Саяма глядел на ночное небо.
Парень лежал, распластавшись на земле.
Я испачкал свою одежду, — подумал он, поднимаясь на ноги в жилете.
Поворот головы вызывал тупую боль. И более чем в одном месте.
…Это говорит о том, сколько раз уже меня швыряли на землю.
За холодным ночным воздухом он мог видеть темное небо и темные очертания гор.
Саяма находился в открытом додзё, расположенном рядом с домом/додзё Хибы Рютецу в горах Окутамы.
Додзё стояло на возвышенности, и поэтому звездного света хватало, чтобы разглядеть землю.
Окруженный вечерней росой в воздухе, Саяма поднялся и глянул через плечо.
Он был внутри пятнадцатиметрового прямоугольного деревянного додзё. Центр был истоптан настолько, что не осталось травы, и в данный момент там стоял старик.
Это Хиба Рютецу.
Его красный глаз и белая рубашка отлично просматривались в ночи.
Низкорослый силуэт старика сложил руки на груди.
— В чем дело? Надеюсь, ты не будешь говорить, что погрузнел из-за переедания.
— Нет, дело не в этом. Как ни странно, я не припоминаю, чтобы ел довольно много из той горячей кастрюли, что выставили на ужин.
— О? И почему же?
— По какой-то причине, мелкая обезьяна спустилась с гор и съела всю мою порцию. Когда я ударил её в висок и назвал недисциплинированным животным, она потащила меня сюда.
Саяма поднес ладонь к подбородку и глянул на лицо Рютецу под диагональным углом.
— Кстати, эта обезьяна выглядела до ужаса похожей на тебя.
— У тебя есть хоть малейшее понятие об уважении к старшим?
— К сожалению, все старшие вокруг меня наихудшие из представителей своего рода. Я поистине ненавижу старость. — Он снова глянул на Рютецу и вздохнул. — И прямо передо мной стоит пожилой человек. Может ли этот день стать еще хуже?
— Ладно, Микото. Я надеру тебе задницу потом, но пока минуточку послушай.
— Как скажете. Прошу, говорите, Хиба-сенсей.
— Меня уже достало бороться с твоей неуместной вежливостью. …В общем, этот придурок Каору периодически приходил сюда на тебя жаловаться. В начале весны на твоем втором году средней школы, он сказал, что вы повздорили, и ты отказываешься с ним говорить.
— Я занимался подготовкой к экзаменам в конце семестра, но он ворвался ко мне с криком «месть за великий пудинг!» Я всего лишь опрокинул его на стойку в ответ. Он сказал, что купленный им пудинг исчез, и мы начали пятичасовой кулачный бой. В итоге мы узнали, что его съел сторожевой пес Пэс. Собака, открывающая холодильник, неприятность сама по себе, но мне кажется, такой вспыльчивый старик заслуживает, чтобы его тут же кастрировали. Сейчас уже, правда, для этого поздновато.
— Вижу, этот придурок так и не изменился.
Заявление Рютецу вызвало в левой части груди Саямы легкую боль.
…Если подумать, мне известно лишь то, что они оба были старыми приятелями.
Мог ли Рютецу быть частью Департамента Национальной Безопасности?
Слишком рано говорить, — подумал парень с горькой улыбкой. — Но он наверняка слышал условия моего деда для Пути Левиафана.
Те, кто связаны с Путем Левиафана, не могут предоставлять информацию о Гирах, не имеющих к ним отношения.
И поэтому Саяма уставился на Рютецу, по-прежнему ощущая слабую боль в груди.
— Ещё раз.
— Ты уверен, что от этого есть прок?
— Разумеется. Ты сумел воссоздать Искусство Ходьбы от простого объяснения. Простое знание того, что любой сможет это повторить — большой шаг вперед.
Это было обычное додзё без Концептуального Пространства, но Рютецу всего лишь сказал «кажись, они делают вот это», и вдруг воссоздал ту же технику.
На уровне восприятия, Саяма мог видеть его лучше, чем Диану или Ацуту.
Но всё равно не успевал реагировать.
Рютецу отказывался ему говорить, как это делается. Он сказал Саяме догадаться самостоятельно. Вот как это всегда было.
