Том 21. Глава 3

Седьмое апреля 2097 года, поздний вечер после церемонии поступления в школах магии. Тацуя посетил штаб-квартиру Отдельного магически оборудованного батальона.

Прошлой ночью он получил звонок. Несмотря на то, что Тацуя открыто выказывал свои жалобы на по-настоящему плотный график, выглядящий безумным, когда Фудзибаяси с экрана монитора сказала, что есть важный разговор, который нельзя передавать по телефонной линии, ему пришлось отправиться туда. Вернувшись домой с церемонии поступления, Тацуя сразу же отправился в Касумигауру на своем любимом электробайке.

База Касумигауры была охвачена атмосферой занятости. Несмотря на позднее время, люди и транспортные средства приходили и уходили.

Даже в обычно немноголюдном штабе Отдельного магически оборудованного батальона, по дороге к кабинету командира он встретил несколько офицеров и солдат. В дополнение к этому Тацуя чувствовал, что люди активно перемещаются по этому зданию. Как будто идёт подготовка к выдвижению.

«Нет, тут явно не „как будто“», — подумал Тацуя перед тем, как попросить разрешения войти в кабинет командира.

— Прошу, входите.

«Не „входи“, а „прошу, входите“?»

Тут могла быть лишь другая формулировка, не имеющая глубокого смысла. Однако по какой-то причине Тацуя был обеспокоен этой незначительной разницей.

— Прошу прощения.

Тацуя временно спрятал это чувство неизвестности, и прошёл вперёд к Казаме.

— Извини, что в такое время и так срочно. Однако, учитывая важность этого дела, я счёл необходимым объяснить всё лично.

— Объяснить?

— Да. Прежде всего, прошу. — Казама указал на выдвинутый из состояния хранения диван.

Тацуя без колебаний сел на край трёхместного дивана. Казама встал, обойдя вокруг стола, подошёл к Тацуе и сел напротив него.

— Наш батальон, — Без какого-либо вступления, Казама тут же перешёл к главной теме. — Завтра утром выступает на Хоккайдо.

«Впечатление подготовки к выступлению не было ошибкой», — подумал Тацуя, но воздержался от перебивания речи Казамы.

— Мы — передовая группа. В зависимости от ситуации, могут быть отправлены все войска бригады.

Но услышав о такой неминуемой ситуации, он уже не мог хранить молчание. Кроме того, он подумал, что ничего не сказать будет неуместно.

— Это означает, что есть признаки вторжения?

— Верно.

— Вы думаете, что случай в Садо был диверсией?

Под случаем в Садо подразумевалось ранение Итидзё Гоки в ловушке на подозрительном корабле.

— Правильно. Мы считаем, что на этот раз целью Нового Советского Союза является вторжение на Хоккайдо.

— Мы?

— Как ты и подумал, это мнение командующей Саэки.

«В самом деле», — согласился Тацуя в уме.

«Прогнозы штаба относительно цели противника наверняка разделились между Хокурику и Хоккайдо. За Хокурику до сих пор большинство? Вот почему приказ выдвигаться в качестве поддержки был выдан не дивизии Тохоку, а бригаде 1-0-1 с её сильным мобильным отрядом», — понял Тацуя.

— В этой ситуации мы на некоторое время потеряем контакт с тобой. Если произойдет ситуация, подобная инциденту Йокогамы, то помочь будет трудно.

— Вас понял.

Действительно, если случится нечто вроде того, что произошло 2 года назад, без помощи Казамы это будет очень болезненно. Тацуя тоже был с этим согласен.

Но Казама бы не вызвал Тацую, только чтобы предупредить об этом. Тацуя понял это и ожидал следующих слов.

— Кроме того, в зависимости от смены ситуации, может возникнуть вероятность, что мы попросим твоего сотрудничества.

В словах «может возникнуть вероятность» Тацуя почувствовал некую неестественность.

— Вы предлагаете мне поехать на Хоккайдо?

— Нет, я говорю о случае, когда мы попросим предоставить твою силу отсюда.

На этой фразе он осознал причину, почему Казама говорит с такой осторожностью.

— Вы о «Взрыве материи»?

— Не только о «Взрыве материи». Командующая Саэки учла возможность прикрывающей атаки сверхдальней магией с помощью Третьего Глаза.

— Понял.

Это «понял» означало «осознание», а не «согласие». Тацуя не получит помощь батальона. Батальон использует силу Тацуи. Вот что получается, если упростить и обобщить сказанное Казамой. В принципе, такова изначальная суть армии. Однако, сейчас они были не в том положении.

— Поскольку я также являюсь членом Отдельного магически оборудованного батальона, то я буду действовать, если получу приказ.

Тацуя встал и отдал честь Казаме.

Его слова не были ложью. Однако была пропущена фраза «в данный момент». Казама, не вставая, кивнул Тацуе. В лице смотрящего на Тацую снизу Казамы было видно, что он понимает пропущенную фразу.

Во время встречи Казамы и Тацуи, они были не вдвоем. Позади Казамы всё время разговора стояла помощник командира Фудзибаяси, не проронив ни слова. Проводив уходящего Тацую взглядом, Фудзибаяси неуверенно заговорила только тогда, когда дверь полностью закрылась, и уже не было риска быть услышанной.

— …Командир, может, стоило объяснить ситуацию Тацуе-куну? Теперь он, возможно, чувствует к нам недоверие.

— Имеешь в виду, что мы предали Тацую?

Такой радикальный подход Казамы напугал Фудзибаяси. Но она не замолчала.

— Не думаю, что предали, но, возможно, он чувствует, что может быть брошен.

— Брошен? В общем, ты права.

— Командир…

В голосе Фудзибаяси были некие нотки упрёка, ведь она считала, что это необдуманное замечание не окажется верным.

— Извини. — Хотя их больше никто не слышал, Казама тоже подумал, что это было неуместно. Поэтому он и извинился. — Однако, это изначально задуманная дистанция между армией и Десятью Главными Кланами. Несмотря на возвращение Тацуи в основные ряды семьи Йоцуба, наши с ним отношения не изменились.

— Не думаю, что тут есть какие-то неудобства. Он — чрезвычайно ценная военная сила.

— Волшебник Стратегического класса, которых в Японии всего двое, а во всем мире, по приблизительным оценкам, около пятидесяти. Разумеется, его сила незаменима для защиты Японии. Вот почему нам нужно держать дополнительное расстояние.

Слова Казамы не убедили Фудзибаяси. Это было видно из её поведения. Однако она не первая заговорила с ним об этом. Санада, Янаги и Яманака уже обращались к нему с похожими вопросами.

— Мы слишком сблизились с Тацуей. Во время недавней операции на Окинаве вредное влияние было очевидно. Так как мы слишком близки, мы слишком полагаемся на силу Тацуи, которая должна быть нашим джокером. Если бы его там не было, мы бы не смогли бы так легко найти вражеские основные силы и обезвредить агентов.

— …И поэтому мы не должны придерживаться дружеских отношений с Тацуей-куном?

— Это было нормально, пока к Тацуе прохладно относились в Йоцубе. Но поскольку семья Йоцуба признала Тацую своей основной силой, мы не смогли игнорировать возможность «отделиться» от Тацуи. Когда интересы семьи Йоцуба и армии будут конфликтовать, скажи мне, выберет ли Тацуя армию?

— …Даже Йоцуба не сможет обойтись без государственной защиты. Тацуя-кун понимает это. Я не думаю, что он выберет путь противостояния государству.

— Если интересы государства и армии будут, как обычно, совпадать.

Фудзибаяси поняла, что её рассуждения были лишь подменой понятий. Поэтому, когда ей на это указали, желание возражать пропало.

— Возьмём, к примеру, упреждающий удар магией Стратегического класса. В интересах армии это, несомненно, может быть сделано. Но это не обязательно будет в интересах государства. Взрыв материи — это оружие с абсолютным превосходством не только в его силе, но также в скорости и дальности, однако, уничтожая вражеские войска, мы только ухудшаем обстановку вокруг нашей страны.

Это возможно не только в теории. Например, в Южной Америке, несмотря на то, что бразильская армия одержала победу над армиями всех окружающих стран, но даже сейчас, когда все государства, кроме Бразилии, распались, она не может избежать постоянных региональных конфликтов. Вот почему говорится, что захлестнувшая когда-то весь мир война, в Южной Америке не закончилась до сих пор.

— Самое страшное в том, что с углублением нашей дружбы с Тацуей, армейское руководство всё больше питает иллюзии, что «Взрыв материи» можно использовать в любое время. С использованием «Синхро-линейного синтеза», психологические барьеры, сдерживающие задействование магии Стратегического класса, стали ещё слабее. Если мы не будем держать дистанцию от Тацуи, то обязательно появятся те, кто захочет использовать Взрыв материи.

Казама говорил тоном, напоминавшим преподавателя, объясняющего ученикам.

— …Но разве мы не должны хотя бы сообщить Тацуе-куну свои реальные намерения?

Это было единственное, чем Фудзибаяси могла возразить, ведь у Казамы было такое же беспокойство о реальных намерениях.

— Чтобы вызвать у Тацуи недоверие к армии? Я думаю, хорошая идея, что лучше взять это на себя, чем давать плохое впечатление обо всей армии в целом.

Разговор закончился на том же самом месте, что и подобные ему, произошедшие в течение нескольких последних дней.

◊ ◊ ◊

В то же время, когда Тацуя посещал штаб Отдельного магически оборудованного батальона, Кацуто вёл приватный разговор с Саэгусой Томоказу. Местом встречи был выбран элитный ресторан в центре Токио. Это было заведение, часто используемое крупными политиками и бизнесменами, но правильно сидящий на татами в комнате Кацуто совершенно не чувствовал неуместность. Он прождал за столиком из чёрного дерева всего одну минуту. После чего появился Томоказу.

— Извиняюсь, что заставил ждать. — Сказал Томоказу, поклонившись, и сел напротив Кацуто. Казалось, что ему неудобно, похоже, в отличие от Кацуто он был непривычен к формальному сидению на полу.

— Прошу, расслабьте ноги и сидите, как удобно. — Тут же сказал Кацуто.

— Спасибо. Тогда, я воспользуюсь вашим предложением…

Томоказу встал с коленей и сел, скрестив ноги. Сам Кацуто остался в формальной позе на коленях. Из-за изначальной разницы в телосложении, фигура Кацуто возвышалась над Томоказу. Однако, ни Кацуто, ни Томоказу не показывали, что их это беспокоит.

Немного обменявшись обыденными фразами и освежившись безалкогольными напитками, оба сразу перешли в режим обсуждения. Начавшим был Кацуто.

— Саэгуса-сан. Я слышал от вашей младшей сестры, что вы хотите со мной что-то обсудить.

— Действительно. Давайте перейдём к делу. Дзюмондзи-сан, как вы думаете, как нам бороться с нынешней нарастающей волной враждебности к волшебникам?

Кацуто выразил удивление этой деликатной формулировкой Томоказу, слегка приподняв брови.

— Не просто что я думаю по этому поводу, а как я думаю с этим бороться? Другими словами, Саэгуса-сан, вы считаете, что нужно активно бороться с антимагическим движением?

— Верно. — Томоказу прямо признал это, не отрицая и не увиливая. Можно сказать, в этой области он был не очень похож на своего отца Коити. — Когда будет нанесён определённый урон, мы потеряем позицию и уже не сможем догнать.

— Вы имеете в виду, что если закрывать глаза на агрессивную пропаганду против волшебников, то могут случиться непоправимые вещи? Какой, в частности, кризис, вы думаете, может произойти?

— Я боюсь, что, помимо терактов, превосходящих тот, что произошел в Хаконе, могут начаться похищения и убийства детей, которые ещё не овладели магией.

— Думаете, не являющиеся волшебниками люди также будут втянуты в волны преступлений?

— Да. — Подтвердил Томоказу и снова задал тот же вопрос Кацуто. — Что нам делать, чтобы избежать этого?

— …Я не могу так сразу сообразить. Нет, я не думаю, что смогу придумать хорошую контрмеру в одиночку, даже взяв время на обдумывание. — Честно, без притворства, признался Кацуто. Это было ожидаемо, учитывая его характер.

— На самом деле, я тоже не могу ничего придумать. — Однако то, что Томоказу сдался так быстро и легко, даже для Кацуто, немного знающего темперамент Саэгусы Томоказу, было довольно неожиданным. — В одиночку будет слишком тяжело разработать контрмеры. Даже если придумать хорошую идею, невозможно будет осуществить её силами одной семьи.

— …Действительно, раздельно бороться с нынешним антимагическим движением мы не сможем.

Томоказу показал облегчение на лице, услышав согласие Кацуто.

«Это не актёрская игра. В таких вещах он не так силён, как его отец Коити, поэтому, в отличие от Коити, ему можно доверять», — подумал Кацуто.

— Я думаю, что для решения этой проблемы мы должны собрать вместе не только Десять Главных Кланов, но также большинство остальных волшебников, и объединить усилия в ответных мерах.

— Саэгуса-сан считает, что мы должны организовать общее собрание японской Магической Ассоциации?

— Нет. — Томоказу покачал головой на вопрос Кацуто. — Даже если мы внезапно соберём большую толпу, мы не сможем прийти к выводам за пределами общей теории. К тому же, даже если собрать людей уровня глав семей, то невозможно будет вести плодотворную дискуссию, без знания намерений друг друга.

— Вот, значит, о чём вы? Думаю, если не будут участвовать люди, представляющие точку зрения каждой из семей, то вероятность закончить обсуждение с простой идеей будет выше.

В ответ на рассуждения Кацуто, Томоказу сильно кивнул, показывая что-то вроде «Я так и думал».

— Поэтому, я думаю, как насчет того, чтобы собрать не глав семей или людей их возраста, а молодежь возраста объявленных наследников? Начиная, прежде всего с «28 домов», как насчет увеличения участников, подключив «Числа» из Ста семей?

«Неплохая идея», — подумал Кацуто.

С позиции главы семьи Кацуто понимал, как изменился его стиль мышления. Он осознавал, что теперь он сначала думает не об оптимальности и наилучшем исходе, а о том, возможна ли вообще реализация. Проще говоря, его гибкость мышления ухудшилась.

Мышление идеалиста может полностью проигнорировать возможность осуществления, из-за чего повысится риск запутать ситуацию. Поэтому, если собрать прямых потомков главных линий семей, которые, будучи не ограниченными в мышлении главами своих семей, будут в состоянии не отвлекаться на возможность осуществления, то объединив свои умы, они, возможно, смогут дать конструктивные предложения для Конференции Главных Кланов. Хоть идея была неплохой, в то же время она казалась слишком расплывчатой.

— Если говорится о следующих главах семей, то я не подхожу под это требование.

Томоказу сильно удивился этим словам.

— Нет, поскольку Дзюмондзи-сан молод, а если сутью является сбор именно молодых людей…

— Значит, вы определяете приемлемость участия по возрасту? Тогда, ниже какого возраста вы планируете установить ограничение? Конечно, Саэгуса-сан подходит под требования, не так ли?

