Вечер субботы.
Виллу, на которой жил Тацуя, посетил неожиданный гость.
Почувствовав приближение «информации», которую он ни с чем не перепутает, Тацуя встал из-за рабочей станции и отправился к парковке перед входом.
Большой седан с тонированными стёклами плавно остановился. С места водителя вышел молодой человек. Одновременно с ним, с левого заднего пассажирского места вышла девушка.
Молодым человеком был Ханабиси Хёго. Девушкой — Сакурай Минами.
Выйдя, Минами осталась стоять, удерживая дверь. Хёго пожал плечами и улыбнулся.
Вскоре после этого, взявшись за руку Минами, из задней двери вышла прекрасная девушка, будто пришедшая из другого мира.
Миюки подняла голову и её чёрные шелковистые волосы качнулись. Взгляды Тацуи и Миюки встретились.
— Онии-сама…!
С переполненным эмоциями голосом, Миюки прижалась к груди Тацуи.
Тацуя мягко поймал тело Миюки, нежно обнял её и прошептал ей на ухо.
— Ты всё-таки приехала.
— Я так хотела встретиться с тобой, Онии-сама…
— Я тоже. …Но Миюки, ты кое в чём ошиблась.
После слов Тацуи тело Миюки слегка задрожало, и она неохотно отступила от него.
— …Тацуя-сама, давно не виделись.
Миюки полностью забыла, что тут присутствует Хёго. Но даже без этого, в этой ситуации неизвестно, где могут прятаться уши и глаза. Со сдержанным лицом она поклонилась Тацуе.
— Верно. Хотя не прошло и недели, кажется, что мы не виделись уже давно.
Этот ответ с нескрываемыми эмоциями был довольно необычен для Тацуи.
Отправив Хёго, попросив его вернуться завтра вечером, Тацуя повёл Миюки и Минами внутрь виллы.
У каждой из них было по небольшой сумке в качестве багажа. По правде говоря, на этой вилле были заранее подготовлены не только вещи под потребности Тацуи, но также сменная одежда для Миюки и Минами.
Готовясь к поездке сюда, Минами показала отвращение на лице, когда услышала об этом от Миюки.
Её личная одежда помещена там, где она сама её не достанет, к тому же в том месте, где живёт человек противоположного пола, почти не отличающийся от неё по возрасту. Хотя она не думала серьёзно, что его заинтересует её бельё, но она не могла ничего сделать, чтобы избавиться от этого неприятного чувства дискомфорта.
А Миюки, похоже, это совсем не заботило.
Вот почему их сумки были такими лёгкими, но когда они вошли в дом, Пикси забрала их, чтобы понести. Если говорить точнее, то негуманоидный робот-носильщик, управляемый Пикси вежливо забрал их багаж. Потому что и Миюки и Минами решительно были против того, чтобы багаж нёс Тацуя.
Так как сумки у них забрали, то отпала необходимость идти в спальню, поэтому две девушки, следуя приглашению Тацуи, сели на диван в гостиной.
— Вы ведь ещё не ужинали? Сейчас что-нибудь приготовим.
Услышав это от Тацуи, Минами тут же вскочила с дивана.
— Тацуя-сама, я приготовлю.
Её голос был относительно спокоен, но её глаза светились энтузиазмом. Увидев это, Тацуя сразу отказался её отговаривать.
— …Понял. Пикси, переключи оборудование на кухне в ручной режим.
— Я•отказываюсь.
Ответ Пикси был совершенно неожиданным.
Если бы это было из-за невозможности выполнить приказ (например, нет связи с системой), то это можно было понять. Но это была очевидная ложь, так как было известно, что у неё есть функция доступа к переключателю в ручной режим. Но если это так, то это должно относиться к какой-то неисправности. Однако по своей воле противиться приказам хозяина никакая машина не может. Осознав, что Пикси не является простой машиной, Тацуя снова отдал приказ.
— Отказываться запрещается. Пикси, переключи оборудование на кухне в ручной режим. Это приказ.
— Мастер•предпочитает•еду, приготовленную•этим•человеком?
