Зимние солнечные лучи света пронзали слой толстыx облаков, проходили сквозь оконное стекло и падали на астрологические карты, висевшие на стене кабинета. Светло-желтый ореол света делал пространство теплым и уютным.
Студентка Нишки, Саманта, все с тем же выражением лица «ты-все-еще-должен-мне-десять-тысяч-очков-арканы» спросила:
— Сэр, вы присоединяетесь ко встрече завтра?
— Конечно, почему нет?! — Нишка злился, — Нужно преподать Левски и Люсьену Эвансу хороший урок! Этот мусор больше не должен присылаться в Совет!
Саманта легко кивнула, ярость ее учителя, судя по всему, никак на нее не влияла.
— Я скажу кучеру, чтобы он был готов завтра утром и больше не опаздывал.
Затем она взяла кучу документов и вышла из офиса, оставив разъяренного Нишку одного сидить, уставившись на статью и комментарий Люсьена.
......
На вилле, окруженной цветами, Милина стояла перед зеркалом, глядя на свое лицо, искаженное гневом. Под ее ногами было несколько разорванных бумаг. Она понизила голос и пробормотала:
— Люсьен Эванс…
Для нее Геометрия Башни была единственной геометрической системой в мире, и не существовало никакой другой «новой геометрии», которая бы существенно отличалась от нее. Ей было очевидно, что статья Левски полна глупых ошибок, так как она противоречила реальному миру. Все добрые слова, которые Люсьен Эванс использовал в своем обзоре, были полной ерундой. Люсьен Эванс пытался соединить правильное и неправильное, скрыв груду коровьего навоза под взбитыми сливками!
Слова Люсьена были словно пощечиной по ее лицу, а также позорили всех арканистов Башни, изучающих математику, поскольку достижения в области математики редко получали такую оценку. Даже ее достижения в математике, благодаря которым она выиграла Скипетр Арканы, не получили столь высокого комментария!
Отойдя от зеркала, Милина подошла к книжной полке и вытащила статьи, которые она опубликовала. Объединив все мысли вместе, она быстро разработала новую статью.
Только закончив ее, она указала название: «На параллельных линиях».
Как строгий математик и астролог, она никогда не вступала в бой без подготовки!
Что касается остальных авторитетных колдунов, которые получили и прочли статью и комментарии к ней, они разделяли мнении Нишки и Милины. Когда статья Левски была представлена впервые, все они раскритиковали этого бедного колдуна.
......
Рано утром туман, стоявший несколько дней, наконец исчез. Теперь небо было чистым, словно умышимся.
Встав перед зеркалом, Люсьен неторопливо поправил свой черный костюм, белую рубашку и светло-желтый жилет. Убедившись, что он выглядит хорошо и элегантно, Люсьен улыбнулся и сказал себе:
— Ты должен изменить сегодня свой стиль.
Затем он надел кольца Элемент, Электрон и Происхождение на большой, средний палец и мизинец. Мягкий свет и фиолетовые и синие блики усиливали сияние друг друга, делая кольца невероятно красивыми и привлекая к себе внимание.
Затем Люсьен вынул блестящий значок Арканы с шестью серебряными звездами и значок члена Совета, на котором рука держала гусиное перо, и надел их на левую сторону груди.
На правой стороне груди Люсьена при этом был виден узор великолепного трона, поддерживаемого костями. Узор был там, потому что Люсьен превратил свою магическую мантию Бессмертного Трона в этот черный двубортный костюм.
Большинство членов совета получали высшие награды в тех областях, на которых они специализировались, один или два раза, и случай Люсьена по-прежнему считался очень редким, поскольку он выиграл самые почетные награды в трех разных областях и так много колец. Не считая Фернандо, даже лучшим из тех, кто будет присутствовать на сегодняшней встрече, только дважды удавалось выиграть высшие награды. Так что Люсьен сможет оказать на них определенное давление, продемонстрировав свои достижения. Единственная проблема заключалась в том, что Люсьен не выиграл Скипетр Арканы, который был самой авторитетной наградой в математике.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, Люсьен вытащил из шкафа свой черный цилиндр, надел его и покинул свою виллу.
Мимо улиц, в главную магическую башню Конгресса, в лифт, до пятнадцатого этажа, и Люсьен в неторопливом темпе прибыл в зал для собраний.
— Мистер Эванс?
Когда Люсьен уже собирался открыть дверь комнаты для собраний, он услышал хриплый мужской голос, произнесший его имя.
Обернувшись, Люсьен увидел мужчину средних лет, который стоял в соседнем коридоре и выглядел совершенно неловко и беспокойно. Магическая мантия, которая на нем была надета, была очень потертой и устаревшей, а от зажженной сигареты между его пальцами медленно поднимался дым.
— Мистер Левски? — Люсьен предположил, что этот мужчина средних лет был главным героем этого дня, — Почему ты еще здесь?
Левски рукой причесал свои грязные волосы и печально улыбнулся.
— Как только я войду туда, все шесть членов совета наверняка сразу же начнут нападать на меня с критикой. Я решил, что лучше постою здесь, ну… чтобы немного успокоиться.