— Д-да. Действительно… Например, будем брать тех, кто младше 30 лет?

— Если до 30 лет, то, например, Муцузука-доно имеет право участвовать, а Яцусиро-доно уже не попадает в список?

Обливаясь холодным потом, Томоказу как-то смог собраться с мыслями.

— Где-то же должно быть ограничение? У Яцусиро-доно есть в ближайших помощниках младший брат-сан, так что, думаю, проблем не будет.

— Я считаю, что, безусловно, ограничение необходимо.

Кацуто кивнул с серьёзным лицом. Но этот ответ не помог Томоказу снять напряжение.

— Я понял. Я помогу вам, чем смогу.

Однако, услышав продолжение, Томоказу мгновенно расслабился.

◊ ◊ ◊

На следующий день после церемонии поступления в Первой школе было, в целом, спокойно, но иногда можно было увидеть озадаченных незнанием местных порядков новичков.

Было бы ложью сказать, что его не волновали пронзающие взгляды новых первоклассников, пришедших на обзорное занятие, ведь два года назад он сам был в таком положении. Думая об этом, Тацуя сохранял самоконтроль. Говоря о волнении, оно было лишь на время ожидания практического эксперимента, и оно естественным образом исчезнет, когда придёт его очередь.

Пошёл уже второй год с момента основания Факультета магической инженерии, на котором числился Тацуя. В прошлом году учителя не были назначены до последнего момента, а учебный план не был полностью утверждён. Поэтому у прошлогодних первоклассников в период обзора классов (экскурсии) не проводилось ни одного занятия. Хоть в этом году и впервые встречали посетителей таким образом… но даже Тацуя не ожидал, что соберётся так много новичков.

Первая школа магии — это школа, изначально в хорошем балансе собирающая кандидатов в волшебники и в магические инженеры. Было простым совпадением, что в поколении Маюми оказалось так мало кандидатов в магические инженеры. Однако, «хороший баланс» в данном случае означает «не критическое число с точки зрения общего соотношения», ведь количество магических инженеров в общем количестве людей, обладающих магическими способностями меньше, чем волшебников, считающихся «не магическими инженерами».

Даже пришедшие для ознакомления первоклассники не все стремились стать магическими инженерами. Тем не менее, тот факт, что Факультет магической инженерии привлёк такое внимание, несомненно, по большей части, был из-за влияния проведённого в прошлом году эксперимента «Звёздный реактор».

Размышляя об этом, Тацуя дождался своей очереди. Задачей этого практического занятия было создание оловянного шара правильной формы с помощью заранее сконструированной последовательности магии, не меняя её во время выполнения. Это упражнение по созданию последовательности магии, охватывающей все процессы от начала до конца.

Вот последовательность создания формы шара. Расплавить олово, нейтрализовать гравитацию, и с помощью поверхностного натяжения форма шара образуется сама собой. Не искажая полученную шарообразную форму жидкого олова, охладить его до затвердевания. Готово.

Однако гравитация, которую нужно нейтрализовать — это не только земное тяготение. Хотя гравитацию, исходящую от массы экспериментатора и наблюдателей можно не учитывать, но нельзя игнорировать притяжение Солнца и Луны.

Поскольку после полной блокировки притяжения Земли, шар перестает участвовать во вращательном движении, то мы также должны корректировать этот момент, поддерживая относительный сдвиг во вращении вокруг Земли.

Также, чтобы предотвратить искажение формы воздушными потоками и прочие дефекты, необходимо сделать вакуум вокруг жидкого олова.

Если процесс охлаждения будет неоднородным, то будет разница в коэффициенте усадки, и здесь тоже может произойти искажение.

Вместо того, чтобы переписать информацию в «быть шаром правильной формы», перерабатывать вещество в форму правильного шара по заданной последовательности — это усовершенствованная тренировка, обучающая точности магического контроля.

Всего было пять установок для экспериментов. Каждому ученику отводилось по 10 минут. За это время нужно написать в редакторе последовательность активации, запрограммировать CAD, запустить магию и завершить эксперимент. Для построения последовательности активации подготовлены составные модули, но ученики могут свободно выбирать, использовать или не использовать их.

Поскольку содержание задания было заранее сообщено, учащиеся подготовили свои последовательности активации заранее. Однако было запрещено приносить их в практический кабинет. Ученики должны создать магию, написав последовательность активации, используя свою память и ум.

Создание последовательности активации в редакторе отображалось на большом экране, свисающем с потолка. Но тогда можно подумать, что это поможет сжульничать другим, подсмотрев, однако школа продумала этот момент, и организовала учеников в порядке, где те, от кого ожидаются наилучшие результаты, идут в конце списка. Даже если попытаться подражать, подглядев чужую последовательность активации, то в результате магия не активируется из-за логического сбоя. Если у кого-то и найдутся навыки, чтобы суметь сымитировать, то идея школы заключалась в том, чтобы оценивать такую способность, как превосходное мастерство.

Тацуя был в самой последней группе. Он наблюдал за действиями одноклассников 45 минут с начала занятия.

Хоть это и не значит, что информация от учеников не была полезной, но он подготовил свою последовательность активации ещё вчера. Теперь, если добавить новые идеи, то может возникнуть какая-нибудь непредвиденная ошибка.

Когда завершилось предъявление металлических шаров, сделанных предыдущей группой (точность готового оловянного шара является наиболее значимой при подсчете баллов), Тацуя направился к установке для эксперимента. Непреднамеренно, он окинул взглядом место проведения ознакомительного занятия. То ли атмосфера была такая, то ли игры разума, но ему казалось, что количество первоклассников постоянно росло.

Электронный сигнал сообщил о начале задания. Если закончить в отведённый срок, то скорость не влияет на оценку, однако, с целью обеспечения справедливости, поскольку установлено ограничение по времени, то редактор заблокирован, пока не прозвучит сигнал.

Тацуя начал, как обычно, вводить последовательность активации, используя лишь клавиатуру. Он особо не спешил.

Он знал, что для сегодняшней задачи установленных десяти минут будет вполне достаточно.

На мониторе перед ним проплывали символьные строки последовательности активации. Та же картинка в реальном времени выводилась на подвешенный под потолком большой дисплей.

Началась небольшая суматоха. Хотя среди новичков и не было неадекватных людей, повысивших голос до громкого, но даже такое поведение нельзя было назвать хорошими манерами. Также среди голосов послышался тихий предупреждающий голос учителя.

К тому же, среди шептавшихся были не только посетившие обзорное занятие новички. Голоса одноклассников также были смешаны с этим шумом. Одноклассники, которые должны были видеть уже много раз, как Тацуя пишет последовательность активации, видимо были искушены поведением первоклассников.

Эти немного спутанные мысли Тацуя тут же выбросил из головы. Исключив ненужную информацию из сознания, он вложил весь этот ресурс в конструирование магии.

Стучащие по клавиатуре пальцы Тацуи остановились. Большой дисплей, контролирующий его установку для эксперимента, показал процесс копирования последовательности активации из редактора в CAD, в виде 3D полосы.

Тацуя был самым быстрым из последней группы из пяти человек в достижении готовности к использованию последовательности активации. Со стороны экспериментальной установки через одну от него, профиль Тацуи сверлила раздраженным взглядом Хиракава Чиаки, но он, полностью игнорируя это, активировал CAD.

Навыки, необходимые для этой задачи (как и для задач Факультета магической инженерии в целом) — это не скорость, не мощность, и не сила вмешательства в событие. А способность с точностью строить сложные последовательности магии.

Конечно, это не означает, что мощность и сила вмешательства совершенно не нужны, но они лишь могут добавить процесс ускорения в последовательность магии. Хотя последовательность магии станет длиннее (не намного), но, поскольку тема задания не во времени активации магии, поэтому дополнительно затраченное время не должно стать проблемой.

Оловянный слиток, лежавший в двух метрах перед Тацуей, взлетел, начал плавиться и терять свою форму. Став жидким, металл тут же принял шарообразную форму. Новички со зрительных мест уставились на этот процесс. Другие четверо из финальной группы уже также перешли на стадию активации магии, но глаза первокурсников были прикованы к образцу Тацуи.

Со стола соседней от Тацуи экспериментальной установки послышался металлический отзвук — это олово, сформированное в сферу, уже вернулось на стол. Первым завершившим магию стал Томицука. Образец Тацуи был ещё в процессе охлаждения.

Даже когда второй человек (Чиаки) закончил, Тацуя не показывал нетерпеливость. Этот эксперимент изначально предполагал, что нельзя ничего менять в середине процесса. После активации магии, ученик, запустивший её, может только смотреть. Тацуя молча смотрел на затвердевающий в вакууме и невесомости металлический шарик.

Завершивший затвердевание оловянный шар вернулся на подставку на столе. Звука падения слышно не было. Это говорило о том, что процесс полностью контролировался магией до тех пор, пока шар не вернулся на стол. Тацуя закончил сегодняшнее задание третьим в последней группе из пяти человек, с оставшимся временем в одну минуту и тридцать секунд.

◊ ◊ ◊

В этом году у класса 3E инструктором по практике опять стала Дженнифер Смит. Практика закончилась до окончания отведённого на занятие времени, и Дженнифер вызвала Тацую в учительскую.

— Шиба-кун ведь также в школьном совете, поэтому буду говорить кратко.

Сейчас почти конец пятого урока. Сразу после этого, после занятий, Тацуя должен будет пойти в комнату школьного совета. Дженнифер это осознавала.

— Хоть ещё рано для этого, но какую тему хотел бы озвучить Шиба-кун на Конкурсе в этом году?

Под Конкурсом имелся в виду «Конкурс диссертаций Национальных школ магии», который проводится в последнее воскресенье октября. В этом году это будет 27 октября. До него ещё очень много времени, а собрание по выбору представителя школы пройдёт только в июне. Поэтому вопрос не был поспешным.

— Я ещё не решил. — Вот почему Тацуя совсем не удивился и ответил так кратко. Он не решил даже, участвовать ли вообще в Конкурсе диссертаций, но сейчас не было нужды об этом упоминать. Хотя с Магитеха уже должны были подать заявку на отборочное собрание, это не означало, что ему можно без проблем отклонить это предложение.

— Вот как? Отлично.

— Отлично?

«Отлично, что не начал подготовку, или что?», — не мог понять суть Тацуя. Его вопрос был вполне обоснованным, хоть он лишь переспросил, непреднамеренно спопугайничав.

Дженнифер не показывала волнения, вероятно, потому, что, в какой-то степени, предсказала, что смысл будет поставлен под сомнение. Было бы хорошо, если бы она подробно объяснила всё с самого начала, однако, у неё, возможно, есть свои планы.

— Да. На самом деле, я могу сказать Шибе-куну.

— Это связано с выбором темы для Конкурса диссертаций?

— Верно.

К этому моменту ожидания Тацуи уже были сокращены до двух вариантов.

Либо попросит выбрать конкретный вопрос, связанный со «Звёздным реактором» (Последовательности магии для реактора термоядерного синтеза с постоянным гравитационным контролем), либо попросит вообще не касаться темы «Звёздного реактора» на Конкурсе.

— Пожалуйста, в качестве темы для Конкурса выбери тему, отличную от «Звёздного реактора».

Ожидание Тацуи сработало на 50%.

— Понял.

Дженнифер посмотрела с подозрением на быстро согласившегося Тацую.

— …Даже не спросишь причину?

— Я вполне понимаю опасность «Звёздного реактора». Я подумал, что это будет неприемлемой темой для Конкурса.

— Вот как? Видимо, мое вмешательство оказалось излишним.

Фактически, у Тацуи были другие мотивы, но нынешнее объяснение убедило Дженнифер.

Неприемлемо для оглашения на Конкурсе диссертаций. Тацуя на самом деле так считал. Однако не по причине того, что это опасно. «Звёздный реактор» являлся центральным звеном плана по освобождению волшебников, над которым раздумывал Тацуя. Его беспокоило, что могут появиться подражатели и запатентовать раньше него.

— Кстати, похоже, Кэнто-кун перевёлся на Магитех, как и хотел. Хоть и с опозданием, но поздравляю. — В этих словах Тацуи не было глубокого смысла. Он просто хотел сменить тему. К тому же, хоть он и сказал «кстати», но как обладающий полномочиями видеть списки учащихся член школьного совета, Тацуя знал о переводе в Магитех сына Дженнифер, Кэнто, ещё в начале марта, когда появились результаты экзамена по переводу в Магитех.

— Спасибо. — Видимо из-за того, что это коснулось близкого Дженнифер человека, она улыбнулась, утратив свое обычное невозмутимое выражение лица. — Даже в этом году был высокий проходной балл, а в следующем конкуренция ещё сильнее возрастёт.

Эта неожиданная речь Дженнифер содержала незнакомую для Тацуи информацию. Это была просто болтовня, но его любопытство пробудилось.

— Только закончилась церемония поступления, и уже есть признаки этого?

На лице Дженнифер всплыло едва заметное выражение «вот чёрт», видимо это было тем, о чём нельзя сообщать ученикам. Однако она быстро передумала, решив, что «не нужно хранить это в секрете». Она ответила на сомнения Тацуи настолько просто, как могла.

— На вступительных экзаменах в этом году, по сравнению с результатами прошлых годов, было много людей, показавших высокие баллы по магической инженерии. Среди новичков также много учеников, имеющих отличные навыки в этом направлении, и их число находится в гораздо большей пропорции, по сравнению с предыдущими годами.

До Тацуи вскоре кое-что дошло. Похоже, его чувство, что на практическом занятии было слишком много зрителей, не было ошибкой. Причина была освещена Дженнифер до того, как Тацуя додумался о ней.

— Как и ожидалось, прошлогодний эксперимент «Звёздный реактор» оказал большое влияние. Похоже, ученики, которые в обычном случае выбрали бы Четвёртую школу, решили поступить в нашу. Видимо, в этом году проходной балл на экзаменах стал выше именно из-за этого.

— Ясно. Сделать нечто такое плохое… было неуместно.

— Тебе следует учесть, что благодаря этому уровень наших новичков поднялся.

После возвращения ответа, который был то ли шуткой, то ли серьёзным, Дженнифер дала Тацуе разрешение уйти словами «разговор закончен».

◊ ◊ ◊

С объективной точки зрения, время разговора с Дженнифер не было долгим. Когда Тацуя открыл дверь в комнату школьного совета, внутри была только Пикси.

Подключённая к системе безопасности комнаты школьного совета (и не только её) Пикси должна была заметить вход Тацуи. Однако, она не встречала Тацую. Конечно, чего-то, вроде «С возвращением, Мастер», тоже не было сказано.

Тацуя сел на своё место и запустил терминал. Процесс запуска был мгновенный, поэтому он тут же приступил к работе.