Тацуя почувствовал головную боль. После приезда на эту виллу чувствовалось, что у Пикси немного повысилось осознание своей «личности». Хотя сейчас она впервые выразила своё мнение, идущее против приказа Тацуи, но до этого уже было немало случаев, когда она делала что-нибудь, приняв решение сама до того, как Тацуя давал ей какой-либо приказ.
Но именно поэтому и нельзя было давать ей слишком много свободы.
— Дело не в предпочтениях. Пикси, это был приказ.
— …Слушаюсь.
Наверное, это было лишь воображение Тацуи, ведь такая функция не была в неё встроена, а именно недовольный голос, которым Пикси ответила, когда переключала оборудование кухни в ручной режим.
— Хорошо. Пикси, войти в режим ожидания.
— Слушаюсь.
Это уже на 100% было воображением, что Пикси выглядела расстроенной, пока шла на своё место в углу комнаты, где села на стул и замерла, как кукла.
В контраст этому, Минами радостно отправилась на кухню. Тацуя и Миюки решили притвориться, что не слышали её шепот «я победила».
Приготовив еду, обслужив Тацую и Миюки, убрав и помыв посуду, приготовив ванную и постель, Минами, наконец-то, выглядела удовлетворённой. Вспомнив то выражение лица с желанием служить хозяину, Тацуя вывел Пикси из режима ожидания и оставил остальную работу на неё. Больше работы по дому не осталось, но был ещё вопрос безопасности, поэтому Пикси не жаловалась.
С этим всё будет нормально. Тацуя мысленно себя отругал за то, что «отвлёкся», и перевёл взгляд на Миюки, расслабленно сидящую напротив.
Эти двое были сейчас не в гостиной и не в столовой.
Они сидели напротив друг друга за столиком на балконе. (Столик вынесли на балкон с помощью такого же робота негуманоидного типа, как и робот-носильщик. На этой вилле использовалось множество разных роботов, но среди них только Пикси была гуманоидного типа.)
Уже было больше 9 часов вечера, но на улице было не холодно даже в лёгкой одежде. Хоть это и горная местность, но это полуостров Идзу, и уже конец мая. Было не жарко и не холодно, температура была просто идеальной. В отличие от городской местности, иногда поддувающий здесь ветерок был освежающим.
Миюки сузила глаза и придержала развевающиеся на ветру волосы. Недавно у неё было странное лицо, выражающее обеспокоенность противостоянием (?) Минами и Пикси, но, похоже, смена обстановки улучшила ей настроение.
— Тацуя-сама, это довольно приятное место.
— Действительно. Ещё и сезон подходящий.
Проникая сквозь тьму ночи, свет, исходящий из комнаты, падал на белую кожу Миюки. Качающиеся на ветру чёрные шелковистые волосы переливались, словно мерцающие звёзды, а чёрные жемчужные глаза блестели своим таинственным светом.
От одного взгляда на Миюки чувство реальности ослабевало. Невозможно было поверить, что она существует в том же мире, что и ты. Даже Тацуя сейчас углубился в это чувство.
Эта нечеловеческая красота, она божественная или дьявольская?
— …Тацуя-сама, когда ты на меня так смотришь… это смущает…
Голос Миюки вернул Тацую к реальности.
Миюки, сидящая с другой стороны стола, покраснела, опустила глаза и перебирала свои пальцы, лежащие на коленях.
Тацуя, наконец, осознал, что уставился на Миюки, забыв обо всём.
— Извини. Засмотрелся.
— Но чтобы ты… засмотрелся? Это…
Миюки окончательно покраснела и замерла. Тацуя осознал, что его сдержанность была нарушена.
Он понял, что тем, кто из них хотел встретиться сильнее, была не Миюки, а он сам.
Тацуя подумал, что это серьёзная проблема, когда эмоции не могут сдержаться. В то же время, он почувствовал ревность к людям всего мира, потому что наслаждение этой красотой не было ограничено им одним.
— Правда, извини. А раз я извинился, то не могла бы ты показать мне своё лицо?
— …Да.
Миюки медленно подняла лицо, которое ещё оставалось покрасневшим. Поднятые глаза встретили взгляд Тацуи, и она снова стыдливо отвела взгляд.
— …Мне нужно с тобой серьёзно кое о чём поговорить.
