В открывшейся двери стоял маленький мальчик.
На самом деле Сун Мин не мог точно сказать, был ли это мальчик или девочка.
На первый взгляд он выглядел как мальчик, но если присмотреться, то и как девочка.
Сун Мин через какое-то время спросил у него или нее:
— Тенир?
— Ага, — Тенир кивнул.
Его пол нельзя было узнать, что по внешности, что по голосу.
Как и Муши, Тенир выглядел словно ребенок.
Сун Мин не знал, почему Боги выбирают себе такие образы, но главный вопрос был в другом.
— Черт подери этого Муши. Зачем он послал мне кого-то столь раздражающего?.. — Тенир пробормотал и повернулся.
Сун Мин смотрел ему в спину, Тенир глубоко вздохнул и опять повернулся, взглянув на Сун Мина.
— Тебе нравится моё лицо?
— Что?
— Если нравится, то я только за.
Это вообще возможно?
Сун Мин быстро последовал за Тениром. Как только Сун Мин вошел, дверь захлопнулась, будто она только и ждала этого.
Сун Мин вошел в прихожую. В деревенском домике она была маленькая и, не сделав и пары шагов, они оказались в гостиной.
Сун Мин смотрел Тениру в спину. Его волосы до плеч были то ли как у мальчика, то ли как у девочки.
Тенир быстро обернулся, почувствовав странное напряжение.
Он уселся на ближайший край дивана.
— Что ты хочешь от меня? — спросил Тенир.
Это был неожиданный вопрос. Сун Мин не был готов и ему не оставалось ничего, кроме как задуматься над ответом.
Тенир спросил Сун Мина еще раз.
— Ты пришел не затем, чтобы поздороваться. Что тебе от меня нужно?
— Вы так внезапно спросили. Что я должен Вам ответить?
— Хорошо, поменяем вопрос. Что тебе нужно?
Поменялось местоимение.
От того что Сун Мину нужно от Тенира, к тому что Сун Мин сам желает. Но Сун Мин не мог ответить.
Тенир покашлял, пока длилась тишина.
— А ты нерешительный. Или у тебя слишком много мыслей? Что ж, хорошо. Бог должен быть милосердным. Поговорим в более комфортной обстановке, — сказал Тенир и закинул ногу на ногу.
Нужно как-то вести диалог. Но они встретились впервые. Сун Мин не знал, о чем говорить с Богом. Он прикусил губу и затем заговорил:
— Вы мужчина или женщина?
Это не был искренний вопрос. Он просто спросил в шутку, чтобы развеять неловкую атмосферу. Тенир рассмеялся.
— Ты беспокоишься о странных вещах. Все люди таковы. У Бога нет пола. Только предпочтения. Муши выглядит как женщина, только потому что так предпочитает. Бог — молодая девушка, которая отвечает за испытания и проступки. Разве не глупо?
Он никогда не думал в таком русле, но услышав Тенира мог бы согласиться.
Безучастно кивнув головой, Тенир продолжил:
— Я тоже. В моем образе нельзя прочитать пол. Если я хочу быть мужчиной, то приму образ мужчины, и наоборот.
— Образ ребенка — это тоже лишь предпочтения?
— Нет, с этим ничего не поделаешь, — сказал Тенир и достал сигару.
Было странно видеть, как маленький ребенок держит сигару толще его пальцев.
— Ты затронул время, — пробормотал Тенир.
Сун Мин как будто получил пощечину. Но не удивился. Было очевидно, что Бог Тенир узнает его проступки. Если даже Муши сразу узнала, то Тенир не мог не узнать.
— У тебя нарушена причинно-следственная связь. Такое бывает, но твой случай уникален. Ты затронул время. Сбежал из лап смерти. Ха! Интересно… — Тенир засмеялся, качая ногами.
Сун Мин открыв рот смотрел на Тенира и спросил:
— Я нахожусь под покровительством незнакомого мне существа. Я избавился от части его благословения, но не полностью.
— Знаю, но смертный не посмеет затронуть твое покровительство. Избавился от части? Ха! Он не избавился от нее, а только сделал так, чтобы от неё можно было избавиться. Но это не важно, — смеясь сказал Тенир.
Сун Мин продолжил:
— Вы можете подробнее рассказать об этом?
— Твое существование отличается, — сказал Тенир. — Ты вернулся из мира мертвых и помнишь об этом. Если бы тебя не было в этом мире, твоя память просто испарилась бы. Так и должно было быть. Но ты… твое существование стало переменной само по себе.
— Что это значит?
— Ты прожил такую же жизнь, как и прежде? — спросил Тенир. — Можешь поручиться, что прожил все без изменения? Можешь сказать, что не отклонялся ни на секунду от рутины прошлой жизни? Можешь сказать, что, как и в прошлой жизни, ты также ел, пил, говорил, встречал людей?