Удостоверившись, что для неё нет инструкций, Пикси переместилась и встала напротив обеденного процессора. Исходная функция 3H — это «беспроводной гуманоидный интерфейс домашней автоматизации». Они обычно используются для централизованного управления чем-то вроде пылесосов, кухонных плит, кондиционеров и т. п. Автоматизация для магазинов, имея одинаковую базовую структуру, но другой масштаб, также может контролироваться путем обновления прошивки. Обеденный процессор, установленный в комнате школьного совета, был профессиональной моделью для делового использования, но Пикси без труда дистанционно управляла им.

Обеденный процессор пришёл в движение в тот же момент, когда Пикси встала перед ним. Вышедший из недр обеденного процессора кофе Пикси отнесла Тацуе. Кофе был сварен автоматом, но эту машину можно было назвать её третьей и четвёртой руками. Приготовленный кофе имел вкус, тонко отрегулированный в соответствии с предпочтением Тацуи. Отхлебнувший кофе Тацуя больше ничего не заказал, поэтому Пикси вернулась на стул ожидания.

Сразу после того, как Пикси села, в комнату школьного совета вошли ученицы второго года обучения, Изуми и Минами. Изуми увидела, что Тацуя присутствует, и, кажется, подумала, что Миюки тоже пришла. Но, увидев пустующее место президента школьного совета, она показала неприкрытое разочарование на лице. С другой стороны, Минами, увидев стоящую на столе Тацуи чашку с кофе, почувствовала небольшое недовольство.

К счастью, жалобы обеих быстро улетучились.

— Тацуя-сан, так ты уже здесь?

— Изуми-тян и Минами-тян тоже быстрые.

Миюки и Хонока прибыли до того, как Изуми и Минами успели занять свои места.

Минами, вместо того, чтобы запустить свой терминал, пошла делать чай. Пикси держит в своих руках различные устройства в комнате школьного совета, кроме информационного оборудования, но это не значит, что она блокирует их. По желанию, возможно ручное управление. Минами заварила черный чай для четырёх человек, включая себя. В том, что это был не кофе, не было никаких скрытых мотивов… наверное.

Ещё один член школьного совета, только поступившая в школу и в школьный совет Сиина, кажется, немного опаздывала.

◊ ◊ ◊

Сиина опаздывала не из-за того, что занятия были продлены или чего-то подобного. Сегодня и завтра начинается посещение специализированных курсов (магические тренировки и практика). Ученики второго потока, не имеющие преподавателей, могут свободно посещать занятия, а ученики первого потока выполняют всё в соответствии с инструкцией преподавателя практики. Хоть это и не было установленным правилом, но, по крайней мере, среди учеников первого потока, не было желающих «сойти с рельс» сразу же после поступления.

Поскольку преподаватель, контролирующий посещение, есть во всех классах от A до D, то у них нет такого понятия, как продлённое время или перекрытие графиков. Наоборот, следуя из идеи, что нужно время, чтобы усвоить увиденное своими глазами, ученики должны вернуться в классы с обзорных занятий раньше, после чего у них будет свободное время.

Этот принцип использовался также и на последнем уроке первого дня. В случае класса A, после обзорного тура оставалось ещё больше 10 минут. Занятие закончилось быстро, и обычная мысль в этот момент, что можно быстрее прийти в комнату школьного совета, однако этот избыток времени в результате произвёл вредоносный эффект.

Вчера Сиину пригласили в комнату школьного совета после церемонии поступления, и, после разговора о вступлении в школьный совет, они ушли домой вдвоём с Сабуро. У одноклассников не было возможности спокойно поговорить с Сииной. Сегодня в обеденный перерыв Сиина отправилась поесть вместе с одноклассниками, но они больше ели, чем болтали, поэтому не наговорились. Также было бы невежливо, если бы они шумели под взглядами старшеклассников.

Одноклассники из класса А очень хотели наладить «знакомство» с Сииной.

Представитель новичков этого года. Единственный в этом году человек, находящийся в прямом родстве с Десятью Главными Кланами. Однако несмотря на все эти титулы, казалось, что основной причиной, что вокруг Сиины столпились одноклассники обоих полов, было то, что она была красивой девушкой, привлекательной даже для своего пола.

Для первоклассников, третьеклассница Миюки, помимо того, что являлась следующей главой семьи Йоцуба, была женщиной, запредельная красота которой внушала страх. Это был уровень, когда вы застываете в страхе, просто встретившись взглядами. Вокруг Касуми и Изуми также была атмосфера, что их нельзя просто так окликнуть. Особенно Изуми, несмотря на то, что выглядела приветливой, в ней ощущалась некая нервозность и застенчивость. А у прямого потомка семьи Мицуя, Сиины, не было подобных трудностей для сближения.

Как только учитель вышел из класса, Сиина тут же была окружена одноклассниками и не могла пошевелиться. Это продолжилось даже после завершения занятий с таким же сильным напором.

Сиина была обеспокоена временем. Она не забыла, что должна пойти в комнату школьного совета. Но по характеру она — любящая компанию личность. Можно сказать, что это редкость для человека из Десяти Главных Кланов. Возможно, тут также имеет влияние тот факт, что она — младший ребенок в семье, отделённый по возрасту среди семи братьев и сестер.

Для Сиины, переживавшей, что её будут избегать из-за того, что она из Десяти Главных Кланов, такое окружение одноклассниками было приятной обстановкой. Честно говоря, она считала себя виноватой, что собрала всё внимание окружающих, за исключением того момента, что текущая ситуация была близко к тому, как она представляла себе повседневную жизнь в качестве ученицы старшей школы, думая: «Так было бы хорошо».

«Не хочу, чтобы меня сторонились и делали замечания за то, что я не могу прочитать обстановку», — Думала Сиина и никак не могла заговорить про школьный совет. Но её верный друг детства спас её из этой тюрьмы доброжелательности.

— Сиина-одзёсама!*

[Переводится как «юная госпожа» или «дочь богатой семьи». Аналогично всяким Онии-самам, оставил как есть, так как трудно передать японский менталитет, переведя это слово.]

На громкий голос, раздавшийся от входа в классную комнату, с озадаченными лицами обернулись не только окружившие Сиину одноклассники A класса. Сама Сиина тоже вопросительно посмотрела туда. Нет, Сиина как раз выглядела самой озадаченной.

— Вам пора отправляться в школьный совет!

Неожиданно эксцентричное поведение Сабуро вызвало небольшой интерес, но сказанное нетерпеливым голосом другого человека заставило осознать, что «ей уже пора идти».

— Школьный совет? А~, уже столько времени!

Одноклассники Сиины также, наконец, осознали, что они задерживали её.

— Извини, Мицуя-сан. Эй, ребята! Дайте ей пройти!

— Мицуя-сан, прости нас за это?

Они тоже не имели злого умысла, задерживая Сиину. Они неосознанно были поглощены разговором.

У первоклассников просто не было смелости мешать деятельности школьного совета сразу после поступления в школу, поэтому одноклассники один за другим извинились перед Сииной.

— Нет, мне тоже очень жаль. Увидимся завтра.

Сиина дружелюбно помахала рукой, вышла из кольца одноклассников и быстрым шагом отправилась к ожидающему у открытой двери Сабуро.

Сиина быстрым шагом неслась вверх по лестнице, Сабуро следовал за ней по пятам. По дороге с третьего этажа на следующую лестничную площадку, Сиина заговорила с Сабуро.

— Сабуро-кун, спасибо.

— Не за что. Я прекрасно знаю о том, что Сиина в такой ситуации не сможет возразить другим людям.

— Это, конечно, так, но… — Отвечая Сабуро, Сиина была недовольной. Было ощущение, что её щеки надулись. Но, осознавая, что он был абсолютно прав, она не стала возражать.

— …Более того, Сабуро-кун, что это было?

Хоть это и было прямым переводом темы, но ей также было любопытно, что это было за необычное обращение «одзёсама».

— Что, что было?

— Ну как что, что за «Сиина-одзёсама» ты тогда сказал…

— А что в этом плохого? — Сабуро не притворялся дураком. — Разве это не очевидный факт, что ты «одзёсама»?

Для Сабуро обращение «Сиина-одзёсама» было таким же естественным, как обращение «Сиина» без именных суффиксов. Родители Сабуро не были людьми, противящимися дружеским отношениям с дочерью работодателя, но они научили сына видеть отличия и не быть безответственным.

Сиина, казалось, не была согласна с ответом Сабуро, но у неё не было мыслей, чем можно опровергнуть. Она более чем понимала, что в обществе волшебников она — не кто иная, как «одзёсама». Из-за отсутствия, чем возразить, давление на её щёки ещё больше увеличивалось. Однако она считала, что действительно дуться — это будет слишком по-детски, и воздержалась от этого.

— …В любом случае, спасибо за это. Всё, хватит об этом.

Похоже, вместо демонстрации жалобы выражением лица, Сиина решила показать, что оскорблена, своим голосом и действиями.

Сказав это, дойдя до четвертого этажа, она демонстративно отвернулась от Сабуро и отправилась в комнату школьного совета, прожигаемая его пристальным взглядом.

Оставленный Сииной позади, Сабуро остановился на середине лестницы и вздохнул.

Сабуро думал, что такое детское поведение Сиины — довольно привлекательная черта. Также, он был рад тому, что, не показывая такую свою черту никому, кроме него, даже своей семье, она доказывала этим, что полностью ему доверяет.

Однако нынешним поведением Сабуро был озадачен. Сиина ушла без каких-либо инструкций для него. Другими словами, оставила ему свободу действий. Но для Сабуро «свобода», в большинстве случаев, была неприятностью, с которой он не мог справиться, не зная, чем заняться.

Когда вы не можете что-либо сделать без приказа, это всё равно, что быть рабом или роботом. Даже ему было понятно, что это плохо. Но это не означало, что он действует, следуя приказам 24 часа в сутки. Напротив, вплоть до момента несколько дней назад, он проводил почти все время в тренировках, изредка прерываясь на мелкую работу.

Тем не менее, если Сиина находится в пределах досягаемости взгляда, то нечего волноваться о потраченном времени. Сабуро всегда решал, что делать ему самому, на основе того, что он — охрана Сиины. Быть охраной Сиины — это была основа его идентичности. …До момента полгода назад.

Когда он был извещён о том, что он снят с должности охраны по причине отсутствия таланта. Он ни на кого не злился. На родителей тоже не было смысла злиться. В первую очередь, он был бы даже не знаком с Сииной, если бы родился в другое время, поэтому злиться на родителей совершенно нелогично.

К тому же, Сабуро ещё не сдался. Он осознавал отсутствие силы в данный момент, но верил, что талант и способности — не одно и то же. Если не хватает силы, то отточим навыки, чтобы компенсировать это. Он так решил.

Он не знал, что конкретно ему нужно делать. Возможно, это была подростковая предубеждённость. Было достойным внимания, что его сердце не было разбито, когда его лишили идентичности. Его родители тоже так подумали и разрешили ему пойти в Первую школу.

Однако тогда это был лишь разговор о возможности. Теперь Сабуро не разрешается прямо обслуживать Сиину. Поэтому он совершил грубую ошибку вчера, думая, что должен наблюдать издалека.

Без идей, что делать дальше, он по инерции пошёл вверх по лестнице. Об идее вернуться домой пораньше он даже не подумал. Сопровождать Сиину по пути в школу и из школы — это одна из немногих привилегий, что были ему оставлены. В поисках места, где убить время, Сабуро вышел на крышу.

На крыше Первой школы был настоящий мини-сад. Различные цветы и травы (как средство против насекомых) росли в клумбах, выполненных в виде ступенек, которые на зиму закрывались футляром, а в свободном пространстве между клумбами были размещены скамейки.

Погода сегодня была ясная и безветренная. Несмотря на то, что это был апрельский вечер, на крыше было довольно тепло. Было комфортно, как будто погружаешься в тёплую, а не в горячую или холодную воду.

Такая погода вызывала сонливость.

На скамейке крыши дремала породистая кошка. Сабуро внезапно остановился и уставился на представшую перед ним картину.

Стройное расслабленное тело. Волосы средней длины с причудливым, немного светлым окрасом. Красивое лицо было заметно, даже если оно было наполовину спрятано в руке, используемой, как подушка, а глаза были закрыты. Эта ученица была действительно как породистая кошка.

Выглядела она старше по сравнению с Сииной. Скорее всего, старшеклассница. На плече не было ни эмблемы с восемью лепестками, ни эмблемы в виде восьмиконечной шестерни. …Она была такая же, как и сам Сабуро.

Другими словами, это была сэмпай со второго потока.

Сабуро был очарован видом спящей старшеклассницы почти десять секунд, прежде чем смог вернуть самообладание. Первое, что он подумал, было: «Может, лучше разбудить?».

Сезон только сменился в апреле. Хотя сейчас тепло, за вечер воздух быстро остынет. Может подуть ветер. Если спать на крыше в таких условиях, то можно простудиться.

Однако, когда он уже собирался будить, на ум пришла мысль, что данная ситуация может привести к недоразумению. Прямо сейчас на крыше были только он и эта сэмпай. Проснувшись, она может ошибочно принять его за какого-то извращенца. Или за фетишиста, любящего подглядывать за спящими школьницами. Нельзя назвать это заблуждением на 100% (хотя всего на 10 секунд, но Сабуро был очарован видом этой старшеклассницы), но если такое заблуждение всплывет, это станет большой проблемой.

Сабуро остановил занесённую для шага ногу и начал очень медленно и тихо отступать назад. Чтобы уйти от возможного рассмотрения его как извращенца, он оторвал взгляд от старшеклассницы и повернулся в сторону двери, ведущей на школьную лестницу.

— Не нужно убегать, всё нормально.

Сбоку, со скамьи, на которую он только что смотрел, послышался голос. Застигнутый врасплох хорошо подобранным моментом, Сабуро застыл на месте. Сначала едва приподнявшая голову, теперь старшеклассница поднялась и сидела.

Не заботясь о подозрительном поведении Сабуро, ученица хорошенько потянулась. В этом тоже было что-то кошачье. Однако, опустив руки, поднятые при потягивании, она посмотрела на Сабуро взглядом, содержащим в себе силу пантеры или тигрицы, а не кошки.

— Потому что я не приняла тебя за извращенца. Ты ведь беспокоился, что я простужусь и хотел разбудить?

— Д-да, эм…

Продолжение попало точно в цель, отчего не только язык, но и всё тело Сабуро отказывалось слушаться.

— Хмм…

Изучая его взглядом, ученица кивала со своего рода понимающим лицом.

Сабуро почувствовал себя очень неуютно. Открывшая глаза сэмпай оказалась намного красивее, чем он представлял, видя спящее лицо. Она была полна энергии и переполнена жизнерадостным очарованием. Хотя он был обеспокоен реакцией на то, что всего лишь уставился на такую красавицу, эта девушка была не только милашкой, но и имела взгляд, пробирающий до мозга костей.

Не до глубины души. Это была сила взгляда мастера, которого не ожидаешь увидеть в девушке, и который с первого взгляда видит уровень твоей силы и способностей, характер, сильные и слабые стороны.

«…Она, если я не ошибаюсь…»

Имя внезапно возникло в голове размышляющего Сабуро.

— Эм…

— Мм, что?

