◊ ◊ ◊
Наоцугу и Мари прибыли к вышеупомянутой аптеке только через пять минут после того, как Лу Ганху поймал Линь.
От гражданских данный инцидент скрывали. Придумав убедительное оправдание, полиция оцепила весь квартал, ограничив въезд и выезд из него.
Наоцугу и Мари были одеты в военную форму, поэтому полиция их не остановила.
Эти двое двигались под действием магии высокоскоростного движения, поэтому не видели сообщения о произошедшем инциденте с заложником.
Прибыв к целевому месту, Мари начала искать Линь и увидела Лу Ганху внутри аптеки.
Лу Ганху тоже заметил стоявшую снаружи Мари.
Внутри здания проревел грохочущий рёв. Это был боевой клич Лу Ганху.
Лу Ганху бросил тело Линь в окно аптеки, но у Мари не было времени, чтобы заботиться о ней.
Потому что через разбитое телом Линь окно выпрыгнул сам Лу Ганху.
Хотя эта быстрая превентивная атака выглядела скоропалительной и необдуманной, но Мари не успевала встать в оборонительную стойку и должна была получить смертельный удар.
— Сю?!
Но за мгновение до того, как кулак Лу Ганху достиг тела Мари, взмах меча Наоцугу остановил эту атаку.
«Хэсикири» Наоцугу и «Стальной цигун» Лу Ганху столкнулись, разбрасывая невидимые невооружённым глазом искры.
— Вот мы и встретились снова, Гений Иллюзорного Клинка… Тиба Наоцугу!
— Тигр-людоед… Лу Ганху! Сегодня всё и решится!
— Очень на это надеюсь!
Тиба Наоцугу и Лу Ганху считались одними из лучших волшебников ближнего боя в мире.
Битва между гением меча и бешеным тигром началась.
Во время атаки Лу Ганху Мари на мгновение уже была готова умереть.
Потом она некоторое время была очарована величественным образом своего любимого, спасшего её от этой опасности.
Твёрдый кулак Лу Ганху, способный, будто вихрь, скосить толстые деревья или сокрушить скалы.
И острый клинок Наоцугу, который пытался не парировать, а разрезать этот кулак.
Наоцугу не противостоял «твёрдости» Лу Ганху с помощью противоположного понятия «мягкость». Он выступал против неё с помощью «остроты».
Глаза Мари были прикованы к поразительной технике владения мечом её любимого.
В тот момент, когда противники успели уже обменяться примерно десятью ударами, Мари, наконец, пришла в себя и поспешно начала оценивать ситуацию.
Сначала она бросилась к машине с откидным верхом, на которой привезли Линь.
— Чёрт… они мертвы.
Она подтвердила, что оба охранника-надзирателя мертвы.
Далее Мари вошла в аптеку, из которой выпрыгнул Лу Ганху.
У Лу Ганху не было свободного времени, чтобы помешать ей.
Битва между Наоцугу и Лу Ганху шла совершенно на равных. К сожалению, Мари не могла помочь, потому что это был бой на уровень выше её возможностей.
В тот момент, когда Мари проникла в аптеку, раздался звук выстрела, подавленный глушителем.
Но целились не в неё. Выстрелили в лейтенанта Линь, лежавшую на полу. Пистолет держала незнакомая женщина.
Эта женщина, агент НСС под прикрытием продавщицы этой аптеки, направила пистолет на Мари.
Но до того как она успела потянуть спусковой крючок, трёхсекционный меч Мари рубанул по внешней стороне ладони, держащей пистолет.
Пистолет вывалился из руки женщины.
К этому моменту Мари уже приблизилась к этой женщине-агенту.
Трёхсекционный меч был у Мари в правой руке. Но в сторону женщины-агента она направила свою левую руку, в которой между пальцами было зажато три цилиндрических металлических контейнера.
С помощью магии манипуляции воздушными потоками Мари послала запахи, испускаемые этими контейнерами, прямо в носовую полость женщины.
И в следующий момент свет воли погас в глазах этой женщины.
