В зале Ян Синь все евнухи и дворцовые служанки стояли на коленях.
Дэн Гун Гун стоял в углу, опустив голову, с печальным выражением лица.
Когда Императрица Сянь Дэ вошла, Гао Чжан просто вышел и покачал головой, увидев её.
Императрица Сянь Дэ споткнулась, и если бы её не поддержала Тао Гугу, то упала бы.
Через некоторое время она сказала:
— Вы все, уходите.
Император Юн Лэ тоже махнул рукой с кровати.
Все присутствующие в комнате удалились.
Императрица Сянь Дэ сделала несколько шагов вперёд.
Она шла очень медленно и, казалось, сопротивлялась концу, в который сама не верила. Но Императрица должна была идти вперёд. Подойдя к кровати, она опустилась на колени и посмотрела на лежащего человека.
Император Юн Лэ тоже посмотрел на неё и через мгновение улыбнулся:
— По крайней мере, перед уходом я смог попробовать снежное вино, которое ты сделала.
— Син Чжи… — Императрица Сянь Дэ смотрела на него в слезах.
Она выкрикнула «Син Чжи», имя Императора Юн Лэ, а не «Ваше Величество». Когда она была ещё маленькой девочкой, Императрица Сяо полюбила её и назвала имя Се Чи. Императрице Сянь Дэ нравилось скоращенное имя Се Чи, и она чувствовала, что этот человек очень прямолинеен.
Хотя за долгие годы он нанес ей неисцелимые увечья, Императрица Сянь Дэ не могла видеть, как он уходит.
Разве жизнь не была обречена на такую судьбу? Эта судьба не была совершенной и считалась обречённой, но когда эта обречённая судьба была близка к концу, она стала упряма и не хотела отпускать её. Это было похоже на то, как мотыльки притягиваются к огню и не улетают до последнего момента.
— Цин Чжэнь, я не смогу сопровождать тебя, — Император Юн Лэ извинился. — Когда ты выходила за меня замуж, то думала, что тебя защитят, но на самом деле за столько лет ты ничего не добилась, — он говорил очень медленно, и мужчине пришлось немного отдохнуть после фразы, которая показалась ему очень трудной.
Императрица Сянь Дэ ответила:
— Не нужно продолжать.
Для них обоих, когда они стали Императором и Императрицей, один называл себя «Чжэнь», а другая называла себя «Чэнь Цзе», и только когда жизнь подходила к концу и выбора больше не было, они использовали «ты» и «я», как обычная пара.
Он сказал:
— Иди и живи своей жизнью. Ты настолько прекрасный человек, что в будущем тебе обязательно повезёт. Выйди замуж за другого и не выбирай себе такого эгоистичного мужа, как я. Найди того, кто будет любить тебя, обожать тебя.…
Императрица Сянь Дэ беззвучно плакала.
Она вдруг почувствовала, что кто-то схватил её за руку, и увидела, что Император Юн Лэ смотрит прямо на неё. Он стиснул зубы и сказал:
— Но я не могу смириться. Я не хочу… я очень эгоистичен. Ты — моя женщина. Я не хочу, чтобы ты следовала за кем-то другим.
Императрица Сянь Дэ была поражена.
— В этом году я упорно работал, чтобы выжить, прыгал выше головы, чтобы продержаться ещё несколько дней. Это было не из-за того, что Се Юань должен управлять всем под небесами. Империя заселена, и нет ничего, что я не мог бы отпустить. Просто я… не могу вынести… — он перевел дыхание, — Я не могу расстаться с тобой… Быть мужем и женой с тобой ещё полдня или даже мгновение… Что может быть лучше? Вначале, когда я впервые увидел тебя, а потом тебя позвали во Дворец, это не входило в намерения Матери Императрицы. С самого начала это сделал я. Это я сказал Матери Императрице, что чувствую, что ты хорошая. В течение стольких лет ты думала, что тебе повезло стать «Императрицей Сиань Дэ», но это было неправдой. Я сказал, что любая может быть Императрицей, пока хорошо выполняет свои обязанности, но это тоже неправда. С самого начала это всегда было твоё место. Эти слова… Всё это для того, чтобы обмануть тебя…
Императрица Сянь Дэ прикрыла рот рукой и сказала:
— Почему ты не сказал этого раньше?