— Извините, если ошибусь! Подскажите, а имя сэмпая случаем не Тиба Эрика-сан?!

Услышав вопрос Сабуро, Эрика сначала расширила глаза, а потом заинтересованно сузила их.

— Хэ-э… Знаешь меня, значит? А самого как зовут-то?

— Извиняюсь! — Сабуро бессознательно выпрямился. Не из-за того, что перед ним старшеклассница. Не голова, а тело приказало относиться к Эрике с предельной любезностью. — Класс 1G, Ягурума Сабуро.

— Первоклассник Ягурума, значит. Как ты уже сказал, я — Тиба Эрика из класса 3 °F. Если знаешь обо мне, значит, увлекаешься кэндзюцу? Полагаю, ты специализируешься на коротком оружии, типа ножа.

Определением Эрики Сабуро был больше впечатлен, чем насторожен. Он подумал, если она действительно могла увидеть изученные техники противника одним взглядом, то это определенно был уровень выше его инструктора, у которого он обучался рукопашному бою. Сабуро, давно знавший широко известную Эрику, понял это только сейчас.

— Такая проницательность, этот вас недооценивал. Этот* увлекается методами самозащиты с использованием складных ножей и коротких дубинок.

[Он заговорил очень формальным тоном, принижающим себя до такой степени, что говорит о себе в третьем лице.]

Услышав слишком напряженный формальный тон Сабуро, Эрика неловко почесала голову.

— Эти формальности… От такого способа говорить собеседнику будет неуютно.

— Эм, это… прошу прощения.

— Со мной не надо быть таким формальным. И не надо всяких «этот», «Я»* вполне сойдет. То, что ты обычно используешь.

[Орэ: у японцев несколько местоимений «Я». В данном случае она указывает ему, какое из них нужно использовать.]

— Вы поняли даже это?..

На этот раз то, чем Сабуро восхищался (про «обычно используешь»), было сказано Эрикой наобум. Но Эрика не потрудилась исправить мысли Сабуро.

— Кстати, ты сказал, что работаешь над навыками самозащиты, но… мне так не кажется. Даже если твоя самозащита — и правда самозащита, она предназначена для защиты не тебя. Некие тёмные навыки, которые станут щитом, защищающим хозяина. Не так ли?

Этот вопрос был задан уверенно, почти утвердительно.

— Вы поняли даже это…?

Сабуро проговорил те же слова, но другим тоном. Предыдущие слова звучали просто с удивлением, а на этот раз речь несла в себе потрясение вида «я не могу в это поверить».

С другой стороны, ошеломившая Сабуро Эрика на мгновение нахмурилась, но сразу же сделала лицо вида «мне всё равно».

— Ну, я тоже преподаю некоторые техники в доме родителей.

Когда Сабуро услышал это, в его глазах зажёгся свет. Это был свет, который можно было назвать не иначе, как «горящее пламя».

— Тиба-сэмпай. Думаю, это будет внезапной наглостью, но не могли бы вы научить меня?

Прочитав в глазах Сабуро сильную жажду силы, Эрика оторвалась от спинки скамьи. Стоило ей выпрямиться, как воздух заполнила леденящая атмосфера. Сабуро уставился на эту перемену с широко раскрытыми глазами.

— Чему ты хочешь, чтобы я тебя научила?

Язык Сабуро, заплетавшийся от всех этих неожиданностей, уже был в норме. Сейчас препятствием для Сабуро было пересохшее от напряжения горло. Смочив полностью пересохшее горло, проглотив слюну, Сабуро, собрав всю свою силу воли, ответил на вопрос Эрики:

— …Способам, как стать сильнее.

— Зачем ты хочешь стать сильнее?

Пересыхание горла только усиливалось. Сабуро, почти кашляя от этой сухости, снова сглотнул слюну и через силу заговорил хриплым голосом.

— Потому что я хочу быть в состоянии защитить этого человека своими собственными руками.

— Своими руками, значит?

Эрика закрыла глаза и цинично улыбнулась.

— Это не хорошо, если честно.

Открыв глаза, она посмотрела на Сабуро с довольной ухмылкой.

— Хорошо. Я составлю тебе компанию.

Эрика вскочила со скамейки и направилась к выходу с крыши.

— Иди за мной. — Сказала Эрика, посмотрев назад через плечо на Сабуро, который был в замешательстве от её резких действий.

◊ ◊ ◊

Место, куда направлялась Эрика, — это был малый спортзал № 2, так называемая «Арена». Он имел деревянное покрытие пола, и сейчас там проводилась совместная тренировка клубов кэндзюцу и кэндо.

— Хммм, а, вот. Айдзу-кун!

Ученик, которого искала Эрика, наблюдал за всей картиной в целом из угла помещения. Поклонившись, она вошла на деревянный пол и пошла вдоль стены к этому ученику. Сабуро сделал такой же поклон, и неуверенно последовал за Эрикой.

— Тиба-сан.

Президент клуба кэндзюцу, Айдзу Икуо повернулся к Эрике и поклонился. И тут же вернулся к наблюдению за тренировкой.

— Могу я отвлечь тебя ненадолго? Я хотела бы одолжить часть тренировочного зала.

— Я не возражаю, но, если возможно, вы присоединитесь к нам? Если посторонние люди будут травмированы, управление клубами и дисциплинарный комитет поднимут шум. С каждым днём становится всё труднее скрывать такие вещи.

— Не понадобится ничего скрывать.

— Для Тибы-сан всё, может быть, и в порядке, но для членов клуба нельзя так сказать…

— Об этом поговорим в другой раз. Кроме того, сегодня я привела вам в клуб новичка.

Вскрикнув «Э-э?» повышенным голосом, Сабуро вмешался в разговор.

— …Сам он, похоже, не особо согласен.

— Эм, нет…

Сабуро запутался, глядя на главу клуба Айдзу.

— Ягурума, ты хотел вступить в какой-то другой клуб? — Эти слова Эрики несли в себе сильное давление.

— Нет, но, семейная работа… — Это была не отговорка. Обязанности по охране Сиины были отменены, но, будучи подчиненным семьи Мицуя, у него всё ещё оставалась возможность, что подвернется какая-либо работа, о которой нельзя будет особо рассказывать.

— Это нормально. Зовут Ягурума-кун, говоришь? Первоклассник?

— А, да.

— В нашем клубе кэндзюцу есть много таких же как ты, выполняющих семейную работу. Если должным образом информировать о таких вещах, то никто не будет осуждать за пропуски клубной деятельности. — Однако когда глава клуба сказал это, появилось чувство, что нужно вступить в этот клуб. — Ну, я не имею в виду, что нужно сразу же принимать абсолютное решение вступить. Ведь Тиба-сан притащила тебя, ничего не объяснив? Тебе стоит принять решение, тщательно обдумав.

— …Большое спасибо.

В результате, это, похоже, оказалось не принуждением. Поняв, что глава клуба кэндзюцу — здравомыслящий человек, Сабуро вздохнул с облегчением.

— Айдзу-кун, ты слишком мягок! — Послышался голос, оживляющий тревогу Сабуро. Хозяин этих слов стоял у него за спиной. И это была не Эрика, а кто-то близкий к ней по силе.

Поняв, что к нему кто-то подобрался за спину незамеченным, Сабуро взволнованно развернулся. Там стояла девочка небольшого роста, облачённая в снаряжение кэндо. Посмотрев на паникующего Сабуро, она вопросительно склонила голову, как бы спрашивая: «Хм?». Злобы или враждебности совсем не ощущалось. Возможно, поэтому он её не заметил, но Сабуро, решив, что расслабился, сжал зубы.

Удивлённо посмотрев на взволнованного Сабуро, эта ученица перевела взгляд на президента Айдзу.

— Айдзу-кун, упускать долгожданного новичка прямо из-под носа — это недостойное для президента поведение!

Ученица надавила на Айдзу не агрессивно, а тоном, немного детским для ученицы старшей школы.

— Сайто, даже если ты так говоришь, мы ведь не можем принуждать.

Ученица… вице-президент клуба кэндзюцу и по совместительству президент женского отделения, Сайто Яёй покачала поднятым вверх указательным пальцем, как бы говоря «ты не понял».

— Ц-ц-ц*, Айдзу-кун, ты не понимаешь.

[*цокает языком*]

Нет, не только «как бы говоря», она на самом деле это сказала. При этом сопровождая покачивания звукоподражанием.

— Уваа, как стр…

— Эрика! Я не говорю строго!

Оборвав слова Эрики, повторившие то, что было на уме у окружающих членов клуба, Сайто Яёй вернула свой взгляд на Айдзу.

— Айдзу-кун, надо не заставлять, а просить! Например, вызвать чувство слабости от того, что сэмпай так прилежно убеждает, и воспользоваться этим!

— Нет, станет ли он от этого…

— Станет!

Перебив предположение Айдзу громким голосом, Яёй развернулась к Сабуро. Она без колебаний сократила дистанцию между ними. Сабуро не мог отступить, сзади была стена.

— И поэтому, новичок-кун! Э-э…

— Ягурума-кун. — Айдзу шепотом сыграл роль суфлёра.

— Окей, Ягурума-кун!

Яёй взяла Сабуро за руку. Сабуро почему-то не стал уклоняться от обеих рук Яёй, вцепившихся в его правую руку. …Наверное, не смог уследить за развитием событий.

Яёй, в свою очередь, крепко вцепившись в руку, радостно смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Ягурума-кун, ты ведь хорош в этом? Ты во что бы то ни стало должен вступить в клуб кэндзюцу.

Напирающая Яёй, честно говоря, выглядела для Сабуро вышедшей из-под контроля. Если бы перед ним был враг, то он мог с легкостью стряхнуть его и сбежать. Однако он стеснялся грубого поведения к старшекласснице, более того, к девушке, не показывающей никакого злого умысла.

— Набор в клубы начнётся послезавтра. Надо ведь соблюдать правила.

Эрика вклинилась между ними. Одной рукой она надавила сверху на обе руки Яёй, вцепившиеся в правую руку Сабуро. Руки Яёй легко отпустили руку Сабуро.

Сабуро не понял, что произошло. Но Яёй, кажется, эта техника совсем не интересовала.

— Эрика, слышать от тебя о соблюдении правил — немного странновато.

— Да-да. Сейчас мы с Ягурумой начнём тренировку, поэтому можно отложить жалобы и приглашения на потом?

Эрика ответила соответствующим образом смотрящей на неё детскими глазами Яёй.

— Тренировку? Да ты ведь из теннисного клуба! Кроме того, если у тебя есть время играться с первогодкой, то сначала спроси разрешения у меня!

— Я уже получила разрешение от президента Айдзу.

Яёй тут же уставилась на Айдзу, а тот вернул ей взгляд, в котором содержался немой вопрос «что не так?». Конечно, уже было поздно делать проблему из того, что Эрика так свободно посещает клубы кэндзюцу и кэндо.

— К тому же, мы пришли не играться. — Эрика ровным тоном прервала гляделки президента и вице-президента клуба кэндзюцу. От этого голоса Сабуро ощутил холодную дрожь. Яёй посмотрела на Эрику с серьезным лицом, а Айдзу раздраженно скривил брови.

— Тиба-сан, я бы хотел попросить, чтобы дело не дошло до госпитализации…

— Может быть той, кто поедет на скорой помощи, буду я.

Не только Айдзу и Яёй, но и другие члены клуба, подслушивающие их разговор, одновременно посмотрели на Сабуро. Тот, почувствовав, что должен что-то опровергнуть, но, не понимая что именно, в спешке отрицательно помахал головой.

— Чего ты ждёшь, Ягурума? Быстрее начинай подготовку.

Тем временем, Эрика уже сняла носки и босиком направилась в сторону свободного места в углу зала. По пути она взяла со стены синай*[Бамбуковый меч].

Сабуро поспешно тоже взял синай. Он был примерно в половину длины от обычного синая. Даже это было для него длинновато, но, хоть его противником была Эрика, тут нельзя было выбрать что-то получше.

— Ягурума, разве не лучше тебе будет снять пиджак? — Спросила Эрика вставшего перед ней с мечом Сабуро.

— Я использую боевой стиль, в котором не требуется снимать пиджак… А с вашей стороны, Тиба-сэмпай, в юбке будет нормально?

Ответ Сабуро не был психологической атакой, он спрашивал серьезно. Юбка женской школьной формы не только Первой школы, а вообще всех старших школ магии достает до колен, и не скажешь, что в ней можно легко и быстро двигаться. Но эти слова были излишни.

— Хмм… Думаешь, у тебя есть время беспокоиться обо мне?

Эрика исчезла до того, как пропал отзвук последней буквы «е» в её словах. Нет, Сабуро даже смог поймать глазами её силуэт. Но, поскольку подготовку к движению было не прочесть, его сознание не успело среагировать.

— Здесь. — Прозвучал слева голос Эрики. Сабуро поспешно прикрылся синаем. В поставленный синаем блок Сабуро прилетел мощный удар. Мгновенно сжав суставы, он попытался отразить удар.

— Это был плохой ход.

Однако, в следующий момент Сабуро почувствовал на своей спине обжигающую боль и упал лицом вперед.

— Хоть это и была сложная техника, думаю, она ведь подходит стилю боя Ягурумы?

Превозмогая боль, Сабуро обернулся. Там стояла Эрика с синаем на плече и смотрела на него.

— Закончим на этом?

— Нет, ещё…!

Боль в спине уже начала проходить. Сабуро подумал, что Эрика ударила так, чтобы лишь причинить боль, но не травмировать. В тренировочном центре семьи Мицуя у него уже был похожий опыт. Если бы это был реальный бой с настоящим оружием, то тот удар его бы вырубил. Он даже был бы уже мёртв с большой вероятностью.

Однако, Сабуро задумался.

«Прямо сейчас, мое оружие — синай, оружие противника — синай»

«Предположения вроде „Если бы это был реальный бой“ бессмысленны»

«Я всё ещё могу сражаться. Только этого факта достаточно!»

Сабуро бросился на Эрику прямо из лежачего положения, не вставая предварительно.

— Прыжок?!

— Нет!

Если добавить смысла фразам переговаривающихся зрителей, то они сказали: «Прыжковая магия?», «Нет, не было никаких признаков активации магии!». К тому же это не было диалогом, они сказали это почти одновременно. Возможно, они задумались об одном и том же, случайно создав видимость беседы. Все члены клуба кэндзюцу, и парни, и девушки, были способны проанализировать ситуацию и понять, что «магия не использовалась».

Как и заметили старшеклассники, Сабуро прыгнул на Эрику с помощью усиления тела отличного от магии типа. Вместо того, чтобы наброситься сверху, из положения лежа он прыгнул горизонтально вдоль пола, целясь в ноги. Неожиданная атака на область, которую почти никогда не атакуют даже в кэндо и в кэндзюцу старого стиля.

Однако, Эрика легко уложила его. В буквальном смысле.

Короткий синай и Сабуро вместе с ним, были брошены на пол. Этот удар Эрики заставил задуматься, откуда в таком хрупком теле такая сила. Синай Эрики не коснулся тела Сабуро. Уйдя с траектории прыжка, она просто ударила сверху по короткому синаю Сабуро.