На самом деле Тацуя тоже чувствовал себя неловко, но, к счастью, не настолько сильно, чтобы потерять самоконтроль.
— …Хорошо.
Что за чувство было в этом голосе?
Миюки твёрдо посмотрела в глаза Тацуи, хотя вокруг её глаз еще оставались признаки покраснения.
— Ты приехала сегодня, потому что знаешь про завтра?
— Верно.
Миюки вздохнула и спросила в ответ.
— А ты, Тацуя-сама, знаешь? О том, что завтра приедет не только Дзюмондзи-сэмпай?
— Да. Фумия мне сообщил.
— Вот как…
Ненадолго повисло молчание.
— …Миюки. Я не хочу, чтобы ты делала что-то опасное.
— Я знаю.
Снова короткая пауза.
— Я не буду ввязываться в сражение Тацуи-сама и Дзюмондзи-сэмпая.
— Цель визита Дзюмондзи-сэмпая — это разговор.
— Тацуя-сама тоже должен понимать, что лишь этим дело не ограничится.
— Да… наверное.
Тацуя вздохнул.
Вздох был не из-за затруднительного положения, а из-за ожидания неизбежного столкновения.
Тацуя признавал в Кацуто сильного врага, сражаться с которым не хотелось, если бы была такая возможность.
— Тацуя-сама.
— Что?
— Дзюмондзи-сэмпай ведь будет использовать ту секретную технику?
— Кто знает, ведь она сокращает его жизнь как волшебника.
Козырь семьи Дзюмондзи. Совсем недавно эти двое узнали о нём.
После того, как Кацуто взял Тояму Цукасу под свою защиту, в главном доме Йоцубы поняли, что столкновения с Кацуто не избежать и сообщили им секрет семьи Дзюмондзи. За это они остались должниками Майи.
— Если он использует её, то я думаю, что даже для Тацуи-самы бой будет тяжёлым.
— Миюки. Ты получила разрешение на это от оба-уэ?
Тацуя уже знал, что ответит Миюки.
— Нет, это моё собственное решение.
— Прекрати. Это моя личная битва. Трудно будет убедить оба-уэ.
— Не нужно убеждать. Этого хочу я сама. Я беру ответственность на себя.
— Миюки, успокойся.
— Я спокойна, Тацуя-сама. Нет, Онии-сама…
Настойчивости во взгляде Миюки оказалось достаточно, чтобы Тацуя не смог вставить ни слова в ответ.
— В итоге я лишь младшая сестра Онии-самы. Став следующей главой семьи Йоцуба, я выйду замуж за сына текущей главы. У меня больше не будет возможности быть связанной с Онии-самой так же, как сейчас…
Миюки прервалась, потому что поняла, что сейчас заплачет.
— Даже если я заслужу гнев оба-самы, я хочу хоть чем-то быть полезной Онии-саме.
Миюки колебалась лишь одно мгновение. После чего она направила на Тацую свои полные решимости глаза.
— Онии-сама. Я удалю твою печать.
— Миюки, о чём ты…?
Не «сниму», а «удалю».
— Я имела в виду именно то, что и сказала. Я хочу сделать так, чтобы Онии-саму больше никогда не беспокоила эта наложенная другими людьми печать.
— Нет, подожди. Это, конечно, не невозможно, но…
Тацуя встал, даже не пытаясь скрыть, что нервничает.
— Она накладывает тяжёлую нагрузку на пользователей. К тому же не только на тех, кого запечатывают, но и на тех, кто запечатывает. Правильно, Онии-сама?
Однако решимость на лице Миюки заставила Тацую сесть обратно.
«Взрыв материи» Тацуи запечатан внешней системной магией психического вмешательства «Обет» Цукубы Токи, главы семьи Цукуба, боковой ветви семьи Йоцуба. При этом у Тацуи не только блокируется его величайшее оружие, но его магическая сила также становится ограниченной примерно наполовину.
«Обет» — это магия, запрещающая принятие активных решений, связанных с чем-то конкретным, а ограничение магической силы — лишь побочный эффект.
И уникальная особенность этой магии заключается в том, что для поддержания эффекта психического вмешательства используется магическая сила не только самого пользователя.