Лицо Императора Юн Лэ побледнело, и его голос был почти неслышен. Он сказал:
— Жаль, что моя жизнь так ужасна, и это повлияло на всю твою жизнь… — он протянул руку, по-видимому, желая вытереть слёзы на лице Императрицы Сянь Дэ, но рука прошла только на полпути, когда зависла в воздухе.
Его глаза были закрыты.
Императрица Сянь Дэ закрыла рот и зарылась в одеяло, чтобы заплакать от боли. Женщина плакала от всего сердца, но снаружи её никто не слышал. Она зарыла свой голос в плотную постель и возненавидела себя за то, что не может похоронить всю себя внутри, и с тех пор ей не нужно было слушать, видеть, винить или думать.
Благовония в медной печи поднимались и распространялись в воздухе. В комнате было только напряжение и сдерживаемые крики, когда луна за окном была такой яркой и нежной. Она выглядела настолько совершенной, что казалась нереальной.
Спустя долгое время Императрица Сянь Дэ встала. Она осторожно приподняла одеяло Императора Юн Лэ и поцеловал губы. Она привела в порядок волосы перед зеркалом и вытерла слёзы, прежде чем медленно открыть дверь.
Вся комната, полная евнухов и дворцовых служанок, стояла на коленях снаружи, когда Дэн Гун Гун поднялся наверх, и Императрица Сянь Дэ спокойно сказала:
— Его Величество покинул этот мир.
Дэн Гун Гун был ошеломлён, но тут же упал на колени.
Когда евнухи и дворцовые служанки увидели это, они все опустились на колени, чтобы поклониться, и их крики разнеслись по всему небу.
— Его Величество… покинул этот мир…
* * *
Шэнь Мяо посмотрела на Императрицу Сянь Дэ. Императрица Сянь Дэ была одета в простое белое траурное платье, и выражение её лица было, как обычно, мягким и спокойным, как будто ничто не могло поколебать её сердце.
После недолгого хаоса при дворе всё успокоилось.
Император Юн Лэ всё устроил заранее, включая принятие Императорского Указа и возможные беспорядки при дворе. Несмотря на то, что были некоторые люди, которые хотели устроить беспорядок, люди, которых назначил Император Юн Лэ, не были мебелью. Кроме того, Се Цзин Син часто отправлял хорошие новости, и все знали, что у Императора Юн Лэ не было сыновей, поэтому тот факт, что должность будет передана его единственному брату, была давно известна.
Не то чтобы не было никаких голосов сомнения, но эти голоса сомнения в конце концов исчезли. Се Цзин Син проявил мужество, и с полным обустройством Императора Юн Лэ императорский двор был на самом деле довольно солидным, и не было большого хаоса. Возможно, они знали, что как только Принц Жуй вернётся, он принесёт не только победу, но и земли Мин Ци и страны Цинь. Эта хаотическая ситуация будет полностью унифицирована, и положение на троне не будет столь важным, как остальное.
Лучше быть послушным, оставаться на своем месте и ждать, когда этот новый Император вернется на трон, и тогда, возможно, они смогут разделить его заслуги.
При дворе существовали только выгоды и интересы. Так что насчёт Внутреннего Дворца?
Когда женщины Внутреннего Дворца потеряли монарха, от которого зависели, естественно, они тоже оказались в растерянности. Некоторые искали смерти, но было больше тех, кто искал её до конца своих дней. Среди Супруг Императора Юн Лэ во Внутреннем Дворце большинство были дочерьми чиновников, и не он взял на себя инициативу привести их сюда. Кроме того, Император Юн Лэ, естественно, имел холодный характер и остальные, кроме интереса к Лу Цзин, его не интересовали, поэтому не было никаких оков или любви и запутанности с этими Супругами. После смерти Императора Юн Лэ эти женщины проявили инициативу, обратившись за помощью к своим семейным кланам, надеясь найти лучший выход в более поздние периоды своей жизни.
Императрица Сянь Дэ спокойно справлялась со всем, будь то траур нации или вход в императорские гробницы. Не было никакой просьбы о том, чтобы кого-то хоронили с ним. Император Юн Лэ уже дал указания Дэн Гун Гуну о том, что делать после его смерти, поэтому всё шло по его плану.
