Ночным видом, который она видела чаще всего, было небо во всех четырёх углах Дворца. Были времена, когда она сидела в просторном Дворце Кунь Нин в течение всей ночи, думая о досадных проблемах Внутреннего Дворца. Также бывали времена, когда она прогуливалась по Императорским садам и видела, как Фу Сю И болтает и смеется с разными красотками.
Как глава Шести Дворцов, она любовалась каждой ночью, каждой ночью все десять лет. Было одиноко, пустынно, она чувствовала себя незаметной и запертой.
Она также сожалела и завидовала беззаботной жизни за пределами Дворца.
— Никто не увидит и не узнает тебя здесь. Просто делай, что хочешь, — сказал Се Цзин Син.
Шэнь Мяо посмотрела на красивые брови этого человека, и в её сердце зародилась некоторая зависть.
Кстати о Се Цзин Сине, независимо от того, был ли он Маленьким Маркизом из резиденции Маркиза Линь Аня или младшим кровным братом Императора Юн Лэ, Принцем Жуем, все могли видеть только славу на поверхности, но количество того, что ему пришлось пережить, было не меньше, чем у Шэнь Мяо. Однако его высокомерие и гордый нрав никогда не менялись. Что бы ни случилось, ничто не могло изменить его властный стиль, как будто даже несмотря на то, что дни и луны проходили, а звезды кружились, он всё ещё неумолимо стоял здесь. Другие могли лишь молча наблюдать.
Шэнь Мяо восхищалась людьми с грозным сердцем. Она чувствовала, что не была так сильна, как Се Цзин Син, потому что иногда она думала о Вань Юй и Фу Мине. Вспоминая о том, что произошло в ее прошлой жизни, она чувствовала смертельную усталость.
Взгляд Се Цзин Син был острым, когда он схватил ее за подбородок и задал вопрос:
— Что с тобой не так?
Шэнь Мяо вырвалась из его рук и ответила, повернув голову:
— Ничего, — девушка не хотела, чтобы кто-либо знал о её чувствах, и отошла на два шага. Однако Шэнь Мяо не привыкла носить мужскую обувь, и поскольку дорога была скользкой из-за льда, она чуть не упала. К счастью, Се Цзин Син держал её за руку.
— Будь осторожней, — он нахмурился. Однако, его руки, воспользовавшись возможностью, соскользнули вниз, чтобы взять Шэнь Мяо за руку.
Его тонкие пальцы были ледяными, но он обхватил ладонь Шэнь Мяо. Сердце девушки ёкнуло. В следующий момент она захотела освободиться от него, но не ожидала, что хватка Се Цзин Сина будет настолько крепкой, что она на самом деле не сможет вырваться.
— Я буду держать тебя, чтобы ты не поскользнулась, — без энтузиазма сказал Се Цзин Син.
— Я буду осторожна, чтобы не поскользнуться, — сказала Шэнь Мяо.
— Тогда, боюсь, я поскользнусь, чтобы ты упала в мои объятия, — он продолжал говорить, даже не нахмурив бровей.
Шэнь Мяо ничего не сказала.
Все улицы были заметены снегом и стали серебристо-белыми. Когда свет фонарей отражался от заснеженной поверхности, это выглядело удивительно. Шэнь Мяо постоянно поднимала голову и смотрела в небо. Погода была хорошая, и небо было просторным, это было намного лучше, чем смотреть на небо, сидя в четырёх стенах. На улицах было очень тихо, и никто не мог её узнать. Неисполненные желания её предыдущей жизни были удовлетворены в этой текущий момент. Её ладонь, которая находилась в руках юноши, была слегка влажной, но на лице постепенно появилась улыбка.
Шэнь Мяо чувствовала, что ночной пейзаж был прекрасным.
Однако она не заметила, что в глазах красивого юноши промелькнула улыбка, более трогательная, чем фейерверк.
В обычном доме Восточной части города в комнате в данный момент раздался громкий жужжащий звук. Вся комната была наполнена резким запахом алкоголя, который пронзал нос. На земле лежало несколько кувшинов из-под вина, а на кровати крепко спал мужчина.
В комнате напротив лежал маленький ребенок. Эта комната была намного меньше, чем предыдущая. Он немного полежал, прежде чем встать. По-видимому, не в состоянии уснуть из-за жужжания, завернувшись в одеяло, он встал и вышел из дома во двор, окружённый бамбуковым забором.