Поддержав тело женщины-агента, готовое упасть, Мари усадила её на пол.
Подтвердив, что «запах» работает, Мари подошла к Линь и опустилась рядом с ней на одно колено.
Линь была мертва. Пуля задела жизненно важные органы, так что это была мгновенная смерть.
Битва между Наоцугу и Лу Ганху, продолжавшаяся снаружи здания, тоже интересовала Мари, но сперва она решила допросить женщину, застрелившую Линь.
Битва между Наоцугу и Лу Ганху шла совершенно на равных.
Лу Ганху использовал свой обычный боевой стиль, заключающийся в силовом подавлении противника своими всесокрушающими кулаками.
С другой стороны, боевой стиль Наоцугу заключался в отбивании мощных кулаков Лу Ганху молниеносными взмахами меча. И это отличалось от его обычного стиля, за который он был известен как «Гений Иллюзорного Клинка», либо просто «Иллюзорный Клинок».
Используя магию контроля инерции, из положения полной неподвижности без какой-либо задержки набирается максимальная скорость, после чего осуществляется полная остановка без торможения. Повторять эти движения, пока не подвернётся шанс — излюбленная стратегия Наоцугу.
Однако сейчас Наоцугу вёл бой другим способом: используя крепкое лезвие меча, он прерывал все атаки противника, но не за счёт силы, а за счёт остроты лезвия.
Так называемая техника «Гениального меча» (умело скрывая подготовительные движения, не давать возможности узнать свой следующий ход не только своему противнику, но даже сторонним наблюдателям) прекрасно работала.
Однако технику «Иллюзорного меча» (загонять противника на путь саморазрушения, вызывая у него ложные подозрения с помощью внезапных замедлений и ускорений своих движений) он, похоже, использовать не мог. От взгляда на него исходило впечатление некой нервозности, будто в этой битве он хочет любыми средствами зарубить своего противника — Лу Ганху.
Но кто тут действительно нервничал, так это Лу Ганху.
Наоцугу прибыл сюда, потому что преследовал лейтенанта Линь, совершившую подозрительные действия.
Но изначально он ходил по городу Комацу с заданием найти Лу Ганху.
Во время поиска Лу Ганху он наткнулся на Лу Ганху. Это сражение можно назвать продолжением, следующим этапом его задания. То есть, Наоцугу был мотивирован окончательно разобраться с Лу Ганху ещё с того времени, как получил приказ о выступлении в Комацу.
Лу Ганху, наоборот, совершенно не ожидал битвы с Наоцугу. Его миссией было только одно: не дать волшебнику Стратегического класса Лю Лилей попасть в руки Японии. Он должен был казнить её, чтобы «Громовая башня» не стала оружием в руках Японии.
Атака Лу Ганху на Мари была не с целью мести за то, что она победила его в Йокогаме. Это было просто избавление от свидетеля.
Нельзя было сказать, что у него не было желания провести решающий бой с «Иллюзорным Клинком», стоящим с ним на одном уровне мастерства. Однако выполнение порученной ему миссии имело более чёткий приоритет.
Боевые способности этих двоих, Тибы Наоцугу и Лу Ганху, были абсолютно равными. Это было ясно ещё в их сражении перед инцидентом Йокогамы. С тех пор Наоцугу ещё улучшил свои навыки, но и сила Лу Ганху увеличилась на полностью эквивалентное значение.
Поэтому от победы и поражения их обоих отделяла очень тонкая грань. Является этот бой их целью, или не является. Похоже, что разница между ними была лишь в готовности.
Наоцугу горизонтальным взмахом меча отразил вертикальный нисходящий удар кулаком Лу Ганху.
Руку Лу Ганху не отрезало, но и его кулак тоже не достал до Наоцугу.
Но в результате этого столкновения ударов обе ноги Наоцугу крепко впились в землю.
Его ноги застряли в земле.
Лу Ганху расценил это как отличную возможность, и решил использовать одну из своих мощнейших техник.
Сокрушающий удар обеими ладонями. Тигриные лапы, обёрнутые «Стальным цигуном», способные пробить даже переднюю броню танка.