Ударила таким образом, что воздействие от удара распространилось не только на руки, а дошло даже до груди. Сабуро «нырнул в пол» лишь потому, что по своему упрямству не выпустил синай из рук. В любом случае, урона от прямого удара не было. Сабуро тут же попытался встать, чтобы продолжить сражение.

Однако, как только он поднял лицо, сразу перед ним оказался синай. Он прошел мимо и слегка ударил в пол. Но смысл этого был очевиден.

— …Я проиграл.

Сабуро прервал свое вставание, и, склонив голову к полу, признал свое поражение. Эрика отвела синай. Сабуро встал и поклонился Эрике.

— Техника контроля тела весьма неплоха. — Будто с небес, снизошёл голос Эрики. — Но для использования в бою не годится.

Сабуро поднял лицо и посмотрел ей в глаза. Это были суровые слова. Но у Сабуро на уме не было ни отрицания, ни отвращения. Он понимал, что просьба обучения пришла от него самого, ведь возможность получить совет от сильного соперника очень ценна. В реальном бою не будет гарантий остаться живым, встретившись с противником сильнее себя.

— Ягурума, это только тренировка. Ты даже этого не понимаешь.

Обращение Эрики изменилось с «кими» на «анта»*. Сабуро почувствовал, что отношение к нему улучшилось.

[Разные японские варианты слова «ты».]

— Конечно, важно всегда относиться к бою серьезно. Однако следует различать, когда проиграть — нормально, а когда — абсолютно нельзя проигрывать.

— …То есть, я был слишком зациклен на победе?

— Зациклен на поединке.

Сабуро не был глупым, чтобы не понять, что имелось в виду. Его последняя внезапная атака была довольно отчаянным шагом. Это была своего рода атака, ищущая способы выживания в бою с превосходящим противником. Как ему и сказали, это не та техника, которую надо использовать на тренировке, в которой пытаешься стать сильнее, проигрывая.

— Даже если бы это был реальный бой, та твоя атака бы не сработала. Ты используешь возможности своего тела не на полную.

— …Извините.

— Не передо мной тебе надо извиняться.

Действительно, так и было, но Сабуро чувствовал, что должен как-то извиниться. Сабуро подумал, что надо всё начинать с начала. Честно говоря, он практически ничего не получил из этой ситуации. Только лишь осознал свою слабость. Однако, уже показав свой ничтожный уровень, у него не хватало наглости снова просить «хочу, чтобы вы меня научили способам, как стать сильнее».

— Но это довольно интересный материал для работы.

— Э-э?

Сабуро уже был готов снова кланяться с извинениями, но не мог понять смысла сказанных слов.

— Ягурума, ты ведь имеешь какую-то скрытую силу? В зависимости от этой скрытой силы… Да, ты, вероятно, сможешь стать сильнее.

Слова отрицания чуть было не вырвались у него изо рта. Сабуро, безусловно, обладал навыками, которые не используются обычными волшебниками. Однако, это была действительно грязная сила, которую можно использовать лишь для внезапных атак и убийств. Она не была тем, что ему нужно — силой защищать. Вот почему он отказался от этой силы и сосредоточился на оттачивании навыков управления телом*.

[т.н. тайдзюцу, более известные у нас, как «боевые искусства"]

— Ты ведь хочешь стать сильнее?

Однако он не мог устоять перед словами Эрики, попавшими в уязвимое место его разума. Терзающий его мысли блеф, что «я не способен», был растоплен этими словами и исчез.

— Айдзу-кун, пожалуйста, не мог бы ты тренировать Ягуруму? Я тоже буду иногда заглядывать проверить ситуацию.

— Это естественно для президента, присматривать за вступившими в клуб новичками, но… это так необычно, для Тибы-сан, заботиться о ком-то.

— Это каприз… нет, небольшое изменение моего душевного состояния. Есть у меня один соперник, которому я хочу сделать сюрприз.

— Этот якобы соперник — уже само по себе беда.

Айдзу не мог понять, зачем тренировать новичка, чтобы тот стал сюрпризом для непонятного соперника, однако тут же решил убедить себя мыслью «это ведь Эрика».

— Ягурума-кун. — Посмотрев жалеющим взглядом, он обратился к Сабуро, который на вид совершенно не понимал, о чём разговор. — В нашей школе набор в клубы начнётся послезавтра и продлится одну неделю. Однако, это правило не применяется к тем, кто самостоятельно заранее решил вступить в какой-либо клуб. Если ты решишь присоединиться к клубу кэндзюцу, мы готовы принять тебя сегодня.

— Мне… нужно обсудить это с кем-нибудь дома.

Используя это оправдание, Сабуро избежал немедленного ответа. До случайной встречи с Эрикой на крыше он был совершенно не готов к чему-то подобному. А до обсуждения с кем-то, он хотел немного времени, чтобы сначала всё обдумать.

— Тогда, сегодня пусть будет пробное занятие в клубе. — Однако, Эрику не волновали колебания Сабуро. — Дай Айдзу-куну тебя немного потренировать. Я думаю, что для нынешнего Ягурумы, несомненно, есть ещё много вещей, которые можно усвоить, прежде чем заниматься со мной.

На эти слова Сабуро было нечем протестовать.

— Ладно, у меня всё.

— Эй, подожди, Эрика! Как насчет матча против меня!

— В следующий раз.

Эрика уже повернулась к Яёй спиной.

— Следующий раз, говоришь?! Отлично, договорились!

Не оглядываясь, Эрика помахала рукой и вышла из спортзала.

◊ ◊ ◊

Эрика не особо осознавала, что является красивой девушкой, соревнующейся в этом за 2-3 место в Первой школе. …Не за 1-2 место, потому что существовал один человек, находящийся в особом положении.

Естественно, она привлекала внимание в основном мужской части учеников. Слухи о том, что Эрика «застолбила себе» новичка-парня, галопом разнеслись по всей Первой школе.

— Онии-сама. Ты слышал об Эрике?

Об этом говорили даже за обеденным столом в доме Шиба.

— Да. Ты ведь о том, что Эрика провела бой с Ягурумой-куном в малом спортзале № 2? От президента клуба кэндзюцу Айдзу пришла объяснительная, что «это было не приставание».

— Уже? Айдзу-кун такой пунктуальный.

Айдзу Икуо не был выбран участником Турнира Девяти Школ из-за его привычки использовать любимую магию, однако он был известным участником турниров по кэндзюцу, стабильно занимающий высокие места. Эти двое естественно были знакомы, а Тацуя в какой-то степени тоже был знаком с ним через Эрику.

— Действительно. Если вице-президент поможет чуть больше, то ему можно будет вздохнуть с облегчением…

Услышав, как Тацуя бормочет с сочувствием, Миюки показала улыбку, за которой скрывалось небольшое хихиканье. Двое членов школьного совета также были знакомы с Сайто Яёй. У Тацуи и Миюки с ней было не так много взаимодействия, потому что проблемные дети это забота местного комитета по самоуправлению. Спасение ещё было возможно, потому что не было злонамеренных нарушений школьных правил, которые подлежат контролю дисциплинарным комитетом.

— Тем не менее, для Эрики необычно заботиться о конкретном человеке.

«Так оно и есть, но это не похоже на легкомысленный интерес», — подумал Тацуя.

— Может быть, она почувствовала какой-то особенный талант в Ягурума-куне.

— Особенный талант…? А Онии-сама что-нибудь увидел в нём?

Вчера Тацуя поймал Сабуро на несанкционированном использовании магии. Зная о «взгляде» Тацуи, для Миюки не было странным подумать, что, если бы у него был выдающийся талант, то он бы его заметил тогда.

— Он действительно хорошо тренирован, но я не заметил ничего выдающегося, за исключением психокинеза.

— Ягурума-кун владеет психокинезом?

— Да. Часть зоны расчета магии занята системной магией движения, предназначенной для прямого контроля. В такой ситуации возникают проблемы с использованием другой магии. Как человек, имеющий тот же недостаток, я не могу подавить в себе сострадание.

— …Частично занята?

— Насколько я видел.

— …По сравнению с Онии-самой, у которого занята вся зона, это не такая уж и проблема.

Хоть Миюки и сказала так, даже когда это только часть, то нет разницы в некомпетентности при ограниченных способностях.

— Верно.

Однако, Тацуя согласился, не говоря лишних слов, чтобы успокоить Миюки, смотрящую на него беспокоящимися глазами.

— Тогда, что же такое могла заметить Тиба-сэмпай в Ягурума-куне?

Для Минами было необычно вмешиваться в разговор этих двоих, но у неё не было выбора, и она сделала это, чтобы отвлечь Миюки от недостатка Тацуи.

— При умелом сочетании с тайдзюцу, психокинез может стать отличным оружием. Из-за дополнительной «невидимой руки», повышающей шансы победить в ближнем бою.

Миюки, кажется, не совсем понимала смысл, но Минами, прошедшая тяжелые тренировки в главном доме Йоцубы, услышав про «дополнительную руку», сильно закивала.

— Не знаю, насколько чётко Эрика осознает психокинез Ягурумы-куна. Но это ведь Эрика. Не сомневаюсь, что интуитивно она чувствует что-то. «В Ягурума-куне что-то есть», — могла почувствовать она и захотеть его тренировать.

На этот раз Миюки тоже уверенно кивнула. Она почувствовала, что фраза про «Интуитивно» была точно про Эрику. В этот момент, словно дождавшись конца их разговора, зазвучал звонок.

Он не сообщал о приходе гостя. Не уведомлял о входящем звонке или сообщении. Это был сигнал службы доставки.

— Я посмотрю.

Минами встала прежде чем это успела сделать Миюки. Ожидая возвращения Минами, Тацуя и Миюки почему-то перестали есть.

— …Это письмо. Получателем в адресе значатся одновременно Тацуя-сама и Миюки-сама.

Во времена активно прогрессирующих электронных информационных сетей бумажные письма должны были исчезнуть как вид. Так предсказывали многие эксперты, но на данный момент это предсказание ещё не сбылось. Поскольку логистическая сеть развилась так же хорошо, как и электронные сети, а может даже лучше них, доставка почты происходила менее чем за 24 часа в пределах всей страны.

Затраты на персонал сократились из-за интенсивной автоматизации. Это позволило получить уровень, приемлемый для практического использования с точки зрения скорости и стоимости. Почтовая служба существовала до сих пор как активная услуга в основном для церемониальных нужд.

— Кто отправитель?

После вопроса Тацуи, Минами перевернула конверт у себя в руках. До этого, согласно правилам приличия, она не посмотрела ничего, кроме имени получателя.

— Оно от Дзюмондзи-самы.

— От Дзюмондзи-сэмпая…? — Озадаченным голосом спросила Миюки. Ведомая этим голосом, Минами попыталась отдать конверт Миюки, но Миюки глазами отдала команду. «Отдай его Тацуе». Минами, не показав ни капли недовольства, передала Тацуе конверт и нож для бумаг.

Они ещё не закончили есть. Тацуя озадачился, стоит ли открывать его сейчас. Однако, увидев, что Миюки и Минами хотят побыстрее узнать содержимое, он подрезал ножом печать конверта.

В письме было написано не так уж и много. Быстро прочитав, Тацуя вкратце пересказал содержание текста:

— Похоже, меня и Миюки приглашают на встречу по обсуждению мер против антимагического движения.

— На встречу по обсуждению мер против антимагического движения… нас? Не оба-саму?

Поставленный Миюки вопрос был вполне естественным.

— Похоже, это собрание для молодых людей из «28 домов». А в будущем планируется расширить сферу охвата за пределы «Чисел» и создать нечто вроде Молодёжного отделения Японской Магической Ассоциации.

— …Это так говорит Дзюмондзи-сэмпай? Нет, не думаю, что скажу грубо, но мне кажется, что Дзюмондзи сэмпай не похож на того, кто будет планировать такие вещи.

Тацуя показал горькую улыбку, потому что использованное Миюки слово «планировать» показалось ему забавным. Похоже, она слишком сильно поддалась дурному влиянию мира заговоров и интриг.

— Там не будут решаться какие-то плохие вещи. Возможно, это собрание будет исключительно как форум для обмена мнениями.

«Планировать»* обычно понималось, как термин, используемый для неблагоприятных планов. Поняв это из этого косвенного объяснения, Миюки смущённо покраснела.

[Для слова «планировать» у японцев есть несколько разных слов. Использованное Миюки слово имеет значение, наиболее близкое к «плести интриги».]

— Вот значит как… сэмпай, возможно, пытается создать сообщество волшебников, которое будет нести ответственность за следующее поколение…

— Хотя, на этот раз, скорее всего, Дзюмондзи-сэмпай ничего не планирует.

— Ну…

«Ну Онии-сама», — хотела игриво сказать Миюки, но остановилась на полуслове. Значение слов Тацуи проникло ей в сознание с небольшой задержкой во времени.

— …Это была мысль не Дзюмондзи-сэмпая?

— Как ты и сказала, Миюки. Это предложение совсем не похоже на сэмпая. — Тацуя подобрал мягкие слова, но его тон был уверенным.

— Тогда, кто…

— Можно подумать на семью Саэгуса, но, на мой взгляд, на методы господина Коити это не похоже. — Тацуя не показывал скромности в словах о главе семьи Саэгуса, который был схожего с его отцом возраста, потому что его тут не было, как собеседника. — Ну, это произвольная догадка. Проверить её нечем, и не остается выбора, кроме как предполагать так.

Тацуя протянул Миюки письмо… то есть приглашение. Это значило «прочитаешь?». Миюки слегка помахала головой.

— Итак, Онии-сама, что мы будем делать?

Независимо от того, что было написано в письме, для Миюки это значило только «что Тацуя будет делать».

— Я приму участие в этом собрании. — Ответил Тацуя без колебаний.

— Только ты один?

— Для Миюки будет лучше не появляться там.

Причину этого Тацуя не объяснил.

— Я поняла.

Миюки также не просила объяснений. Вместо неё Минами своим озадаченным лицом просила объяснить.

— Встреча начнётся в следующее воскресенье, в 9 часов. Место проведения — филиал Канто Магической Ассоциации. В этот день Миюки останется дома. Минами, остаёшься эскортом Миюки. Полагаюсь на тебя.

— Слушаюсь.

Тем не менее, возражений на приказы Тацуи не было. Миюки и Минами ответили синхронно.

◊ ◊ ◊

Нет необходимости говорить, что приглашение от Кацуто было отправлено не только семье Шиба. Письма двигались примерно с одинаковой скоростью, поэтому семья Мицуя в Токио получила письмо от Кацуто почти в то же время, что и Тацуя.

Сиина, у которой было шесть старших братьев и сестёр, не имела к этому отношения. Сиину редко привлекали к официальному взаимодействию с 28 домами. Самая старшая сестра и трое старших братьев, которые поспешно собрались, чтобы дать ответ, в этот раз также не включили Сиину в круг обсуждения.

