даос, вызывать ветер, накликать дождь
2) повелевать природой, управлять стихией
3) делать погоду, командовать парадом, распоряжаться
— Мэн Шань Мин и стотысячная кавалерия сбежали? — Лун Сю изумленно спросил.
Стоявшие рядом Мэн Сюан и Гун Лин Цэ тоже испугались. Это дело держали в строжайшем секрете и мало кто знал о нем.
Даже сам император Шан Цзянь Сюн пришел к главам, а Тян Ю передал Лун Сю доклад.
Лун Сю быстро посмотрел доклад, а Гун Лин Цэ и Мэн Сюан тоже не сдержались и встали по бокам от него.
На самом деле они были очень обеспокоены, ведь войска Южной области — это не игрушки. И они в первую очередь хотели избавиться от них, но войска Южной области избежали их удара. Как бы это не перешло в большую беду. А если Южная область взбунтуется, каких опасностей им следует ждать.
Сейчас царства Хань и Сун хищно смотрят на царство Янь, тем более хаос внутри царства еще не утих. Что они будут делать, если еще и Южная область взбунтуется?
Лун Сю сначала подумал, что кто-то выдал их. Иначе как Шан Чао Цзун мог в это время сбежать?
Они действительно были осторожны и никому толком ничего не говорили. Об этом знали только все на высшем уровне. Даже тех, кого они отправляли, не знали толком что будет.
Однако когда они прочитали о том, что Шан Чао Цзун все еще здесь, то успокоились. Лун Сю облегченно сказал:
— Хорошо, что Шан Чао Цзун здесь. Стоит только его держать в руках, и Южная область не посмеет бунтовать.
Шан Цзянь Сюн сказал:
— Глава, ты сможешь что-либо сделать Ню Ю Дао? Можешь достать его?
— Сейчас разве от него все зависит! — Лун Сю недовольно сказал, затем сомневаясь проговорил:
— Почему все так удачно совпало? Может кто-то проболтался?
Шан Цзянь Сюн сомневаясь ответил:
— Вряд ли. С самого начала мало кто знал об этом деле. А те, кто знал, не должны были проговориться. Однако они действительно удачно схватили несколько сотен тысяч пленных. Ранее они еще думали, как поступить с пленными. И вот Шан Чао Цзун внезапно принял такое решение.
Лун Сю сомневаясь продолжил:
— Разве было разумно отделять от себя своих людей?
Шан Цзянь Сюн также сомневаясь сказал:
— Возможно он думал, что в это время его не будут атаковать. Мои люди вряд ли бы выдали тайну. Если есть проблемы, то вам нужно у себя поискать изменника.
Несколько людей задумались и начали перебирать вероятность — могли кто-нибудь из их людей проговориться?
В этот момент они не могли наобум обвинять кого-то. Сейчас не время, чтобы устраивать внутреннюю смуту. Они решили, что раз Шан Чао Цзун все же в их руках, то скорее всего просто все так совпало.
Ведь если бы кто-то проболтался, то Шан Чао Цзун определенно избежал беды. Кто будет спасать войска, а главнокомандующего оставлять? Кто бросится в плен?
Однако они не могли все так просто оставить. И раз уж Шан Чао Цзун был в тюрьме, то его стали допрашивать. Почему он внезапно отправил свои войска?
Шан Чао Цзун изначально не хотел говорить, поэтому с ним не стали церемониться и прибегли к пыткам!
Шан Цзянь Сюн не особо любил его, также и дворец Блаженствия не испытывал сейчас к нему симпатии, поэтому если бы они к нему хорошо отнеслись, то это выглядело бы странно.
Позже Шан Чао Цзун догадался, что от него хотели добиться не почему он внезапно отослал от себя войска, а кто возможно ему докладывал.