Если бы Наоцугу попал под этот удар, то его туловище разорвало бы как от взрыва динамита, произошедшего на нулевой дистанции.
Однако этому удару не хватило самую малость, чтобы достать до Наоцугу.
Нет, Лу Ганху не ошибся с дистанцией для удара.
За полсекунды до удара Наоцугу активировал контроль инерции.
Он не отказался от своего «Иллюзорного меча». Он просто скрыл эту технику от сознания противника.
Он создал иллюзию того, что техника «Иллюзорного меча» — это иллюзия, и что она не используется в данный момент. В этом заключалась истинная «иллюзорная» техника меча.
Выпад мечом Наоцугу устремился к груди Лу Ганху.
Лу Ганху поймал клинок обеими руками.
В этот момент лезвие провернулось на четверть оборота и впилось в правый кулак Лу Ганху.
Однако левая рука, крепко схватившая меч с тупой стороны, остановила его до того, как он впился бы ему в грудь.
Лу Ганху расплылся в улыбке. Его правая рука была ранена, левая — занята мечом, но у него всё ещё были две ноги. Наоцугу, держащийся за схваченный меч, был в таком положении, из которого он не сможет увернуться от удара ногой Лу Ганху.
Однако уже прошло некоторое время, а пинок Лу Ганху так и не состоялся.
Наоцугу выдохнул и отпустил рукоять меча.
Лу Ганху медленно рухнул, всё ещё держа в руке меч Наоцугу.
Окончательно упав на спину, он выпустил меч из руки.
Убедившись, что всё кончено, Наоцугу расслабился.
— …Техника скрытого меча, Укол тени. — Пробормотал Наоцугу, будто для того, чтобы убедить самого себя, что техника была успешно завершена.
Это был колющий удар заострённым псионовым клинком. Эта техника вызывает иллюзию, что «сердце пронзили». И иллюзия вызывается не у сознания цели. Иллюзия обманывает саму «душу» — псионовое информационное тело, сопутствующее физическому телу.
Скрытый меч, созданный несистемной магией, который останавливает сердце иллюзией.
По вискам Наоцугу струйками стекал пот, а сам он обессиленно опустился на одно колено.
◊ ◊ ◊
Вернувшись на базу, Мари лично сообщила Масаки и остальным новость о том, что Лу Ганху повержен.
Однако они (по крайней мере, Лю Лилей) не могли радоваться этой новости.
— Линь-цзе… мертва? — Дрожащими губами произнесла Лю Лилей. — Состояла в тайной связи с армией НСС… и убита своим же союзником, агентом НСС…?
— Да.
— Это ложь!
Лю Лилей вспыхнула от злости на Мари.
— Вы сделали этот вывод на основе безосновательных слов агента НСС!
На причитания Лю Лилей, у которой уже покраснело лицо от злости, Мари ответила со спокойным (со стёртыми с него эмоциями) лицом.
— Во время той войны миссия лейтенанта Линь, имеющей кодовое имя «Тайга», заключалась в организации побега лейтенанта Лю в Японию, чтобы использовать это в качестве предлога для начала войны против Японии. Агент по имени Саша Фу, которую я допрашивала, призналась в этом.
— Это всё бред!
— Лейтенант Лю, тебе не кажется это странным? Когда вы сбежали из Воздвиженки, реакция НСС была слишком запоздалой. В то время дальневосточная армия была развёрнута к северу от Владивостока, но истребители в погоню они отправили только после того, как вы уже пролетели прямо над их головами. В обычном случае такое было бы маловероятно. Хотя победа уже была достигнута, но это не значит, что армия ВАА уже полностью сложила оружие. Если бы небольшой самолёт, который вы использовали для побега, оказался бы бомбардировщиком, то дальневосточная армия НСС могла бы понести большие потери.
— Это…
— Дальневосточная армия не должна была забыть про наблюдение за воздухом.
Лю Лилей перестала возражать, вероятно, потому, что и сама подумала, что «это странно».
