В то время как молнии сверкали словно дождь одна за другой, на земле происходила гонка скорости заклинаний на выживание. Развитые клакеры пытались сохранить свою защиту, в то время как Лит приложил столько же усилий, чтобы заставить её разрушить.
Несмотря на то, что Лит был один, борьба шла на равных. Молнии были не единственной угрозой, были также ударные волны, которые они производили. Преторианцы теперь были слепы, глухи и тяжело ранены.
В отличие от своей королевы, они не могли использовать магию света, чтобы исцелить себя. Кроме того, следуя своему инстинкту, они защищали ее в меру своих способностей. Лит воспользовался ситуацией, сосредоточившись на одном из них в то время, оставляя иного врага незащищенным при каждом ударе молнии.
Облако, которое Лит вызвал, было маленьким, ему удалось произвести только дюжину молний, прежде чем утихнуть. И все же его последствия были разрушительными. Один из преторианцев был мертв, другой был в агонии, а последний был тяжело ранен.
Используя их слепую верность, Лит также уничтожил детёнышей, которые ответили на зов их королевы, бросив их в пучину шторма. Как только гроза прекратилась, Лит выпрыгнул из ямы, бросившись на полной скорости к своим врагам.
Его тело наполнилось магией воздуха, из-за чего он выглядел как пятно. Магические кристаллы, встроенные в меч — бастард, использовали часть заклинания, создавая небольшой вихрь молний вокруг лезвия.
Мать — выводка разозлилась из-за шума, вызываемого земным щитом вокруг неё. Органы чувств клакеров были все еще запутаны грозой, их реакция была дезорганизована.
Когда последний преторианец ещё понимал что происходит, Лит отрубил голову его мучающегося товарища, не давая ранам Матери полегчать.
Преторианец кричал о помощи, борясь со всей силой, которую он мог собрать. Все камни и обломки, которые были созданы в результате сдерживания грозы, летели в сторону Лита после каждого его движения.
Лит начал выходить из облака. Его мышцы болели от непрерывных ударов, и его разум терял фокус. Использование стольких заклинаний высокого уровня в короткий промежуток времени нанесло ему немалый урон.
Что еще хуже, чем ближе он подходил к преторианцу, тем точнее становился его контроль над обломками, что делало невозможным для Лита, увернуться от всех атак. Он мог отклонять только те, которые были направлены на его жизненно важные органы, и направлять остальные.
Он использовал слияние земли, чтобы ограничить травмы и слияние света, чтобы начать их регенерацию, как только они откроются.
Когда Лит был достаточно близко, клакер прервал заклинание, выпустив второе. Восемь гигантских паучьих лап из камня вырвались из-под земли, атакуя его со всех сторон. Каждая лапа имела шип на конце и была нацелена на его сердце.
«Черт бы побрал мою глупость! Я должен был знать, что предыдущее заклинание было просто отвлечением. У меня нет времени на блинк.»
Лит наполнил себя и меч магией воздуха, атаковав шип перед ним.
Он ударил горизонтально, стремясь использовать силу удара, чтобы отклонить удар в последнюю секунду и избежать превращение в шашлык.
К его удивлению, меч не отскочил от шипа, он прорезал камень, словно бумагу. Преторианец внезапно испугался, в то время, как Лит ликовал.
«Это не меч. Это шедевр!»
Лит обрадовался внезапному повороту событий. Клакер был беззащитен. Чтобы соткать и контролировать его заклинание с такой точностью, требовалось все его внимание, не оставляя времени для плана действий на случай непредвиденных обстоятельств.
С последним всплеском скорости Лит подошел к преторианцу, выполняя серию быстрых косых ударов. Первым были отрезаны передние ноги, которые пытались защитить голову преторианца. Вторым и третим он располовинил голову надвое и, соответственно, отрезал её.
Лит продолжал стремительно двигаться вперед, увеличивая расстояние между ним и Матерью — выводком, активируя бодрость, как только он остановился. Матери потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что молний больше не будет, но когда она опустила барьер, все уже было кончено.
Она воспользовалась бодростью, чтобы излечить свои многочисленные раны и пополнить свою ману. Как только она заметила его, Мать была готова противостоять любой атаке, которую мог заготовить человек. И все же Литт остался неподвижным, его улыбка на секунду расширилась.
— Ты действительно тупая.
Он смеялся над ней жестоким голосом.