Сиина была единственной среди братьев и сестёр, так отдаленной по возрасту. Ближайшие тройняшки-близнецы были на 8 лет старше неё. Все привыкли не учитывать её в такие моменты. Чувство отчуждения было небольшим, потому что на этот раз она была не единственной, кого оставили без внимания.

После ужина, некоторое время наслаждающаяся свободным временем (или попросту говоря, бездельничающая) Сиина, решила заняться магической практикой.

Особняк семьи Мицуя и всё ещё действующая Третья лаборатория были друг от друга на приличном расстоянии. Хоть на машине ехать недолго, но время было позднее, и вместо Третьей лаборатории Сиина отправилась в тренировочный зал особняка.

Семья Мицуя, которая совместно с семьей Микадзуки управляет ныне действующей Третьей лабораторией разработки волшебников, в своем особняке также имеет самое новейшее тренировочное оборудование. Хотя среди этого оборудования не было самых последних экспериментальных прототипов, его качество и комплектация были не хуже чем в школах магии.

Излишне говорить, что тренировочные помещения особняка использовали только обитатели этого особняка. Само собой, приоритет был у семьи Мицуя. Многие сотрудники чаще предпочитали использовать Третью лабораторию для тренировок. В результате тренировочный зал простаивал без использования довольно часто. Видя это пустующее место, Сиина часто задумывалась, что это расточительство, что такое замечательное оборудование стоит без дела. Однако этим вечером там был посетитель.

Сабуро валялся на матах для борьбы.

— …Сабуро-кун, что ты делаешь?

Услышав голос Сиины, вставший с мата Сабуро замер.

— Посмотри и поймёшь.

Он посмотрел на неё и быстро возобновил загадочные (для Сиины) движения. Прыгнув вверх, он упал на спину. Тут же встав, он упал опять, но сделав пол-оборота, приземлился на живот. В момент падения был слышен стон, похоже, это было больно.

— …Вообще ничего не понимаю. — Сиина тут же подняла белый флаг. Она не отставала от своего друга детства в эксцентричности, и просто отказалась думать. Сабуро поднялся и сел на полу, скрестив ноги, после чего взглянул вверх на Сиину.

— Это практика падений. Сиина ведь тоже занималась айкидо, и должна понимать.

— Даже если ты говоришь, я тогда еще была в начальной школе…

Сиина занималась айкидо до десятилетнего возраста, пока ещё была способна как-то выдерживать без закрытия ушей. Но с наушниками на голове заниматься боевыми искусствами она не могла.

— К тому же, Сабуро-кун, разве это было укэми*?

[Техника безопасного падения в восточных единоборствах, называемая укэми, используется, чтобы получить минимальный урон от падения и сгруппироваться для дальнейших действий.]

Хоть она вообще не имела опыта, она часто видела тренировки своих братьев и Сабуро, поэтому знала такие вещи. Сабуро не стал отрицать замечание Сиины.

— Не всегда получается свести ситуацию к укэми. Поэтому я изучаю, как уменьшить урон от падения, используя маты, чтобы не беспокоиться о травмах.

— Почему ты вдруг начал заниматься чем-то таким?

На удивленный вопрос Сиины Сабуро внезапно скривил раздраженное лицо.

— Сегодня я прошел тренировку у президента клуба кэндзюцу, Айдзу…

Сиине показалось, что выглядя раздраженным, Сабуро на самом деле рад.

— Меня атаковали, роняя на пол, и я не имел возможности даже подумать о контратаке. Инструктор тоже часто говорил, что на открытом пространстве урон от бросков больше, чем от ударов руками и ногами, и сегодня я это осознал.

— Кэндзюцу, значит…? — Задумчивым голосом пробормотала Сиина. Её интересовал вопрос «Клуб кэндзюцу практикует броски?».

Сабуро понимал, что нормально так думать, поэтому в его ответе не было колебаний.

— Среди боевых навыков, использующих меч, иайдзюцу*, похоже, содержит относительно большое количество навыков, взятых из продвинутых техник дзюдзюцу**. Говорят, что стиль «Сэкигути Синсин-рю» клана Токугава из Княжества Кисю — это школа, объединяющая в себе дзюдзюцу, кэндзюцу и иайдзюцу. Учитывая это, использование техник бросков членами клуба кэндзюцу не выглядит странным. В частности, президент Айдзу, похоже, хорошо знаком с иайдзюцу.

*[Иайдзюцу — техника атаки, начиная из положения с убранным в ножны мечом.]

**[Дзюдзюцу — оригинальное японское название того, что до нас через Америку дошло под названием джиу-джитсу.]

Сабуро с энтузиазмом объяснял это Сиине. Но, к сожалению, Сиине это было не очень интересно. Для неё было бы достаточно лишь вывода «броски для кэндзюцу — это не странно». Слушая рассказ Сабуро, Сиина размышляла кое о чём другом.

— Сабуро-кун.

Как только Сабуро договорил, Сиина назвала его имя, как будто хочет что-то спросить.

— Сиина, что такое?

Однако, этот важный вопрос было трудно задать. Естественно, Сабуро удивленно посмотрел на почему-то нервничающую Сиину.

— Это что-то, что трудно сказать? Не нужно думать о сдержанности для меня.

Взбодрённая Сабуро, Сиина, собравшись с мыслями, заговорила.

— Это правда, что ты клеился к Тибе-сэмпай и у вас было свидание во время клубной деятельности?

— …Что?

Для Сабуро, возможно, было удачей, что он сидел прямо на полу. Если бы он сидел на стуле, наверное, он бы с него навернулся.

— Нет-нет, подожди, подожди! От кого ты услышала это заблуждение? Разве Сиина не провела сегодня всё время после школы в комнате школьного совета?

— Да… — Сиина кивнула. — Касуми-сан и Изуми-сан рассказали.

Она легко выдала виновников.

— …Эти вредные мелкие чертовки.

Сабуро также был знаком с близнецами семьи Саэгуса через Сиину. Представив этих двоих со всплывающими одинаковыми ухмылками, Сабуро схватился за голову.

— Сабуро-кун, не говори так о Изуми-сан и Касуми-сан. Они, если что, — твои сэмпаи.

Сабуро, по правде, хотел сказать «Сиина, эти двое тебя обманули!». Но такое говорить было нельзя. Он хорошо знал, что Сиина, отдалённая по возрасту от своих настоящих сестёр и братьев, очень привязалась к Касуми и Изуми, как к ещё двум сёстрам.

— …В любом случае, эта история — бред.

Вместо этого, Сабуро успокоился и решил сказать только то, что должно было исправить ситуацию. Однако, к сожалению, этот ответ оказался неубедительным для Сиины.

— Но вы ведь тренировались в малом спортзале № 2?

— …Это была не «тренировка», а поединок. А тренировал меня, как я уже раньше говорил, президент Айдзу-сэмпай.

Объясняющийся Сабуро отвел глаза от Сиины. Такое поведение лишь подогревало сомнения. При этом, независимо от того, насколько правдиво говорить, убедить будет невозможно.

— Но ведь это правда, что ты был там вместе с Тибой-сэмпай?

— …Правда.

— А ещё я слышала, что вы и пришли в спортзал вместе.

— …Так и было. Но это определенно было не свидание!

Будто бы заметив свою глупость в отведении взгляда, Сабуро посмотрел на Сиину, громко отрицая этот второсортный слух. На лице Сиины всплыла улыбка, наполненная чувством, что она немного перестаралась.

— Ну, не пойми меня неправильно. Я не против общения Сабуро-куна с Тибой-сэмпай. Я думаю, что это было слишком внезапно, но, на мой взгляд, при соблюдении должных правил, два года разницы не будут большой проблемой.

— Я же говорю, неправильно поняла тут только ты…

Сабуро хотел обессиленно свалиться на маты. Но если сдаться на этом месте, то восстановиться будет невозможно. Он не осознавал, что именно будет «невозможно восстановить», но это чувство в нём как-то сохранялось. Собрав свою силу воли, Сабуро посмотрел Сиине прямо в глаза. И теперь настал черёд Сиины отводить взгляд.

— …Тогда, почему так случилось, что ты пришёл в спортзал с Тибой-сэмпай? Сабуро-кун, у тебя же не должно было быть никакой связи с Тибой-сэмпай?

Однако после этого вопроса Сабуро опять балансировал на грани ошибки.

— Это… мы встретились случайно, на крыше…

— Тебя пригласили на тренировку сразу после случайной встречи?

— Нет, это…

Картина с парнем, оправдывающимся за измену перед возлюбленной. То, что это так выглядело, не заметил не только Сабуро, но и Сиина.

— Это не похоже на характер Тибы-сэмпай, о котором говорят в слухах.

Сама Эрика не знает… или ей всё равно, но после инцидента Йокогамы имя «Тиба Эрика» также распространилось далеко за пределы семьи Тиба. Военное мастерство Эрики, которая буквально раздавила механизированные войска огромным мечом, подкреплённое репутацией «дочери семьи Тиба», было высоко оценено высокопоставленными военными и сотрудниками служб безопасности, имеющими доступ к деталям инцидента.

С другой стороны, семья Тиба, включая главу Дзёитиро, пассивно относятся к известности Эрики, или даже наоборот, предпринимают попытки скрыть её. Поэтому среди людей ходило много полушутливых слухов об Эрике, как «секретном оружии семьи Тиба», «принцессе иллюзорного меча Тибы» и т. д.

Десять Главных Кланов также были среди «тех, кто имеет доступ к деталям инцидента Йокогамы». Очень любящий свою самую младшую дочь (это можно сказать про любого отца) Мицуя Гэн поделился частью знаний об Эрике с поступающей в Первую школу дочерью. Сабуро также слушал вместе с ней этот рассказ, ведь от него ожидали, что он последует за Сииной. Фактически, это Сиина пришла туда с ним.

Ведь источником информации Сиины был не только отец. У неё была возможность слушать рассказы не только Касуми и Изуми, но также Маюми. Маюми заботилась о Сиине, как о подруге своих сестёр.

Также у неё были собеседники для тесного общения не только среди Десяти Главных Кланов, но также среди Ста Семей. Хоть это и выглядело, как отход от формальностей высшего общества, но в разговорной сети девушек из «Чисел» Сиина почерпнула гораздо больше информации, чем услышала от отца.

Из того, что Сиина слышала об Эрике, она не относилась к типу людей, которые сами будут помогать младшеклассникам. Её тип — притворяясь равнодушной, в конце концов, согласиться, если на тебя полагаются.

— …Это я её попросил. — Сказал Сабуро, после чего Сиина посмотрела на него холодным взглядом, говорящим «так и знала…». — Но я к ней не клеился! Зная её мастерство, я попросил тренировать меня!

— Но ведь Тиба-сэмпай довольно красивая.

— Ну, может так и есть! Но мы сейчас о другом говорим!

— Хмм…

Сабуро продолжал отчаянно оправдываться, но взгляд Сиины оставался холодным.

◊ ◊ ◊

Даже перейдя в третий класс, Тацуя продолжал почти каждое утро посещать храм Якумо. В поединках, в которых во время поступления в старшую школу он всегда проигрывал, на данный момент количество побед достигло 50%.

Однако Тацуя не считал, что его навыки сравнялись с Якумо. Изначально сильные стороны Тацуи и Якумо были в разном, и Тацуя знал, что в полезных областях, вроде сбора информации, разведки и ведения боя, его способности значительно уступали Якумо.

Даже если ограничить сравнение боем один на один, Тацуя может побороться наравне с Якумо лишь в случаях, когда бой начался с позиции, когда они друг друга видят, и даётся команда «приготовились, начали». Если бы бой был насмерть, Тацуя бы победил, но ценой больших потерь. Но нет смысла в такой победе, заключающейся лишь в убийстве противника.

Тем не менее, Тацуя не пошёл в ученики Якумо в надежде овладеть какой-либо техникой, которая лишит сражения такого смысла.

Тацуя не ученик Якумо, а партнёр по тренировке. Пока Тацуя был слабее, только он тренировался у Якумо, но теперь, когда навыки спарринга стали сбалансированными, можно сказать их упражнения стали взаимовыгодными.

Завершив последний поединок этого утра поражением, Тацуя попрощался и собирался уже уйти.

— А, Тацуя-кун. Минутку. — Остановил его Якумо.

— Что такое?

Тацуя почувствовал, что сразу после его ответа окружающая атмосфера изменилась. Не в переносном смысле. Тацую и Якумо обернула стена воздуха, мешающая прохождению звука.

«Звукоизоляционный барьер… Отличается от знакомых мне техник.»

Невольно захотев изучить последовательность магии, Тацуя, тем не менее, взял себя в руки и переключил внимание на слова Якумо.

— Вы уже получили приглашение от семьи Дзюмондзи? Кто будет присутствовать?

— Вы уже это знаете?..

Тацуя получил приглашение прошлым вечером. Не прошло ещё даже и половины дня. Тем не менее, он не удивился этому, зная ужасающую способность Якумо по сбору информации. Он был просто впечатлён.

— Потому что я шиноби.

Любимая фраза Якумо как обычно ничего не объясняла, но Тацуя не стал дальше спрашивать, зная, что лишь потратит время впустую.

— Пока это не определено, потому что я еще не получил разрешение от главы семьи, но вообще, я собираюсь отправиться один.

— Правильно. Так будет лучше.

Услышав ответ Тацуи, Якумо почему-то удовлетворенно согласился.

— Есть какие-то признаки угрозы?

— На данный момент, похоже, не планируется активность такого рода, когда может быть нанесён прямой урон.

По-видимому, у Якумо уже были какие-то зацепки.

— Это значит, что кто-то затеял непрямую атаку?

Зная, что не получит правильный ответ, Тацуя все равно попытался получить информацию.

— Я не говорю, что атаки не планируются.

— Вот как?

Чувствуя, что каким-то образом понимает, что Якумо хочет сказать, Тацуя перестал строить необоснованные и неопределённые догадки. Он опасался риска возникновения ошибочных предвзятостей.

— Если и есть какая-то опасность, она будет только после окончания встречи.

— Я вас понял. Буду настороже.

Если атака будет против самого Тацуи, не нужно будет бояться напасть на атакующего. Тацуя подумал, что на это время, возможно, потребуется попросить помощи из главного дома, чтобы усилить охрану Миюки.

— Тацуя-кун, тебе не стоит так легкомысленно к этому относиться. У монстра, называемого обществом, нет клыков или когтей, но одного единственного человека оно легко сожрёт. — Неожиданно предупредил его Якумо. Тацуя внезапно почувствовал, будто бы его окатили ледяной водой.

— …Я запомню это. — Ответил он полурефлекторно, не до конца понимая смысл слов Якумо.

◊ ◊ ◊

Утро Йоцубы Майи началось не так уж и рано. Благодаря распространению свободного режима рабочего дня и работы на дому, даже офисные работники не занимались такой глупостью, как ранний подъём, но даже по сравнению с офисным планктоном, у неё было беззаботное утро.

Сегодня она встала довольно поздно, в 8:30, и через час закончила завтракать. Подобрав подходящее время, стоящий позади Майи Хаяма заговорил с ней вежливым тоном.