Когда вы пытаетесь что-либо запретить, то бессмысленно, если этот эффект может проявиться только тогда, когда смотришь на объект. Даже тюремные охранники не наблюдают за заключёнными постоянно. К тому же, это можно считать весьма плохой эффективностью, если один волшебник может контролировать только одного человека.
Поэтому «Обет» пары людей, самого пользователя магии и лица, подвергшегося ей, обычно поддерживается магической силой третьего лица. Если ограничение принятия решений является непостоянным, то подвергшийся может делать это сам. В случае, когда необходимо иногда временно отменять ограничение, близкая к подвергшемуся лицу третья сторона предоставляет свою магическую силу.
В последнем случае «ключ» для временного снятия ограничения передается третьей стороне, предоставляющей магическую силу.
При использовании этого ключа в разуме пользователя запись «запрещено» переписывается на «временно снято». Чтобы вернуть состояние «запрещено», необходимо снова выполнить церемонию, при которой владелец «ключа» снова устанавливается выключателем реактивации для изначального пользователя.
В случае печати Тацуи, владельцем «ключа» является Миюки. Если Миюки не проведёт реактивацию, то печать Тацуи останется снятой, однако этот эффект отмены «Обета» является временным. Пока Миюки продолжает снабжать «Обет» магической силой, печать постепенно набирает силу, поэтому оставлять её может быть опасно для Тацуи.
Взрыв материи Тацуи было невозможно сдержать магической силой лишь одной Цукубы Токи. По этой причине в «Обет», наложенный на Тацую, было добавлено условие «Зона расчёта магии Тацуи связана силой ограничения магии Миюки». Это так называемые двухсторонние отношения Тацуи и Миюки в их «Обете». И та часть «Обета», которая наложена на саму Миюки, тоже может быть временно снята «ключом», которым она владеет, и который она поддерживает своей магической силой.
«Обет» устроен так, что если прекратить подачу магической силы от Миюки к печати, то эффект магии естественным образом исчезнет за короткое время. Однако в глубинах сознания Миюки прописано правило «снабжать Обет магической силой», принуждающее её делать это.
Слова Миюки о «большой нагрузке на пользователей» были не совсем точными. Ведь пользователем в данном случае была Тока. А ущерб от нагрузки получит тот, кто вынужден снабжать магической силой «Обет» и поддерживать печать, то есть Миюки.
— …Я рад, что ты хочешь, чтобы я был в идеальном состоянии. Но всё равно, временного снятия будет достаточно. Не стоит идти на риск получить негативные последствия от разрушения «Обета».
— Нет, Онии-сама. Миюки больше не может это терпеть. Тот факт, что я являюсь оковами Онии-самы. Я не могу смириться с тем, что Онии-сама испытывает неудобство по моей вине.
Миюки говорила так же, как в канун Нового года. Как она и сказала, она больше не могла это терпеть.
Не могла терпеть семью Йоцуба, которая хоть и признала Тацую членом главной семьи, но в чрезвычайной ситуации может легко от него отказаться.
Да, они снабжают информацией. Но что это даст? В информации есть смысл тогда, когда можно справиться с приближающейся угрозой в виде нападения. То, что делает сейчас семья Йоцуба, похоже на то, как будто некто сообщает вам, что на ваш город летит ракета, и говорит при этом, что невозможно задействовать средства перехвата.
Конечно, Тацуя не является беспомощным гражданским. У него есть средства, чтобы оказать сопротивление. Есть способности. Но у силы одного человека есть свои пределы.
Семья Йоцуба должна иметь достаточную силу, чтобы помочь Тацуе. Они ведь называются «Неприкасаемыми» не только для виду. У них должна быть сила противостоять даже государству. И несмотря на всё это, он вынужден сражаться один, да ещё и сдерживаемый своими оковами. Такое жестокое отношение разгневало Миюки до глубины души.
Всё, хватит.
Это были искренние мысли Миюки.
— Если оба-сама желает, чтобы Онии-сама защищал себя лишь своей силой…
В глазах Миюки, которые были чернее ясного ночного неба, зажёгся бесцветный огонь. Этим взглядом она посмотрела Тацуе прямо в глаза.
