Сино проснулась третий раз за день.
Первый раз случился на рассвете, когда она ушла из поместья Тамия, а второй произошёл на спине Рёко, после того как она заснула от тщетной попытки добраться до холма.
И в этот, третий раз, девушка пробудилась после мирного погружения в сон, когда Рёко несла её обратно.
Когда разум прояснился, Сино открыла глаза и поняла, что спала довольно шумно.
Она лежала на спине и смотрела в потолок знакомой комнаты.
На ней была юката и, судя по ощущению на коже, её надела Рёко. Оби завязали слегка вычурно.
Футон сам по себе был тёплым, но яркость солнечного света, сияющего сквозь раздвижную ширму, говорила о наступлении дня.
С момента её погружения в сон прошёл, должно быть, час или два, но даже столь малого времени хватило, чтобы заметно улучшить её настроение.
Это потому, что я плакала?
Сино села и почувствовала две лёгких ноши на шее.
Это цепочки, держащие синий философский камень и клуазоне, который ей подарила Микоку.
— Точно.
Она кивнула без особой причины и принялась дальше вставать.
Правая нога ещё не слушалась, но девушка поддержала себя слева, раскрылась, поместила руки на сложенное одеяло и вытащила себя из-под него.
Затем услышала небольшой звук с потолка, поэтому позвала.
— Это Ё-тян? Или Ки?
— Нет, я… просто домашний кот.
Она услышала мяуканье с последующими шагами по потолку.
Видимо, Ки, — подумала она, услышав неестественное пение птиц во дворе и шёпот от стены.
— Я ящер, земноводное защитник дома. …Так что не зови меня Танакой; зови меня Са-тян!
Присутствие Танаки вскоре ушло.
Все движение и звуки растворились, но в одном не было сомнений.
…Они все обо мне волновались.
Сино немного удивилась.
— …
И смущённо улыбнулась.
Эту естественную улыбку даже она толком не понимала.
Подталкиваемая чувством за той загадочной улыбкой, девушка встала, прислонилась к стене и зашагала к раздвижной двери из комнаты.
По пути она глянула на вешалку на стене.
Её левая рука опиралась на стену, поэтому правой она стиснула клуазоне Микоку.
— …Нет.
Но Сино прошла мимо вешалки, ничего не делая.
— Всё в порядке.
Она достигла двери.
— Микоку и я в порядке. Не сомневаюсь.
Она медленно встала на колени и отодвинула дверь.
В первую очередь ей следует встретиться с остальными и извиниться за то, что заставила их волноваться.
…Мне и правда можно остаться здесь?
Микоку сказала ей не сражаться. Сино нашла место, где сможет жить, но что подумают люди о её сегодняшнем поведении?
Рёко сказала, что она может сбежать, если хочет, и Сино истолковала это по-своему.
…Если я захочу быть с Микоку, я могу.
Но Микоку непременно будет сражаться. Прежнее появление Саямы и Синдзё явное тому доказательство. Вдобавок, раз Широ не здесь, он должен быть с Микоку.
Что означало, она не может ещё приблизиться к Микоку. Девушка это понимала, но…
— Я не могу поступать опрометчиво.
Сино немного волновалась. Ей казалось, что Микоку хотя бы отчасти сражается, чтобы обеспечить себе место под солнцем.
…Но получив это место, она исчезнет?
Для Микоку сражение означало нахождение своего места.
Если она того добьётся или сражение завершится, Сино казалось, Микоку удовлетворит то, что она больше не нужна, и затем отправится в другое место.
Так что, если возможно, ей хотелось бы увидеть Микоку до этого.
Если Микоку захочет уйти, она хотела сказать, что для неё есть место здесь.
И после всех своих мыслей…
— Я слишком амбициозная.
Сино горько улыбнулась, посмотрела перед собой и сказала себе волноваться прежде всего о себе.
…Нужно извиниться перед людьми здесь.
С этой мыслью она направила взгляд в тёмный коридор.
И только тогда заметила поднос перед открытой дверью её комнаты.
На нём стояла кастрюля с рисом, рисовая миска, суп, сохраняющий вкус даже остывшим, и котелок, закопчёный снизу.
…Рёко и Кодзи делали Солсбери стейк.
Она открыла котелок и обнаружила белый объект, приправленный овощами.
— Солсбери стейк из тофу?
Через секунду она тихо рассмеялась.
