— Какой бы глаз ты ни использовал, я выковыряю его.
Он осмеливался даже нагло говорить о таких угрозах, не заботясь о присутствии Лу Чжэн Чуня и Императора Юн Лэ. Лу Чжэн Чуань был так разгневан, что почти поднял глаза к небу. Се Цзин Син явно намеревался заставить Е Хун Гуана изменить свое заявление перед ним! Как кто-то может быть таким властным!
— А теперь расскажи мне ещё раз, — Се Цзин Син играл с золотым слитком в своей руке и говорил небрежно: — Что ты видел?
Как мог Е Хун Гуан выиграть такую битву? Скорее всего, он и не думал, что найдётся кто-то, кто осмелится быть столь неразумным в присутствии Императора. Охваченный паникой, он обратился за помощью к Е Мэй, потому что среди всех присутствующих здесь людей единственным человеком, который был ему родственником, была Е Мэй.
Однако Е Хун Гуана ждало разочарование. Е Мэй совсем не помогала ему и вместо этого опустила голову, чтобы избежать взгляда Е Хун Гуана. Таким образом, Е Хун Гуан стал ещё более беспомощен.
Император Юн Лэ и Императрица Сянь Дэ молчали. Лу Чжэн Чуань изначально был высокомерен и раздражителен, а Се Цзин Син обладал личностью, которая не терпит никаких недостатков. Когда эти двое смотрели друг на друга, Лу Чжэн Чуань был тем, кто страдал так, что вообще не мог разговаривать.
Даже при том, что Лу Чжэн Чуань был раздражен из-за Се Цзин Сина, он не осмеливался с лёгкостью начать действовать. Император Юн Лэ всё ещё оставался Императором. Более того, все претензии ещё не были высказаны, а с Се Цзин Сином всё пошло не так. В самом начале, когда Се Цзин Син вернулся в Лун Е, были чиновники, которые считали подозрительным появление Се Цзин Сина в Императорском дворе. Хотя этот юноша всем кивал с радостной улыбкой, вскоре после этого, разве кого-то из этих чиновников ждал хороший конец? Се Цзин Син был порочным человеком и стремился отомстить за малейшие обиды, поэтому, если это не было последним средством, никто не мог высказывать ему претензии.
Е Хун Гуан не хотел говорить, но в это время Шэнь Мяо, напротив, успокоилась. Она подошла и встала рядом с Се Цзин Сином, глядя на этого юношу в инвалидном кресле, и сказала:
— Ты действительно видел, как я толкала вниз Супругу Цзин?
Е Хун Гуан поднял голову, чтобы посмотреть на неё. В конце концов, Шэнь Мяо была женщиной, так что Е Хун Гуан не боялся её так сильно. Хотя выражение его лица было немного неестественным, он набрался храбрости и после некоторого колебания твёрдо кивнул.
Она сказала:
— Хорошо. Тогда скажи мне, где ты был в это время?
Е Хун Гуан был поражён.
— На верхней ступеньке или на нижней? — Шэнь Мяо замедлила свой голос. В её словах звучала такая теплота, словно она была нежной Старшей Сестрой. Однако Е Хун Гуан внезапно встревожился из-за её вопроса и втянул шею.
Е Мэй, стоявшая на коленях на полу с опущенной головой, тоже слегка дрожала.
Шэнь Мяо не дала ему возможности думать и надавила на него, задавая вопрос:
— Вспомнил? Сверху или снизу?
— Св… Снизу, — сказал Е Хун Гуан.
Шэнь Мяо мягко улыбнулась.
Лу Чжэн Чуань и Лу Фужэнь смотрели на неё с гневом, по-видимому, раздражённые тем, что она всё ещё может смеяться по такому поводу. Императрица Сянь Дэ, однако, выглядела слегка расслабленной, Император Юн Лэ смотрел на Шэнь Мяо, а Се Цзин Син сложил руки на груди, глядя на Е Хун Гуана с полуулыбкой.
— Это действительно странно. Эта лестница очень длинная, — сказала Шэнь Мяо. — И именно по этой причине Супруга Цзин так сильно пострадала после падения. С такой длинной лестницей, как ты, стоя внизу, мог ясно видеть меня? Боюсь, что оттуда даже тень Супруги Цзин не будет видна.
Е Хун Гуан на мгновение замер. Он был молод и не выходил из дверей резиденции в течение всего года, поэтому уже очень нервничал, видя Императора Юн Лэ. Но теперь, когда Шэнь Мяо говорила так, на его лице отразилась паника.
Е Мэй медленно сжала кулак.
Шэнь Мяо спросила:
— Молодой Господин Е, подумайте ещё раз. Может быть, Вы не совсем помните, где были? Сверху или снизу?
Е Хун Гуан быстро сказал:
— Наверху. Я всё вспомнил. Это было наверху! — он повторил это снова уверенно.
Е Мэй, лежавшая на полу, вдруг пожала плечами, как будто была несколько обескуражена.
Шэнь Мяо всё ещё улыбалась, но её взгляд стал острым, когда она сказала:
— Ноги Молодого Господина Е — это несчастье, поэтому с такой длинной лестницей, кажется, невозможно было бы подняться самостоятельно, и рядом должен был быть кто-то, кто нёс бы вас наверх или, возможно, нёс бы ваше кресло-каталку. Рядом с вами должны были быть слуги. Раз вы сказали, что видели, как я её толкнула, тот как насчёт вашего слуги?
В этот момент вся комната погрузилась в тишину.
На лбу Е Хун Гуана выступили крупные капли пота. Его лицо покраснело, и он на мгновение лишился дара речи, как будто мальчика терзали угрызения совести.