— Я уверена, что ты сама ни в чём не виновата, лейтенант. Тебя использовали. Саша Фу тоже так сказала.
— Линь-цзе просто использовала меня…
Глядя на бормочущую шокированным голосом Лю Лилей, Мари нахмурилась. Она почувствовала безутешную злость к Новому Советскому Союзу и Линь Йийи, использовавшим этого ребёнка в качестве пешки на этой войне, а также к Великому Азиатскому Альянсу, сделавшему её волшебником Стратегического класса.
— Мы допросим подчинённых лейтенанта Линь. Вам нельзя контактировать с ними, пока не будет точно определено, что среди них не скрывается ещё один шпион НСС.
— Пожалуйста, подождите!
Вместо Лю Лилей заговорил Масаки.
— Лейтенант Лю — это четырнадцатилетний ребёнок. Отделять её в чужой стране от своих соотечественников — это как-то… Вы ведь уже узнали, кто является шпионом, допросив этого агента по имени Саша Фу? Значит, больше не нужно держать их в изоляции!
— Масаки-сан…?
Лю Лилей с ошеломлённым лицом назвала Масаки по имени.
Это возражение Масаки было для неё совершенно неожиданным.
Это ведь он хотел взять её к себе домой. Это он говорил, что её нужно разлучить с «Линь-цзе». Такие мысли кружились сейчас в голове Лю Лилей.
— Саше Фу было известно только про одного шпиона — лейтенанта Линь.
— Тогда…!
Глядя на повысившего тон Масаки, Мари слегка вздохнула.
— Итидзё-кун. Я могу понять твои доводы. Но это необходимые меры. Уж ты-то должен это понимать.
— …
Масаки и Мари не были знакомы лично. Хоть они и были из разных школ, но они знали, что являются друг другу сэмпаем и кохаем в системе под названием «старшие школы магии».
Мари говорила не как военный, а как сэмпай. И её слов оказалось достаточно, чтобы охладить голову Масаки.
— К счастью, лейтенант Лю свободно говорит по-японски. Я хочу, чтобы вы, ребята, побыли её компаньонами. …Ладно, лейтенант Лю, на этом я с вами прощаюсь.
Мари отсалютовала Лю Лилей и ушла.
— Лей-тян…
Аканэ обратилась к продолжавшей удручённо стоять Лю Лилей.
— В любом случае, давай присядем?
Лю Лилей не стала вырывать руку из руки Аканэ.
Четырнадцатилетние девушки сели бок о бок на трёхместный диван.
Но Аканэ не знала, что сказать дальше. Взрослые вокруг тоже не знали, как её утешить.
Тем, кто заговорил с Лю Лилей, был Масаки.
— Лейтенант Лю, я не думаю, что лейтенант Линь предала тебя.
— Масаки-сан?
— Нии-сан?
Лю Лилей и Аканэ одновременно подняли головы.
Масаки не мог не дрогнуть от вида этих растерянных детей, с надеждой смотрящих на него. Но он подбодрил сам себя и продолжил подготовленную чуть ранее речь.
— Не прошло и недели с тех пор как мы впервые встретились, но я неоднократно ссорился с лейтенантом Линь. Мы до самого конца так и не смогли прийти с ней к общему мнению. Мы с ней не могли понять друг друга.
Масаки ненадолго прервался и задержал дыхание.
— Но единственное, что я понял точно, это то, что лейтенант Линь на самом деле беспокоилась о лейтенанте Лю.
Не только Лю Лилей, но даже Аканэ широко раскрыла глаза.
— Может, лейтенант Линь и была шпионом НСС. Может, побег лейтенанта Лю и был частью стратегии НСС. Однако…
Масаки поборол смущение и посмотрел прямо в глаза Лю Лилей.
— С помощью побега в Японию, она защитила лейтенанта Лю и от НСС, и от ВАА. Это неоспоримый факт.
— Ах…
Слабый вздох раздался из уст Лю Лилей.
