Не обременит ли Эвелин мой визит еще больше? И все же она все равно будет находиться под давлением, даже если меня там не будет. Я боялась, что окажу на нее еще худшее влияние, но в конце концов решила повидаться с ней. Она нуждается в ком-то, кто поддержит ее во время этих трудностей.
Хейнли последовал за мной, но не вошел увидеться с ребенком, в комнату я вошла одна. Эвелин нервно расхаживала по комнате с тех пор, как получила известие, что я приду, и, увидев меня, сразу же заплакала.
— Ваше Величество.
Она начала с легкого всхлипа, но затем сразу зарыдала. В ее голосе было такое горе что мои собственные глаза увлажнились.
Когда она немного успокоилась, я села рядом с ней на кровать:
— Твои способности ценные, но их потеря ее не сделает тебя менее значимой. Твой путь шел направо, а теперь ты просто изменишь курс и пойдешь налево.
— !
— Будешь ты магом или нет — ты моя драгоценная Эвелин, и я буду продолжать поддерживать тебя. Так что не переутомляй себя, хорошо?
Плечи девочки дрожали, когда она плакала.
— Я надеялась жить ради Ее Величества.
— Эвелин…
— Цель всей моей жизни — быть полезной Ее Величеству. У меня нет ничего, кроме магии, поэтому я должна стать магом императрицы. Но исчезновение маны… это как будто ценность меня как личности исчезла.
Я изо всех сил старалась успокоить Эвелин, но ее не так легко было утешить. Когда я наконец вышла из комнаты, я была эмоционально истощена.
Хейнли стоял, прислонившись к стене рядом с дверью, с закрытыми глазами. Я подумала, что он устал ждать меня, но он открыл свои фиолетовые глаза… и выглядел расстроенным.
Хейнли тоже беспокоится об успехах Эвелин, потому что он маг?
***
Моя работа в академии была закончена, я решила немного прогуляться с Хейнли. Я хотела еще немного побеседовать с ним, мы давно не виделись и, возможно, не увидимся еще несколько лет.
За пределами академии меня ждали рыцари. Они верны мне и сохранят мои дела здесь, в Вирволе, в тайне. Но я не хотела, чтобы меня видели проводящей слишком много времени с другими мужчинами. Но после развода… идея была заманчивой.
— Вы можете надеть это.
Декан одолжил нам с Хейнли большие мантии с капюшонами, предназначенные для студентов, и мы шли бок о бок в одинаковых нарядах. Поскольку мы не выглядели чужаками, никто не обращал на нас особого внимания. Хейнли спросил меня о моей встрече с Эвелин, и я честно ответила:
— Было бы лучше, если бы я вообще не приезжала. Похоже, я не слишком утешила ее.
— Это не так.
— Для нее магия не просто способность.
Хейнли заговорил тяжелым голосом:
— Я не хотел подслушивать, но…я слышал эту часть.
Некоторое время я молчала. А потом я тихонько призналась:
— Я понимаю, что она чувствует.
— Королева?
Он улыбнулся мне так, словно не согласился со мной. Для тех, кто не знает, что я вот-вот разведусь, мои слова наверняка звучат странно.
Я заставила свои губы приподняться в улыбке. Да, детали другие, но я в таком же положении, как и Эвелин. У меня нет другого выбора, кроме как смириться с решением Совешу развестись со мной. Я могу сопротивляться этому изо всех сил, но все, чего я добьюсь — это приостановить мое неизбежное свержение с трона. Во время долгого бракоразводного процесса моя репутация сильно пострадает. Поначалу люди могут ругать Совешу, но, если я затяну развод в долгий и утомительный процесс, люди обвинят меня в том, что я цепляюсь за свою гордость.
— Она считает, что у нее нет никакой ценности, если она не маг.
— Это…
— Она думает, что ее ценность заключается в ее магических способностях…и я чувствую то же самое.
Хейнли прочистил горло:
— И что же?
Он неправильно меня понял, решив, что я согласна с Эвелин. Я знала, что мои слова прозвучали странно, поэтому рассмеялась и продолжила:
— Магия Эвелин для меня равносильна трону императрицы. Моя ценность и полезность проистекают из того, что я императрица.
— !
— Если его не будет… я буду чувствовать себя так же безнадежно. Несчастной и опустошенной. Как будто будущее передо мной исчезло.
— Королева?
— …
Да. Мне было больно, когда Совешу привел Рашту и стал презирать меня, но у меня были люди, которые сочувствовали мне, и я могла держаться, потому что я — императрица. То, чему я училась всю свою жизнь, то, за что я держалась — это жизнь в качестве императрицы, а не жены Совешу.
Но все это скоро пройдет. Я понятия не имела, каково это — жить просто как «Навье», а не как «императрица Навье». Я не способна действовать с нормальной душой, если со мной начнут обращаться неловко. Когда моего брата изгонят, над моей семьей будут издеваться и высмеивать.
Хейнли на мгновение растерялся и попытался улыбнуться:
— Почему ты думаешь о том, каково это — потерять трон?
— …
Его лицо потемнело, когда я не ответила.
— Что случилось?
Я снова промолчала. Хейнли остановился и повернулся ко мне:
— Что происходит, Королева?
Я ошеломленно стояла и смотрела на Хейнли. Я пришла сюда, чтобы подбодрить Эвелин, но после разговора с ней мой шок только усилился. А теперь, после того как я высказала свои страхи вслух, они словно материализовались в настоящий ужас и душили меня.
— Королева?
Что же мне теперь делать? Кем же мне теперь быть? Я больше не буду императрицей… как же мне теперь жить?
Внезапно мое тело начало дрожать.
— Королева? Королева!
Хейнли испуганно смотрел на меня:
— Что случилось, Королева? Королева?
Я попыталась сказать, что со мной все в порядке, но мои губы дрожали, и голос оборвался. Моя дрожь не утихла, и он обхватил мое лицо обеими руками.
— Навье!
Как только большие руки Хейнли коснулись моего лица, тепло разлилось по всему телу, и ужасное чувство немного утихло.
Я видела беспокойство в глазах Хейнли. К моему удивлению, он выглядел таким же испуганным, как и я. Увидев его таким, я тут же успокоилась.
— Ты действительно хочешь, чтобы я стала твоей королевой?
Вопрос непроизвольно слетел с моих губ. Темные зрачки глаз Хейнли расширились, а губы задрожали.
Я ждала ответа Хейнли. Я знала, что мое предложение безумно, но я знала, что оно сделано только из-за Хейнли.
Хейнли…
— Я хочу этого. Я хочу этого. — Ответил Хейнли дрожащим голосом.
Все в нем дрожало — от подбородка до длинных золотистых ресниц. Его фиолетовые глаза казались еще мягче, чем обычно. Хейнли все еще обхватывал мое лицо ладонями, и я положила одну из своих ладоней на его.
— Я буду твоей королевой.
— !
