На следующий день после собрания молодых людей из «28 домов», семья Мицуя встречала нежданного гостя.
Звали этого гостя Тоояма Цукаса. В списках военных она была зарегистрирована как младший офицер армии обороны, Тояма* Цукаса. Фамилия Тояма не только использовалась как внешнее прикрытие, но и реально была зарегистрирована во всех документах как настоящая.
[Обе фамилии Цукасы в дальнейшем будут неоднократно упоминаться. Чтобы не пояснять каждый раз, у меня будет использоваться следующий метод: «Тоояма» имеющая в своем написании число «10» будет написана с двумя «о», а «поддельная» «Тояма» — с одной]
Это было не просто нарушение каких-то негласных правил, а полноценное преступление, однако никто не винил её в этом. Потому что это была политика армии: скрывать использование силы семьи Тоояма. Магия семьи Тоояма скрывалась властями из-за её особых свойств.
Похоже, власть имущие люди хотели держать её в секрете от гражданских и иметь её наготове для помощи ключевым членам правительства в случае чрезвычайной ситуации.
С другой стороны, семья Мицуя, кроме управления Третьей Лабораторией и связанных с Десятью Главными Кланами дел, также занималась сбытом оружия. Поэтому, как у торговцев оружием, а не как у волшебников, у них были связи, ведущие на теневую сторону этого мира.
В качестве исключения для семьи, имеющей родословную могущественных волшебников, семья Мицуя, с молчаливого согласия правительства, ведёт переговоры с иностранными силами, поэтому члены семьи довольно часто тайно выезжают в другие страны. А полученная таким образом информация может оказаться полезной и для армии. Также, тайно поставляя оружие иностранным вооруженным группировкам, они являются посредниками, которые продвигают желаемые японским правительством военные действия.
Отношения семьи Мицуя и военных не являются взаимовыгодными. В этих отношениях армия получает гораздо больше выгоды. Тем не менее, даже то единственное преимущество, что они являются союзниками сил самообороны, даёт им право быть в курсе намерений армии. Волшебники и правительство не равны по статусу.
Цукаса — это волшебник из тех же 28 домов. Поскольку семья Тоояма не может быть выбрана одним из Десяти Главных Кланов, её ранг среди 28 домов ниже, чем у семьи Мицуя. Однако с Тоямой Цукасой, глубоко связанной с верхушкой сил самообороны, семья Мицуя обходиться пренебрежительно не могла. Наоборот, отношения между семьей Мицуя, армией и Цукасой были таковы, что они должны были в какой-то степени хотя бы выслушать её. Знакомство Сиины и Цукасы случилось именно в результате этих отношений, в которых семья Мицуя должна была помогать семье Тоояма.
Взрослые из семьи Мицуя, знающие правду об этих отношениях, естественно, относились недружелюбно к Цукасе. Сама Цукаса это прекрасно понимала, но ей было совершенно всё равно, что она кому-то не нравится.
— Извиняюсь, что беспокою вас, когда вы так заняты.
— Нет, что вы, не стоит беспокоиться. Итак, какое у вас к нам сегодня дело?
В ответ на формальное приветствие Цукасы, глава семьи, Мицуя Гэн, сразу же перешёл к вопросу о деле. В его словах явно читалась мысль «быстрее заканчивай дела и уходи». Присутствующий здесь старший сын Мотохару укоризненно посмотрел на отца, но Гэн не обратил внимания на этот взгляд. Всё его внимание было сосредоточено на Цукасе.
— Я слышала о вчерашнем собрании.
Однако Цукаса, похоже, не намеревалась заканчивать разговор быстро.
— …Вот оно что. — Пробормотал Гэн беспомощным голосом.
— Я думал, что Тоояма-сан тоже придёт туда.
Если бы он оставил это своему отцу, то могло дойти до ссоры. С таким чувством, сидящий рядом Мотохару вежливым голосом вмешался в разговор.
— Младший брат занят семейными делами.