— Тогда я бы хотела, чтобы Онии-сама всегда имел свою настоящую силу.
Миюки встала со стула. Для начала она хотела сделать временное снятие печати.
— …Я понял. — Сказал Тацуя и тоже поднялся со стула. Однако он не опустился на колено перед Миюки.
— Раз так, то я тоже принимаю твою решимость. …Иди за мной. — Сказал Тацуя и пошёл внутрь виллы.
— Д-да.
Миюки осознала, что отвлеклась от своего собственного энтузиазма. Разочарованная собой, она последовала за Тацуей. В гостиной ожидали Минами и вышедшая из режима ожидания Пикси.
— Минами. Используй ванную вместе с Миюки.
Не зная, как ответить на такое неожиданное распоряжение после того напряжения, испытанного чуть ранее, Миюки просто стояла молча, широко раскрыв глаза.
— Вместе…? — Со смущением на лице, Минами переспросила, подразумевая, что не понимает истинный смысл приказа.
— Да. В ванной достаточно места, даже если войдут двое. Помоги Миюки тщательно вымыться. Но не используйте этим вечером никаких духов и прочих средств для запаха.
— Да…
— Пикси приготовит сменную одежду для Миюки.
— …Другими словами, мне помочь Миюки-саме переодеться в подготовленную одежду?
— Верно.
— Слушаюсь, Тацуя-сама. Миюки-сама, с вашего позволения, прошу следовать за мной.
Минами совершенно не поняла, почему Тацуя распорядился сделать это. Но приказ есть приказ.
Кроме того, забота о Миюки — это именно то, чего желала Минами. Обычно Миюки отказывается от этого, но теперь, используя приказ Тацуи в качестве аргумента, Минами сможет её «обслужить»…
К счастью для Минами, ей удалось притащить Миюки в ванную до того, как до той начал доходить смысл прошедшего разговора.
Вдоволь «позаботившись» о Миюки, Минами отправила её отлёживаться в ванну, и быстро помылась сама. Когда они выходили вместе из ванной, Миюки выглядела совершенно измотанной, а Минами — в приподнятом настроении и с чувством выполненного долга.
Приготовленная там одежда стала для Миюки и Минами неожиданностью.
— Минами-тян, это что, белое кимоно…?
— Белое кимоно…
Миюки держала в руках развёрнутое белое кимоно, такое же, как носят синтоистские жрицы.
— …А здесь у нас, похоже, красная хакама.
— …Похоже на то.
Рядом лежала ярко-красная хакама-юбка, которую можно назвать символом костюма жрицы.
— Похоже, что нет никакого белья под кимоно… Это значит, что мне нужно надеть сразу это белое кимоно?
— Если прямо следовать словам Тацуи-сама, то получается так.
— Верно.
С лицом, выражающим «ничего не поделаешь», Миюки просунула руку в белый рукав. Ощущение от ткани было неожиданно мягким и приятным.
Затем надела красную хакама. Чувство от ношения было как от обычной юбки до щиколотки, но носить её без белья было как-то стыдно.
Когда они вышли из ванной, вместо них туда вошёл Тацуя. Пока он был в ванной, они занялись сушкой волос.
На сушку длинных волос Миюки необходимо некоторое время. Особенно если учитывать нынешний запрос Тацуи «не использовать средств для запаха». Тацуя вышел из ванной примерно в то же время, когда заканчивался уход за волосами.
— Миюки, можно?
— Да, прошу.
Стоявшая перед зеркалом Миюки повернулась к двери.
Вошедший Тацуя был в белой одежде с короткими рукавами. На одежде не было никаких узоров или рисунков. Полностью из обычной белой ткани.
— Миюки, следуй за мной. Минами, можешь теперь отдохнуть.
Опять ничего не объяснив, Тацуя развернулся.
Миюки и Минами переглянулись, после чего одна из них последовала за Тацуей.
Тацуя привёл Миюки в комнату в традиционном японском стиле.
На полу из татами был постелен красный квадратный ковёр, на каждом из углов которого стояли блюдца с солью, насыпанной в виде горки.
На середине ковра лежала деревянная подставка. На этой подставке стоял белый кувшин и две маленькие чашки из белого фарфора.