— Я бы хотел сделать это еще раз, даже если ты этого не желаешь.
— Ты не оставляешь мне выбора. Но мне бы не хотелось оставаться на ногах так поздно в моем-то возрасте, знаешь?
— Я слышал, твоя жена поздно ночью поймала тебя за просмотром программ для взрослых, и швырнула после этого в колодец.
— Не дури. Никуда она меня не швыряла. Я запрыгнул туда, чтобы от неё убежать. Стояла середина зимы, но она всё равно закрыла его крышкой, поставив сверху груз.
Спокойно это рассказывая, он приближался.
— Может несколько поздновато мне это говорить, но я рад, что у тебя все хорошо, Хиба-сенсей.
Саяма также сдвинулся с места. Парень перехватил инициативу и атаковал.
Левым ударом ноги он нацелился в колени.
— Вы только посмотрите! Ты можешь выдать должное приветствие. …Но ты слишком медлишь.
Его ногу отбили прочь.
Как только Саяма потерял равновесие, Рютецу ринулся вперед.
Едва старик приблизится, он ухватит парня за шиворот и швырнет.
Поэтому Саяма нырнул вниз, положив руки на землю в сидячем положении.
И пнул вперед той ногой, которую оттолкнули.
Но…
— Глупец. Разве я не учил тебя не наносить прямой удар, если он не сможет попасть.
С этим замечанием старик схватил ногу Саямы.
Он ухватился за колено и заднюю часть бедра.
— !
Будто выпрямляя колоду, он поднял тело Саямы за эту ногу.
Старик вернул Саяму в стоячее положение.
В следующий миг парень обнаружил себя стоящим на ногах, и Рютецу находился прямо перед ним.
— Как тебе это?
— Хитрый трюк. Заставляет думать, будто ты пытаешься меня надуть наличием у тебя хоть какого-то мастерства.
— Ты никогда не затыкаешься, да? Мог бы хоть попытаться проявить уважение.
С горькой улыбкой, Рютецу исчез. Или точнее, глаза Саямы перестали его видеть.
Но он всё ещё мог его воспринимать.
— Слушай. Есть только один способ одолеть это Искусство Ходьбы. Ты должен разгадать хитрость.
Затем Саяма ощутил, как нечто схватило его за воротник жилета.
— Этого всё ещё недостаточно? Ты уверен, что смотришь на эту девочку должным образом?
●
В темноте, Синдзё открыла глаза.
Сперва она заметила, что лежит в футоне, и что на ней другая одежда.
Девушка быстро села, и футон тут же с неё спал.
Вокруг неё по-прежнему было темно, но она могла разглядеть бледный свет, исходящий от раздвижной двери справа.
Синдзё находилась в продолговатой комнате, площадью около восемнадцати метров. Она спала у входа, и единственной мебелью оказалась расположенная у её ног перегородка, покрытая курсивом.
В комнате больше никого не было.
Когда девушка вздохнула и пригляделась к себе, то обнаружила, что одета в белую юкату.
На левой груди юкаты было написано «Хиба Додзё»
…Значит, это внутри додзё?
Синдзё никогда здесь раньше не была, потому не могла с уверенностью сказать.
— Но я голодна.
В её животе было совершенно пусто. Потому-то она и проснулась. Печально, — подумала девушка, придерживая живот.
Неожиданно, справа от неё появился свет. Его сопровождал звук отъезжающей перегородки и женский голос.
— Ты голодна?
Прищурив глаза от неожиданной яркости, девушка увидела, как в комнату заходит пожилая женщина.
Она носила наряд японского стиля и несла поднос с небольшой миской на нём.
Синдзё гадала, кто это был, но пожилая женщина с короткими седыми волосами не выказывала ни малейшей опаски.
— Я проглажу твою одежду, так что подожди до завтрашнего утра. Это я тебя переодела. Дети в наши дни, несомненно, замечательно сложены.
— Это… не так.
Синдзё увидела, как женщина села рядом с ней и поправила футон, сползший на колени.
После того как толстый футон выровнялся, женщина поставила на него поднос и небольшую миску.