Со своей обычной приклеенной вежливой улыбкой, Цукаса ответила словами, которые и ответом не назовешь. Поскольку Мотохару тоже был знаком с обстоятельствами семьи Тоояма, он не стал уточнять детали этого странного ответа и решил продолжить разговор:
— Итак, что там со вчерашним собранием?
— В такой очень дружественной атмосфере, вы все укрепили свою дружбу.
— Да, было такое…
— Но к сожалению, в конце кое-кто нарушил эту гармонию согласия.
— …Всё было не настолько уж и серьёзно.
— Вот как? — На слова Мотохару Цукаса ответила ледяным взглядом. — Кажется, человек из Йоцубы не остался на обед после встречи.
— Похоже, что у него было заранее запланированное дело.
Мотохару пытался защитить Тацую, чтобы не быть втянутым в конфликт между семьями Тоояма и Йоцуба. Если будет принято решение, что Тацуя нарушает единство волшебников, то семья Мицуя должна будет сотрудничать с Цукасой, чтобы решить эту проблему.
Но это была бесполезная попытка.
— Мы также обеспокоены отношением Шибы Тацуи-сана, отказывающегося сотрудничать.
Мнение Цукасы было определено ещё с самого начала.
— Мы — это Национальные силы самообороны?
— Верно. Это наша зона ответственности, и мы считаем нужным выполнить проверку, не препятствует ли Шиба Тацуя-сан обеспечению общественной безопасности.
— Шиба Тацуя-доно — не военный. У армии ведь нет таких полномочий. Даже Десять Главных Кланов, даже семья Тоояма не должны обладать полномочиями проверять людей семьи Йоцуба. — Почувствовав, что больше не может молчать, до этого оставивший разговор на своего сына, Гэн вставил свои слова.
Однако эти аргументы не смутили Цукасу.
— Полномочий нет, но проверить ведь можно?
Цукаса широко улыбнулась Гэну. В этой улыбке не было ни капли дружелюбия.
— …И что же Тоояма-сан хочет от нас?
Он решил, что Цукаса хочет, чтобы они помогли ей с каким-то её очередным хитрым планом. На вопрос Гэна, в котором уже читалось согласие, Цукаса ответила вежливой улыбкой.
— Я бы хотела взять ненадолго у вас Сиину-тян для участия в наших учениях.
Не дав ничего сказать начавшему меняться в лице Гэну, Цукаса сразу же продолжила.
— Даже если говорится «учения», ничего опасного там не будет. К тому же, согласие Сиины-тян я уже получила.
— Когда вы… — Пробормотал ошарашенный Мотохару, а Гэн раздраженно цокнул языком. Ему было уже всё равно, что это невежливо.
— В любом случае, у меня нет права запрещать.
— Это не так. Я бы хотела, чтобы Мицуя-сан сотрудничал по собственному желанию.
Видя лицо Цукасы, в котором явно читалась провокация, Гэн снова цокнул языком. Это было не что иное, как проявление подчинения.
◊ ◊ ◊
В Первой школе, после окончания занятий.
Зайдя в комнату школьного совета, Тацуя с разрешения Миюки отправился в комнату ремонта Клуба Робототехники.
Не на патрулирование. Иногда он также занимал комнату Клуба Робототехники для обслуживания Пикси, но сегодня он шёл туда не для этого.
— Сэмпай, извините, что побеспокоил вас из-за чего-то такого.
Сюда он пришёл по вызову Шиппо Такумы.
— Ничего. Есть секретный разговор?
— Секретный, говорите…? Я просто не хотел, чтобы президент услышала об этом…
— Рассказывай. — Тацуя призвал продолжить застеснявшегося говорить Такуму.
— Это о том, что было после того, как вчера сэмпай ушёл домой.
— Ты про обед после встречи? Полагаю, мои злые слова вызвали всплеск негодования?
— Нет, никакого негодования не было…
Другими словами, это значит, что говорилось всё-таки про злословие Тацуи.
— Сэмпай знал, что своими словами вызовет недовольство других присутствующих, и всё равно решил противостоять сложившейся атмосфере встречи? Почему вы своим поведением загнали себя в невыгодное положение?
Тацуя не был обязан отвечать на вопрос Такумы. Чувства долга тоже не было.
