Тацуя получил сообщение от Кацуто в среду вечером.
В сообщении спрашивалось, удобно ли ему будет встретиться в воскресенье. И пришло оно из главного дома Йоцубы. Это означало, что запрос встречи был основан не на отношениях сэмпая и кохая из Первой школы, а был просьбой семьи Дзюмондзи из Десяти Главных Кланов к семье Йоцуба из Десяти Главных Кланов.
— Тацуя-ониисан, это срочное дело? — Спросил вернувшегося на диван Тацую приехавший на эту виллу Куроба Фумия.
В этот момент Пикси принесла два кофе. Не обращая на неё внимания, Тацуя ответил на вопрос Фумии.
— Нет. Глава семьи Дзюмондзи просит разрешения приехать сюда в воскресенье. Это было электронное сообщение, переданное через главный дом. Фумия, ты что-то об этом слышал?
— Нет, ничего…
Тацуя потянулся к чашке кофе и глазами посоветовал Фумии: «пей, пока не остыл».
Фумия протянул к столу руку с покрытыми лаком ногтями, другой рукой отодвинул свисающие над щекой волосы средней длины, и отхлебнул из чашки покрытыми помадой губами.
— Ясно. Однако это большая редкость, когда Фумия и Аяко действуют отдельно.
— Нээ-сан тоже хотела увидеться с Тацуей-ниисаном, но такой был приказ.
Фумия вернул кофейную чашку на стол. Юбка немного помялась, когда он наклонился к столу, и движение, которым он её поправил, было совершенно машинальным.
— Тогда расскажи мне, какой приказ привёл тебя сюда? Прийти в таком виде тоже было частью приказа?
От слов Тацуи «в таком виде» щёки Фумии покраснели. Эта внешность делала его милее, чем большинство старшеклассниц.
— Это потому, что моё лицо теперь много кто знает…
— Да, действительно. Будет плохо, если ты вступишь со мной в контакт, показав настоящее лицо.
Это было разумно. Фумия стал широко известен после Турнира девяти школ прошлого года. Похоже, что его связь с Йоцубой уже не была секретом, но, по-видимому, главный дом пока не планировал официально признавать Фумию.
Не любящего переодеваться в женскую одежду Фумию можно было только пожалеть.
— Итак? — Тацуя повернулся к нему и переспросил.
Прежде, чем заговорить, Фумия выпрямил спину.
— Повысилась вероятность того, что эту виллу атакуют.
— Силы самообороны? — Спросил Тацуя, не поведя и бровью.
— Да.
Фумия не мог оставаться таким же спокойным. Его миловидное, ухоженное косметикой лицо было сильно напряжено.
— Фумия, ты пришёл сообщить лишь об этом?
Фумия решил, что Тацуя так пытается сказать ему, что «не надо бояться».
— Ещё о том… что от семьи Йоцуба подкрепления можно не ждать.
Фумия сжал в руках подол юбки. Он приготовился, что Тацуя будет злиться.
— Это вполне естественно.
— А? — Но он не смог понять, что сказал Тацуя.
— Это будет уже не внутренний конфликт между Десятью Главными Кланами. Иметь дело с силами самообороны сейчас — не очень хорошая идея. Ставить на кон всю подпольную жизнь семьи ради меня одного — это очевидно убыточное мероприятие.
— Тацуя-ниисан, и ты с этим согласен?! — От хладнокровной логики Тацуи, Фумия, наоборот, потерял всё спокойствие.
— Почему ты дрожишь?
Тацуя сказал Фумии это, а не «почему ты волнуешься». Благодаря этим словам, Фумия заметил, что его руки трясутся не потому, что он сильно переволновался. Он осознал, что его охватил страх.
— Всё, что мне остаётся, так это справиться с этим в одиночку.
Тацуя говорил так, будто объясняет элементарное математическое правило, вроде 2×2=4.
Фумия не только широко раскрыл глаза, но и слегка приоткрыл рот. Хоть сам он того и не желал, но его белые зубы и розовый язычок, выглядывающие из просвета приоткрытых, блестящих от помады губ, казались соблазнительными для мужского взгляда.
На мгновение Тацуя с жалостью посмотрел на своего младшего троюродного брата, который излучал неописуемое девичье очарование. Но сразу же на его лицо вернулось стальное хладнокровное выражение.
— К счастью, у меня есть костюм и мотоцикл.
Это был не простой костюм. Это был летающий бронекостюм оригинальной разработки семьи Йоцуба, и созданный для работы в связке с ним бронированный мотоцикл. Фумия знал, что эти вещи были доставлены на эту виллу.
