В тот день Ситу Хай Тан пригласила Сюй Цуэ, Шан Лин и его друзей на чаепитие.
Шан Лин также попросил Шан Ву присоединиться к ним, но прежде привселюдно, и в присутствии Сюй Цуэ подверг его жесткой критике и нравоучению.
Шан Ву чувствовал себя довольно расстроенным и не осмеливался противоречить своему отцу, поскольку его отец предупредил его, что, если он осмелится сказать еще одно слово, он расторгнет помолвку с Ситу Хай Тан.
Вот почему он «охотно» принял все замечания в свой адрес.
Шан Ву время от времени смотрел на Сюй Цуэ и тайно усмехался.
…
До того, как он присоединился к толпе, доверенное лицо сообщило Шан Ву, что его послание было доставлено семье Гонг за границу. На это он потратил сотни Духовных Камней высшего качества.
Семья Гонг уже отправила четырех могущественных мужчин на Стадии трансформации младенца, и среди них был двоюродный брат Шан Ву, сын его тети. Через несколько дней они прибудут в Снежный Город.
Шан Ву был очень счастлив, что наконец-то сможет отомстить. Он был уверен, что сможет победить, так как он был одним из немногих с Горы Пяти Элементов, кто знал, насколько могущественны совершенствующиеся за границей.
По сравнению с совершенствующимися на Горе Пяти Элементов люди из-за границы были гораздо более могущественными, как в отношении магической надписи, так и телосложением.
Однако на самом деле Сюй Цуэ догадывался, что с Шан Ву что-то не так.
Этот ублюдок, что-то замышляет и у него на все несколько другие планы. Если он действительно собирается убить меня, я просто позволю своему телу с иллюзией грома убить его.
…
Во время чаепития Шан Лин и его старые друзья с удовольствие говорили о даосизме, и на другие темы, малопонятные Сюй Цуэ.
Сюй Цуэ понятия не имел, о чем они говорят, но он выходил из положения, кивая и делая жесты, над которыми он время от времени размышлял.
В конце концов, в отличие от него, все они стали совершенствующимися, изучая даосизм и совершенствуясь. Что касается Сюй Цуэ, он сделал это, убивая людей, и ничего не знал о даосизме, поэтому он просто предпочел молчать всю вечеринку.
Видя это, Ситу Хай Тан подумал, что Сюй Цуэ молчит нарочно. Она нежно коснулась его рукой, чтобы отправить ему сообщение: «Сюй Цуэ, довольно не прилично в компании таких людей играть в молчанку. Ты должен хоть что-то сказать, все, что захочешь только не молчи!»
— Ой!— Сюй Цуэ вымучил улыбку.
Что-нибудь, что я хочу сказать вообще? Она шутит, что ли? Действовать жестко нарочно — это то, что я очень ненавижу.
Шан Лин заметил улыбку Сюй Цуэ и спросил: «Молодой человек, вы намного превосходите нас обоих в плане таланта и силы. Не могли бы вы поделиться с нами некоторыми своими мыслями о даосизме?»
Услышав это, Сюй Цуэ понял, что он вляпался.
«О нет! Откуда у меня мысли о даосизме? Нет! Нет! Нет! Я — Король Жестких Действий, Я не могу потерять лицо из-за этого. Да, я знаю, что не умею говорить об этом так называемом даосизме, но, тем не менее, я знаю, что могу похвастаться!»
Внезапно его тело дрогнуло, и он сказал с очень серьезным лицом: «Лидер секты Шан, вы ведете себя довольно скромно. Вы только что говорили о Дао, но мне интересно, думали ли вы когда-нибудь о том, чем Дао является на самом деле?»
Услышав это, Шан Лин, Ситу Хай Тан и остальные люди испугались.
Что на самом деле Дао?
Очевидно, никто не ожидал, что Сюй Цуэ скажет нечто подобное.
Казалось, что все присутствующие что-то знали о Дао, но что касается того, что это на самом деле, дать четкий ответ сразу было нелегко.
— Боже мой! Никто из вас не имеет ни малейшего представления, что такое Дао? Разве ваши учителя ничего не говорили вам об этом в старшей школе? Я могу ответить на этот вопрос только одним предложением, — Сюй Цуэ покачал головой.
Старшая школа? Что это такое?
Сюй Цуэ закрыл глаза, глубоко вздохнул и изрек.
— Дао, которое может быть выражено словами, не является вечным Дао, ибо имя, которое может быть выражено, не является вечным Именем.
Все пытались осмыслить услышанное.
Это очень сложно понять! Дао, которое можно выразить словами, не вечное Дао?
Все они посмотрели на Сюй Цуэ и увидели, он стоял, закрыв глаза и слегка нахмурившись. Казалось, он медитировал. Он был похож на Бога, который проповедовал своим последователям.
Он действительно великолепен!
Он так молод, но у него уже есть такое высокое мастерство Дао. Мы, нет, все в Мире самосовершенствования должны учиться у него.
Шан Ву был также шокирован тем, что сказал Сюй Цуэ, и не мог поверить, что тот, кто был моложе его, мог иметь такие сложно умудренные помыслы.
Ситу Хай Тан просила Сюй Цуэ сказать что-то и не молчать все время. После того, как она услышала, что он сказал, она была очень удивлена.