Тацуя сел на колени напротив этой подставки.
— Миюки, тоже садись.
Следуя приглашению Тацуи, Миюки села с противоположной стороны от подставки.
— Сейчас я объясню природу «Обета».
Внезапно услышанные слова заставили Миюки непроизвольно выпрямиться ещё сильней, хотя она и так уже сидела прямо.
— Если говорить не об эффекте, а о том, как устроен «Обет» семьи Цукуба, то это заклинание, заставляющее кого-то использовать ту магию, которую хочет пользователь заклинания. Заставляющее использовать магию для управления чьим-то разумом. Можно назвать её магией, вмешивающейся в процессы другой магии. Таким образом, она неэффективна для использования на тех, кто не является волшебниками.
Миюки кивнула в знак понимания.
— Из-за своей природы вмешательства в процессы магии, «Обет» устанавливается в глубоких слоях сознания, рядом с «Вратами». Можно сказать, что эта система близка в этом понимании к «Привратнику».
— К тому самому «Привратнику», разработанному Онии-самой?
— Верно. «Обет» — это заклинание, заставляющее использовать магию, а «Привратник» — заклинание, запрещающее использовать магию. Естественно, их системы аналогичны.
Миюки ещё раз кивнула.
— Поэтому «Обет» можно устранить, используя «Привратника».
Тацуя взял чашку с подставки и вручил её Миюки. Смутившись, Миюки взяла её. Свободной рукой Тацуя снял крышку с кувшина, взял его и повернул к Миюки.
— Э-это…?
— Не волнуйся, это не алкоголь.
Миюки смутилась не потому, что подумала, что он предложил ей алкоголь.
Всё дело в том, что она подумала, что это церемония «Сан-сан-кудо»*.
[Сан-сан-кудо (3-3-9) — церемония, которую проводят при вступлении в брак. Молодожёны поочерёдно делают по 3 глотка из 3 чашек с сакэ. Подробнее в этих ваших интернетах]
Хотя для Сан-сан-кудо должно быть приготовлено 3 чашки разного размера, но атмосфера здесь была подходящей.
Миюки робко подставила чашку. Тацуя налил туда прозрачную жидкость.
Миюки поднесла чашку к лицу. Запаха не было.
Она собрала всю свою решимость и залпом осушила всю чашку… После чего её лицо, наконец, расслабилось. Потому что вкуса жидкость тоже не имела.
— Онии-сама… что это?
— Это вода высокой степени очистки. Хотя нельзя достичь уровня сверхчистоты из-за контакта с контейнером и воздухом, но это ближайший к этому уровень чистоты, исключающий все другие факторы загрязнения.
Тацуя передал кувшин Миюки. Взяв кувшин, она налила воды в чашку Тацуи.
— Эм… Это что, прощальные чаши воды?
«Прощальные чаши воды» означали ритуал расставания. Голос Миюки немного дрожал. И не только голос, обе руки, держащие кувшин, тоже дрожали.
— Нет, другое. Разве в таком случае использование чистой воды не будет излишней трудностью? — Ответил Тацуя, выпив чистую воду из чашки.
— Да, действительно…
Миюки перестала дрожать. Тацуя вернул чашку на подставку. После этого Миюки тоже поставила на подставку сначала кувшин, а за ним и чашку.
— Это был ритуал для очистки своего тела. Конечно, лишь символически. Принимая в себя чистое вещество, мы повышаем чистоту тела и разума. Если искать необходимое чистое вещество, пригодное для еды или питья, и при этом не вредное для организма, то вода — лучший кандидат.
Тацуя сдвинул подставку в сторону. Теперь между Тацуей и Миюки не было никаких препятствий.
— Чтобы вмешаться в «Обет», расположенный в самом глубоком слое сознания, мы также должны войти в контакт на самом глубоком уровне.
— Онии-сама…?
Это что, шутка? — Хотела она спросить, но…
— Что?
— …!
Она увидела, что Тацуя смотрит на неё абсолютно серьёзным взглядом, и её сознание полностью опустело, а лицо окрасилось в красный цвет.
— Э-эм, это мой… первый раз… и если можно, то лучше на футоне…
Отвернувшись и дрожа всем телом, Миюки тонким голоском попыталась пожаловаться.