— Также, диверсию, планируемую Лу Ганху, удалось предотвратить заранее именно потому, что лейтенант Линь выбралась с базы. …Я не знаю, что именно планировала там сделать. Но если посмотреть только на результат, то получается, что лейтенант Линь защитила тебя, лейтенант Лю, ценой собственной жизни.
— У-у…
Звуки, издаваемые Лю Лилей, предвещали то, что она сейчас заплачет.
Масаки поспешно решил сократить оставшуюся часть запланированной речи.
— Это может казаться бессмысленным рассуждением об уже свершившихся фактах, но мне кажется, что лучше будет думать так, верно?
— Да… Да…
Лю Лилей прикрыла лицо руками и заплакала.
Аканэ обняла её за плечи и с укоризной во взгляде посмотрела на Масаки.
Масаки глазами ответил ей «дальше ты сама», и быстрым шагом сбежал из вестибюля.
В глазах Аканэ, провожающей его удаляющуюся спину взглядом, не читалось послание «ты бесполезен».
Наоборот, её взгляд был тёплым, и говорил: «с тобой ничего не поделаешь».
◊ ◊ ◊
— Какой ещё Тигр-людоед! Он бесполезен! — Раздражённо прокричал Минору.
В этот момент он даже забыл, что под одной крышей с ним находится Минами. Если бы звукоизоляция его кабинета-спальни не была идеальной, то он несомненно вызвал бы подозрения у Минами.
— Он не смог выиграть мне время!
Прокричавшись, Минору немного успокоился.
Он помог Лу Ганху тайно проникнуть в страну для того, чтобы во время суматохи, вызванной убийством Лю Лилей, перебраться из этого особняка, местоположение которого уже известно, в другое убежище. А чтобы не упустить удобный момент, он практически в реальном времени отслеживал передвижения Лу Ганху через сеть, подготовленную Чжоу Гунцзинем для тайной рабочей силы Великого Азиатского Альянса.
При проникновении в страну, Лу Ганху и ведомый им диверсионный отряд спрятались в укромном месте в горах близ города Мацуэ. Оттуда они успешно проникли уже в город Комацу. Однако Лу Ганху был убит на второй день после проникновения в страну и в тот же день, когда он добрался до города Комацу. Он не заработал для Минору ни одного дня времени.
Лу Ганху был убит Тибой Наоцугу — членом взвода ударной пехоты, недавно отправленного туда. Это именно Минору передал взводу ударной пехоты информацию о том, что Лу Ганху проник в страну. Он сделал это, потому что был обеспокоен, что убийство Лю Лилей может пройти беспрепятственно, и не вызовет сильной суматохи.
Можно сказать, что именно сам Минору и вызвал это изменение, благодаря которому события так ускорились. Поэтому он был так чересчур раздражён. Он понимал, что это произошло по его вине, но всё равно злился на недостаток сил Лу Ганху больше, чем на себя.
— Нужно успокоиться.
Раздражённо ходивший кругами по комнате Минору сел в кресло с высокой спинкой, и сказал сам себе:
— Злость здесь не поможет. Вместо этого, нужно подумать, что делать дальше.
Нужно было срочно покидать это убежище. Это решение Минору уже принял.
«А может, я переоцениваю Тацую-сана?»
Минору задал этот вопрос сам себе уже не вслух, а в мыслях.
«Нет, Тацуя-сан скоро найдёт это убежище.»
«Может быть, даже завтра.»
«Сначала я просто думал, что когда-нибудь мне придётся отсюда уехать.»
«Но местоположение этого убежища хоть и не найдено точно, но в общих чертах уже определено.»
«И знает о нём не только Тацуя-сан. Десять Главных Кланов тоже знают. И силы самообороны тоже знают.»
«Вся эта область находится под постоянным наблюдением.»
«Сейчас мы под защитой „Кимон Тонко“… точнее, „Сэкихай Хатидзина“.»
«Но если выйти за пределы барьера, нас поймают, даже если я задействую „Парад“ в полную силу.»
«Возможно, это слишком пессимистическое мышление, но…»
«Но лучше будет думать, что Тацуя-сан уже получил в свои руки подсказку, которая поможет преодолеть „Парад“.»
