Ребёнок, которого родит Чан Цзай Цин, всю свою жизнь будет носить парчу и есть до отвала, но если вспомнить о первенце, то Хуай Шэн в будущем не будет иметь ничего, так как даже его земельный договор был продан. Много лет спустя, двое детей, которых родила Чан Цзай Цин, будут так далеко друг от друга, как грязь и облака. Тянь Ли больше всего боялся сравнения, так что теперь его сердце не могло смириться.
— Это еще не всё, Третий Господин Шэнь даже развёлся со своей женой из-за Чан Цай Цин и пошёл с ней судиться. Я думаю, что он действительно любит Чан Цзай Цин. Теперь бывшая Третья Шэнь Фужэнь стала уличной крысой, которую бранят все подряд. Она довольно жалкая, — Шэнь Мяо мягко улыбнулась.
— Этот Третий Господин Шэнь также вышел из ума, — усмехнулся Тянь Ли. По отношению к Шэнь Ваню Тянь Ли также не испытывал ничего хорошего, так как он ненавидел, что его жена оказалась с другим. Кроме того, как бедный человек, он всегда был враждебно настроен к богатым. Тем более что Чан Цзай Цин часто обращала внимание на богатых, поэтому Тянь Ли был очень обижен на Шэнь Ваня.
— Если быть честными друг с другом, Третья Шэнь Фужэнь доверила мне это. Третья Шэнь Фужэнь была вынуждена уйти из-за Третьего Господина Шэнь и в настоящее время чувствует, что у неё нет выхода. Третья Шэнь Фужэнь хочет сделать так, чтобы либо рыба умерла, либо сеть порвалась. Она хочет сделать так, чтобы Третий Господин Шэнь и Чан Цзай Цин жили не очень хорошо, таким образом она нашла тебя, — продолжила Шэнь Мяо.
— Я… — Тянь Ли посмотрел на Шэнь Мяо и постепенно понял, к чему она ведёт. — Что она планирует делать?
— В самое подходящее время, объясните Третьему Господину Шэнь, что Чан Цзай Цин ваша жена. Пусть Третий Господин Шэнь остановит эту ошибку как можно раньше.
— Я… — Тянь Ли запутался.
Шэнь Мяо не дала Тянь Ли времени на сомнения и продолжила:
— Может быть, вы готовы смотреть на свою жену с другим? Ваши чувства к ней ещё живы, и вы хотите дать ей провести жизнь с другим? Она, однако, даже не задумалась о вас ни на йоту. Если бы в её сердце всё ещё была совесть, не считая вас, она бы не захотела расставаться с Хуай Шэном. Но на самом деле, она даже ушла с последним земельным договором, который был частью будущего Хуай Шэна. Чан Цзай Цин, в своём сердце, думает только о себе и совсем забыла о вас, отце и сыне. Неужели вы хотите воздать зло добром? Тянь Ли, может быть ваша семья Тянь все ученики Будды и не различают добро и зло?
Эти замечания были действительно невежливыми, поэтому даже Се Цзин Син, который слушал в стороне, также приоткрыл рот и многозначительно посмотрел на Шэнь Мяо. Лицо Тянь Ли покраснело, но он не осмелился опровергнуть слова Шэнь Мяо.
— Самое главное то, что на каком основании Хуай Шэн должен жить в таких трудностях, в то время как сын Чан Цзай Цин и Шэнь Ваня будет волен делать, что угодно? Если настанет тот день, когда Хуай Шэн столкнётся с этим младшим братом от другого отца, но той же матери, младший брат будет уже человеком возвышающимся над другими, в то время как Хуай Шэн сможешь лишь стать его подчинённым. Чан Цзай Цин будет признавать только младшего сына и не признает Хуай Шэна, что он тогда будет делать? Тянь Ли, просто подумай хорошенько, действительно ли ты смирился с этим?
В словах Шэнь Мяо всегда было некоторое слабое очарование, которое заставляло других бессознательно следовать за её словами. Более того, то, что девушка сказала, очевидно было тем, что больше всего беспокоило Тянь Ли. Независимо от того, насколько плох был Тянь Ли, даже если он грубо обращался с Хуай Шэном, у него было больше совести, чем у Чан Цзай Цин. Он, даже будучи игроком, всё равно сохранил последний земельный договор для Хуай Шэна.
— Благородный человек. Я понял. Даже если я не могу смириться, но она всё-таки мать Хуай Шэна. Я лишь хочу, чтобы она вернулась. Если её изобьют до смерти, Хуай Шэн будет расстроен, — сказал Тянь Ли.
— Только не говорите Хуай Шэну об этом. После успешного завершения дела Третья Шэнь Фужэнь даст вам, отцу и сыну, большую сумму денег. Эта сумма будет намного больше, чем стоимость земельного договора, который был у вас раньше. С этой суммой денег вы сможете уехать настолько далеко, насколько захотите. Сможете найти место, где вас никто не знает и начать всё заново. В этом мире есть только две вещи, которые нельзя остановить, первая — это вода, которую уже вылили, а вторая — это люди, которые хотят уйти. Чан Цзай Цин взяла на себя инициативу уйти из вашей жизни и теперь носит парчу и ест до отвала, тогда как вы сможете вернуть её? Своим искренним сердцем или заботой матери о сыне, Хуай Шэне? Как вы думаете, это возможно? — сказала Шэнь Мяо.