— К тому же, Torus, Trident и Lance Head тоже привезли. Да и в этой горной лесистой местности я чувствую себя как дома, и чужим глазам меня не найти. Если появятся противник класса «Имакасина*» или «Дайтэнгу», то это другой разговор. Но пока такого не случится, я не собираюсь быть побеждённым.
[В 19 томе Тодо Аоба назвал Якумо «реинкарнацией КасинКодзи». «Имакасин» — это примерно означает «Современный Касин» или «Касин наших дней"]
Упомянутый Тацуей Torus — это CAD с полным мысленным управлением, Silver Torus. Trident — это его любимый CAD в форме пистолета, Silver Horn заказной модификации «Trident».
А Lance Head* — это приспособление для CAD для использования «Барионового копья».
[Наконечник Копья]
Действительно, если у Тацуи будет такое оборудование, то пока не покажутся такие противники, как «Имакасин» = Коконоэ Якумо или «Дайтэнгу» = Казама Харунобу, то победа ему гарантирована. В этом Фумия был уверен.
Даже если врагов будут десятки. Даже если врагов будут сотни.
Фумия осознал, что его дрожь прекратилась.
Рядом с виллой стояло такси. Это был автомобиль, который использовал Фумия (в своём девичьем обличии).
Любой бы задумался, что если такси ждало всё это время, то плата будет огромной, но Тацуя так не считал. И про то, что автомобиль был взят в аренду, он тоже не подумал. Он понял, что водитель в чёрном костюме — подчинённый семьи Куроба.
Тацуя проводил до выхода с виллы Фумию, на голове которого была надета шляпа с широкими полями.
— Я уничтожил данные со скрытых камер, так что можешь спокойно ехать домой.
— Извини, что приходится беспокоить тебя этим.
Фумия поклонился с благодарным видом. В его поведении совершенно не чувствовалось дискомфорта от носимой одежды.
Когда Тацуя сказал, что «уничтожил данные», он имел в виду, что стёр «Разложением» данные с камер скрывающихся в окрестностях «любителей подглядывать» (скорее всего, это люди из военного отдела разведки). Потому что с помощью фото можно было бы опознать его, используя методы сравнения телосложения, даже если он носит женскую одежду. Девичья маскировка Фумии — это всё-таки метод обмана только невооружённого глаза. А его широкополая шляпа была для того, чтобы скрыться от взора разведывательного спутника и камер на стратосферных платформах.
— Поскольку то сообщение пришло ко мне через главный дом, то хаха-уэ тоже должна знать его содержание. Хотя я пошлю копию ответа в главный дом, но я бы хотел, чтобы ты тоже устно передал, что я собираюсь ответить согласием на предложение встретиться, полученное от семьи Дзюмондзи.
— Я понял. Тацуя-ониисан, тогда до встречи.
— Да. Спасибо за беспокойство.
Фумия улыбнулся в ответ на благодарность Тацуи.
Сцены с объятиями и поцелуями в щёку на прощание не последовало*.
[Шутка юмора от автора. В японском языке отрицание следует в конце предложения. Поэтому в оригинале фраза звучит примерно так: «Фумия обнял Тацую и поцеловал в щёку на прощание… нет, такого не случилось."]
◊ ◊ ◊
В то же время, когда Фумия разговаривал с Тацуей, Аяко была в гостях у Миюки. В гостях в апартаментах в Тёфу, в которые Миюки недавно переехала.
— Я слышала, что вы будете жить тут с понедельника, и, похоже, вы уже полностью тут освоились.
Аяко, сидящая на диване в гостиной, обратилась к Миюки, сидящей напротив.
Эти апартаменты были даже просторней, чем их предыдущий отдельный дом, и в них имелась отличная уютная гостиная.
— Багажа было не очень много, да и Минами-тян мне хорошо помогла.
Миюки ответила на лесть Аяко, взглянув на Минами, которая принесла чай и сладости.
— Она довольно умелая, хотя мы с ней одного возраста.
Минами поклонилась на похвалу Аяко и тихим голосом сказала «Благодарю». Минами тоже понимала, что слова Аяко были лишь формальной вежливостью.
Закончив сервировку чайных принадлежностей, Минами покинула комнату, закрыв за собой дверь.
Миюки и Аяко одновременно повернулись друг к другу.
— Аяко-тян, интересно, какое дело привело тебя к нам сегодня?