Минору ненадолго прервал свой мысленный монолог и глубоко задумался.
«…Всё-таки, одному мне будет трудно. Мне нужны помощники со стороны.»
«В таком случае, как насчёт помощи от меня/нас?»
Эта мысль принадлежала не Минору.
Она пришла из области общего сознания Паразитов.
«Рэймонд?»
«Минору, ты не похож сам на себя. Даже отключил мысленный барьер.»
«Чёрт», — подумал Минору, после чего сразу же спрятал эту и другие эмоции под моментально восстановленным эго-барьером.
«Раз уж ты это услышал, то ничего не поделаешь.»
Он ответил Рэймонду через частично освобождённую область сознания.
«Я в курсе ситуации. Да, на всякий случай, извиняюсь, но я не читал твои мысли. У меня есть свой способ сбора информации.»
«Хлидскьяльв?» — подумал Минору защищённой частью сознания. О Хлидскьяльве он знал в общих чертах через знания Чжоу Гунцзиня.
«Мы сейчас стоим на якоре в заливе Сагами.»
«Вы использовали Индепенденс как прикрытие?»
«Верно.»
Присоединение авианосца СШСА «Индепенденс» к войне произошло в неестественное время. Одной из целей этого была помощь Рэймонду и остальным с проникновением в японские прибрежные воды.
«Проникли не только мы одни. Американский диверсионный отряд Illegal MAP уже проник в Токио.»
«Illegal MAP… Незаконный отряд ассасинов-волшебников из армии СШСА?»
«А ты хорошо осведомлён. Ну, официально они не принадлежат к армии…»
«Официально — нет, но предположительно — да, не так ли?»
«Можно сказать и так.»
В мыслях Минору прозвучал смех Рэймонда.
«Ладно… Одно из подразделений Illegal MAP, называемое Голова лошади, приступает к своей миссии — убийству Тацуи.»
«Убийство Тацуи-сана? Не думаю, что у них получится.»
Это опровержение Минору было сказано не просто так, а на основе его настоящего мнения. И его мысль заключалась не в том, что «только я могу убить Тацую». На самом деле он считал, что «Тацую никто не сможет убить». Такая мысль возникла в его голове без каких-либо сомнений.
«Ага. Я/мы тоже так думаем.»
Рэймонд ещё продолжал периодически посмеиваться.
«Но Illegal MAP не такие уж и неспособные. По крайней мере, они должны суметь вызвать суматоху лучше, чем Лу Ганху.»
Когда он это сказал, Минору понял намерение Рэймонда.
«Ты предлагаешь мне использовать эту суматоху, чтобы сбежать отсюда?»
«Верно. Если доберёшься до Йокосуки, то мы поможем тебе сбежать из Японии. Разумеется, вместе с твоей подругой.»
Минору не смог дать немедленный ответ, потому что вспомнил про Минами.
Увезти Минами с собой из Японии. Настолько далеко Минору не продумывал.
«Что скажешь?»
Но когда его переспросили, он ответил:
«Рэймонд, я с благодарностью приму вашу помощь.»
◊ ◊ ◊
В время ужина Тацуя и Миюки сидели за столом уже не вдвоём. Теперь к ним добавился третий человек — Лина.
Вчера их тоже было трое. Миюки пригласила к ним поселившуюся рядом Лину под предлогом «пусть будет так, пока она не привыкнет и не освоится тут».
Домашняя готовка Миюки и сегодня была восхитительной.
Лина была шокирована этим фактом. Непонятно, было ли это ясно ей самой, но легко можно было понять, о чём она думала, когда подносила вилку ко рту, пробовала, и говорила «ох… как вкусно».
«Если хочешь, попроси Миюки научить тебя готовить. Но я надеюсь, что ты не скажешь, что будешь готовить завтрашний ужин, чтобы посоперничать с Миюки…»
Такие тайные мысли возникали сейчас у Тацуи.
Звонок видеофона зазвучал сразу после того, как Тацуя закончил есть, не дав Лине понять, что он думал о таких невежливых и грубых вещах.