— Даже если сильные начнут уважать слабых, страх слабых не исчезнет, пока мы не откажемся от самой силы, угрожающей слабым.
Однако по своей прихоти Тацуя решил не отказывать кохаю, смело пришедшему с вопросом.
— …Вы имеете в виду, что простые люди будут бояться и завидовать, пока мы остаемся волшебниками?
— Люди, не являющиеся волшебниками, не обязательно все завидуют волшебникам. Но вот страх обычно неизбежен. Потому что для безоружных людей мы — те, кто всегда имеет при себе оружие.
— …И поэтому вы возражали против обращения к обществу? Потому что эффекта не будет?
— Причина моего отказа была в том, что было совершенно очевидно, что они хотят заставить следующую главу семьи Йоцуба принять на себя основной удар.
— Если были намерения, вроде заставить взвалить на себя основную ношу… Действительно, думаю, способ привести дискуссию к этому был довольно прямолинейный.
Сначала Такума обращался к своим чувствам и говорил в защиту неизвестных ему людей. Но теперь, он высказался с критикой относительно методов Томоказу и семьи Саэгуса, видимо вспомнив какие-то предыдущие события, касающиеся их.
— Шиппо. Я думаю, ты тоже понимаешь, что даже если у нас будут благие намерения, то дождаться того же от противников можно не всегда.
— Похоже… так и есть. Думаю, я понял.
— Даже если волшебники добросовестно будут служить не-волшебникам, то не обязательно все будут ценить это. Я думаю, что вероятность того, что накопленная зависть перерастет в разгорающуюся враждебность — не просто кошмар пессимиста.
— Не слишком ли это пессимистичное убеждение? Но это…
Такума хотел сказать, что это преувеличение. Но эти слова он так и не смог произнести. Потому что в этот момент он заметил, что это его самообман, когда он отрицает это, считая невозможным.
— Конечно, если моя невеста станет рекламным лицом, то можно ожидать определенных успехов. Всё-таки она красива, кто бы что ни говорил. В рекламе не нужно использовать «закон трёх B», потому что одной лишь красоты достаточно в качестве силы влияния.
Закон 3B — это выведенное экспериментальным путём правило, показывающее, что использование Красоты (Beauty), Детей (Baby) и Животных (Beast) для рекламы — весьма привлекательно для публики, и легко даёт положительное впечатление. А использование красоты не ограничено только рекламой. Мужчины, как правило, слабеют перед красивыми женщинами, а женщины — перед красивыми мужчинами. Но в случае Миюки, это красота, которая превосходит личные предпочтения, и может оказать влияние не только на противоположный пол, но и на женщин.
— Однако чем выше эффективность рекламной деятельности, тем больше упрямых людей, которым это не нравится. Может даже дойти до фанатизма. Если всё пойдёт, как ожидает семья Саэгуса, то Миюки станет целью фанатиков. Я не могу допустить такой очевидно подлый план. Даже вступать в спор по этому поводу возмутительно.
— …Я в какой-то степени понимаю, что думает сэмпай. Но нормально ли было говорить об этом в той ситуации? Я думаю, что вступить в спор, и закончить его, ничего не объяснив — это было плохое решение.
— В твоем мнении, Шиппо, есть правда.
Он был прав. Но Тацуя тоже пошёл на такие действия, тщательно всё обдумав.
— Однако, если бы я начал спорить с семьёй Саэгуса в тот момент, это бы принесло ещё более сильную враждебность ко мне. Таким образом, семья Саэгуса всё равно сохранила бы лицо, сделав меня плохим парнем.
Такума молча слушал, хлопая глазами. О такой точке зрения он даже подумать не мог.
— Я не возражаю против самой помощи волшебников обществу. Я просто считаю, что мы должны учитывать риски, связанные с этим. Экстремисты могут пойти на опасные действия, если решат, что общество не поддерживает их. Ради попытки «уничтожить зло» они могут пойти даже на атаки смертников-подрывников.
— Зло…?