— Рёко проиграла этот раунд. Это совсем не жирно.
Она прочла записку на крышке.
«Ужин в пять. После чего мы все можем сходить на фестиваль.»
Почерк был Кодзи, и слова вызвали у неё небольшую улыбку, но вскоре она согнулась.
— …
Из глаз неожиданно полились слёзы, словно вытолкнутые наружу.
…Микоку.
— Я… постараюсь здесь изо всех сил.
Она сказала Микоку тоже постараться, тихонько назвала имя Хаджи, Тацуми, Алекса и остальных и сказала им ни о чём не сожалеть.
— Когда-нибудь… я вас снова всех увижу.
Она набралась решимости, и слова медленно вырвались в коридор.
●
Хаджи начал дебаты в наилучшей форме.
У него только одна работа: если Саяма заговорит о будущем…
…Я заговорю о разрушении.
Поэтому…
…Я пойду не спеша. Пока будущее несётся вперёд, прошлое догоняет в своём темпе.
Он преследовал одну цель.
…Сказать всё, что должно быть сказано.
Он обратится к будущему, как представитель разрушения и прошлого.
На этот раз моя сестра и ненависть ничего не значат, — подумал он. — Речь не только обо мне.
Я подумаю о людях и мирах, которые погибли, и потянусь даже дальше.
Иначе он не сможет выступать замещающим представителем Топ-Гира.
Хаджи в тишине скрестил руки на груди и ощутил жар камина по имени Саяма.
Он только подтвердил с парнем несколько отрезков истории и готовился сменить тему.
— Ясно. Так вот что случилось в прошлом. Тогда…
Это прелюдия, — сказал он себе, открывая рот .
— Во-первых, давайте поговорим о мерах пресечения активации отрицательных концептов Топ-Гира и Лоу-Гира.
Он задал вопрос.
— Лоу-Гир планирует сдержать активированные отрицательные концепты освобождением всех положительных, верно? Другими словами, вы намереваетесь добиться равновесия между положительным и отрицательным.
— Именно. К худу или к добру, я верю положительное и отрицательное одинаково необходимо.
Но Хаджи знал, что Топ-Гир уже пытался, потерпел неудачу, и был уничтожен.
Все остальные узнали об этом после его откровения в ночь атаки, и группа Саямы предоставила отчёт о разрушении Топ-Гира, так что открылось даже больше деталей.
Как следствие, вполне возможно, Лоу-Гир просто повторяет прошлую ошибку.
Хаджи этого не сказал. Цель дискуссии не в нападении на оппонента. Ему казалось, скорее необходимо предоставить преимущества собственной стороны.
Хаджи уже атаковал их сторону в ту ночь, так что теперь заготовил кое-что другое.
— Топ-Гир собирается использовать Бабель для взаимной аннигиляции положительных и отрицательных концептов перед полноценным началом их активации. Это оставит нынешние воссозданные концепты в резервациях Гиров как единственный их способ выживания, так что их концепты больше не будут управляться UCAT.
Он перевёл дух.
— И таким образом любому Гиру, не желающему покинуть резервацию, не потребуется этого делать. А возжелай они иначе, можно забрать концепты с собой.
Освобождение концептов Лоу-Гиром наполнит ими весь мир, поэтому резервации Гиров фактически потеряют смысл существования.
Это вынудит их всех выйти наружу.
По методу Топ-Гира концепты исчезнут из мира и сохранятся только в резервациях, поэтому их можно разделить между теми, кто желает остаться, и желающими примкнуть к внешнему миру.
Что лучше: мир или личности?
Всем предстоит выбрать один из вариантов во время суда и голосования, которые произойдут после окончания дебатов.
Что они выберут — Лоу-Гир или Топ-Гир?
Хаджи окинул взглядом всех, глянул на Саяму и произнёс.
— Теперь мне бы хотелось дать клятву на этом святом собрании. Клятву, демонстрирующую наши различные точки зрения.
●
Автоматическую куклу №37 назначили стенографисткой, и она записывала клятву Хаджи с некоторыми заметками.
Хаджи-сама: «Я считаю, что каждый Гир достиг определённого результата в Пути Левиафана, но будет сложно сказать, что все с ним согласны. Ради их блага я считаю, что мы должны поклясться друг другу.»
Саяма-сама: «Понимаю. Так ты желаешь чётко определить, на чьей стороне мы выступаем?»