— Поглощение мировой энергии — отличная идея. Очень жаль, что в эту игру могут играть двое, и я начал ее раньше тебя.
Мать — выводока обманута своей собственной глупостью, она впервые столкнулась с Пробужденным. Через видение жизни она проверила и поняла, что Лит сказал правду. Он поправлялся быстрее, чем она была в состоянии.
Начальный удар, который он получил, позволил Литу атаковать, прежде чем она вернулась в свое пиковое состояние.
— Отличная идея!
Он продолжал издеваться над ней, заметив ее светящиеся глаза. Слова не тратили маны, поэтому они были единственной атакой, которую он мог выполнить, не мешая выздоровлению.
— Я уверен, что бесполезная трата маны не замедлит вас еще больше.
Мать — выводка была возмущена вызывающим отношением Лита, но она еще больше боялась того, что может произойти, если она перестанет следить за каждым его движением.
В отличие от него, она не могла блинкать. Она также заметила, как кусок металла в его руках может легко разрезать даже ее самого сильного миньона. Ей нужен был только один удар, чтобы убить его, но Лит был способен сделать то же самое.
Мать — выводка бросилась вперед, вынуждая его перестать использовать бодрость и играть с его нынешней рукой (карты). Видение жизни дало ей лишь смутное представление о силе Лит. В конце концов, он чуть не убил ее. Мать была уверена, что он должен быть по крайней мере таким же сильным, как и она.
Благодаря чувству маны Солуса, Лит знал, что она была сильнее его даже в его пиковом состоянии, что-то, что все еще было потеряно для него. Его тело еще не оправилось от попытки спасти жизнь защитника.
Лит управлял ее страхами, чтобы она начала поправляться позже него и остановилась перед ним, заставляя ее сражаться на равных. Мать была физически лучше, но Лит намного опытнее в использовании всех элементов.
Ее передние ноги много раз сталкивались с его мечом, удерживая его в страхе. Их сила, скорость и выносливость были на одном уровне, так как Мать — выводка была слишком напугана, чтобы перестать использовать видение жизни.
Тем не менее Лит был вынужден играть в оборону. В то время как его противник мог блокировать передними ногами и атаковать ее когтями, у него был только один меч. Его кинжалы имели меньший диапазон, чем ее пальцы. Кроме того, ему понадобились обе руки, чтобы остановливать ее сильные удары.
Они были слишком близко, чтобы использовать заклинания. Если один из них остановится хотя бы на секунду, у другого будет время нанести удар как минимум три раза. Вскоре Лит был покрыт неглубокими ранами на голове, плечах и руках.
Мать — Выводка начинала привыкать к его плохому мастерству владения мечом, атакуя своими когтями каждый раз, когда ее передние ноги сталкивались с мечом. Удар ошеломил бы его всего на долю секунды, но этого было достаточно для нее.
Лит изменил свою стратегию, наполняя меч — бастард магией тьмы вместо воздуха.
Лезвие поворачивалось на шаг, на его поверхности появились черные и мелкие вихри. Литу не нужно было использовать зрение жизни, чтобы понять, что шедевр Ориона истощает силы его врага на секунду.
Ему нужно было только наблюдать за ее испуганным выражением лица. Каждый раз, когда темный клинок сталкивался с камнями Матери — Выводка, они ломались, и часть ее жизненной силы передавалась Литу.
Теперь стол медленно поворачивался, она знала, что чем дольше это будет продолжаться, тем слабее она станет. Она впала в безумие, атакуя все быстрее и быстрее, надеясь, что он совершит ошибку, не сумев удержать темп своими многочисленными конечностями.
Лит скоро был вынужден снова сосредоточиться только на защите. Атаки Матери были слишком быстрыми и хорошо скоординированными для его уровня мастерства. Новые и более глубокие порезы появились на его плоти, но он не мог перестать улыбаться.
— Даже чудовище, как ты, не может смеяться над своей собственной смертью!
Во время боя королева клакеров заметила необычный запах Лита. Это было отчасти человек, отчасти зверь, отчасти мерзость и совершенно неестественно.
— Я смеюсь над твоей!
Он внутренне ответил, прежде чем выпустить все девять заклинаний, хранящихся в его кольцах.
Огненные шары, молнии, чумные стрелы и полностью заряженные шахматные копья были выпущены против нее в упор, когда она бросала левую руку в правую руку Лита.