— Представь, что здесь появились какие-то сильные чужаки. Поскольку они чужаки, считать их своими защитниками никто не будет. Люди не будут знать, навредят ли те им. Зато будут понимать, что защититься они не смогут. Причём неважно, действительно ли эти противники думают навредить им. Но лишь по той причине, что им может угрожать опасность, разве люди не будут желать, чтобы существование этих противников прекратилось? И если думать, как назвать это существование, то, я думаю, это как раз и будет «зло».
— Для сторонников антимагического движения, «зло»… это волшебники?
— Мне так кажется. Я не имею в виду, что волшебники абсолютно сильны во всём, но с точки зрения нанесения вреда, они, безусловно, одни из сильнейших. А слабые не доверяют сильным. И в этом они правы. Ведь сильный может в любой момент растоптать слабого.
— Поэтому слабые отрицают сильных, как зло…? Чтобы убежать от боязни незнания, когда они будут растоптаны?
То есть Тацуя хотел избежать становления Миюки символом этого «зла». После всех этих объяснений, Такума, наконец, осознал, что начал понимать, о чём беспокоится Тацуя.
— Угнетением слабых ситуацию тоже не решить. До тех пор, пока есть сильные, вроде нас. Мы не можем перестать быть сильными, чтобы решить этот конфликт. Магия — это естественная сила волшебника. Волшебник никак не может избавиться от силы магии.
— Сэмпай… вы считаете, что сосуществование волшебников и не-волшебников невозможно?
— Сосуществование с партнером, который не желает сосуществования, — чрезвычайно трудная задача.
Ответив тавтологией, Тацуя ушёл. Но Такума не чувствовал себя обманутым Тацуей.
◊ ◊ ◊
Солнце уже было глубоко на западе, и близилось время отправляться из школы домой. Закончивший клубную деятельность Лео направлялся в кафе, чтобы утолить свой голод.
Обмениваясь приветствиями по пути (общительный Лео знал более двух третей от общего числа учеников 2 и 3 годов обучения), он подошёл к автоматизированному прилавку и обменял талон на еду со встроенным чипом на сандвич. В качестве напитка взял простую воду. Он оглядел кафе в поисках свободного столика и обнаружил первоклассника, с которым недавно имел дело.
— Сабуро, можно присесть с тобой?
— Сайдзё-сэмпай! Пожалуйста.
Погружённый в свои мысли и уставившийся на пустую чашку из-под кофе Сабуро, услышав голос, наконец-то заметил Лео. Ответившему обеспокоенным тоном Сабуро, Лео сказал «извиняюсь за беспокойство» и сел напротив него.
— Ждёшь кого-то?
— Да, Сиину.
Услышав ответ Сабуро, Лео подумал: «стоило ли спрашивать?». Став его противником в тренировках, он узнал про ситуацию Сабуро. Даже про то, что перед поступлением в Первую школу он был уволен с должности телохранителя.
Лео не чувствовал неловкость по этому поводу, но всё же решил сменить тему.
— Сегодня тоже тренировался с Эрикой?
— Да…
Повреждений на вид у него не было, но при внимательном рассмотрении, было заметно, что Сабуро сильно истощён. Понятно, что он беспокоится, сможет ли в таком состоянии защитить свою подругу детства на пути домой, но Лео решил, что это его не касается. Когда Сабуро сняли с должности охраны, естественно, ему должны были назначить замену. И ответственность должны нести уже те люди, а не Сабуро. До тех пор, пока Сабуро не вернется к защите Сиины.
— Я очень ей благодарен. За то, что тренирует такого неопытного человека, как я…
— Об этом, думаю, можешь не переживать. Потому что ей самой это нравится.
— Так и есть, но когда это говоришь ты, это звучит как-то мерзко.
— Оуа-а?!
Внезапно услышав голос обсуждаемого человека, Лео аж подпрыгнул на стуле. Эрика стояла прямо за спиной у Лео. Со своего места Сабуро должен был увидеть её появление. Но несмотря на это, Сабуро был удивлён не меньше, чем Лео.
— Стёрла присутствие и подкралась! Ты чё, ниндзя что ли?
— Технику стирания присутствия используют не только ниндзя. Это незаменимый навык для атакующих бойцов ближнего боя.