— Сегодня я простой посланник, Миюки-онээсама.
Две девушки обменялись улыбками, в которых имелась едва заметная примесь напряжённости.
Сейчас здесь не было Тацуи и Фумии, которые обычно их ограничивали. Казалось, что дух соперничества будет расти бесконечно, однако Миюки всё же отвела взгляд.
Она отвела взгляд на стол, элегантным движением взяла с него чашку и сделала глоток не очень горячего чая. С небольшим отставанием от неё, Аяко, в такой же утончённой манере, отрезала вилкой кусочек пастилы-желе и положила в рот.
— Оба-сама просила что-то передать? — Спросила Миюки, подождав, пока Аяко закончит есть.
— Да, верно. — Ответила Аяко, беззвучно вернув вилку на блюдце.
— Тогда расскажи мне.
— Возросла вероятность, что в ближайшие дни силы самообороны попытаются захватить Тацую-сана.
— Ясно. — Миюки спокойно среагировала на смелое заявление Аяко про «захват».
— Ты не удивлена? — Аяко, впрочем, тоже говорила не особо удивлённым голосом.
— Это было вполне предсказуемо. В отличие от Тацуи-сама, я не доверяю силам самообороны.
— Думаю, Тацуя-сан стал членом Отдельного магически оборудованного батальона не потому, что доверяет им.
— Верно. Но если он встретил там дружелюбных к нему людей, его чувства в некоторой степени могли и измениться, не так ли? Потому что Тацуя-сама потерял не все свои эмоции.
Аяко, совершенно не ожидавшая, что Миюки заговорит о потерянных эмоциях Тацуи, не могла подобрать слова для ответа. Тем не менее, она быстро взяла себя в руки и перешла к главной теме своего сегодняшнего визита.
— Детали о дате и времени сообщу позже, когда мы обнаружим активность сил самообороны. Но это всё, что я могу сделать.
— …Можешь ли ты выражаться более ясно?
— Другими словами, это значит, что ни главная семья, ни боковые ветви не могут помочь ничем, кроме информации.
— Так решила оба-сама?
— Да.
— Ясно…
Вместе с этим словом, температура в комнате резко упала.
Чай на столе замёрз, а поверхность желе покрылась ледяной коркой.
Феномен охлаждения не ограничился лишь этим: лёд также начал появляться на одежде и волосах Аяко.
— Аяко-тян, если не будешь всерьёз сопротивляться этому, то замёрзнешь, не так ли?
Спокойная, добрая и мягкая, словно свежевыпавший снег, Миюки сообщила очевидное.
— Пожалуйста, продолжай, сколько пожелаешь.
Хотя её побледневшие губы дрожали, Аяко ответила твёрдым, волевым голосом.
— Ясно. — Ещё раз сказала Миюки. Температура в комнате быстро восстановилась.
— …Миюки-сама, что происходит?! Миюки-сама?!
Послышался интенсивный стук в дверь и отчаянный голос Минами.
— Минами-тян, можешь войти.
— Прошу прощения!
Минами вошла в гостиную и потеряла дар речи от представшей перед ней ужасающей картиной. Всё в комнате было покрыто водным конденсатом. Только небольшая область вокруг Миюки была нетронута. Одежда и волосы Аяко, сидящей напротив Миюки, были полностью промокшими, а её лицо совершенно бледным.
— Минами-тян, проводи Аяко-тян в ванную. Я высушу эту комнату.
— С-слушаюсь. Аяко-сама, прошу сюда.
— Спасибо.
Следуя приглашению Минами, Аяко встала. Она покорно пошла за Минами, однако остановилась перед дверью, будто заранее это планировала.
— Миюки-онээсама.
— Что такое? — Миюки ответила на зов Аяко хладнокровным голосом, в котором не было ни капли чувства вины.
— То, какой онээ-сама была только что — это было похоже на главу-сама.
— Почту за честь.
— …Как я упомянула ранее, Йоцуба не отправит подкрепление Тацуе-сану. Миюки-онээсама, единственная, кто может помочь Тацуе-сану — это ты.
Аяко развернулась спиной к Миюки.
— Я это понимаю.
Миюки ответила лишь после того, как Аяко уже скрылась за дверью.
— Аяко-сама, вам действительно не нужна помощь?
Минами спросила так потому, что когда они вошли в раздевалку ванной комнаты, Аяко замедлила шаг, и, казалось, еле держится на ногах. Ей указали на то, что одежду, возможно, будет трудно снять самой. В такой ситуации Минами предложила бы помочь, даже если бы в её сознании не было отпечатано поведение горничной.