Император Юн Лэ холодно сказал:
— Знаешь ли ты, что значит обмануть монарха?
Обман монарха был поводом лишиться головы. Е Хун Гуан не мог выдержать страх. Те кто поумнее, нашли бы оправдание словам Шэнь Мяо, например, слуге нужно было что-то принести или оставить его одного. В любом случае обычно люди не признавались в своих поступках и давали отпор. Однако Е Хун Гуан так легко признался в своей лжи, и это показало, что он не часто делал такие вещи и не был очень искусен. Если бы это случилось с Е Мэй, ветераном войны, ей было бы гораздо легче лежать с широко открытыми глазами.
— Старший Брат Император, чиновники семьи Е знали о преступлении и всё же сделали это, сотворив новое преступление. Дело будет непосредственно передано в Министерство Юстиции или, возможно, будет выставлено напоказ? Может, ещё кто-нибудь захочет запугать жителей резиденции Принца Жуя, — лениво сказал он. — Если так, то как же я буду жить дальше?
Се Цзин Син явно мстил за личные обиды публичными методами. Однако он не был добродушным человеком и никогда не имел хорошего впечатления о семье Е, поэтому, говоря всё это, он совсем не колебался. Лицо Е Мэй побелело, а лицо Лу Чжэн Чуаня стало уродливым.
Убить курицу на глазах у обезьяны. С первого взгляда можно было понять, кто из них курица, а кто обезьяна.
Императрица Сянь Дэ сказала:
— Е Хун Гуан, как ты смеешь лгать во Дворце и даже клеветать на Жуй Ван Фэй.
Её суровое выражение лица так напугало Е Хун Гуана, что он чуть не заплакал. Однако Е Мэй не обращала на него внимания, и поскольку во Дворце у него не было никого знакомого, он был очень беспомощен.
— Молодой Господин семьи Е молод, и понятно, что он ошибся в том, что видел. Скорее всего, он видел, как упала Супруга Цзин, и в момент крайней необходимости хотел поймать убийцу, но не запомнил его, — Шэнь Мяо помогала Е Хун Гуану оправдаться.
Все были действительно шокированы её поступком. Е Хун Гуан оклеветал Шэнь Мяо, и хотя Шэнь Мяо не была порочной личностью, она никогда не была милосердна к тем, кто причинил ей вред. От примеров Второго и Третьего двора семьи Шэнь до Императорской семьи Мин Ци, когда она была мягкой? Поэтому момент, когда она давала человеку шанс, выглядел действительно подозрительно.
Се Цзин Син тоже поднял брови.
Шэнь Мяо слегка наклонила своё тело, чтобы быть на одном уровне глаз с Е Хун Гуаном, прежде чем тепло заговорить:
— Или может Вы слышали, как другие говорили что-то и неправильно поняли? Неужели кто-то научил Вас так говорить?
Тело Е Хун Гуана внезапно задрожало. Шэнь Мяо была рядом с ним и могла ясно видеть беспокойство в глазах Е Хун Гуана.
Е Хун Гуан на самом деле не умел хорошо лгать. Хотя он и пытался, почти все видели, что он лжёт. Глаза Се Цзин Сина стали острыми, но Е Хун Гуан снова поднял голову и твёрдо посмотрел на Шэнь Мяо:
— Никто меня не учил.
Никто его не учил, но он больше не настаивал на том, что Шэнь Мяо была виновницей.
— Я понимаю, — сказала Шэнь Мяо.
Императрица Сянь Дэ нахмурилась и задумалась, прежде чем заговорить:
— Дело о Супруге Цзин будет передано на рассмотрение Министерства Юстиции. Е Хун Гуан, поскольку ты солгал, это означает, что тебе нет оправдания. Самая неотложная задача — проверить, есть ли во Дворце убийцы и нужно ли забрать тело Супруги Цзин, — наконец она посмотрела на мужа и жену семьи Лу. — Генерал Лу всё ещё хочет что-нибудь сказать? — в конце концов в ее голосе послышались насмешливые нотки.
Лу Чжэн Чуань взглянул на Императрицу Сянь Дэ и глубоко вздохнул. Поначалу, когда император Юн Лэ обожал Супругу Цзин, они с нетерпением ждали, когда она сменит Императрицу Сянь Дэ. Никто не мог понять, что она делает не так, безуспешно оставаясь Супругой в течение многих лет. Лу Цзин лишь подула немного на подушку Императора Юн Лэ, но в конце концов не смогла заставить Императора Юн Лэ избавиться от Императрицы. Лу Цзин с большим трудом забеременела, но в этот критический момент, когда она могла выиграть бой, кто знал, что Небеса будут так непредсказуемы, словно человек черпал воду плетёной корзиной.
На самом деле, Лу Чжэн Чуань знал, что теперь уже слишком поздно что-либо говорить, когда Лу Цзин уже мертва. Но он никак не мог примириться с этим и надеялся, что Император Юн Лэ сумеет хоть что-то компенсировать ему. Он был так раздражен и так зол, но не из-за душевной боли, вызванной смертью его дочери, а из жалости к этому Драконьему внуку. Когда Се Цзин Син внезапно появился, Лу Чжэн Чуань отбросил свой гнев, так как этот Принц Жуй действовал зловеще и порочно и всегда доводил всё до конца.
Зная, что сегодня ничего не произойдёт, чтобы он не сделал, Лу Чжэн Чуань неохотно сказал:
— Этот чиновник подчиняется приказу Его Величества.
С другой стороны, в глазах Императора Юн Лэ мелькнуло убийственное намерение.
Муж и жена семьи Лу уехали. От входа во Дворец до выхода из него они так и не взглянули на покойную Супругу Цзин, как будто она не была их дочерью.