…
Тем временем Сюй Цуэ усердно думал, лихорадочно пытаясь вспомнить тексты о даосизме, написанные в его китайской книге в средней школе.
«Боже мой, я почти все забыл».
Через некоторое время Сюй Цуэ удалось вспомнить несколько строк из этого: «Имена не могут назвать никакого постоянного имени. Безымянный: происхождение неба и земли. Именование: мать десяти тысяч вещей. Пустое желание, постигнуть тайну. Наполнено желанием, постигнуть проявления. У них один и тот же источник, но разные имена. В сокровенном есть еще сокровенность. Вот откуда исходит все утонченное, это и есть врата ко всем тайнам … "
«Хорошо, я должен остановиться здесь, на сегодня этого вполне достаточно. Вам следует задуматься над этим, если вы хотите узнать больше о Дао. Я выполнил свою работу».
Затем Сюй Цуэ глубоко вздохнул с облегчением.
Эти строки, которые произвели впечатление на всех присутствующих, были из «Дао Дэ Цзин». Все смотрели на него заворожено.
То, что сказал Сюй Цуэ, звучало очень загадочно и сложно, но на самом деле это был способ упростить довольно сложные идеи Дао.
Все присутствующие почерпнули кое-что из слов Сюй Цуэ.
Шан Лин сказал: «Мне действительно стыдно за себя. Вы так молоды и уже так хорошо держитесь за Дао. Жаль, что в наши дни не так много молодых талантов».
Остальные люди все кивнули.
Неудивительно, что он уже в подростковом возрасте находился на стадии трансформации младенца. Конечно, это во многом связано с его собственным талантом, но это также во многом связано с его тяжелой работой.
Услышав, как его отец и остальные хвалят Сюй Цуэ, Шан Ву был так взбешен, что чуть не плакал.
— Вы все обмануты им. Он не такой человек, как вы все думаете!
Внезапно Шан Лин ударил Шан Ву по затылку. «Твой ум зашел за разум, верно?! Посмотри на Сюй Цуэ. Хотя он такой талантливый, он никогда не бывает высокомерным, как ты! Он усердно работает и посвящает себя самосовершенствованию. Что касается тебя, ты ничего не знаешь, кроме издевательств над другими».
— Я…
«Я высокомерный и хулиган? Отец! Откройте глаза и внимательно посмотрите на Сюй Цуэ. Вот, кто наглый хулиган!» — хотелось крикнуть Шан Ву, но он не посмел.
— Лидер секты Шан, пожалуйста, не будь таким. Это не принесет пользы вашему здоровью. Требуется время и терпение, чтобы перевоспитать ребенка. Я знаю, что это нелегко!
Шан Лин кивнул, и полностью согласилась с тем, что только что сказал Сюй Цуэ.
Да, это действительно сложно воспитать ребенка.
— Вы абсолютно правы! Он уже прошел через черту, когда ему требовалась моя поддержка, и я ничего не могу с этим поделать, — Шан Лин покачал головой и вздохнул.
— Вы не должны падать духом и все воспринимать в черном свете!— сказал Сюй Цуэ внезапною.— Я думаю, что лучший способ перевоспитать плохо ведущего себя ребенка, который слишком разборчив в еде и ненавидит еду, — это наказать его поркой».
Услышав это, Шан Ву был совершенно шокирован.
Я никогда не привередлив в еде и вообще не ненавижу есть!
Шан Лин вытеснил улыбку: „Его проблема намного сложнее, чем просто придирчивость к еде“.
Сюй Цуэ махнул рукой и сказал: „Лидер секты Шан, вы меня не так поняли. Я просто привел вам пример. Как насчет того, чтобы рассказать вам, знаете ли вы, как мне удалось сделать такое большое достижение? — из-за моего отца ‚.
— О? Что именно ты имеешь в виду под этим?
Все были очень заинтригованы и удивлялись, как Сюй Цуэ удалось зайти так далеко.
Сюй Цуэ посмотрел в небо и сказал: ‚Когда я был маленьким, моя семья была очень бедной. У меня не было достаточно еды, и не всегда была возможность выспаться. Однажды из вагона на землю, упал заплесневелый китайский хлеб. Я поспешно поднял его и съел. Той ночью мой отец с горечью ударил меня, когда узнал об этом. Он три дня без остановки бил меня колючей палкой. Он даже сыпал соль на мои раны. …
С тех пор я понял, что никогда не должен брать вещи, которые мне не принадлежат, и я стал очень независимым и трудолюбивым человеком. Вот почему я так старателен сейчас, все из-за моего отца. Без него, я бы ничего не достиг. "
Затем он посмотрел на Шан Лин и сказал: «Поэтому ты не можешь быть милостив к своему ребенку. Тебе следует наносить ему жестокие удары, пока он не начнет себя вести подобающе, как полагается воспитанным людям. Когда он вырастет, он обязательно это оценит и будет благодарен тебе за это».
Услышав это, глаза Шан Лин вспыхнули, и он радостно сказал: «Вы абсолютно правы! Ваши слова действительно просветили меня!»
Внезапно чайная чашка в руке Шан Ву упала на землю и разбилась на куски.
— Пошел ты! Сюй Цуэ! Ты действительно редкая сволочь! Как ты смеешь поощрять моего отца выпороть меня! Отец! Не покупайся на его слова! Он даже не думает, прежде чем говорить!