— Всё в порядке. Спасибо за беспокойство.
— …Тогда я сейчас приготовлю сменную одежду. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-то понадобится.
— Да. Буду благодарна, если будет во что переодеться. — Сказала Аяко, после чего разделась, вошла в ванную и закрыла за собой дверь.
Эта дверь между раздевалкой и ванной не была полупрозрачной, как в некоторых домах, а полностью скрывала происходящее в ванной. Из раздевалки нельзя было не только увидеть человека в ванной, но также нельзя было услышать никаких звуков оттуда. Поэтому Аяко, пустив горячую воду из душа, облегчённо осела на пол.
«Это была Сила Миюки-онээсамы… Причём, она даже не была серьёзна…»
Несмотря на то, что она сохраняла спокойное лицо, на её глазах появились слёзы.
То охлаждение ранее не было сознательной активацией магии. Это было буйство магической силы. Несмотря на это, создаваемый Миюки холод не оказывал прямого воздействия на тело Аяко.
Естественно, Аяко защищала своё тело Укреплением данных. И всё же, буйствующая магия Миюки полностью окружала тело Аяко, отделённая от неё расстоянием не больше толщины кожи.
Налипающий на волосы лёд был вызван не конденсацией воды из самих волос, а вытягиванием влажности из окружающего воздуха. С одеждой случилось то же самое.
И её собственная магическая защита была беспомощна против этого явления…
«Это была не просто модификация явления…»
«Это было так, будто бы мир по собственной воле подчинялся Миюки-онээсаме»
«Это была магия, которая будто бы очаровала разум самого мира, пленила его и взяла под прямой контроль…»
Это было что-то сверхъестественное, отличающееся от магии, которую знала Аяко. Такая бредовая идея возникла у неё в голове. Несмотря на горячий душ, тело Аяко охватила холодная дрожь.
◊ ◊ ◊
Четверг, конец мая.
Занимающийся бумажной работой подполковник Казама из Отдельного магически оборудованного батальона получил телефонный звонок от Тацуи.
— Извините, что оторвал вас от дел, подполковник Казама. Это Шиба Тацуя.
— …Благодарю за твоё сотрудничество на Окинаве.
Казама правильно понял смысл того, что собеседник по ту сторону телефонной линии представился, как «Шиба Тацуя». Он догадался, что это значит, что он звонит не как член Отдельного магически оборудованного батальона, «особый офицер Оогуро», а как волшебник семьи Йоцуба.
— Итак, по какому делу ты позвонил? — Последовал наводящий вопрос.
— Я слышал, что силы самообороны планируют на меня напасть. Это правда?
Этот недружелюбный вопрос был задан совершенно формальным тоном, будто бы говорил искусственный интеллект.
— Это не совсем правда.
У Казамы не было нужды отвечать честно, и намерения делать это тоже не должно было быть, но по какой-то причине, отвечая на вопрос Тацуи, он не смог притвориться, что ничего не знает.
— Тогда в чём именно правда?
— На тебя нацелился отдел разведки сил самообороны. Это своеволие отдела разведки, а не решение армии.
Отвечая, Казама задумался о том, что попал под магию психического вмешательства, однако сразу же сам отклонил эту возможность.
И причиной было не то, что Тацуя не может использовать магию психического вмешательства. Он осознал, что его слова изменила вина за то, что он пассивно наблюдает, пока Тацуя находится в затруднительном положении, а также подсознательный расчёт, что лучше говорить в какой-то степени честно, чтобы удержать Тацую.
— Другими словами, это бунт* отдела разведки?
[Использовано слово, означающее как бунт, мятеж, так и предательство, измена]
Своим жёстким заявлением Тацуя окончательно загнал Казаму в угол.
— …Можно сказать и так.
Но слова Тацуи были не ошибочны. Казаме пришлось признать это.
Да, Тацуя напал на секретный армейский объект. За это его можно в каком-то смысле считать преступником, а если учитывать, что он является «особым офицером», то его можно считать мятежником.
Однако применение военной силы без разрешения для контроля гражданского лица в корне является серьёзным нарушением. Если считать Тацую мятежником, то его преступление должно рассматриваться в военном суде. Как и сказал Тацуя, то, что отдел разведки самостоятельно отправил боевую силу, не пройдя должные регулярные процедуры, — это было, определённо, бунтарством.
— В таком случае, если я буду защищаться, для бригады это не станет проблемой, не так ли?