Синдзё воспользовалась подушкой за её поясом, чтобы усесться поудобней, и глядела туда-сюда между подносом и пожилой женщиной.
— Э-эм…
…Где Саяма-кун?
— Если тебе интересно, где молодой Саяма, он с моим мужем практикуется над чем-то на боковом дворе. С тех пор, как он это делал в последний раз, прошло уже два года. Он сказал, что должен кое-кого одолеть.
…О, я поняла.
Саяма упоминал, что собирается спросить Рютецу об Искусстве Ходьбы 2-го Гира. Когда он с ней встретился, то, наверное, был на пути туда после того, как покинул UCAT.
…Не могу поверить, что он отправился попросить кого-то о помощи.
Скорее всего, это говорило о том, как сильно он доверял этому месту.
Но затем Синдзё вспомнила, почему она здесь.
…Я наговорила странных вещей, разрыдалась, и прижалась к нему у Храма Хикава.
Пока Синдзё размышляла, пожилая женщина открыла крышку небольшой миски на подносе. Обилие пара донесло к её носу аромат бонито.
— Ваа, — сказала девушка, глянув в миску.
— У остальных было жаркое, и поэтому я сделала из него одзия.
— Одзия?
Она увидела влажный, цветной рис с разбросанными внутри овощами.
Желтизна, покрывающая рисовую поверхность, скорее всего, была яйцом.
— Выглядит, может, и не очень, но это такой рисовый суп без особой жидкости. Ты можешь поесть и вернуться ко сну. Я слышала о тебе от молодого Саямы. Похоже, он хочет с тобой о чём-то поговорить, но ты еще не готова, не так ли?
Синдзё на секунду задумалась, а затем кивнула.
— Я все еще не собралась с мыслями.
Несмотря на эти слова, в своем сердце она приняла решение.
Это решение и заставило её прижаться к груди Саямы.
— Я не хочу больше лгать. — Она перевела дух. — И поэтому, когда я успокоюсь, думаю, я раскрою Саяме-куну свою ложь.
— Вот как.
С этими словами, на её голову опустилась ладонь.
Она взъерошила её волосы.
Обнадеживающее тепло, которое Синдзё ощутила, похоже, выдавило из её глаз слёзы.
— …Хья.
— Ох, батюшки.
Пожилая женщина убрала ладонь с её головы и погладила по спине.
Рука на её спине помогла угомонить её всхлипывающее дыхание.
— Интересно, возненавидит ли он меня…
— Я этого не знаю, но знаю то, что ты усердный труженик, и небеса таким людям помогают.
Синдзё на это горько улыбнулась.
— Если слёзы остановятся, можешь поесть. И мы можем сохранить в секрете твое пробуждение. И когда доешь, ты можешь вернуться ко сну.
— Н-но мне нужно домой…
— Молодой Саяма связался кое с кем ранее и сказал, что ты проведешь ночь здесь.
Скорее всего, он разговаривал с Ооширо. Это немного успокоило Синдзё, и она снова горько улыбнулась.
Вздохнув, девушка осознала, что ей больше ничего не остается.
Она должна поесть. Проблемы подождут до завтра.
Девушка подняла ложку и зачерпнула слегка подсохшее яйцо.
Синдзё неуверенно взяла его в рот.
— …Мм.
Поверхность остыла, но внутри оно было теплым.
Во вкусе толстого и влажного риса улавливался бульон, сделанный из нежного бонито. Она ощущала между рисом мягкую лапшу.
Синдзё начала размеренно пережевывать, словно выискивая отличительные черты блюда, и нечто напоминающее травяной стебель распалось на её языке. По её рту разлилась сладость.
— Яйцо приготовлено как раз так, как нужно, да?
Синдзё кивнула и немного улыбнулась.
Затем, она взяла еще одну полную ложку в рот.
Девушка решила оставить яйцо на потом и снова горько улыбнулась.
— Ты немного взбодрилась? — спросила пожилая женщина, снова погладив Синдзё по голове. — Ты славный ребенок. Я скажу остальным, что ты всё еще спишь, так что можешь поспать до утра. Тебе завтра упорно работать, правда? Так что воспользуйся этим временем и отдохни.