В итоге Шан Чао Цзун сразу начал кидать стрелы, начиная от Шан Юн Чжуна и до Тун Мо, Гао Цзянь Чэна, Тянь Ю и даже Га Мяо Шуйя. Также он говорил про высокопоставленных людей трех великих сект.
Он действительно не знал, что им кто-то проболтался, и тем более не знал, кто мог проболтаться. Поэтому он и говорил на тех, кого больше всего ненавидел, так как считал этих людей плохими.
А люди имперского двора тоже не были глупцами и понимали, что тот просто хочет посеять раздор между ними.
Ночь спустилась в столицу. Уже зажгли фонари, а тюрьму посетил важный гость.
Шан Цзянь Сюн лично посетил Шан Чао Цзуна, поэтому всех лишних людей сразу увели оттуда. Только Тянь Ю сопровождал его.
Тянь Ю выпустил бабочку маленькой луны, отчего коридор тюрьмы озарился светом.
В потрепанной одежде, с взъерошенными волосами, окровавленный Шан Чао Цзун лежал на рисовой соломе. Однако свет маленькой луны пробудил его ото сна. Увидев пришедшего, он удивился и сразу встал.
Раздался звук железных кандалов.
Он подошел к решетке и, схватившись за решетку руками, пристально посмотрел на Шан Цзянь Сюна.
Шан Цзянь Сюн довольно смотрел на жалкое состояние Шан Чао Цзуна. Это была прежняя камера Шан Чао Цзуна. Только раньше Шан Цзянь Сюн не приходил сюда. А сегодня узнав, что Шан Чао Цзуна снова бросили в камеру, он не вытерпел и пришел сюда.
В итоге Шан Цзянь Сюн нарушил молчание:
— Чао Цзун, эта тюрьма должно быть знакома тебе?
— Конечно. Я ведь здесь несколько лет провел, как она может мне не быть знакомой? Разве не это ты хотел увидеть?
— Мы хотели посмотреть. Раз ты вернулся обратно, то конечно тебя нужно было поместить в твой *дом*. Здесь спокойно. Вот мы и пришли проведать тебя.
— Раньше, когда я здесь был, почему не приходил все это время? А сегодня, стоило мне прибыть сюда, ты сразу пришел. Мне стоит тебя поблагодарить за внимание?
Шан Цзянь Сюн покачал головой и цокая сказал:
— Слышал, что ты в Южной области вызываешь ветер и накликаешь дождь. Ты управляешь огромной армией и даже посмел убить старейшину трех великих сект. Действительно герой! Только вот теперь выглядишь так жалко.
Шан Чао Цзун усмехнулся:
— Я не жалок, просто я стал жертвой заговора некоторых. А вот кто действительно жалок, так это тот, кто живет в этом величественном имперском дворце. Так посмотришь, он носит великолепные и роскошные одеяния, но на самом деле не знает покоя себе. Снаружи могущественный враг смотрит на него, а внутри смута. Перед внешним врагом беспомощен, а своим только и знает как плести заговоры, отчего простой народ страдает. Он процветающую великую Янь поставил на колени, отчего теперь простой народ называет его невежественным императором. Ваше величество, кто же действительно из нас жалок?
Тянь Ю поменялся в лице и посмотрел тайком на Шан Цзянь Сюна.
А Шан Цзянь Сюну действительно было не по себе. Он стянул щеки и пристально посмотрел на Шан Чао Цзуна, затем медленно сказал:
— Попав сюда, ты думаешь, что сможешь выбраться?
Шан Чао Цзун усмехнулся: Если бы ты посмел меня убить, то не ждал бы этого момента. Пока не убьешь меня, у меня всегда будет шанс покинуть это место. Посмеешь ли ты убить меня?
Шан Цзянь Сюн: Не думаешь ли ты, что если ты сядешь на престол, то в царстве Янь наступит порядок? — сказав это, он протянул руку, взял с решетки грязную соломинку и выбросил ее.
— Твой папа был куда умнее тебя. Он знал что нужно говорить в таком положении.