Тацуя остановил ещё не закончившую есть Миюки, сам перешёл в гостиную и принял звонок там.
С человеком, появившимся на экране, он никогда не говорил напрямую, однако знал его имя и лицо, которые видел в его личном деле.
— Шиба-доно, извините за беспокойство в такое время.
— Рад знакомству. Глава-доно семьи Фудзибаяси, я полагаю?
— Верно. Для меня большая честь, что вы знаете обо мне.
Собеседником на другом конце линии связи был Фудзибаяси Нагамаса, глава семьи Фудзибаяси, известного рода волшебников древней магии.
— Ваша дочь мне постоянно помогает.
— Нет, наоборот, мне стоит извиниться за то, что Кёко постоянно ставит перед вами самые невыполнимые задачи.
Если имеющиеся у Тацуи данные верны, то Фудзибаяси Нагамасе около 55 лет. Он старше, чем отец Тацуи. Хотя ему явно было трудно разговаривать вежливо, но нельзя было сказать, что в его словах нет благодарности.
— Я искренне извиняюсь, что член нашей семьи доставил вам столько проблем.
— Нет, я не считаю, что семья Фудзибаяси несёт ответственность за это.
— Спасибо за такие слова, однако даже если у нас с ним нет кровной связи, он всё равно мой племянник. Племянник главы семьи — это член семьи. Мы не можем быть равнодушны к этому. Я, как глава семьи Фудзибаяси, хочу, чтобы суд над ним был нашим внутренним семейным делом. Разрешение семьи Кудо уже получено.
— Семья Кудо согласна на это?
Эта новость тоже была неожиданной для Тацуи. Кудо Минору был сыном нынешнего главы семьи и убийцей предыдущего главы. Семья Кудо уже доверила Десяти Главным Кланам избавление от Минору. Тацуя думал, что на самом деле они не хотят, чтобы другие вмешивались в это.
— Но ещё я слышал, что Шиба-доно тоже намерен принять участие в его усмирении.
— Данное дело началось именно с конфликта между мной и Минору. Поэтому я считаю, что должен завершить это дело своими руками.
Тацуя дал чёткий ответ, не оставляя возможности для недопонимания.
Он считал, что в этом деле не может стоять в стороне.
— Я уважаю ваше мнение как заинтересованного лица. В связи с этим, нам нужно согласовать наши графики усмирения Кудо Минору. Послезавтра, в субботу, 13 июля, я собираюсь отправиться в Море деревьев Аокигахара, чтобы атаковать Кудо Минору. Вас это устроит, Шиба-доно?
— Послезавтра?
Тацуя ответил не сразу, потому что считал, что на анализ «Парада» и «Сэкихэй Хатидзин» ему потребуется больше времени. Но правдой также было то, что Минами следовало спасать как можно быстрее, несмотря на то, что он мог определить её текущее состояние.
— Я согласен. Я отправлюсь с вами.
— Спасибо. Тогда место и время встречи выбирать вам, Шиба-доно.
— Понял вас. Позже я передам это через вашу дочь.
— Как вам будет удобно. Итак, до встречи в назначенный день.
Фудзибаяси Нагамаса низко поклонился и завершил сеанс связи.
Тацуя снова напрягся от такого слишком быстрого развития событий, превосходящего его ожидания.
◊ ◊ ◊
— Макото-доно, я всё правильно сделал?
Завершив телефонный звонок, Фудзибаяси Нагамаса обратился к тихо сидевшему за пределами обзора камеры Кудо Макото, являющемуся главой семьи Кудо, а также отцом Кудо Минору.
— Да, так сойдёт. Нагамаса, спасибо, что занимаешься этим.
— Как я ранее уже сказал Шибе-доно, хоть между нами и нет кровной связи, но Минору — мой племянник, член моей семьи. Я не могу игнорировать эту проблему.
Кудо Макото молча кивнул Фудзибаяси Нагамасе в ответ.
В этой слабоосвещённой полутёмной комнате наступила мрачная, тёмная тишина.
(Продолжение в томе «Погоня (часть 2)»)