●
Заявление Рютецу показалось Саяме странным.
— Ты хочешь сказать, Синдзё-кун связана с Искусством Ходьбы?
На этих словах его тело потянули вперед, и он услышал голос Рютецу.
— А ты смотрел на неё должным образом?
— Я…
— Заткнись. Я задаю вопрос. И не тебе на него отвечать. Ответ придет в результате того, чего ты и она достигнете.
Тело Саямы поднялось на уровень пояса Рютецу.
— Ты прав. И ты ошибаешься правильным способом. Но хорошенько ли ты узрел эту девочку как злодей, когда заставил её плакать? Ты знал, что она действительно плакала, не так ли?
Рютецу потянул его сильнее вперед, и переместился, чтобы выбить землю у него из-под ног.
— Только что, ты правильно на неё смотрел? Ты видел её истинную сущность?
Его тело швырнуло в воздух.
— Если бы ты был злодеем как положено, и глядел на истинную сущность этой девочки, то понял бы, что это значит, видеть и не видеть вещи.
Ощущение хватки Рютецу неожиданно исчезло.
— Я это сделал. Я идеально всё провернул. Это был безудержный незаметный бросок. Теперь, прорвись сквозь него. Если не сможешь — ты упадешь на голову и умрешь.
Саяма ощутил, словно его швырнули со всей силой, что была у старика.
— !..
Он не мог усмотреть того, кто его швырнул, и даже утратил последовательность движений, с которыми это произошло. Независимо от того, насколько умелой была его способность приземляться, парень ничего не мог поделать без начальной точки.
Саяма не понимал в данный момент ничего.
Он не знал, в какую сторону вращается, или как должен приземлиться.
Хиба Рютецу был человеком, который действительно попытается его прикончить.
Без сомнения этот бросок может его убить.
Раз так, ему нужно уловить это невидимое ощущение.
— …
Неожиданно, он припомнил похожую ситуацию. Парень вспомнил, когда Диана послала его в полет.
Что он тогда сказал?
— Почему я не могу тебя увидеть, даже если тебя вижу?
Саяма должен им противостоять, и подумать о том, что это значит — узреть их.
Когда парень недавно узрел Синдзё, его ответом послужили объятья.
Тогда, он получил её пульс, дыхание, температуру тела, дрожь, голос, прикосновение и слёзы.
И Саяма собрал свою уверенность и ответил на её слова.
…Это не так.
Парень не смог бы произвести это отрицание, если бы её не узрел.
И поэтому, он подумал.
…Мы столкнулись друг с другом, оба находясь на стороне правды и неправды.
Пускай она колебалась и плакала, сожалея о лжи, но даже это было правильным.
Так, когда же он потеряет Синдзё из виду?
…Она моя противоположность, значит, это когда я не смотрю на неё напрямую.
— Это тогда, когда я отклоняюсь от тебя!
Едва он удостоверился в этом факте, Саяма понял Искусство Ходьбы.
Собрав воедино идеи столкновения с кем-то лицом к лицу, и отклонения от них, парень пришел к ответу.
— Это оно? — прошептал он, используя все свои органы чувств.
И Саяма это увидел.
Он увидел состояние своего тела. Он увидел состояние своего окружения.
Но едва он воспринял всё, его тело обрушилось на землю.
●
Перед ночным ветром разлеглась возвышенность.
Это была крыша.
А именно — верх первого здания из ряда женских общежитий Академии Такаакита.
Там стояли две фигуры. Одной оказалась девушка, сжимавшая двумя руками швабру. Вторым — парень, держащий одной рукой щетку от неё.
То были Казами и Изумо, одетые в спортивные костюмы.
В данный момент они оба сохраняли неподвижность.
Изумо опустил громадное тело в попытке приблизиться к Казами.
Казами остановила его движение, держа рукоятку швабры горизонтально между руками.
Неожиданная остановка их резких движений вызвала напряжение, упрочнив их тела и отразив окружающий ветер.
Но Казами в итоге вздохнула и опустила плечи.
— Я…видела это. Я смогла защититься.
