— Ах-ха-ха! — засмеялась мастер. — Ха-ха-ха!
Из сломанного носа алая кровь текла на белоснежное поле. Дьявольская Луна билась голыми руками. Она заехала кулаком точно в челюсть главы Фракции Чести. Тот пошатнулся, и мастер не упустила эту возможность: она подставила главе Фракции Чести подножку, а потом подскочила, набросилась на него и укусила.
— Аргх, хватит! Ай… Вот сука!
Старик тут же попытался оттолкнуть Дьявольскую Луну, но его ухо уже было в крови. Плоть с хрустом порвалась, а следом на снежном поле раздался его громкий вопль.
— Тьфу! — мастер выплюнула на снег окровавленное ухо.
Уголками губ алого рта она улыбнулась, довольная результатом охоты. Она была похожа на злого духа, на приведение в крови.
— Фу, отвратительно! — покривилась она. — Честь и благородство никак не улучшают твой вкус.
— Ты какой-то злой дух, что тебе так нравится человеческое мясо?
— На вкус ты как залежавшийся шпинат, но дело не в этом, — мастер вытерла рот тыльной стороной руки. — Великая Война Чести и Дьявола должна была закончиться в первый же день. Но и я, и ты еще не созрели. Мне нужно было поставить свою жизнь на кон, но я не смогла этого сделать. Я не рискнула своей жизнью. Сегодняшний бой — это второй шанс, который не был дан природой, — она посмотрела на меня, в ее немом взгляде читалась нежная и глубокая любовь. — Мы не можем повторить ту же глупую ошибку. Сегодня я выложусь по полной.
— Ты собираешься использовать чжэнь-ци?*
— Да.
(П.п.: Чжэнь-ци, или истинная ци, — жизненная сила, которая питает человека, его основополагающая внутренняя энергия. Простой человек не может использовать чжэнь-ци, но в боевых искусствах, с помощью дыхательной практики, можно высвободить эту энергию ценой собственной жизни. Обычно мастер отдает несколько лет своей жизни (10-20), но в данном случае у героев нет такого запаса.
Юань-ци — врожденная сила, энергия. Она еще называется «наследственной», так как состоит из ци, переданной отцом и матерью. )
Юань-ци — это энергия, которая есть у всех с рождения. Другими словами, это и есть сама жизнь. В отличие от мастерства, ее нельзя создать искусственно. После того, как ты ее высвободишь, это будет концом твоей жизни. Есть только два варианта: или умереть, или остаться калекой. Чжэнь-ци — последнее средство, которым может воспользоваться мастер, но тем самым он сжигает всю свою жизнь.
— Дьяволица, мы с тобой и так не в лучшей форме, — сказал глава Фракции Чести, нахмурившись. — Сейчас ты не проявишь силу мастера, даже с привлечением чжэнь-ци. Ты будешь на уровне человека без способностей — ни силы, ни ядра, ни возможности проявить божественную силу. Ты ведь это понимаешь?
— Да.
— И ты решила использовать чжэнь-ци, чтобы сразиться изо всех сил и показать мастерство на уровне посредственности?
— Конечно, — улыбнулась мастер. — Не серчай, Нам Гун Ун. Я не собираюсь отказываться от жизни, нет, никоим образом. Я только лишь надеюсь, что если когда-то мне и придет конец, то путь лучше это случится сегодня. Я сейчас неимоверно счастлива и ощущаю себя по-настоящему живой. Я безмерно благодарна, что смогла дожить до сегодняшнего дня, и что могу умереть именно сегодня.
— Даже если мир будет разрушен?
— Да. Я благодарна за все трудности, которые были на моем жизненном пути, — Дьявольская Луна медленно встала в позу: правую руку она вытянула вперед, а левую отвела назад. — Оглядываясь назад, я могу сказать, что была по-настоящему счастлива.
Поднялась метель, хотя с неба не упало ни снежинки. Вокруг мастера начал образовываться небольшой вихрь — это выходила юань-ци. Ураган окружил Дьявольскую Луну.
— Хорошо, пусть будет так, — ветер хлестал главу Фракции Чести по лицу. — Я тоже мечтал, что такой день наступит.
Направление ветра сменилось.
— Давай умрем вместе, Дьявольская Луна.
Они побежали навстречу друг другу.
Я наблюдал, как две великих жизни столкнулись на заснеженном поле. Мастер зацепила руку главы Фракции Чести, тот наступил ей на ногу. По скрещенным рукам и ногам этих двоих непрерывно струилась чжэнь-ци — это утекала их жизнь.
Они расплавили вечные снега, которые даже солнце не могло растопить.
Мастер ударила главу Фракции Чести в живот. Подул ветер. Он вместе со снегом дул в том же направлении, куда указывал кончик пальца.
В мире, покрытом заснеженными полями, только там, где пересекались рука и нога этих двоих, медленно показалась голая земля. И не только она, вокруг сражающихся воинов постепенно начали проявляться вещи не-белого цвета — трава, сорняки, лес. Земля в других местах по-прежнему была укрыта снегом, но там, где пересекались их пути, расцветали другие сезоны.
— Все это выросло из-за чжэнь-ци, — неожиданно сказал Королевский Меч. — Это просто праздник какой-то — видеть столь редкие техники великих мастеров. Но это продлится недолго…
Даже если это и будет длиться всего мгновение, сейчас эти два сезона выглядят прекрасно. Земля и небо, скованные вечной зимой, ненадолго вернулись к прежнему облику благодаря чжэнь-ци.
Персиковое дерево росло ввысь и покрывалось зеленью, походя на человеческую руку: ветви дерева тянулись от земли к небу, будто пытаясь что-то поймать. Распускались цветы. Сквозь розовые лепестки, покрывшие ветви дерева, просвечивалась битва Дьявольской Луны и главы Фракции Чести. Жесты их рук и ног были направлены на то, чтобы убить друг друга, но когда на короткое дуновение ветра лепестки их заслоняли, это напоминало последний, финальный танец, потому что этот бой унесёт жизни обоих людей. Под занавесом персиковых цветов всё в мире кажется прекрасными — в том числе ядовитая аура моего мастера.
— Это довольно редкий случай.
На белоснежном поле красные лепестки персика взмыли вверх.
— Одна была рождена с идеальным телом Инь, второй с небесным боевым телом. Инь и Ян слились. Эти двое уже практически находятся в другом, потустороннем мире… Впервые в жизни я вижу такое зрелище.
Персиковые цветы опали. Весна закончилась.
— Походка Бога Дьявола.
Мастер сделала шаг вперед. Ударила метель, и персиковые цветы опали.
— Желтая Луна разбивает небеса.
— Я тебя ненавижу.
Зима кровоточила.
— Ненавижу тебя.
Мастер…
— Ненавижу Фракцию Чести. Ненавижу альянс, ненавижу девять фракций, ненавижу Пять Великих семей. Простой народ кричит, а вы радуетесь! С виду такие благородные, но не ждите от меня пощады. Ни за что. Никогда.
Мастер…
— Вам тоже больно, конечно.
Персиковые цветы опадают, весна проходит. Хотя лепестки до сих пор расцветают, их все меньше и меньше. Сезон становится короче.
— Корчите страдальческие рожи и говорите, что жизнь мучительна! Вы хотите утешения, поэтому притворяетесь овцами.
Мастер умирала.
— Я ненавижу это.
Цветы опадают.
— Почему…
Сезон заканчивается.
— Почему в глазах других вы дикие животные, но в своих собственных — обычные люди?