Удары молнии ошеломили ее, в то время как ракеты тьмы истощили ее жизненную силу, а сосульки опустошили ее тело. Взрывы от огненных шаров оттолкнули ее, но не раньше, чем ее когти отрубили доминирующую руку Лита в плече.
Мать — Выводка была серьезно ранена, но не умерла. Теперь, когда Лит потерял меч, она была уверена, что одержит верх, как только ее тело снова начнет двигаться.
Затем она увидела это. Вместе со струями красной крови из отрубленной руки Лита и из его плеча вышли черные усики, подтягивая их на место. Плоть слилась и рана исчезла, словно её никогда и не было.
Лит был шокирован так же, как и Мать — Выводока. Он уже видел, как Доблести Балкора снова прикрепляли свои конечности подобным образом. В отличие от них, он нуждался в слиянии света, чтобы закрыть рану и остановить кровотечение.
Рука была на месте, но это было бесполезно. Кости, нервы и кровеносные сосуды все еще восстанавливались. У Лит не было никакой чувствительности, его рука была не более чем мертвым грузом. Но Мать не знала этого, и надежда покинула ее.
Только тогда она поняла, что ее тело уже невозможно сохранить. Электричество от молнии временно ошеломило ее, но не помешало ей двигаться. В противном случае предыдущая гроза могла бы убить ее.
Эффект оцепенения просто не позволил ей заметить, что несколько ледяных копий пронзили и ее тело, и тело паука, пробив ее легкие и несколько органов. Она начала кашлять кровью, пока ее жизнь медленно уходила.
— Пожалуйста, помилуй!
Она умоляла его, проливая слезы со всех восьми глаз.
— Вы — сильный маг. Вы можете исцелить меня. Вы знаете, как редко мы пробуждаемся, мы не должны убивать друг друга.
Лит с отвращением щелкнул языком, двигая мечом справа налево. Мать узнала его как человека, похожего на нее. Он не хотел союзников, только слуг.
— Если ты пощадишь мою жизнь, я клянусь посвятить всю свою жизнь тебе! Я могу принять любую форму, которую ты захочешь, быть женщиной твоих фантазий! Я буду твоей любовницей, твоим рабом, что угодно, Только не убивай меня!
Лит вонзил меч в ее голову, используя магию тьмы, чтобы уничтожить последнюю искру жизненной силы, которую она имела ушел.
«Не могу поверить, что у нее хватило наглости попросить меня пощадить ее жизнь. Моей рабыней, она убила бы меня, как только восстановит свою силу»
Лит подумал, сохраняя труп в карманном размере.
«Что ты собираешься делать с ее останками?» — спросил Солус.
«Использовать их в качестве ингредиентов, продать или реанимировать как великую нежить. Я еще не решил».
Профессор Фарг была свидетелем всего боя с самого начала. Изобретательность обеих сторон не давала ей покоя не раз.
«Боги, даже со всем моим снаряжением, я не знаю, смогу ли я победить любого из них без подкрепления. Мать — выводка была хитрой, и четыре преторианца покрывали ее слепые пятна, не оставляя никаких отверстий.
Мастерство Лита в лучшем случае дилетантское, но он злобный, коварный оппортунист. У него явно большой опыт использования истинной магии, этот трюк с грозовым облаком — это не то, что вы сможете симпровизировать.
Леди Тирис была права. Лит из Лютии не человек. Я должна показать ей бой, особенно ту часть, где рука снова прикрепилась. Его существование выходит за рамки моего понимания.»
Лит снова использовал бодрость, время от времени проверяя свое окружение. Те немногие выжившие клакеры были все детёнышами, и со смертью их Матерью они потеряли желание сражаться.
Он также собирал трупы преторианцев, надеясь, что они все еще чего-то стоят в качестве трофеев или ингредиентов. Затем он вернулся в яму. Пламя уничтожило все, оставив только пепел.
Лит не был верующим, но он молча молился за своего потерянного друга. Он не мог отомстить за смерть Защитника и не мог вернуть его к жизни. Чувство беспомощности тяжело утяжелило его сердце.
«До свидания, старый друг. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня и за все, чему ты меня научил. Я обещаю, что позабочусь о твоей семье, как будто это моя собственная»
— Боже, боже. Посмотрите, кто здесь. Я должна чувствовать себя оскорбленной. Я слышала из более чем одного надежного источника, что ты пролил много слез для Защитника, но ни одной для меня.
Лит повернулся, приветствуя Каллу с теплой улыбкой.