Этот ребенок собирался в туалет и хотел вернуться, как только закончит свои дела, но в мгновение ока он увидел двух человек, стоящих во дворе. Он был так потрясён, что хотел закричать, но высокий человек с другой стороны взял камень и бросил в него. Ребенок стоял на месте, не в состоянии что-либо сказать.
Затем двое подошли.
С тусклым светом свисающих фонарей черты лица этих двоих постепенно становились отчётливее. Один из них был миниатюрным, в форме пажа, можно было даже предположить, что это была женщина, одетая в слишком большой, несоответствующий её размеру, плащ. На женщине была маска, закрывающая все черты лица, не считая глаз. Однако пара глаз была настолько яркой, что любой захотел бы снять эту маску, чтобы увидеть красоту скрывающейся за ней женщины.
Что касается мужчины рядом с миниатюрным человеком, маленький мальчик был ошеломлён, когда посмотрел на него. Этот человек был чрезвычайно высоким и статным, одетым в пурпурную парчовую мантию с вышитыми золотыми облаками. Одеяния были несколько великоваты, пояса — чёрного цвета, а черты лица — прекрасные. Любой, кто видел ночью эту пару глаз персикового цвета, чувствовал, как будто снег в зимнюю ночь расцветает, словно весенние цветы. Может быть, он был феей, спустившейся с небес? Иначе как каждое движение могло быть настолько изящным, что невозможно было оторвать взгляд?
Эта миниатюрная особа закатила глаза, глядя на мужчину в фиолетовом, прежде чем мягко задать вопрос:
— Как тебя зовут?
Ребёнок почувствовал, что его горло расслабилось, и дважды кашлянул, прежде чем внезапно обнаружить, что может говорить. У говорящего был женский голос, и этот голос был очень нежным, поэтому он больше не чувствовала себя таким напуганным.
— Меня зовут Хуай Шэн, — сказал он нервно.
— Хуай Шэн. Твою Мать зовут Чан Цзай Цин? — спросила женщина.
Хуай Шэн был поражён, прежде чем его глаза покраснели. Он внимательно посмотрел на женщину и задал вопрос:
— Вы знаете мою Маму? Вы знаете, где она сейчас? Я очень долго не видел свою Маму. Все говорят, что мама не вернётся. Какие-то люди привезли меня сюда и сказали, что здесь я смогу увидеть свою Маму, но Мамы здесь нет.
Шэнь Мяо вздохнула в своём сердце. Этот ребёнок был примерно того же возраста, что и Су Мин Лан два года назад, но в то время как Су Мин Лан был невинен и представлял из себя какую-то глупую клецку с рисом, этот ребёнок был гораздо более жалким. Когда Чан Цзай Цин бросила мужа и сына, причиной было то, что её муж играл и пил целый день, и она больше не могла продолжать так жить. Но перед отъездом она не подумала о своём маленьком сыне и его благополучии с таким безответственным отцом. Таким образом, Чан Цзай Цин не заслуживала ни жалости, ни прощения. Став такой порочной матерью, человек больше не достоин был называться «матерью».
— Не бойся, — Шэнь Мяо вытащила платок и вытерла слезы ребенка. Хуай Шэн был несколько удивлён этой заботе. Глаза этой женщины были очень красивы, а её внешность была привлекательной. Хотя женщина была одета в одежду пажа, её руки были ухоженными и нежными. Хуай Шэн знал, что такие руки отличались от рук, которые занимались грубой работой. С первого взгляда можно было понять, что она была из богатой и благородной семьи. Эта женщина должна быть очень богатой и благородной, она была такой нежной, и заботилась о нем так, как никогда не заботилась его собственная мать. Хуай Шэнь был несколько ошеломлён.
Мягкий кашель прозвучал от человека в фиолетовом, стоящего рядом с Шэнь Мяо. Он посмотрел на Хуай Шэна, прежде чем холодно заговорить:
— Идём.
Все тело Хуай Шэна похолодело от этого свирепого взгляда. Он не знал причину, но чувствовал, что даже когда этот чрезвычайно красивый мужчина ничего не делал, одного его взгляда было достаточно, чтобы поселить страх в сердцах людей. Когда он пришёл в себя, то увидел женщину, которая держала носовой платок, с нежностью в глазах.
Шэнь Мяо думала о Фу Мине и Вань Юй. Отцом Фу Мина и Вань Юй был Фу Сю И, поэтому у них не могло быть трудностей. Несмотря на то, что она не сбежала, Шэнь Мяо не смогла спасти своих детей, а значит, была не лучше, чем Чан Цзай Цин.
— Хуай Шэн, проводи нас к своему отцу, — сказала она, подавляя сложные эмоции в своем сердце.