— Это абсолютная ложь, не так ли…? — Простонал Лео и упал на стул, будто потерял все силы. На эту комичную сценку с развалившимся на стуле Лео, из-за спины Эрики послышалось хихиканье.
— Оу, Мизуки тоже тут?
— Я только что пришла.
Сидящий напротив Лео, Сабуро засуетился. От появления незнакомой девушки с третьего года обучения ему стало не по себе.
— Сабуро.
Успевшая сделать движение первой Эрика остановила Сабуро, который всем своим видом показал, что хочет убежать.
— Это Шибата Мизуки. В отличие от нас, она — обычная мирная ученица школы магии, поэтому вовлекать её во всякие опасные дела нельзя.
— Я бы ничего такого не сделал…
Сабуро невольно встал и начал протестовать. Но тут же вспомнил, что должен кое-что сделать.
— Эм, приятно познакомиться. Меня зовут Ягурума Сабуро.
Сабуро сделал поклон всей верхней частью тела, согнувшись в пояснице.
Понимая, что такое его поведение от волнения, Мизуки не сказала лишнего и не засмеялась.
— Меня зовут Шибата Мизуки. Рада знакомству.
От неё исходила теплая, добрая атмосфера, которая каким-то образом напомнила ему Сиину.
— …Ягурума, чего это ты покраснел?
— Я не п-покраснел!
— Даже и не думай. Потому что Мизуки — девушка Мики.
— Э-Эрика-тян?!
— Моё имя — Микихико.
Взволнованную Мизуки, попытавшуюся запротестовать, прервала стандартная фраза Микихико, вошедшего в кафе секунду назад.
— …И? Что там про меня?
Похоже, в шуме болтовни множества посетителей кафе он уловил только знакомое ему «Мики», и не понял, о чём был разговор. Это доказывает, что, несмотря на выражение протеста, в глубине сознания он принимает прозвище «Мики».
Улыбающаяся Эрика не успела ответить Микихико.
— Ничего!
Потому что её опередил крик Мизуки.
— Ш-Шибата-сан?
— А…
Микихико был ошеломлён, Мизуки покраснела. Эрика пожала плечами, глядя на этих двоих, попавших в эту нелепую ситуацию.
— Мики. Это нормально, что глава дисциплинарного комитета отлынивает от своих обязанностей в таком месте?
Эрика подумала, что продолжать шутить над Мизуки — это дурной тон, и сама решила сменить тему.
Похоже, поняв цель Эрики, Микихико нахмурил лицо.
— Уже почти время идти домой. Не страшно, если уйти чуть пораньше.
Его тон голоса на этот раз не был напряженным, но в нём чувствовалось легкомысленность.
— Ага, лишнее время… Во время весенней битвы дисциплинарного комитета, недели вербовки новичков в клубы…
— В этом году ведь проблем намного меньше, чем в прошлом. Нам сейчас намного проще.
— Это правда так?
Послышался неожиданный вопрос от Мизуки, у которой уже почти сошла краска с лица. Сама она не участвовала в наборе новичков, этим занимались другие члены её клуба, поэтому она была не в курсе, какая борьба шла в этом году.
— Дело ведь во влиянии Миюки? Даже если не брать в расчёт имя Йоцуба, на церемонии поступления новички тоже поняли, что Миюки — не простой человек.
На лице Микихико всплыла горькая улыбка в ответ на слова сказавшей это с хитрой ухмылкой Эрики.
— Ну и конечно, также помогает то, что за всем присматривает Тацуя. Независимо от того, какой инцидент произошёл, появление Тацуи на месте заставляет любых учеников 2 и 3 годов обучения остановиться и смотреть на него.
— Тацуя-сан, по-моему, совсем не страшный человек…
Микихико кивнул, сказав «верно» в ответ на мнение Мизуки.
— Тацуя, в частности, совсем не старается кого-то запугать. Но игнорировать его не могут. Его присутствие, так сказать… В любом случае, такое от него у людей ощущение с первого взгляда.