— Госпожа, пришло видео-сообщение от Тацуи-сама.

— От Тацуи-сана? Так рано утром? — Слегка округлив глаза, спросила Майя Хаяму. Конечно же, Хаяма не позволил себе такую грубость, как уточнить, что «уже не так уж и рано».

— Оно пришло вчера вечером, уже после того, как госпожа отправилась спать.

— Надеюсь, это не какое-то срочно дело?

— Нет. Тацуя-сама сказал: «Я не против, если его посмотрят следующим утром».

Услышав этот ответ, Майя, наоборот, заинтересовалась.

— Поняла. Я посмотрю здесь.

— Как пожелаете.

Хаяма подал сигнал ожидающим в углу комнаты горничным. Опытные горничные занялись уборкой посуды, а относительно молодые подготовили экран перед Майей. Закончив все дела, горничные выстроились в линию перед Майей и поклонились. Увидев кивок Майи, Хаяма отдал команду всем выйти.

Хаяма, закрыв все двери, нажал выключатель, опускающий звуконепроницаемые перегородки. Затем от вставил карту памяти с расшифрованным сообщением в автономный проигрыватель.

Видео-сообщение было коротким, менее трёх минут. Досмотрев до конца, Майя выдала легкий смешок: «Ху-ху-ху».

— Тацуя-сан тоже может делать такие милые вещи, вроде просить моего разрешения по таким пустякам.

Майя посмотрела на Хаяму взглядом, требующим согласия.

— Я знаю, что для госпожи предпочтительно, чтоб было так.

— Это правда. — Но Майя легко согласилась со словами Хаямы, которые можно было назвать вразумлением. — Но ведь, представив Тацую-сана своим сыном, я хотела дать ему больше свободы. До него не дошло что ли? — С невинным лицом сказала Майя, вопросительно склонив голову.

— Мое мнение, что Тацуя-сама придерживается естественных порядков, установленных для людей семьи Йоцуба.

— Можно и так сказать. — Пробормотала Майя оживлённым тоном. Похоже, Хаяма не хотел портить атмосферу, и его обычных шуток не было.

— Кстати, госпожа. Что вы ответите Тацуе-сама на его запрос?

— Конечно, разрешу. Я даю Тацуе-сану разрешение свободы действий, как своему сыну.

С таким вот обоснованием, Майя дала Тацуе разрешение посетить встречу, организованную Кацуто.

— В таком случае, я передам ему это.

— Да, и ещё, пожалуйста, добавьте, что в будущем нет необходимости спрашивать мое разрешение в таких случаях.

— Слушаюсь. — Учтиво поклонившись, Хаяма показал свое согласие со словами Майи о разрешении Тацуе свободы действий.

◊ ◊ ◊

Письмо от главы семьи Дзюмондзи прибыло в дом семьи Кудо незадолго до полудня следующего дня после того как такое же получил Тацуя. Кудо Минору безучастно наблюдал будто за экраном телевизора, как его братья суетятся над неожиданным приглашением.

Сегодня, в будний день, в это время он должен был быть в школе. Однако Минору лихорадило со вчерашнего вечера, и сегодня он пропускал занятия в школе. Состояние вице-президента школьного совета Второй школы, Минору, ухудшилось из-за накопленной усталости от напряжённых дней, связанных с церемонией поступления.

Минору был несчастен от того, что ему, члену школьного совета, приходится отсутствовать в самом начале нового школьного года. Не знавший правду Минору был убеждён, что никто не виноват в его слабом теле, в том числе и он сам. Он никого не винил, потому что сам не знал, почему он родился нездоровым. Просто не мог винить.

Однако Минору упрекал себя в невозможности передать ответственность другим. Имея магическую силу, подходящую Десяти Главным Кланам, он не мог демонстрировать эту силу по вине предрасположенности к постельному режиму. Такое для Минору казалось даже хуже, чем не иметь магическую силу уровня Десяти Главных Кланов.

А тот факт, что семья Кудо вылетела из Десяти Главных Кланов, лишь подстегнул его самобичевание. Минору не был причастен к потере статуса одного из Десяти Главных Кланов. Он вообще не нёс никакой ответственности. Однако будучи наследником семьи Кудо, Минору думал, что, если бы он мог участвовать в заметных мероприятиях вроде Турнира Девяти Школ, то они бы не вылетели из Десяти Главных Кланов.

Несмотря на самоупреки, он также смотрел с презрением на своих братьев и сестёр. Братьев, сестер и отца, чья чистая магическая сила уступала силе его деда, Кудо Рэцу, его двоюродной сестры, Фудзибаяси Кёко, а также силе его самого.

Фудзибаяси Кёко он любил, как настоящую сестру, и был уверен, что она ищет метод излечить его тело, но пока прогресса в этом не было. Сам он не мог даже присоединиться к важным обсуждениям, на которых, возможно, решалось будущее семьи Кудо. Ему не нужно было становиться оппонентом в споре своим братьям и сестрам, обладающим посредственной магической силой, а оставалось лишь медленно отсиживаться в тёпленьком месте…

Минору не замечал, что это отчаяние разъедает его.

Он так ничего и не сказал (его мнения, собственно, и не спрашивали), и на встречу, на которую было получено приглашение от главы семьи Дзюмондзи, было решено отправить брата Минору, чуть старше его. Хоть и говорится, что чуть старше, разница между ними была 7 лет.

В этот момент Минору задался вопросом, что здесь делают его братья. Старшие братья должны быть на работе, а две старшие сестры уже вышли замуж и сидят с детьми. Только он должен был остаться дома.

Тогда, что сам он тут делает? С такими смутными мыслями, Минору вспомнил, что он сейчас ест. Поскольку его состояние немного улучшилось, он попросил слуг устроить ему обед в столовой. Когда все было готово, и он пришел, он обнаружил за столом свих братьев и сестёр.

Перед ними на столе было наставлено множество разнообразных сытных блюд. С другой стороны, перед Минору поставили рисовую кашу с большим количеством диетических добавок для больных. Каши изначально было мало, и Минору уже закончил есть. Решив, что нет больше необходимости оставаться в столовой, он встал.

Обратив внимание на звук отодвигания стула, следующий по старшинству брат посмотрел на Минору.

— Минору, уже возвращаешься? — Этот голос принадлежал тому, кто первым ответил на приветствие появившегося в столовой младшего брата.

— Как себя чувствуешь? — Впервые за сегодня заговорила с Минору его вторая сестра.

— Ещё немного лихорадит, так что думаю отдохнуть. — Ответил вставший Минору, открыто показывая свое желание побыстрее вернуться в свою комнату.

— Вот как? Очень жаль. Если бы не твои проблемы со здоровьем, я думал взять тебя с собой в Токио.

Однако это намерение не достигло старшего брата. Минору беспомощно остался на месте.

— Минору ведь знаком со следующей главой Йоцубы? Если здоровье улучшится, тебе надо возобновить старую дружбу.

— Верно. Если будет возможность, безусловно, так и сделаю. — Сказал Минору, и, слегка поклонившись, вышел из столовой. Мысли старшего брата были очевидны. Понятно, что семья Кудо после потери статуса одного из Десяти Главных Кланов хотела возвращения своей силы, и для этого, похоже, они хотели привлечь семью Йоцуба на свою сторону. И они подумали использовать для этого Минору. Однако от такого наивного плана на Минору внезапно нахлынула ностальгия.

Он повстречал брата и сестру (теперь уже жениха и невесту) из Йоцубы полгода назад, осенью прошлого года. Они провели вместе всего несколько дней. Поскольку были дни, когда они действовали порознь или он лежал в постели из-за ухудшившегося состояния, то, можно сказать, в действительности они провели вместе всего 2 дня.

Однако, память об этих двух днях была лучом света в памяти Минору.

Как он показывал им город Нара и как у подножия горы Касуга помогал противостоять противникам, которые оказались пешками иностранного волшебника. Как они гуляли по Киото в поисках этого иностранного волшебника, Чжоу Гунцзиня.

Те два дня были для него временем, когда он был именно таким, каким должен быть волшебник. После этого он столкнулся с самим Чжоу Гунцзинем и помешал его побегу, и это была простая работа. Трудным противником тот не оказался, и для Минору это было обычным делом.

Сейчас это были хорошие воспоминания, несмотря на стыд за тот день, когда ему пришлось пролежать в постели в комнате отеля под присмотром Минами. Минору, если честно, завидовал Тацуе и Миюки, у которых были такие друзья, как Минами.

Поехав в Токио, он снова встретит Тацую, Миюки и Минами. Это было весьма привлекательно, даже принимая в виду глупые расчёты старших братьев. Такая мысль возникла у Минору.

◊ ◊ ◊

Масаки узнал о приглашении, когда вернулся домой со школы.

— Прошу прощения.

Вернувшись домой, первым делом Масаки отправился в комнату, где лежал его отец. Глава семьи Итидзё, Итидзё Гоки, попавший в состояние истощения неизвестного происхождения, не был госпитализирован, а проходил восстановление у себя дома. Госпитализация не требовалась, потому что не было видимых травм, а также не было обнаружено никаких аномалий с костями и внутренними органами. Однако это была не единственная причина.

— Масаки? Входи.

Получивший урон в сражении Гоки был не в состоянии самостоятельно подняться, но он был в сознании. Спал он дольше чем обычно, но в состоянии бодрствования его мышление было ясным. Поэтому сам Гоки надеялся, что восстановится дома.

— Отец, это нормально, что ты не спишь?

У Гоки была сгибаемая кровать с электроприводом, и он подправил её в полусидячее положение.

— Да. Сегодня сила в значительной степени вернулась к рукам и ногам.

Ответив Масаки, Гоки скомандовал «Продолжаем» стоящему рядом с кроватью подчинённому. Тот с помощью пульта передвинул страницу прикреплённой к кровати электронной бумаги. Гоки использовал время своего бодрствования для управления подчинёнными семьи Итидзё. Обычно он оставлял это ближайшему помощнику, но сейчас были признаки вторжения в Тохоку и Хокурику. Поэтому он отдавал прямо с кровати инструкции по подготовке к этому.

— Отец, разве корабль Нового Советского Союза не скрылся?

Услышав в разговоре с подчиненным затронутую тему подозрительного корабля, ставшего причиной слабости Гоки, Масаки непроизвольно вклинился в разговор.

— Принадлежность подозрительного корабля… Не было подтверждено, что он принадлежит Новому Советскому Союзу.

Ответ Гоки на вопрос Масаки не содержал особого смысла.

— Это не официальный разговор, так что ничего страшного. Или, отец, ты серьёзно веришь, что этот корабль мог принадлежать кому-то кроме Нового Советского Союза?

— …Подозрительный корабль пропал без вести. Возможно, был затоплен.

— Уничтожение доказательств? Я слышал, вы говорили о поисках… Вы хотите искать обломки на дне моря?

— Может быть, так и получится.

С недавнего времени, ответы Гоки стали какими-то бессмысленными. Поскольку это не выглядело, что он не может подобрать слова, то складывалось впечатление, что он избегал определенных высказываний.

Как будто бы он опасался ушей третьих лиц…

Когда эта мысль пришла ему в голову, Масаки осознал собственную оплошность. Расспрашивать про подозрительный корабль его особо не интересовало, но у него также были заранее подготовленные до этого слова. Закончив разговор с отцом коротким «Ясно», Масаки заговорил с пришедшей сегодня в комнату-лазарет «третьей стороной».

— Цукуба-сан, ещё раз спасибо за сегодня.

— Не за что. Состояние главы-сама понемногу улучшается, а для меня это тоже облегчение, потому что в результате это не показало мою некомпетентность.

Цукуба Юка в шутливой форме ответила Масаки, поклонившемуся с благодарностью. В этом заключалась последняя причина выбора домашнего ухода за больным вместо госпитализации.

В тот день, когда Гоки привезли в больницу, и там не смогли диагностировать причину слабости, семья была подавлена тревогой. Его дочери, Аканэ и Рури стали эмоционально нестабильны и время от времени плакали. Жена Гоки, Мидори вела себя стойко, но для остальных было очевидно, что это было лишь притворство, чтобы подбодрить дочерей. Масаки также притворялся хладнокровным, но в своем разуме не мог сдерживать волнение.

Теми, кто протянул им руку помощи, на удивление оказалась семья Йоцуба.

Забыв даже об удивлении — как те смогли узнать о симптомах Гоки в тот же день — они не могли не принять предложение отправить специалиста к Гоки, с которым тогда даже не знали, что делать.

И это всё обернулось тем, что теперь перед Масаки стояла эта молодая женщина, Цукуба Юка. Он слышал, что она — аспирант Университета Магии, однако медицинской квалификации не имеет. В настоящее время, зона расчёта магии не является объектом медицины. Однако, рассматривая цель «вернуть здоровое состояние ослабленному человеку», то, что делает Юка, иначе, как «лечением» не назовёшь.

Но если бы факт того, что лечением занимается неквалифицированное лицо, был бы раскрыт, это бы вызвало проблемы в различных аспектах. Такие суждения также присутствовали.

— Отец… выздоравливает?

Позавчера он был в состоянии, что не мог пошевелить даже головой и разговаривать было трудно. До вчерашнего дня он не мог держать своё положение сидячим, когда кровать сгибалась. Учитывая это, хотя по-прежнему он не мог встать сам, умение держаться в этом положении было отличным шагом вперед.

Однако, несмотря на то, что внешне он шёл на поправку, время от времени он слышал, что в действительности состояние ухудшается. Масаки не мог успокоиться, просто увидев это своими глазами.

— Да. Что касается лечения, есть всё ещё множество непонятных частей, так что я не могу сказать, когда он поправится, однако состояние неуклонно улучшается. Всё будет в порядке, он поправится.

Юка заверила в восстановлении Гоки, не снимая улыбку с лица.

— Не волнуйся, Масаки. Я не буду вечно отлёживаться. Мне скоро станет лучше.

Услышав не только от Юки, но и от самого Гоки бодрое обещание «исцелиться», Масаки, похоже, немного успокоился.

— Тогда… на сегодня прошу меня простить. Увидимся завтра.

— А, я вас провожу.

— Спасибо большое. Но не утруждайтесь.

Вежливо отклонив предложение Масаки, Юка, поклонившись Гоки, вышла из комнаты. Подчинённый Гоки последовал за Юкой, чтобы проводить её до выхода. Когда они остались лишь вдвоём, Масаки тут же стёр с лица вежливую улыбку.

— Отец… в реальности, как оно?

— Что, оно?

Уложив голову на подушку, расслабив шею, спросил Гоки. Похоже, подниматься до сих пор было довольно тяжело. Масаки поспешил к переключателю и привел согнутую кровать обратно в лежачее положение.

— Можно ли ей доверять?

Серьёзный голос Масаки дошёл до ушей Гоки, перекрыв слабый шум мотора, опускающего кровать.

— Нет никаких сомнений, что моё состояние улучшается. И нет никаких гарантий, что оно улучшилось бы, если бы мы ничего не делали. У меня нет выбора, кроме как поверить в это.