— Вот как. Значит, ты видела, — сказал Изумо, выпрямляясь.
На его щеках виднелось парочку свежих царапин, но он улыбнулся в сторону Казами, стоящей под светом звезд.
— Ну, вот и весь трюк за Искусством Ходьбы 2-го Гира.
— Но Каку. Я не могу поверить, что ты сумел провернуть их технику. Вчера ночью ты не мог этого сделать вообще, и потерял сознание от моей контратаки. Сегодня ночью во сне к тебе пришло какое-то странное озарение?
— Нет, это случилось прошлой ночью, когда ты лечила мои раны этим сексуальным…ках! Д-дай хотя бы закончить шутку!
Казами его проигнорировала, отдернула конец швабры и улыбнулась.
— Давай не будем все усложнять, а наоборот — упростим. …Так в чём же хитрость Искусства Ходьбы 2-го Гира?
— Хм, ну… — Изумо сложил руки на груди и бросил на неё взгляд. — Честно говоря, меня так и подмывает пошутить.
— Вот как. Тогда, позволь-ка сообщить тебе полезную информацию. Эта крыша находится на высоте шестнадцать метров.
Они глянули в сторону забора на краю. Услышав нерешительный стон Каку, Казами нахмурилась.
— Тебе прям так сильно хочется сострить? Ладно, можно, только маленько.
— Э? Правда? Правда? Так, мне следует решить, какая шутка подойдет. О, я знаю! Вот эта как ра… гвх!
— Ладно, этого хватит. Ты превысил тайм лимит. Теперь, гони свой ответ.
Изумо держался за солнечное сплетение и зыркнул на неё полуприкрытыми глазами.
— Тебе хочется ответа? Ну, все довольно просто. — Он стал напротив неё и выставил перед её глазами указательный палец. — Это центр твоего взора. Ясно? …Теперь, смотри сюда.
Не меняя положение пальца, парень слегка сдвинул всё своё тело направо.
Затем он опустил поднятый палец.
Глаза Казами не смотрели в центр его тела. Они смотрели на его бок.
Она более-менее осознала, что это значит, потому произнесла вслух сама.
— Ты смещаешься с их взора таким образом, чтобы они не заметили?
— Не только это. В сущности, ты отклоняешься от всех их чувств и координации ровно настолько, чтобы они не заметили. — Он посчитал примеры. — Дыхание, движение, пульс, слух и так далее. Ты изменяешь каждую отдельную характеристику лишь малость. И когда все это соединить вместе…
— Они не могут тебя усмотреть?
— Именно. Чем сильнее мы фокусируемся, тем сильнее оттачиваем наши ощущения, и тем проще им от них отклониться. Это не имеет ничего общего со скоростью или силой. Если ты не можешь их воспринять, то не можешь уклониться от их атаки, даже если они просто к тебе подойдут.
К тому времени, как Изумо договорил, он неожиданно оказался с ней рядом.
Это и было Искусство Ходьбы.
— Я могу проделать это с тобой из-за того, насколько хорошо я знаю твой ритм. Потребуется обильная тренировка, чтобы проделать такое против незнакомца вроде Дианы, и просто сносит крышу от мысли, что кто-нибудь способен не давать множеству людей себя углядеть, как делал Ацута из 2-го Гира.
— Понятно, — Казами кивнула, и ветер всколыхнул её волосы. — Значит, на твоем уровне ты не сможешь подглядывать за купанием девушек, или входить в женскую раздевалку.
— О-о-о-о-о ч-ч-чем ты говоришь?
— Незачем так суетиться. С тобой позже произойдет нечто ужасное, так что успокойся. В общем, как ты планируешь победить это Искусство Ходьбы?
— Ты только что это сделала, помнишь? Всё просто, когда ты поймешь как.
— Но как хорошо это сработает в реальном бою?
— Кто знает. Но пока это всё, что у нас есть. Мы обнаружили этот способ, так что нам стоит его придерживаться, — сказал Изумо. — Но Искусство Ходьбы грустная техника, если подумать.
Он перевел дух.
— Можно смотреть на это как на технику, когда ты убегаешь от своего противника, отказываясь с ним столкнуться.