— А какой человек Шиба-сэмпай? — Внезапно спросил Сабуро, сидевший молча после попытки сбежать. Испытавший болезненную встречу с Тацуей в день поступления, Сабуро не винил его за это. На самом деле его не интересовали подробности про Тацую. Сабуро просто хотел узнать что-нибудь про парня, который находится рядом с Сииной в школьном совете.
Этот вопрос был адресован не Микихико, а всем присутствующим. Четверо третьеклассников переглянулись и глазами выбрали, кто ответит.
— Он выдающийся человек. Думаю, его знания о магии уже давно превысили уровень университета. — Первым сказал Микихико.
— Он сильный. В школьных занятиях сила и масштаб не особо играют роль, но в настоящем бою он очень силен. К тому же, я чувствую, что в нём скрыто ещё больше неизвестной силы. — Следом продолжила Эрика.
— Сила Тацуи — не только в магии. У меня есть уверенность в своей физической силе, но с Тацуей мне не тягаться. Я не думаю, что выстою против него. — Вслед за ними добавил Лео.
— Да, но всё-таки он ведь не страшный человек? Он ведёт себя, как джентльмен, а не как тиран. — Решив, что остальные трое преувеличивают, сказав это, Мизуки хотела защитить отсутствующего здесь Тацую. — Но то, что Ягурума-кун хочет узнать — немного другое, не так ли? Что именно ты хотел узнать? — Спросила она Сабуро.
Не ожидавший встречного вопроса Сабуро не мог на него ответить. Или, возможно, он и сам не понимал, что хочет узнать.
— Если ты хотел узнать о характере и темпераменте… — Эрика кинула ему спасательный круг. — Он — человек, который не колеблется, когда нужно расставлять приоритеты. Когда его приоритеты расставлены, то хоть угрожай, хоть уговаривай, хоть плачь, хоть соблазняй, он будет непоколебим. Волноваться он не будет. В некотором смысле, на него можно положиться, больше чем на кого-либо, но в другом смысле, он — человек, более бессердечный, чем кто-либо.
Лео и Микихико выглядели обескураженными. Мизуки смогла из себя выдавить лишь «Эрика-тян…», но Эрика продолжила, как будто её это не касается.
— Главный приоритет Тацуи-куна — это Миюки. Это истина о его непоколебимости. Если ему придется выбирать, чью жизнь спасти, одной Миюки или всех нас с вами, Тацуя-кун без колебаний выберет Миюки.
— Эй…
— Эрика, это немного…
Пытаясь возразить Эрике, Лео и Микихико не могли подобрать слова. Потому что независимо от слов, они оба понимали, что Эрика права. По этому молчанию, Сабуро, слышавший про то, что произошло на вчерашней встрече молодых людей из Десяти Главных Кланов, понял: «Вот почему Шиба-сэмпай пошёл на такое безрассудство».
◊ ◊ ◊
По пути домой в отдельной кабинке электропоезда, Сабуро рассказывал Сиине о том, что услышал в кафе от Эрики и остальных.
— Хэ-э, значит, вчерашнее поведение сэмпая было по такой вот причине?
Про собрание молодых людей Сиина знала ровно столько же, сколько и Сабуро. Точнее будет сказать: «Сабуро знал столько же, сколько и Сиина». Когда старший сын семьи Мицуя рассказывал своим младшим братьям и сёстрам о том, что было на встрече, Сабуро был там вместе с приглашенной послушать Сииной.
— Ну, это было неизбежно. — Таковы были впечатления Сиины от рассказа Сабуро.
— Неизбежно?
Сабуро не мог понять, как она пришла к такому выводу.
— Он ведь не хотел выставлять напоказ свою невесту, в которую влюблён. Думаю, это вполне очевидно.
— Но про необходимый вклад Десяти Главных Кланов ради магического мира… он даже не подумал?
Увидев посреди своей фразы, что настроение Сиины испортилось, Сабуро хотел было прерваться, но в итоге решил договорить до конца. Потому что заметил, что на том месте, до которого он договорил, уже нет смысла останавливаться.
— Что ты сказал? Это отвратительно.