На этот раз Казама не знал, что ответить.
План отдела разведки, несомненно, противоречил как закону, так и армейским порядкам. Если это просочится в СМИ, то армия получит от них большую трёпку, и руководству придётся уйти в отставку в полном составе. Раз Тацуя сам хочет сохранить это в тайне, то надо идти ему навстречу.
Однако будет плохо, если это будет выглядеть так, будто бы бригада 1-0-1 дала добро на уничтожение исполнительного отряда отдела разведки. «Если собралось три человека — то это уже фракция» — это означает, что не существует организаций, свободных от фракционной борьбы. И силы самообороны не были исключением из этого правила.
Хотя репутация бригады 1-0-1, полученная благодаря высокому мастерству командира бригады, генерал-лейтенанта Саэки, помогает избежать вмешательства бюрократов и политиков, но всё равно существует слабость с точки зрения межфракционных отношений. Есть даже присущие патриархальному обществу нападки, что Саэки, являясь женщиной, слишком много на себя берёт, поэтому ей нельзя особо доверять.
Учитывая, что Саэки находится среди самых влиятельных людей сил самообороны, то необходимо всеми силами избежать возможности того, что на неё свалят всю ответственность.
— Для Отдельного магически оборудованного батальона проблем не будет.
В конце концов, Казама смог дать ответ лишь в рамках своей ответственности.
— …Думаю, ты понимаешь, что батальон не может оказать тебе поддержку. Мы бы хотели, чтобы ты справился своими силами.
— Конечно же, я понимаю.
На мгновение у Казамы возникло чувство, что у Тацуи всплыла жестокая, бесчеловечная улыбка.
— Мне достаточно и того, что подполковник понимает ситуацию. Извините, что побеспокоил.
— Да. Желаю тебе хорошей битвы… кхм, то есть удачи.
Незачем было желать, чтобы на битву хватило сил. Победа Тацуи была предопределена. Однако была необходима удача, чтобы эта победа не ухудшила ситуацию ещё дальше.
Видеосвязь оборвалась до того, как Тацуя ответил Казаме.
Казама решил забыть ту всплывшую улыбку Тацуи.
Видеофон в его столе имел функцию автоматической записи разговора. Если он сейчас включит воспроизведение этого разговора, то сможет понять, была ли иллюзией эта зловещая улыбка, будто превратившая его в другого человека.
Однако Казама, не пытаясь это подтвердить, просто нажал кнопку удаления записи.
◊ ◊ ◊
Четверг, во время обеда. К Кацуто, в одиночестве попивающему кофе в кафетерии Университета магии, обратилась Маюми.
— Могу ли я сесть рядом?
— Конечно. Присаживайся.
Ответив, Кацуто заметил, что на подносе Маюми нет ничего, кроме чашки чая.
— Саэгуса, ты уже пообедала?
Сам Кацуто уже перекусил, но он осознавал, что сделал это довольно быстро. Это на званом ужине обычно неспешно едят во время беседы, но когда он один, он ест быстро.
Сегодня так и было. Он только что закончил есть в столовой и пересел в кафетерий попить кофе.
Но даже если женщины обычно едят меньше, это всё равно было слишком быстро.
— У меня отменили третью лекцию, и я сходила в столовую пораньше, чтобы не толкаться во время перерыва.
— Понятно.
Студенты Университета магии учатся прилежно, ведь им многому нужно научиться. Это же относится и к Кацуто. Утром у него совершенно нет лишнего свободного времени. Во второй половине дня есть свободное время, но это привилегия студентов, имеющих семейную работу.
— Дзюмондзи-кун, я по поводу того дела, что мы обсуждали ранее.
Когда Маюми села, она сразу же перешла к главной теме. Хотя такая поспешность была ей несвойственна, но, похоже, что ей не хотелось, чтобы у кого-то возникли подозрения, если она надолго задержится здесь.
— Вчера пришёл ответ. Согласие получено, как и планировалось. — Хотя конкретные имена не назывались, но не нужно было объяснять, что «то дело», про которое говорилось, означало убеждение Тацуи. — Пока всё идёт хорошо. Тебя устроит отправление в 9 часов утра?
— Всё в порядке. Встреча будет днём? — В голосе Маюми читалось, что это было неожиданно для неё.
— Он ещё школьник. Это не будет встреча с распитием спиртного. В таком случае лучше не приезжать в позднее время.
Озвученная Кацуто причина была вполне разумной, и у Маюми не возникло никаких сомнений.