По сравнению с оцепенелым и сдержанным Левски несколько дней назад, сегодня Левски был определенно более воодушевлен и уверен в себе. Теперь он мог хотя бы понятно выражать свои мысли.
Люсьен понимал его чувства, поэтому мягко улыбнулся.
— Итак, ты готов? Готов встретиться с их холодностью, нападками и сарказмом и показать им свою новую систему геометрии?
Левски нахмурился, словно боль вспышкой пронеслась по его памяти. Уже с меньшей уверенностью он ответил:
— Я готов… но они… Однажды я представил свою статью перед всеми математическими колдунами Башни. Это был первый раз… Никто не поверил в меня. Они даже не стали обсуждать ее. Все, что я получил от них — это равнодушие, невежество, критика и насмешки. Боюсь, что тебе придется страдать со мной, мистер Эванс.
— Я верю в тебя и в твою новую систему геометрии. Поэтому мне не страшно, — искренне сказал Люсьен Левски.
Левски снова приободрился, ведь он, наконец, нашел единственного человека в этом мире, который понимал его настойчивость и его работу.
— Мистер Эванс, большое тебе спасибо. Ты первый человек, который принял мою систему геометрии, а та высокая оценка, которую ты мне дал… даже я сам никогда не описывал свою работу такими словами… Это действительно много значит для меня. Спасибо, спасибо…
Левски посвятил большую часть своей жизни изучению математики и арканы, поэтому он был не слишком хорош в красноречии и выразить свою благодарность Люсьену он мог, лишь повторяя слово «спасибо» снова и снова.
В это время прибыл Фернандо, одетый в длиную красную магическую мантию, и попросил их обоих войти.
— Доброе утро, сэр. Спасибо, что пришли, — видя, что Левски сел на свое место, Люсьен повернулся, чтобы поприветствовать Фернандо.
Выражение лица Фернандо было довольно торжественным, как всегда при обсуждении серьезных вопросов.
— Я прочитал его статью. Хотя его геометрия конфликтует с миром, который мы можем видеть и воспринимать непосредственно, она все равно довольно интересная… интересная.
Лорд Шторма никогда никого не хвалил людей прямо.
В комнате для собраний, кроме Люсьена, было шесть других членов правления. По сравнению с другими совещаниями, в которых обычно участвовало пятнадцать-шестнадцать человек, встречи для обсуждения математики были намного скромнее.
Математических колдунов было не так много, как колдунов других областей. Многие члены Совета специализировались в более чем одной области и, благодаря этому, могли посещать разные собрания, Люсьен, например, мог посещать собрания по элементам и термодинамике. Однако большинство арканистов не хотели копаться в математике, так как это был всего лишь инструмент, который не мог напрямую привести к изменению мира познания или улучшению магии. Поэтому обычно всего девять членов Совета собирались для рассмотрения статей по математике.
— Мистер Эванс, меня зовут Нишка.
Нишка в серой заостренной шляпе поздоровался с Люсьеном без единого намека на улыбку. Однако когда он увидел рисунок на костюме Люсьена и три его кольца, его белые брови слегка дернулись. Подсознательно он едва заметно приподнял черный таинственный скипетр в своей руке.
Милина и остальные члены совета тоже встали, чтобы поздороваться с Люсьеном. Хотя они не были рады видеть его, все же они оставались вежливыми. В конце концов, Фернандо, который был известен своим капризным и беспощадным характером, тоже сегодня был здесь, а он был учителем Люсьена. Никто не хотел, чтобы на него наорали по вопросам, не связанным с наукой.
Люсьен тоже вежливо ответил им. Он заметил, что пять из шести членов принадлежали к Башне. Все они носили уникальные заостренные серые шляпы, включая двух присутствующих дам. Эти шляпы показались Люсьену смешными.
Люсьену было очевидно, что шляпы дамам совсем не идут. Он сел с противоположной стороны длинного стола, лицом к лицу с шестью членами Совета.
Фернандо терпеть не мог тратить время на пустые слова, поэтому он прямо сказал:
— Мы все собрались здесь сегодня, поскольку мистер Нишка, мисс Милина и мистер Эванс придерживаются абсолютно противоположных мнений в отношении статьи «Новые принципы геометрии с полной теорией параллелей», написанной мистером Левски. Сначала Левски объяснит нам свою работу. Члены совета могут поднимать руки и задавать вопросы в любое время.
Левски молча взял статью и подошел к маленькой магической платформе перед столом. Однако через несколько шагов он споткнулся об стул, устроив громкий шум, и едва не упал.
Нишка, Милина и другие члены Совета усмехнулись. Лицо Левски мгновенно покраснело.
Заставив себя успокоиться, Левски создал проекцию своей статьи на стену с помощью магического круга, и начал объяснять свою геометрическую систему.
— Да, мистер Нишка?
Едва Левски дошел до первого вывода, основанного на его дедуктивных рассуждениях, как Нишка прервал его.
Подняв черный Скипетр Арканы, Нишка, сдерживая гнев, холодно спросил:
— Скажи мне, почему сумма углов треугольника меньше 180 °?
— Это основано на аксиомах и постулатах, которые я упомянул, — Левски указал на свои заметки.
Нишка фыркнул.
— Хорошо, тогда покажи хоть один для меня.