Активированное словами Сабуро, возмущение Сиины взорвалось в замкнутом пространстве кабинки.
— Ч-что отвратительно…?
— Сабуро-кун, ты думаешь, что раз это Десять Главных Кланов, то они должны быть терпеливыми настолько, чтобы делать из себя шоу? А ты знал, что за этими идолами повсюду бегают репортёры, и о приватности им можно просто забыть?
— Нет же, такие репортёры исчезли уже несколько десятилетий назад. Сейчас их могут призвать к ответу, даже если они просто заговорят о таких делах. К тому же, разве большинство нынешних идолов — не 3D-аватары?
— Кроме идолов-аватаров есть и люди. К тому же, репортёры — не единственная проблема, о которой нужно постоянно помнить.
Сиина смотрела на Сабуро с обиженным лицом.
— …Давай отложим разговор о репортёрах. Они не имеют отношения к тому, о чём мы сейчас говорим.
— Но именно ты, Сабуро-кун, начал обсуждать репортёров.
Хоть Сиина первая упомянула их как пример, но Сабуро продолжил эту тему, бесполезно уцепившись за них, как за аргумент.
— На вчерашней встрече ведь никто не говорил, что личная жизнь президента Шибы будет принесена в жертву? Реакция Шибы-сэмпая ведь была слишком радикальной?
— Это так. Но, если бы я была парнем, я бы не хотела, чтобы моя возлюбленная стала кянгяру*.
[Японский термин «Кянгяру» (сокращенное от англ. campaign girl) — означает девушек, выступающих рекламными лицами различных событий или товаров. Снимаются в рекламе и ведут разнообразную публичную деятельность]
— Кянгяру… Её ведь не будут просить надеть купальник или короткую юбку…
— Поначалу, возможно, так и будет. Но впоследствии, такие запросы, думаю, начнут поступать. Ведь президент Шиба такая красивая.
Сиина наклонила голову и снизу посмотрела в глаза Сабуро.
— Сабуро-кун, вот ты разве бы не захотел посмотреть на президента в костюме «обтягивающий мини»*? С открытыми ногами или в тонких чулках.
[В оригинале написано Tight Mini — хз как это по-нашему, но картинки гуглятся, кому интересно. Ну, или это то, что изображено на картинке]
Сабуро не ответил отрицанием на вопрос Сиины, он вообще не мог вымолвить ни слова.
— …Пошляк.
— Разве не Сиина об этом заговорила?
Под наполненным необоснованным презрением взглядом, Сабуро не мог сильно протестовать.
— В идее использования президента в рекламе ведь есть ожидание не только использования магической силы, но и использования женского очарования? Тогда, если от СМИ придёт запрос «костюма, который желают зрители», то, думаю, отказаться не получится. От такой красавицы как президент будут хотеть только сексуальности. И сотрудников СМИ, которые не будут этого делать, можно будет назвать некомпетентными.
— …Не все мужчины настолько распутны.
— Но увидеть всё равно хочется, да?
Сабуро почувствовал сильную неловкость. На такой вопрос было сложно отвечать собеседнику противоположного пола. К тому же, было сложно ответить «да» или «нет», когда собеседница сама «красавица», да ещё и «подруга детства, много знающая про него».
Отвечать «да» было слишком стыдно, а ответ «нет» был бы сразу же разоблачён, как ложь. Другими словами, Сиина своим вопросом попала прямо в десятку.
— Я думаю, для таких вещей должен проводиться отбор кандидатов. Поскольку это Десять Главных Кланов, со стороны других не должно быть никакого принуждения. К тому же, когда человек не сам вызывается, а собравшаяся толпа пытается заставить его силой — разве это не подлость? Я не права?
— …Нет, думаю, ты права.
Сиина не обвиняла Сабуро. Однако он с каждой секундой всё больше хотел убежать.
— Я не хочу говорить плохо о старшем брате Маюми-сан, но… я не думаю, что Шиба-сэмпай ошибается.
Прежде чем Сабуро успел что-то ещё сказать, его прервал этот неожиданный вывод Сиины. Но теперь он почувствовал, что его подруга детства действительно права.