Заметка: Хаджи-сама кинул.
Хаджи-сама: «Да. Саяма, ты подавлял конфликт, используя рациональное мышление, которое зовёшь Путём Левиафана. Вот почему рассудок продолжает царствовать над этим местом при пересмотре результатов. …Помнится, после ещё одного перерыва начнётся суд и голосование, но ты пытаешься достичь здесь победы, используя разум.»
Саяма-сама: «Если ты выступаешь против моей позиции разума, так чем пытаешься достичь победы?»
Хаджи-сама: «Чувствами.»
Заметка: Хаджи-сама поднимает правую руку.
Хаджи-сама: «Никто не утратил чувства, которые испытывал, когда подвергся крушению, когда проиграл и когда лишился чего-то важного. Они лишь подавляют эти чувства разумом.»
Заметка: Хаджи-сама смотрит прямо на Саяму-сама.
Хаджи-сама: «Клянусь!»
Заметка: Все зрители смотрят на Хаджи-саму.
Хаджи-сама: «Любой конфликт начинается с разума и чувств, и может быть закончен как тем, так и другим! Отныне, я стану чувством. Я стану чувствами тех, кто проиграл! И я клянусь словом «приговор» и на этом собрании, что использую любые доступные средства, чтобы честно противостоять разуму!»
Заметка: Саяма-сама поднимает в ответ левую руку.
Саяма-сама: «Тогда я клянусь на слове «договор» и этим собранием использовать разум, чтобы честно противостоять чувствам!»
Хаджи-сама: «Топ-Гир желает остановить активацию отрицательных концептов, уничтожив их все, освободить Гиры от управления UCAT и начать жизнь в свободном новом мире!»
Саяма-сама: «Лоу-Гир освободит концепты и создаст мир, где каждый Гир сможет жить в гармонии! И чтобы это сделать, мы поговорим о былых вещах и…»
Заметка: Оба произнесли одновременно.
Оба: «Давай поговорим о будущем и прошлом!»
●
№8 осознала, что видит истинную форму этого собрания.
…Будущее и прошлое. Разум и чувства.
Идея проста. Когда сталкиваешься с утратой, верно ли прислушаться к голосу разума и стерпеть, или отдаться чувствам, чтобы зарыдать и отказаться это принять. Вот вокруг чего строился спор.
Затем остальные проголосуют за точку зрения, которую считали верной и мир будет соответствующе перестроен.
И в этот момент…
— …
О нет, — осознала №8.
Если дискуссию можно назвать тактикой, то всеобщее заседание можно назвать стратегией.
Хаджи, скорее всего, тщательно готовил свою стратегию и тактику на протяжении прошлых полутора месяцев. Его предыдущая клятва и решение выступить на стороне чувств определённо не придуманы на месте.
Он, по всей видимости, предугадал, что обсуждения с Гирами закончатся так.
…Но Саяма-сама другой.
№8 слышала, что он подумывал о проведении такого заседания, но узнал о прошлом Синдзё Юкио только позавчера.
И по ходу собрания его время на размышления резко сократилось.
Он знал, что должен делать, но лишён подходящей возможности.
…Саяма-сама.
Как только №8 посмотрела ему в спину, она услышала спокойный голос Хаджи.
— Что ж, не приступить ли нам к беседе о разрушении мира?
Что означало…
— Я говорю, мы можем закончить то, что вы зовёте Путём Левиафана Топ-Гира. Не могу же я дать остальным думать, что будет выгодно выбрать Лоу-Гир.
Услышав это, №8 осознала, что Хаджи начинал свою «атаку».
●
Мойра 1-я слушала и наблюдала за Хаджи со зрительских мест.
Её коллективная память полнилась жизнью от непрерывного потока мыслей стольких кукол.
…Примкнувшие к Лоу-Гиру насторожились.
Они опасались Хаджи, потому что воспринимали его как врага Саямы. Некоторых из кукол даже взломали во время атаки полтора месяца назад, так что их не в чем обвинять.
Но, — подумала она, когда Мойра 3-я повернулась в её сторону, облизывая конфету на палочке с фестиваля.
Младшая горничная немного нахмурила лоб.
— Старшая сестрёнка, мысли всех становятся как-то опаснее, правда?
— С чего ты взяла?