Тянь Ли закрыл глаза от боли.
Шэнь Мяо была права. Чан Цзай Цин жила очень хорошо, поэтому у неё не было никаких причин возвращаться к прежнему образу жизни. Если бы эта женщина действительно думала о нём и Хуай Шэне, она бы не продала землю и не сбежала.
Женщина в маске, стоявшая перед ним, спокойно продолжила:
— Я присматривала за тобой, иначе небеса и земля уничтожили бы тебя. Она первой стала бессердечной, так почему вы всё ещё говорите о праведности? Теперь у вас есть возможность изменить свою жизнь. Если вы упустите это, второго шанса не будет. Даже если нужно переступить жизнь Чан Цзай Цин, чтобы идти вперёд, это не будет ошибкой, потому что это то, что Чан Цзай Цин задолжала вам, как отцу и сыну. Вы сделаете это или нет?
После слов Шэнь Мяо перед Тянь Ли многое промелькнуло. Чан Цзай Цин смотрит на него с отвращением и презрением. Указывая на мужа, говорит о нём с соседями, а после того, как она сбежала, Хуай Шэн всегда сидит один в углу, думая о том, чего он не знал, а также думая, что теперь они могут носить только изношенную одежду. Возможно настал день, когда он мог изменить свою жизнь и стать похожим на те богатые и благородные семьи, подарив счастливую жизнь Хуай Шэну. Тянь Ли поднял голову и решительно сделал выбор:
— Я согласен и сделаю так, как Вы проинструктировали, но Вы должны дать мне достаточно денег, чтобы и отец, и сын смогли покинуть это место, не беспокоясь об одежде и еде.
Шэнь Мяо подняла брови. Иногда слухам нельзя было доверять. Говорят, что Тянь Ли был негодяем, но она не ожидала, что сегодня всё пройдет так легко. С Тянь Ли было не трудно иметь дело. Возможно, это было из-за Хуай Шэна, хотя у этого человека не было хорошего характера, у него всё ещё была совесть.
— Деньги тебе передадут, — человеком, который заговорил, был Се Цзин Син. Он стоял в тени, прислонившись к двери, и лениво продолжил, — Не думай ни о чём другом, иначе…
Тянь Ли яростно покачал головой, а затем быстро опустил голову, прежде чем заговорить со страхом:
— Этот смиренный не посмеет, — он не знал почему, но столкнувшись с этим мужчиной, он испытывал немыслимый страх. С самого начала и до сих пор, говорила только женщина в маске, но аура мужчины одетого в пурпур заполнила маленький дом.
Шэнь Мяо взглянула на Се Цзин Сина. Се Цзин Син действительно проделал хорошую работу. Чтобы напугать человека, ему не нужно даже говорить что-то серьезное, достаточно было лишь посмотреть на него. Своим взглядом Се Цзин Син мог парализовать собеседника.
После того, как Се Цзин Син и Шэнь Мяо вышли из комнаты, подошел Хуай Шэн. Он посмотрел на Шэнь Мяо, прежде чем робко задать вопрос:
— Вы можете найти Мать?
— Ложитесь пораньше, — Шэнь Мяо посмотрела на Хуай Шэн, нахмурившись.
После этих слов она вышла первой.
Шаги девушки были довольно быстрыми. Се Цзин Син последовал за ней, и выйдя из переулка в Восточной части города, они достигли улицы. Се Цзин Син мельком взглянул на выражение лица Шэнь Мяо:
— Ты чувствовала себя виноватой перед этим ребёнком.
— Я сожалею, но нужно продолжать. Я тоже эгоистичный человек, — ответила Шэнь Мяо.
— Зачем так говорить? — Се Цзин Син поднял брови.
— Сопровождая меня посреди ночи и помогая угрожать Тянь Ли, ты ученик Будды. Иначе как ещё можно быть таким?
— Кажется, ты этого не ценишь, — Се Цзин Син хихикнул.
Уголки губ Шэнь Мяо медленно поднялись. Отношения с Се Цзин Сином постепенно менялись, и не было необходимости противостоять друг другу с прежней жестокостью, так как другой человек был очень понятным и открытым. Это было похоже на то, что многие вещи не могли быть сделаны лишь одним человеком, и это было очень расслабляющим. Этот момент, когда они шли по пустынной улице в снежную ночь, был похож на обычную прогулку. Она все еще была похожа на Императрицу Шэнь, но, казалось, появилось что-то еще, чего не было раньше.
— Требуется ли моя помощь с делом Чан Цзай Цин? Если ты попросишь меня, я могу подумать об этом, — лениво проговорил Се Цзин Син.
— Нет нужды беспокоиться, Ваше Высочество Принц Жуй. Здесь не предвидится никаких сложностей, — Шэнь Мяо улыбнулась.
— У тебя уже готов план? Иногда хочется, чтобы настал тот момент, когда в мире возникнет сложная ситуация, которую ты не в состоянии разрешить самостоятельно, тогда, возможно, ты обратишься ко мне, — с полуулыбкой сказал Се Цзин Син, взглянув на неё.
— Скорее всего, такого не случится, — ответила Шэнь Мяо.
— А жаль, — в словах Се Цзин Сина были нотки сожаления.
Шэнь Мяо рассмеялась.