— Но ведь может возникнуть потребность применить силу? Разве не лучше будет отправиться в тёмное время суток?
Кацуто не остановил Маюми, сказавшую столь опасные слова. Все студенты вокруг них знали, что Кацуто — глава семьи из Десяти Главных Кланов, а Маюми тоже имеет прямую линию родства с одним из Десяти Главных Кланов. В том, что Десять Главных Кланов собираются где-то «применить силу» не было ничего необычного.
Хотя основной причиной было то, что они были окружены звукоизоляционным полем, благодаря которому их не слышали даже с соседних мест.
— В темноте можно совершить непредвиденные ошибки.
Маюми содрогнулась, поняв, что сказал Кацуто.
— Дзюмондзи-кун… ты довольно серьёзно к этому относишься, не так ли?
Действительно, для Тацуи вероятность победы повысится, если вместо ситуации с открытым обзором будет темно или будет много препятствий, за которыми можно спрятаться. Для Кацуто естественно будет избегать этого. По его манере речи Маюми почувствовала, что Кацуто собирается сокрушить Тацую всей своей силой.
— Это противник, к которому следует относиться со всей серьёзностью. — Решительным голосом ответил Кацуто на вопрос Маюми.
«Ах… Он серьёзен на 100%. Одной мне, возможно, не справиться…» — Обливаясь холодным потом (хоть и в воображении), подумала Маюми.
◊ ◊ ◊
В пятницу Миюки весь день (даже на уроках) размышляла о том, что узнала из сообщения от Аяко вчера вечером.
«Послезавтра…»
В сообщении говорилось о дате, когда на Тацую нападут силы самообороны. Но кроме этого, было ещё кое-что.
«Если это будут только силы самообороны, то Онии-сама, Тацуя-сама не проиграет»
«Но если к ним присоединится Дзюмондзи-сэмпай…»
В полном виде сообщение от Аяко гласило, что силы самообороны нападут во время визита Кацуто.
«Если бой будет один на один, то он наверняка победит Дзюмондзи-сэмпая, но…»
Миюки придерживалась противоположного Маюми мнения о соотношении сил Тацуи и Кацуто. Она нисколько не сомневалась в том, что Тацуя сильнейший, и в том, что он победит. Но Миюки также понимала, что Тацуя не является непобедимым.
Если Кацуто и силы самообороны объединятся, то нельзя игнорировать вероятность того, что Тацуя, в конце концов, может упасть в обморок от перегрузки зоны расчёта магии.
Но даже если они и не объединятся, то, исчерпав силы после битвы с Кацуто, он может допустить непредвиденную ошибку.
«…Всё-таки, я тоже пойду»
Миюки приняла это решение во время работы в школьном совете.
Майя не говорила Миюки, что ей нельзя посещать Тацую.
Однако попытка отправиться на помощь Тацуе может быть расценена как выступление против приказа, что они должны жить раздельно.
Аяко тогда сказала: «Миюки-онээсама, единственная, кто может помочь Тацуе-сану — это ты», но это были слова самой Аяко. Эти слова, наоборот, следует понимать в том смысле, что Майя не хочет, чтобы кто-либо помогал Тацуе.
Но всё же у Миюки не оставалось другого выбора, кроме как помочь Тацуе.
«…Верно. Мне не нужно было беспокоиться об этом с самого начала»
Всё равно, что думают и что хотят Майя, семья Йоцуба, силы самообороны, страна, весь мир.
Смыслом её существования является только Тацуя. Миюки в очередной раз напомнила себе об этом.
Миюки, идущую к станции в компании Хоноки и других членов школьного совета, Шизуку и Касуми из дисциплинарного комитета, а также пары Сиины и Сабуро, сзади окликнул голос.
— Ара, Эрика и остальные тоже идут домой только сейчас? Сегодня мы просидели допоздна, и я думала, что все уже ушли.
Как и сказала Миюки, сегодня работа школьного совета продолжалась до самого закрытия школы. День был длинный, и сейчас было ещё светло, но зимой в это время солнце бы уже зашло за горизонт. Почти все ученики, включая занимающихся клубной деятельностью, оставались в школе допоздна.
— Нас выгнал охранник.
— Мы занимались подготовкой к тестам на террасе кафетерия и даже не заметили, как пролетело время…
После рассеянного ответа Эрики, Мизуки застенчиво продолжила объяснение в ответ на вопрос Миюки.
— Точно, скоро ведь очередные тесты. — Кивнула Миюки, услышав ответ Мизуки.