— Ну, — сказала Мойра 3-я. — Сердцебиение и температура тела этого типа Хаджи стабильнее некуда. …Он не возбужден. Тогда как Саяма менее стабилен из-за усталости и нетерпения. А ещё…
За Мойру 3-ю продолжил тихий голос у неё за спиной.
Это был ворчливый голос Мойры 2-й.
— Он не использует чувств, когда говорит о них. Он только представитель. …Он, похоже, израсходовал и отбросил доводы и злобу, которые показывал во время атаки на UCAT.
В таком случае, — подумала Мойра 1-я, увидев, как Хаджи поднял правую руку и проговорил.
— Мы, стоящие на стороне чувств, Топ-Гир, в случае нашей победы обещаем следующее.
Он указал к небесам.
— Во-первых — мы накажем весь основной персонал UCAT, большинство руководящих должностей перейдут людям Топ-Гира, и этот мир будет под защитой заслуживающей доверия наивысшей точки, коей является Топ-Гир.
Но…
— Но я знаю, о чём вы думаете: в результате вы потеряете все права, которые UCAT пообещал вам во время Пути Левиафана.
Мойра 1-я услышала, как Хаджи продолжил со словом «поэтому».
Они все слушали, как Топ-Гир говорил о сценарии, где Путь Левиафана был проведён.
…Как они поступят?
Хаджи резко опустил правую руку и ответил на невысказанный вопрос.
— Мы позволим UCAT оставаться, поместим его под наше начало и продолжим Путь Левиафана как есть, чтобы вы сохранили данные вам права.
Его ответ послал по залу дрожь.
— !..
Коллективную память кукол класса Мойра наполнил неожиданный звук, который Мойра 1-я приняла за удивление.
Скорее всего,. он состоял из мыслей каждой модели, которую они отразили в себе от окружающих людей.
— Он присваивает Путь Левиафана!
Поверх коллективной памяти прибыл протестующий крик, но…
— Прекратить!
Мойра 1-я услышала №8, спокойно сидящую рядом с местом председателя.
После требования угомонится, она медленно произнесла.
— Чему вы так злитесь? Присваивает он себе что-то или нет исключительно проблема Топ-Гира и Лоу-Гира. Полученное нами не изменится, поэтому я пришла к заключению, что это не относится к прочим Гирам.
Правда, — согласилась Мойра 1-я, не освобождая мысль в коллективную память.
Слова Хаджи несли в себе определённый смысл.
…Он нивелировал преимущество, данное Путём Левиафана.
Решающим фактором достоинств и недостатков выбора Лоу-Гира и Топ-Гира являлся Путь Левиафана, но Топ-Гир устранил этот фактор, говоря, что учтёт его.
Оставались только разум Лоу-Гира и чувства Топ-Гира.
Но, — подумала Мойра 1-я.
…В таком случае, в чём разница между Топ-Гиром и Лоу-Гиром?
Словно отвечая ей, Хаджи снова поднял правую руку и указал на Саяму.
— Между Лоу-Гиром и Топ-Гиром лежит одно кардинальное различие: природа правителя.
Он перевёл дух.
— Лоу-Гир — разрушитель. Вы использовали уничтожения ради собственных целей и теперь, как злодеи, говорите нам отмахнуться от прошлого и повернуться к будущему. С другой стороны…
Саяма продолжил за Хаджи.
— Топ-Гир не забудет разрушение и прольёт с выжившими слезы, но сдвинет мир с мёртвой точки после того, как поставит лидеров из высших наследников. …Разве не так?
Мойра 1-я увидела, как Хаджи кивнул.
…Да что с этой с дискуссией?
Ей казалось, что они пытаются понять друг друга. Поняв позицию своего противника, можно будет противостоять ему более эффективно.
Но Мойра 1-я осознала, что ход разговора всегда начинался со слов Топ-Гира.
Такое ощущение, что Хаджи раскатывает фундамент, который Саяма заложил во время сегментов вопросов и ответов.
Или говоря иначе…
— Топ-Гир пытается поглотить Лоу-Гир.
●
Хиба вскочил с кровати медпункта.
Он слушал слова Хаджи по телефону, который служил передатчиком.
…Дела плохи!
Приняв сидячее положение и отбросив покрывало, он услышал из телефона больше слов.
Саяма отвечал Хаджи.
— Хаджи-кун, Путь Левиафана, на который мы согласились, основывался на допущении, что концепты будут высвобождены. Если же ты их истребишь, я считаю, что будет невозможно исполнить достигнутые нами соглашения.