Он развернулся и начал уходить, только перед уходом добавил: — Есть силы сражаться? Покажи.
Скоро в камеру зашли люди, отвели Шан Чао Цзуна в угол и начали хлыстать его.
В резиденции Гао.
Советник по делам просвещения и воспитания после ужина выглядел необычайно довольным. Он редко заходил к себе во дворец.
Подчиненные постоянно с ним здоровались. Сыновья и дочери тоже приветствовали его. Жены, наложницы — все без исключения радовались его визиту.
Когда он шел по коридору, внуки играясь приветствовали его: *Деда, дедушка!*
Хоть в доме было шумно, но все соблюдали правила.
В доме было около 100 человек. И когда Гао Цзянь Чэн смотрел на свою большую семью, он постоянно улыбался.
Увидев жену старшего сына Гао Шао Мина, он перестал улыбаться.
Невестка с внуком встали перед ним на колени и со слезами говорили:
— Отец! Говорят, этого разбойника Шан Чао Цзуна поймали и привели в тюрьму. Отец, Шао Мин погиб от рук этого негодника. Вы должны отомстить!
Для нее потерять Шао Мина было очень больно. Ведь хоть она была красива и молода, но кто после сына Гао Цзянь Чэна рискнет взять ее в жены? Тем более когда у нее уже есть сын.
Внук тоже проговорил:
— Деда, внук хочет собственными руками отомстить за отца!
— Встаньте, встаньте. — Гао Цзянь Чэн протянул руку и поднял невестку с внуком. Он похлопал по плечу внука и вздыхая проговорил:
— Быстрее расти и хорошо учись. Семья Гао надеется на вас.
После того, как он утешил их, Гао Цзянь Чэн ушел с управителем дома Фан Чжуном.
Они направились в свой двор. Гао Цзянь Чэну внезапно захотелось послушать цитру.
Тогда Фан Чжун специально привел наложницу Гао Цзянь Чэна.
Одна 19-ти летняя красавица пришла к Гао Цзянь Чэну. Он ей в деды годился, но она действительно была его наложницей и с детства хорошо училась играть на музыкальных инструментах.
Положив утонченные пальцы на струны, она спросила:
— Господин что желает слушать? — спросила она ласковым голосом.
Гао Цзянь Чэн задумался и потом ответил:
— Вот эту песню *Тайная ранняя смерть*
— Слушаюсь! — девушка наклонилась, и по беседке потекла печальная мелодия цитры.
Гао Цзянь Чэн, услышав мелодию, поднял голову к небу и вздыхая смотрел на звезды. В итоге он запел: Полная луна, полная луна ослепляет глаза…
Фан Чжун подошел с накидкой и легонько накинул ее на него.
Гао Цзянь Чэн прошептал вздыхая:
— Если бы не было меня, что бы было с многодетной семьей Гао?
Фан Чжун успокаивая сказал:
— Господин, не беспокойтесь.
Гао Цзянь Чэн: Я же был простым крестьянином, постоянно усердно работал и учился. Я был честен и благороден, не хотел идти окольным путем. Похоже, я об этом давно забыл. Теперь я разбогател, постарел и устал, но и падать не смею.
Фан Чжун спросил: У господина переменчивое настроение из-за Шан Чао Цзуна.
Гао Цзянь Чэн: Не то что переменчивое настроение, я просто немного растроган. Фан Чжун, я думал, что он поступит, как ему будет лучше и удобнее. Но не думал, что он вот так поступит… Он предпочел пожертвовать Шан Чао Цзуном и сохранить меня! Это успокаивает мое сердце. Он считает меня ученым и все понимающим. Я растроган. Если не сейчас быть мне растроганным, то когда?
Фан Чжун слегка кивнул. Он сам не думал, что ради господина Ню Ю Дао рискнет Шан Чао Цзуном. А его господина сложно растрогать, но сегодня кому-то это удалось.