Регулярные тесты в школах магии проводились как по курсу магической теории, так и по магической практике. Предметы из обычного курса (не относящегося к магии) оценивались ежедневно без каких-либо письменных тестов. На третьем году обучения в этом плане ничего не изменилось.
Хотя Мизуки училась на курсе магической инженерии, и содержание её тестов немного отличалось, но у первого и второго потоков тесты были абсолютно одинаковые, поэтому совершенно неудивительно, что Микихико, Эрика и Лео занимались вместе.
— А я ещё ни разу не занималась групповым обучением.
Шутка Шизуку была неточной. То есть, там не хватало слов. Если говорить точнее, там должно было быть: «Я ещё ни разу не оставалась в школе после уроков, чтобы позаниматься в компании друзей».
— В последнее время мои оценки выросли, и я тут подумал, а может мне тоже попробовать пойти в Университет магии?
Лео застенчиво заговорил, совершенно не волнуясь о таких вещах, что у фразы Шизуку не хватает слов.
— Я не думала идти в Университет магии, но если этот болван туда попадёт, а я — нет, то мне будет немного стыдно. Это разжигает во мне дух соперничества.
Эрика, как обычно, вставила свою шутку.
— Кого ты там болваном назвала!
— Захотел умным стать? Как дерзко.
— Да-да, Эрика-тян и Лео-кун, давайте на этом закончим вашу любовную ссору.
Мизуки влезла в эту шуточную словесную перепалку Эрики и Лео. Микихико, в свою очередь, решил «не приближаться к опасности».
— Это не любовная ссора!
— Эрика-тян, ты достаточно умная, поэтому, если начнёшь учиться как можно раньше, то у тебя всё получится.
Мизуки полностью проигнорировала крик Эрики.
— Шибата-сэмпай, это было… — Восхищённо сказала Касуми, а Изуми рядом с ней сильно закивала.
— …Я уже говорила. Я не собираюсь поступать куда-либо после школы.
Эрика, наверное, решила, что если спорить дальше, то всё станет ещё хуже, поэтому ответила серьёзно.
— В старшую школу меня отправил отец, и я не могла возразить. Ну, в результате это оказалось правильным решением, и я даже немного благодарна за это.
Мизуки посмотрела на Эрику взглядом, в котором пыталась передать сообщение «тебе не нужно смущаться…». Эрика, естественно, сделала вид, что не заметила.
— После окончания школы я думала отправиться в «путешествие воина».
— Э-э?
— Путешествие воина? — Вслед за удивившейся Мизуки, переспросила Хонока.
— Угу. Я хочу попробовать не магическое, а настоящее кэндзюцу старого стиля. Поднакопив денег на какой-нибудь простой работе, я хочу посетить сначала всех мастеров меча Японии, а потом и всего мира… Да, как-то так.
В конце Эрика рассмеялась, видимо для того, чтобы скрыть смущение. Кроме Эрики, никто не смеялся.
— …Но это ведь можно сделать и после окончания Университета магии, не так ли?
— Э-э? Нет, я так не думаю. После окончания университета я ведь буду уже совсем взрослой? — После слов Миюки, Эрика с паникой на лице начала махать руками перед собой.
— Я думаю, что возраст не важен. Это чудесная мечта. Если Тацуя-сама разрешит, то, если хочешь, мы предоставим тебе помощь, чтобы не пришлось тратить время на подработку.
— Нет, нет, нет, и ещё раз нет!
Эрика, казалось, начала нервничать ещё сильнее. Наверное, ей хотелось убежать куда подальше.
— Я тоже думаю, что это замечательная мечта.
— И я. Тоже могу стать спонсором.
— Нет-нет-нет-нет-не-е-е-ет… Кстати, Миюки.
Хонока и Шизуку продолжили нагнетать смущение на Эрику, поэтому она решила сменить тему.
— Можно ли поехать к Тацуе-куну в это воскресенье? Не только мне, всем нам?
Слова Эрики были от отчаяния, и за ней продолжила Мизуки с облегчением на лице.
— Когда мы занимались учёбой чуть ранее, нам пришла в голову такая идея.
— Мы не по какому-либо делу, а просто…
— Просто, захотелось увидеться…
Продолжая за Мизуки, Микихико и Лео объяснили обстоятельства.
Миюки почувствовала, что на глазах вот-вот появятся слёзы.
Семья Йоцуба до сих пор использует Тацую. Помимо его незаконной деятельности, она получает солидную прибыль с «Тауруса Сильвера».