Ночью Шэнь Мяо пришла навестить Императрицу Сянь Дэ. С тех пор как Император Юн Лэ оказался в императорских гробницах, Императрица Сянь Дэ стала особенно спокойна. Сегодня был праздник середины осени, но она слушала Цинь, которую играли во Дворце Вэй Ян.
Шэнь Мяо приказала дворцовой служанке, игравшей Цинь, уйти, и Императрица Сянь Дэ заметила её. Она выглядела усталой, когда улыбнулась и сказала:
— Ты здесь.
— Сегодня ещё холоднее. Ваша Светлость должна надевать больше одежды. Если Вы хотите послушать цинь, то лучше разогреть маленькую печь, иначе можно простудиться, — сказала Шэнь Мяо.
Императрица Сянь Дэ улыбнулась, не возражая, и указала на лунный пирог на столе:
— Его готовили императорские кухни. Бэнь Гун хотела проинструктировать людей, чтобы они прислали его тебе, но потом подумала, что они уже сделали это, и поэтому больше не волновалась об этом.
Шэнь Мяо улыбнулась:
— Ваша Светлость тоже должны поесть.
Императрица Сянь Дэ замахала руками:
— Бэнь Гун не может есть.
Был издан Императорский Указ о престолонаследии, и после того, как Се Цзин Син вернётся в Лун Е, он будет возведён на трон. В это время Императрицей станет Шэнь Мяо. Кстати говоря, Императрице Сянь Дэ не подобало использовать это положение. Однако обе они приняли это к сведению.
— В эти дни Бэнь Гун продолжает думать о прошлом. Бэнь Гун считает, что уход Его Величества это факт, который Бэнь Гун давно знала, и Бэнь Гун определённо к этому привыкнет. Однако по мере того, как проходят дни, я чувствую себя ещё более непривычно. Я чувствую себя опустошенной весь день, словно чего-то не хватает. Ван Фэй, когда Цзин Синь ушёл, ты ощутила тоже самое?
Шэнь Мяо была поражена.
Он что, ушёл? Естественно, так оно и было. Не было чем-то примечательным, когда человек был перед глазами, но после того, как он действительно ушёл, она обнаружила, что это ужасно. Во время разлуки, скорее всего, человек познает новые эмоции. Но… Шэнь Мяо бессознательно погладила живот. Скорее всего, из-за того, что у неё в животе был маленький ребёнок, девушка не была так несчастна в эти долгие и томительные дни.
— Ты, скорее всего, не такая, как Бэнь Гун, — Императрица Сянь Дэ не стала дожидаться ответа Шэнь Мяо и вместо этого заговорила сама: — Раньше Его Величество не знал, что ты за человек, и поэтому провёл расследование. Услышав это, Бэнь Гун поняла, что ты — человек, у которого есть свой собственный разум. Ты столкнулась с Императорской семьёй Мин Ци и защищала семью Шэнь, поэтому с самого начала у тебя были свои собственные мысли о том, что делать. Что касается Цзин Сина, то брак с ним был чем-то случайным, но всё встало на свои места. Если бы ты не встретила Цзин Сина, ты всё равно смогла бы жить своей жизнью, потому что твоей первоначальной целью не было быть чьей-то женой. С Бэнь Гун всё иначе, — она посмотрела на рубин, украшавший её ноготь, и сказала: — Семья Бэнь Гун богата и стабильна, без всяких споров при Императорском дворе, поэтому я жила без забот. Когда Бэнь Гун встретила Его Величество, казалось, что самое важное в жизни — это быть его женой и прожить с ним всю жизнь, — она подняла голову и медленно заговорила, как будто собиралась заснуть в следующий момент, но всё ещё продолжала. — Возможно, это потому, что первая половина жизни Бэнь Гун была слишком беззаботной, поэтому я не знала, что быть чьй-то женой — это так трудно.
Шэнь Мяо молчала.
Это было слишком трудно для Императрицы Сиань Дэ. В эти дни она почти не разговаривала, но Шэнь Мяо понимала, что такое опыт. Причиной было то, что разговор ничего не изменит, но иногда было лучше выговориться. Для Императрицы Сянь Дэ говорить об этом было лучше, чем прятать это в своём сердце.
