсанты могли использовать только свое имя и служебный номер, присвоенный им. Это было для их же защиты.
Военный лагерь был полной противоположностью академии. Соотношение мужчин и женщин составляло семь к трем, и в случае обнаружения дворяне пострадали бы от дедовщины. Большинство кадетов были простолюдинами, пытающимися построить лучшее будущее для себя.
Чаще всего им приходилось бежать от несправедливого правителя, чтобы избавить свои семьи от дополнительных налогов или избежать недовольства. Дворян презирали как офицеры, так и пехотинцы, заставляя их не подавать виду.
С ее мускулистым телосложением и грубой кожей, полученными после всех тренировок, Флория без проблем походила на простолюдина. Когда кто-то спрашивал ее о ее семье или прошлом, она просто рассказывала историю Лита.
Они провели вместе так много времени, что она знала его жизнь как свои пять пальцев. Это помогло Флории завести друзей и сохранить свою личность в секрете. Она никогда не испытывала большей части их повседневных забот, кроме как через слова Лита.
Первые месяцы были жестокими. Инструкторов заботили только сила, выносливость и скорость. Только те, кто преуспел, получали шанс стать частью элитных сил. Среднестатистические кадеты могли стать только обычными солдатами, в то время как те, кому не хватало одного или нескольких навыков, могли только надеяться, что за их мозги им дадут бумажную работу. Остальные будут признаны непригодными к службе и уволены.
Во всех тестах в течение первых трех месяцев Флория превосходила всех курсантов своего взвода. Это вызывало восхищение у ее товарищей по бараку и столько же зависти со стороны других кадетов.
Однако семья Эрнас в последнее время привлекла к себе слишком много внимания, их враги жаждали возможности поставить их в неловкое положение.
Эрцгерцог Тебен никогда не забывал, какое унижение испытала его дочь во время турнира в Белом Грифоне. Он не мог вынести, что Флория затмила Клию и в армии, поэтому он позаботился о том, чтобы правильные слухи доходили до нужных ушей.
Когда ее личность была “случайно” раскрыта, вся тяжелая работа Флории оказалась напрасной. Даже соседи по бараку отвернулись от ее. Они могли выдержать самоотверженный труд простолюдина, в то время как успехи дворян, рожденных с серебряной ложкой во рту, был неприемлемыми.
Вскоре Флория стала изгоем для других кадетов. Единственное, что было хуже ежедневных издевательств и унижений — это изоляция. Она так думала. Когда ее взвод получил своего сержанта-инструктора: Триона Праудстара, стало еще хуже.
Это был последний подарок от эрцгерцога Тебена. Он знал, что Трион ненавидит своего брата так сильно, что отказался от фамилии Лита и купил фамилию означающую его собственные достоинства, вместо того, чтобы использовать ее для улучшения своей карьеры.