Тацуя также к этому моменту очень сильно помог силам самообороны. Не будет преувеличением сказать, что в октябре позапрошлого года удалось отразить атаку армии Великого Азиатского Альянса в основном благодаря помощи Тацуи.
Тацуя значительно повысил репутацию Первой школы. Никто не мог бы сказать, получилось бы у школы занять первое место по очкам в Турнире девяти школ в прошлом году без участия Тацуи. А в позапрошлом году множество побед в Турнире девяти школ было очевидным для всех достижением Тацуи. Конкурс диссертаций не дал никаких результатов, но прошлогодний эксперимент «Звёздный реактор» компенсировал это.
Хотя Миюки не считала это предрассудками, это также не было и её фаворитизмом. Но она, без сомнений, имела своё мнение относительно вклада, который он внёс.
По своей сути, эти достижения были неоспоримым фактом.
Но, вопреки всему этому,
Ни семья Йоцуба,
Ни силы самообороны,
Ни школа,
Никто не собирался защищать Тацую.
А школа так вообще инициативно «отстреливаясь» от нападок.
Тем не менее, эти друзья всё равно…
— …Извините. Но в это воскресенье к нему приедет другой гость.
Поэтому Миюки подумала, что не следует привлекать их к этому.
Сдерживая слёзы и даже не показывая того, что она готова заплакать, она ответила со сдержанным лицом.
Услышав этот ответ, Эрика сузила глаза.
— Является ли этот упомянутый «гость» нежелательным?
Миюки улыбнулась и покачала головой.
— Точно сказать я не могу… но этот гость — это Дзюмондзи-сэмпай.
Со смущением на лице (видимо, это было связано с чувством вины за то, что она сказала то, что не должна была говорить), Эрика пробормотала «А~, Дзюмондзи-сэмпай…».
— Поэтому, Эрика. Даже и не думай сделать что-нибудь странное.
Эрика послушно кивнула в ответ на предупреждение Миюки.
◊ ◊ ◊
Рэймонд С. Кларк. Парень, который любил использовать титул «Семи мудрецов» ради забавы, был сейчас в дурном расположении духа. Это было потому, что он больше не мог играть со своей любимой игрушкой, Хлидскьяльвом.
Дело было не в том, что он не мог его использовать. Его терминал всё ещё работал.
Но остальные 6 терминалов перестали функционировать. Системный администратор отключил их. В результате он не мог получать удовольствие от подсматривания, какую информацию собирают другие пользователи.
Но это было ещё не всё. Тот факт, что лишь он один мог использовать систему, эквивалентную ясновидению, полностью разрушал возбуждение от игры. Независимо от того, что он делал, для него не было никаких штрафов. Подсматривай и подслушивай сколько хочешь. Но это ничем не отличалось от того, когда ребёнок в одиночестве вынужден играть со своим воображением.
Так не интересно.
Поэтому Рэймонд попросил у разработчика и администратора Хлидскьяльва, своего отца Эдварда Кларка, чтобы он вернул остальным права пользования.
Однако Эдвард не сделал этого. «Подожди немного», — ответил ему отец.
Рэймонд не стал спорить. Он хорошо понимал, что лучше сразу сдаться.
Вместо этого Рэймонд стал искать новый способ вести свою игру.
Чтобы она стала более волнующей. Более захватывающей.
Самой захватывающей частью его игры с Хлидскьяльвом было то, когда в «инциденте с вампирами» он играл роль «советчика». Хотя он иногда играл роль «обвинителя» или «спасателя», но в таких делах он никогда не ощущал себя участником глобального инцидента.
Он хотел ещё раз испытать такое же волнение… нет, он хотел испытать что-то более захватывающее.
И ещё кое-что.
Так как нельзя было испытать острые ощущения, связанные с риском использования Хлидскьяльва, то на этот раз он решил взять этот риск на самого себя.
До сих пор Рэймонд никогда не раскрывался, кроме одного исключительного случая.
Кроме того случая, риск засветить свою личность был практически нулевым.
Но он решил нарушить этот свой запрет.
Таковы были мысли Рэймонда.
Естественно, он не собирался сделать такую глупость, как выставление своего лица напоказ.
Он собирался изменить своё лицо и голос компьютерной системой, и проверить, насколько он этим сможет скрыть свою личность.
«Апостол» его страны, Энджи Сириус, может магией менять свою внешность.
Насколько другим он сможет стать с помощью этой системы?
Рэймонд не мог подавить в себе эту и подобные ей озорные детские мысли.
