Платок с кровью был у герцога Цинь? Пожилая мама невольно вдохнула холодного воздуха, когда в неверии посмотрела в его сторону.
Что за шутка?
Никто не знал, когда герцог Цинь вернулся прошлой ночью. Уже было немыслимо, что он не прогнал эту женщину из Гибискусового двора. Чтобы прогуливаться вместе с ней вот так, она посчитала, что он пришел отдать дань уважения старшим. Как могли он и эта женщина сделать это… и принести платок с кровью? Эта женщина, должно быть, лгала, но как бы она посмела перед герцогом Цинь? Она искала смерти? Мысли пожилой мамы были запутанны. Она хотела спросить, но не решалась, ей оставалось только ждать ответа герцога Цинь.
Лон Фэйе лишь бросил "Ждите", прежде чем самому пойти назад.
Чтобы взять доказательство?
Пожилая мама прикрыла рот и бросила взгляд на Мужун Ваньжу, которая следила за ними с расстояния. Хань Юньси с любопытством проследила за ее взглядом, но никого там не увидела.
"Вы…вы двое…" — пожилая мама сильно тряслась. Она вела себя, словно смотрела на прелюбодеев! Хань Юньси закатила глаза, прислонившись к бамбуковой ограде, ожидая. На самом деле, она вообще не была уверена. Только Небеса знают, действительно ли Лон Фэйе вернется с кусочком ткани с кровью. Прошлой ночью она просто убедилась, что он сопроводит ее, чтобы выразить уважение, но совсем забыла об этой преграде. Если не будет капли крови на платке, то его поход будет бессмысленным.
Только что-то вроде этого могло доказать, что он принял ее.
Хотя она знала, что подобное невозможно, но было трудно принять правду. Хань Юньси по-прежнему держала в себе толику надежды, так как она уже вышла за него.
Лон Фэйе, мы поженились из-за приказа императора, а не потому что я настояла. Если нельзя ослушаться императора, то ты же не можешь возложить все давление на мои плечи, так ведь?
Хань Юньси опустила глаза и погрузилась в молчание. Пожилая мама сгорала от нетерпения, топчась на месте и бросая взгляды на нее каждые несколько секунд, словно она была каким-то странным существом. Наконец Лон Фэйе вернулся, но его руки были пусты. Он ничего не принес, потому что решил рассказать правду? Хань Юньси изо всех сил старалась игнорировать страдания в своем сердце и улыбнулась, не задавая вопросов. Пожилая мама не была так терпелива.
"Ваше святейшество… где платок?" — она нервно спросила.
"Я пронесу его внутрь", — ответил Лон Фэйе.
Пожилая мама была очень удивлена:
— "Ваше святейшество… ваше святейшество собирается увидеться с Главной императорской наложницей, с ней, вместе?"
Лон Фэйе не дал ответа. Он также не обратил внимания на Хань Юньси и пошел, как только закончил говорить. Его ноги были длинными, поэтому он ходил очень быстро, и Хань Юньси поспешила за ним до того, как ее мозг смог переварить произошедшее. Ее сердце забилось быстрее, поскольку ей было интересно, как именно он хотел разобраться с этим. Она желала спросить, но не знала как, и просто следовала за ним весь путь до дверей Главной наложницы И.
Перед ними стояла девочка 17-18 лет, худенькая как нить. Казалось, простой порыв ветра мог унести ее. Она была одета довольно просто и имела освежающий и чистый вид с исключительно нежной теплотой в глазах. Эта девочка была никем иным, как приемной дочерью Главной наложницы И, Мужун Ваньжу. Как только она их заметила, то поспешила к ним и произнесла:
— "Старший брат, ты тоже пришел?"
Голос Мужун Ваньжу был мягким и сдержанным, достаточным, чтобы растопить сердце. Хань Юньси невольно покрылась мурашками и вздохнула про себя. Что за спектакль для "нежного и хрупкого" цветка! Нежная и выдержанная в манерах, она обладала типичной красотой, привлекающей взгляды всех. Жаль, Лон Фэйе отнесся к ней как к воздуху и прошел мимо.
Кажется, этот парень холоден ко всем, с кем встречается.
"Старший брат…"
Голос Мужун Ваньжу был теплым настолько, чтобы растопить кости, но был полон обиды. Хань Юньси снова задрожала, стараясь избавиться от мурашек. Она не ожидала, что девочка подойдет и попытается оценить ее. Глаза Мужун Ваньжу были полны зависти, даже когда она улыбалась и любезно говорила:
— "Невестка, ты — очень красивая!"
После этих слов она ласково взяла руки Хань Юньси, чтобы утешить ее:
— "Мой брат — просто такой человек, не обращай внимания на него. Пойдем, я проведу тебя внутрь."
Разве не Лон Фэйе отнесся к Мужун Ваньжу только что, как к пустому месту? Она разговаривала так, словно она была госпожой, а Хань Юньси — просто гостем в доме. Неважно, насколько хорошей эта приемная дочь была, ее фамилия до сих пор не Лон. И неважно, насколько без статуса была она сама, в качестве жены, она все равно будет госпожой дома в будущем. Хань Юньси нацепила фальшивую улыбку:
— Премного благодарна, Мисс Мужун, но я сама могу идти.
Сказав это, она оттолкнула протянутую руку и вошла внутрь.