— Это так, но…

На эмоциональном уровне Масаки было трудно убедить себя, что можно доверить своего беспомощного отца человеку, находящемуся под покровительством семьи Йоцуба.

Хоть это и называют лечением, по факту он без сопротивления подвергается воздействию магии психического вмешательства. Даже если он успешно восстановится из текущего состояния, неизвестно, какие «бомбы» могут быть установлены.

— Масаки, если начать подозревать, это затянется надолго.

— Действительно…

Как сам Гоки и сказал, этот риск стоил того.

— Раз нет других вариантов, то остается только поверить?..

Касаемо лечения Гоки, у них ведь не было совершенно никаких зацепок, что можно сделать.

— Такие вот дела. Кстати, Масаки.

— Что такое, отец?

— Видишь вон там конверт? Адресован тебе.

Внезапная смена темы Гоки была предназначена для того, чтобы не допустить погружение сына в бездонную пучину подозрений.

— Открой его.

Это было не личное письмо, поэтому он попросил открыть его здесь.

— Хорошо…

Масаки не понимал, к чему была эта просьба, но, решив, что отказывать нет смысла, взял письмо, лежащее на столе сбоку. Его лицо тут же напряглось.

— Письмо от Дзюмондзи-доно…? — Он прочитал имя отправителя на обратной стороне конверта.

Взяв в руку нож для бумаги, Масаки осторожно вскрыл конверт. Другой стороной, отправившей письмо, был их партнёр. Необходимо было избежать даже маловероятного случая, что документ внутри будет поврежден, что его невозможно будет прочитать.

Увидев, как глаза Масаки, читающие письмо остановились, Гоки повернул к нему свою голову и спросил:

— …Что там написано?

— …Это приглашение.

— Куда?

— Дзюмондзи-доно предлагает собрать волшебников младше 30 лет из «28 домов» и обсудить вопрос противодействия антимагическому движению. Время проведения — следующее воскресенье, место — филиал Канто Магической Ассоциации.

— Следующее воскресенье? Это довольно скоро.

Масаки чувствовал то же самое, что выразил вслух Гоки. Похоже, из-за разницы в опыте, Гоки был быстрее, но Масаки тоже в итоге так подумал.

— Похоже, Дзюмондзи-доно не хочет, чтобы им помешали.

— Помешали? Кто может это сделать?

Китидзёдзи, например, быстро бы понял, что имеет в виду Гоки. Однако Масаки пока ещё не достиг такого уровня (в сфере заговоров и интриг).

— Например, силы самообороны. Или полиция.

— …Правительство вмешается в дела Десяти Главных Кланов?

— Такая возможность тоже есть.

Объясняя своему озадаченному сыну, Гоки не пытался его убедить. Образовательная политика Гоки заключалась в том, что Масаки должен самостоятельно всё понять и прийти к согласию.

— Кстати, что собираешься делать? — Спросил Гоки вместо объяснения. Масаки не был настолько глупым, чтобы не понять, о чём речь.

— Приму участие. Меня беспокоит возможность атаки, но это не значит, что я могу пропустить это событие.

— Правильно.

Гоки одобрил решение Масаки. Тот и не думал, что получит возражения, однако теперь тревога неопределённости была четко развеяна. Вместо этого в сознании Масаки возникла другая тревога.

— Отец… В таких случаях нужно тоже отвечать письмом?

— Конечно. — Кратко ответил Гоки, однако, к сожалению, Масаки никогда не занимался составлением официальных документов для общения в круге Десяти Главных Кланов.

— …Что мне написать?

На сына, спросившего потерянным голосом, Гоки посмотрел взглядом, полным жалости.

◊ ◊ ◊

Вечер девятого апреля.

Вернувшийся домой с университета Кацуто получил доклад, что его ждёт гость. Он спросил домработницу, сообщившую об этом, как долго тот ждёт. Она ответила, что примерно полчаса. Услышав это, Кацуто поспешил в гостиную, не переодеваясь. Несмотря на то, что посетитель пришёл без приглашения, Кацуто не был человеком, который будет грубо относиться к делам с партнёрами.

— Извините за ожидание.

Женщина в деловом костюме встала и поклонилась вошедшему в гостиную и извинившемуся Кацуто.

— С моей стороны, я также извиняюсь, что пришла во время вашего отсутствия.

— Ничего страшного. Но если бы вы оповестили, я бы вернулся домой раньше.

В ответ на критикующие слова Кацуто, женщина приняла извиняющийся вид. С призывом Кацуто вернуться на диван, они сели одновременно.

— Давно не виделись. С опозданием, но поздравляю с наследованием главенства семьи Дзюмондзи.

— Благодарю. Я думал мы увидимся на Конференции Главных Кланов в феврале.

— Ара, извиняюсь за это. Как вам должно быть известно, согласно политике моей семьи, я сосредоточена на военной службе… А делами семьи Тоояма занимается мой младший брат.

Как она сама и сказала, она была из семьи Тоояма из Восемнадцати Замещающих Семей. Её имя Тоояма Цукаса. Но в армии она известна как «Тояма Цукаса»*.

[Фамилия в первом случае пишется 十山, во втором 遠山. Читается одинаково на слух. Про то, что японцы не удивляются одинаково звучащим именам, зная, что они могут быть написаны по-разному, рассказывалось ещё в первых томах. У меня будет использоваться написание Тоояма для настоящей фамилии с Числом «10» (十) и написание Тояма для «поддельной» фамилии. В тексте обе фамилии будут встречаться неоднократно.]

Не нужно даже говорить, что это не что иное, как сокрытие реального имени, но в её случае, её начальнику также известно об этом. Благодаря секретному соглашению семьи Тоояма и влиятельных личностей, дёргающих за ниточки в сфере секретной информации, а также управляющих отделом разведки армии, она скрыла свой социальный статус и была вовлечена в незаконную деятельность отдела разведки.

— В таком случае, у вас сегодня какое-то дело, касающееся сил самообороны?

— Нет, я не это имела в виду.

Тоояма Цукаса кратко ответила отрицанием на вопрос Кацуто, без каких-либо жестов и с улыбкой, в которой абсолютно не чувствовалось эмоций.

— Тогда какое у вас дело?

Цукаса не показала недовольство на лице на это нетерпеливое поведение Кацуто в формальном разговоре.

Цукасе в этом году исполняется 24 года. Она на 4 года старше Кацуто. Однако несмотря на разницу в возрасте, было сложно сохранять обычное спокойствие перед Кацуто. Она, несомненно, также была воспитана с манерами, подходящими носителю числа «10"[十] в фамилии.

— Это касаемо приглашения, полученного от Кацуто-сана. Мне действительно очень жаль, но в положении, в котором, как вы знаете, находится семья Тоояма, мы вынуждены просить о нашем отсутствии.

— Вот оно что… Жаль, ничего не поделаешь.

«Положение семьи Тоояма», о котором сказала Цукаса, — это была связь семьи Тоояма и армии.

Семья Тоояма была создана Десятой Лабораторией (Десятый Институт Разработки Волшебников) как последняя линия обороны столичного региона. В отличие от семьи Дзюмондзи, созданной для перехвата ракетных и механизированных войск, семья Тоояма была нацелена на оборону ключевых точек и сопровождение важных персон после прорыва первичной обороны.

Семья Тоояма — это волшебники не для защиты граждан, а для защиты функций государства. Их отношения с ключевыми фигурами армии самые сильные среди «28 семей». Они окажут свою помощь в сохранении важнейших ключевых людей в момент чрезвычайного положения. Такова задача семьи Тоояма. Из-за этой своей природы, семья Тоояма считается теневой, или даже «тёмной» частью сил обороны.

«Десять Главных Кланов» были механизмом, чтобы волшебники не стали «используемым и выбрасываемым» политическим инструментом. Они были созданы, как организация, которая сможет достойно ответить стране, называемой Япония. Однако семья Тоояма, являясь частью системы «Десять Главных Кланов», никогда не станет одним из этих Десяти, потому что ей запрещено отстаивать интересы волшебников у государства, как это может делать любой из Десяти Главных Кланов.

— А что насчет причины отсутствия?

Этот факт знала только сделанная в той же Десятой Лаборатории семья Дзюмондзи. Возможно, были и другие семьи, знающие об этом, но притворяющиеся незнающими. Однако единственному партнёру, которому могла раскрыть свое положение семья Тоояма, была семья Дзюмондзи. Если семья Тоояма будет отсутствовать среди участников встречи, то её положение, как члена «28 семей» может ухудшиться.

— Об этом я и хотела поговорить. Я хочу любыми средствами одолжить мудрость Кацуто-сана.

Даже имея мощь армии за спиной, было бы большим упущением быть изгнанными из общества созданных в таких же лабораториях волшебников. Поэтому Цукаса просила помочь ей с оправданием, чтобы не случилось такое. …Но даже в этом случае она не выглядела взволнованной.

— Даже если вы сказали мудрость, я в таких вопросах не настолько одарён…

Кацуто тоже почувствовал это. В голосе при ответе не было рвения.

И всё же, Цукасу никак не обеспокоила эта откровенность Кацуто.

— Кроме семьи Тоояма, были ли другие семьи, сообщившие об отсутствии?

Для Кацуто, только занявшего пост главы семьи Дзюмондзи, это было первое собрание волшебников из 28 семей, и первая попытка собрать всех на встрече. Отказываться в участии было довольно сложно психологически. Кроме того, они не могли избавиться от беспокойства, что пропустят важные разговоры, и что какие-либо решения могут быть приняты без них.

Однако в любом случае это был поспешный разговор. «Есть ли другие семьи, отказавшиеся от участия, кроме нас?». — Естественно, что такой вопрос возник в сознании Цукасы.

— Пока пришло лишь несколько ответов, но… я уже получил письмо с извинениями об отсутствии от семьи Танабата.

— По какой причине?

Кацуто рефлекторно нахмурил лицо на пулей выпаленный вопрос Цукасы, ведь желание знать содержание чужих писем не соответствовало правилам этикета.

— Не является ли причиной то, что наследник-доно посещает Академию обороны?

Однако пока Кацуто колебался с ответом, Цукаса ответила сама себе.

— …Именно.

Её рассуждения были абсолютно верными, и Кацуто осталось только неохотно согласиться.

— «Именно», значит, такой же студент Академии обороны, сын семьи Иссики, а также сыновья семей Гото и Хассаку, также вовлеченные в дела армии, тоже будут отсутствовать?

— …Цукаса-сан, я бы попросил не говорить об этом с такой радостью.

Сказав так, Кацуто показал Цукасе свое пассивное согласие.

— Какое облегчение. Тогда, пожалуй, моя семья Тоояма будет отсутствовать по той же причине.

— …Я вас услышал. — Кацуто выразил согласие с расстроенным лицом, которое контрастировало с улыбающейся Цукасой. Ему не нравилось отношение Цукасы, с улыбкой давшей пинка его приглашению, но, поскольку он знал об обстоятельствах связи семьи Тоояма с армией, он не мог заставить принимать участие.

Кацуто постепенно уставал от компании Цукасы.

Это отличалось от постоянно возникающего чувства дискомфорта в разговорах с Маюми. У Маюми нет злого умысла, даже если это выглядит плохим. Она по своей сути — хороший человек.

У Цукасы, в свою очередь, отсутствует злой умысел, однако и добрых намерений тоже нет. У неё нет такой точки зрения, что кто-то может быть недоволен её идеями. Хотя её собственные чувства и эмоции хорошо организованы, она легко игнорирует чужие чувства.

Однако хоть это и не препятствует выполнению задачи, это намного хуже, потому что не противоречит правилам и морали. Она не робот без эмоций, и даже не чужой человек с другими ценностями. Но чтобы получить результат без каких-либо неудобств, в разговоре с ней усталость будет накапливаться быстрыми темпами.

«Но её дело уже закончено. Остался лишь обмен прощаниями», — Подумал Кацуто.

— Кстати.

Но он лишь выдавал желаемое за действительное.

— Посетят ли встречу наследница семьи Йоцуба и её жених, Шиба Миюки-сан и Шиба Тацуя-сан?

— …Я ещё не получил ответ, но, полагаю, посетят.

— Кацуто-сан знаком с этими двумя, не так ли?

— Они — кохаи из Первой школы.

С дружелюбной улыбкой на лице Цукаса заглянула Кацуто прямо в глаза. Вместо яркого света в глазах темнелась всепоглощающая бездна.

— Какие они люди?

— Я не был близко с ними знаком, поэтому деталей характера не знаю.

— Можете просто рассказать мне всё, что знаете? Несмотря на то, что они — люди скрытной семьи Йоцуба, как понимать, что они хотят показаться на этой встрече?

«Понятно. Такова её цель?»

Только сейчас Кацуто осознал истинную цель Цукасы.

Если подумать, хотя и была цель выяснить, чем оправдываться, но невозможно, чтобы Цукаса посетила его лишь по причине сообщить об отсутствии. Она — член организации, которая неустанно борется с междоусобицами на теневой стороне общества. Она тоже важная персона, играющая важную роль. В качестве посланника у семьи Тоояма найдется и другой подходящий человек.

Кацуто понял, что она пришла к нему, чтобы получить информацию о волшебниках Йоцубы, прикрываясь извинениями за отсутствие.

Кацуто также мог отклонить её просьбу. Он не обязан был отвечать развернуто на её вопрос.

— Насчет наследницы-доно я не очень уверен.

В результате, посчитав, что не может молчать, Кацуто заговорил.

— А вот жених в вопросах лояльности — строгий человек.

— Именно строгий? Не твёрдый?

Сомнение Цукасы было естественным для нормального человека. Но в её голосе слышалось, что она спрашивает, уже зная смысл слов Кацуто.

— Вступив в союз, он никогда не предаст. Но на предательство он также ответит предательством. Я думаю, что Шиба Тацуя-доно такой человек.

— Вот значит как…

Цукаса ненадолго задумалась, приостановив разговор.

— …А если будет предан правительством, нет, армией, думаете, будет так же?

— Он не будет помогать врагу, пойдя против государства.

— Разве что только проявит враждебность к военному руководству и правительственным лидерам?

— Он не глупый человек, который будет показывать враждебность со своей стороны.

Кацуто ответил спокойным, но волевым тоном на вопрос Цукасы, которая, похоже, пыталась направить разговор в тревожном направлении.

— Значит, всё же, абсолютной лояльности нет?

— В конце концов, это лишь то, что я вижу в Шибе Тацуе-доно. Думаю, даже если нет лояльности к людям, есть лояльность к стране.

— Я считаю, что самоуправный патриот столь же вреден, как фанатичный пацифист.

— Ни патриоты, ни пацифисты не являются злом. Если им действительно не навредить, они не будут мешать внутренним делам.

Острый взгляд Кацуто столкнулся с мягким взором Цукасы.

— Нет уж. Семья Тоояма не будет иметь никаких дел с семьёй Йоцуба.

Кацуто нахмурил брови. С явно притворным лицом Цукаса допила давно остывший чай.