Лицо Тацуи окаменело. Выражение лица показывало абсолютное удивление.
— …Извини! — Тацуя внезапно низко поклонился.
— …Эм, Онии-сама? — Спросила Миюки после того, как робко повернула голову обратно и увидела Тацую.
— Прошу, прости меня за то, что ввёл тебя в заблуждение двусмысленной фразой.
Тацуя поднял голову и встретился глазами с Миюки. В его глазах было видно стыд, что было большой редкостью.
— Говоря про глубокий уровень контакта, имелось в виду в духовном смысле… В данном случае физический контакт, наоборот, потревожит разум и будет мешать.
Для того, чтобы слова Тацуи просочились в разум Миюки, потребовалась одна секунда. И спустя эту секунду, Миюки попыталась убежать, закрыв лицо руками. Тацуя быстро протянул руку и схватил Миюки за плечо.
— Отпусти, прошу! Онии-сама, умоляю!
— Это моя вина! Поэтому успокойся!
Если сейчас он её отпустит, то эта проблема затянется надолго… У Тацуи появилось такое предчувствие, и он отчаянно попытался успокоить Миюки.
Миюки смогла вернуть спокойствие лишь через 10 минут уговоров Тацуи.
— …Прошу меня простить. За это неприглядное поведение…
— …Нет, здесь я должен извиняться.
Тацуя и Миюки встретились взглядами. Сначала на лицах обоих было смущение. Но в итоге, взгляды стали серьёзными.
— Начнём, Онии-сама. — Первой заговорила всё же Миюки.
— Да, начнём.
Тацуя подвинулся поближе к Миюки. Когда расстояние стало таким, что их колени касались друг друга, они снова встретились взглядами.
— Сейчас я объясню заклинание.
— Да.
— После снятия печати Миюки перестаёт снабжать «Обет» магической силой.
— Да.
— Заклинание «Обет» увеличивает свою активность, добиваясь исполнения Обета. В это время становится видимой истинная форма магии, скрывающаяся в глубоком слое сознания.
— Да.
— Вот тогда я и атакую её своим «Привратником». Хоть она и находится в состоянии, смешанном с сознанием, но мне, не пригодному к магии психического вмешательства, её не достать. Однако когда покажется последовательность магии, то я смогу её «разложить».
— Да. Полагаюсь на тебя, Онии-сама. — Сказала Миюки, кивнув. Смотря Тацуе прямо в глаза, она немного привстала. Положив руки ему на плечи, чтобы держать равновесие, она приложила губы к его лбу.
Хлынул поток псионового света. В бушующем псионовом вихре, сила выходила из рук Миюки.
Тацуя крепко обнял Миюки. Мягкость и тепло её тела, отделённого лишь тонкой белой тканью, передавались Тацуе. Но он не был взволнован, даже ощутив это.
Крепко обнимая своими руками тяжело дышащую Миюки, Тацуя направил в неё свой «Взгляд».
Он сосредоточил сознание.
Разум — это та область, которой его «Взгляд» не может достичь. Терпя боль от чрезмерной концентрации, которая почти выжигает разум, Тацуя направил свой «Взгляд» на то, что не должен «видеть».
Нельзя «увидеть» разум. Но можно «увидеть» псионовое информационное тело — магию. Тацуя искал в Миюки скрытую магию, не принадлежащую ей, и, наконец, нашёл. Его Элементальный взгляд нацелился на набирающую силу последовательность магии «Обета».
Тацуя активировал «Привратника».
Это «Рассеивание заклинания» Тацуи, которое нацеливается на «Врата» (это некий «выход» из подсознательной области, из которого выпускаются последовательности магии) волшебника. «Рассеивание заклинания» разлагает само псионовое информационное тело, так что его можно назвать магией, являющейся естественным врагом магии.
Даже у влияющей на разум магии истинная форма — это не информационное тело, построенное из пушионов, а псионовое информационное тело. Поэтому она не сможет избежать «Рассеивания заклинания».
Проявившись, чтобы начать исполнение Обета, последовательность магии «Обета» показала свою истинную форму и была уничтожена магией Тацуи.
Так Тацуя получил свободу.