— Не могу. Как это вообще возможно?
— Да. Твое существование стало переменной. Ты проживаешь жизнь по-другому, и твое существование меняет мир.
— Я не настолько важная персона.
— Взмах крыльев маленькой бабочки может стать огромным ураганом. На самом деле мир, который ты знал, изменился.
Сун Мин кивнул.
В прошлой жизни Ллойд бесследно исчез, но из-за Сун Мина сейчас он был жив. И слухи о Ви Джи Хюн были другими. Она стала известной быстрее, чем ожидалось, и на этот раз она раскрыла, что она на самом девушка. И не только эти, но и десятки, сотни других вещей пролетали в голове у Сун Мина.
Провести день, как и в прошлой жизни? Невозможно. Он даже не помнит дни из прошлой жизни. Ложиться спать в такое же время? Есть, пить, говорить, встречаться? Это невозможно. Даже если бы он отчетливо все помнил — это невозможно. Настоящий Сун Мин и прошлый отличались. У них разная Ци, разная жизнь, разные встречи.
— «Я стал переменной и изменил мир». Как думаешь, что это значит?
— Не зна…
— Твое существование портит движение этого мира, — сказал Тенир с широкой улыбкой. — Я — Бог времени. У времени есть течение. Твое существование заставляет мир течь не так, как ему положено, а в другом направлении. Тебе интересно твое покровительство? Как я могу тебе на это ответить? Никто не сможет сказать тебе точно. Особенно мы, Боги.
— Почему?
— Из-за «окончания». В тот момент, когда мы упомянем это, мы умрем. Такой Бог как Муши со своим алтарем и местом может его нарушить, но не я. У меня нет ничего.
Окончание. Апостол. Как только Сун Мин это услышал, он почувствовал холод. Он уже сталкивался с таким.
Когда он слышал, как Муши говорила сама по себе. И когда он слушал Ким Джон Хена. Он чувствовал похожий холод.
— Ха… смотри-ка. Даже при упоминании появился. Отойди, я не буду больше говорить, — радостно сказал Тенир.
И холод внезапно развеялся. Сун Мин не дышал.
— Чт-что это было?
— Всего на всего Апостол подошел. Я не могу сказать тебе больше. Но видимо мы хорошо поговорили, — сказал Тенир и встал. — Я не могу ответить тебе на этот вопрос. И Муши тоже не может. Мы не можем снять обет. И перед окончанием бессильны.
— Тогда кто сможет ответить?
— Найди лишенного смертности.
— Разве Вы не можете сказать кто это?
— Энвирус, — сказал Тенир наклонившемуся Сун Мину. — Он болтается по свету, так что не могу сказать, где он сейчас. Вот он сможет ответить тебе. Его причинно-следственная связь тоже нарушена, но по-другому.
Энвирус. Энвирус. Сун Мин запомнил это имя.
В воспоминаниях он не знал человека с таким именем.
— Теперь время послушать. О чем ты хотел попросить меня? Зачем Муши тебя послала?
— Я не знаю. Муши сказала, что если я вернулся в прошлое, то на это есть причины. И что надо готовиться тому, чтобы встретиться с этими причинами.
— Понятно. Поэтому чертова Муши послала тебя ко мне, — сказал Тенир и посмотрел на Сун Мина, после чего он наклонил голову. — Однако, нельзя.
— Что?
— Я сказал нет. Я не дам тебе «испытание».
— Подождите… испытание? Что это? Вы можете дать мне испытание?
— Могу. Но ты не выдержишь, сойдешь с ума и умрешь. Я делаю это ради тебя.
— Я выдержал испытания на горе Муши. И к страданиям привык…
— Это отличается от страданий, которые тебе привычны. Страдания, лишения и запреты Муши слабы. Муши — Богиня со своими испытаниями. В конце концов, запреты ты выбираешь сам и можешь отказаться в середине, — засмеялся Тенир. — Но мои испытания отличаются. И я не могу гарантировать как Муши, что ты получишь в конце хоть что-либо. Потому что все зависит от тебя. Это скучно и болезненно. Десять человек получили от меня испытания. И только трое получили что-то.
— А остальные?
— Умерли. Но не испытания убили их. Они сами захотели сдаться и покончили жизнь самоубийством. Среди тех десятерых не было ни одного слабее тебя. Все они были талантливы и страстны, работали усердно. Но только трое справились, — сказал Тенир и встал. — Для начала освежи голову. Если захочешь получить испытания, приходи. Да. Если захочешь убить себя. Тогда я могу помочь и с этим.
— Освежить голову…
— Говорю, поспи, — сказал Тенир. — А здесь спать нельзя. Это мой дом.
Это было намеком на то, что ему пора уходить.