Верно, — подумал Хиба, но затем услышал спокойный голос Хаджи.
— Саяма, на то есть простой ответ. Если твои методы конфликтуют с выполнением соглашений Пути Левиафана…
Парень услышал вздох.
— Вам, как проигравшим, придётся внести необходимые корректировки. Вам следует обеспечить, чтобы новый мир всё унаследовал.
— ?!..
— Ты не вправе отклонять такую мысль, разве нет? Да, вы ошибаетесь, поэтому должны исправиться. Вот что Синдзё сказала мне в UCAT, значит, вот что нужно делать. Никаких проблем.
…Дело дрянь.
Хибе казалось, что всё, что они сделали, было перевёрнуто как в игре в Отелло.
Они наполнили доску своими фигурами, но он…
…Перевернул их все сразу.
Затем парень осознал, как Хаджи собирается использовать позицию чувств для сдерживания Пути Левиафана, исходящего от разума.
Другими словами, он понял какова тактика Хаджи на этом заседании.
— Поглотив Путь Левиафана, он крушит рациональность противника, не используя её сам!
Хиба попытался встать с кровати. Он знал, что ничем не сможет помочь, но всё равно не хотел сидеть на месте.
Но…
— Успокойся, Хиба.
Парень услышал голос с другой белой кровати и увидел, что на ней кто-то сидит, закинув ногу на ногу.
— Изумо-сан! Твои раны в порядке?!
— Ага, но что ты там стонал во сне? Ты держался за пах, копошился и кричал: «Яйца! Хватит с меня яиц!» Ты голубой, что ли? Не подходи. Я даже голос твой слышать не хочу.
— Н-не говори так, когда сам начал разговор!
— Я постепенно это понял после того, как уже начал.
Хиба заметил, что Изумо что-то читает.
— К-как ты можешь читать, когда происходят все эти важные вещи?!
— Я ничем не могу помочь, так что подумал отдохнуть, пока не наступит крайняя необходимость, и тот немец липовая докторша оставил после себя европейский журнал.
— Мне вдруг тоже захотелось почитать. Можно?
— Не лезь, гадёныш. Раз ты голубой, разве содержимого штанов тебе не достаточно?
— Ты тот еще гомофоб, знаешь?!
Внезапно из телефона донёсся голос Казами.
— Вы чем там занимаетесь?
— О, К-казами-сан?! Я-я, э, ну…
— Не переживай, Хиба. Успокойся. …Я тебя пощажу.
— Погоди-погоди. То есть меня ты не пощадишь, Чисато? Поверить не могу.
— Такое чувство, что вы оба невысокого обо мне мнения!
Парочка сказала Хибе заткнуться, поэтому он подчинился.
После чего снова услышал голос Казами.
— Тут всё изрядно накалилось, так что если подумываешь подойти, оно того стоит. По крайней мере, интересно посмотреть.
— Э? — спросил Хиба, как раз когда из телефона прозвучал спокойный голос Хаджи.
— Приступим.
И тут же посыпались вопросы.
И начались они с чувством утраты чего-то важного.
●
Когда Хаджи заговорил, в комнате ожидания Лоу-Гира сглотнула девушка.
Уставившись на двенадцать сфер, отображаемых на мониторе ноутбука, она в оцепенении произнесла.
— Не может быть…
Темноволосая девушка в белой защитной форме у неё за спиной развернулась, встала и подошла.
— Хио, ты нашла ответ?
— Ну, э… Этот способ просто безумная идея, но…
Хио приложила ладонь к щеке.
Её лицо побледнело, и она громко сглотнула, после чего посмотрела на темноволосую девушку рядом с собой.
— Но это единственный способ объяснить то, что мне казалось странным.
— Что казалось странным? Что?
— Ну, — Хио посмотрела в глаза другой девушке. — Георгиус, Синдзё. Это ключ ко всему.
Она начала говорить «смотри» и нажала на клавишу, чтобы начать симуляцию.
…Это должен быть правильный ответ.
Симуляция возникновения мира перегрузилась и окно потемнело.
Увидев, что там появилось, и наблюдая начало мира, Хио и Синдзё выдали контрастирующие реакции.
Хио закрыла глаза, словно говоря себе что-то, тогда как Синдзё…
— Это же…
Верно, — подумала Хио, кивнув и задав вопрос.
— Ты веришь в бога?
