В библиотеке погасли все лампы, кроме одной.
Той, что в центре потолка освещала парня и стол внизу.
Юноша носил костюм и смотрел на людей, смутно видимых в темноте.
Одни нарядились в деловые костюмы, другие в более традиционные, одни были старыми, другие — молодыми, часть была женщинами, а множество даже не являлись людьми.
Но осматривая их, он понимал, что все наблюдают за ним и раздумывают.
…На меня смотрит каждый мир.
Быстро же к такому пришло.
Всего лишь восемь месяцев назад, когда цвели вишнёвые деревья, он с аварийной лестницы смотрел на небо, не понимая, чем себя занять.
Ему хотелось стать серьёзным, и он бросился в место, где может это сделать.
…И теперь мир сосредоточился на мне!
Саяма вложил тяжесть своего воодушевления под сердце, чтобы гордо выпятить грудь.
И в следующий миг…
————.
Парень опустил голову.
Он повернулся во все стороны и поклонился, медленно, но уверенно.
Баку тоже поклонился с его макушки.
После четырёх поклонов, парень поднял голову и посмотрел на всех снова.
Прекрасно, — подумал он. — Просто прекрасно.
…Даже когда я отвожу глаза в поклоне, мир всё равно наблюдает.
Из горла чуть не вырвался радостный смешок.
Его абсолютное удовлетворение почти что вывернулось в звук глубоко внутри.
Непомерно прекрасно, — подумал он. — Да здравствует прекрасный мир.
И в своём непомерном великодушии парень решил представиться.
— Здравствуйте, дамы и господа множества миров. Я — Саяма Микото, представитель Лоу-Гира, стоящий в центре нынешнего мира.
Мир замолчал, но не простой тишиной. Воздух наполнило напряжение.
Мир ничего не сделал и не сказал, насторожено наблюдая, что он скажет следом.
Хорошо, — подумал Саяма. — Хорошо. Это хорошо. Лучше и быть не может.
Ему казалось, миру необходимо умиротворённое напряжение.
Нельзя построить мир поверх напряжения. Нужно построить напряжение поверх мира.
…Можно назвать это миром высокого напряжения.
Мир на удивление импульсивен, — подумал он, используя напряжённую атмосферу, чтобы произнести:
— Приблизительно шестьдесят лет назад…
Все сосредоточились на его словах.
— Да, шестьдесят лет назад даже внутри этого Гира шла яростная война.
Он оставлял нарочитые паузы между предложениями.
Это не рассеивало внимание людей и вызывало приятное чувство.
— В ту пору обезьяны, которых мы зовём предками, осознали, что остальные Гиры непрерывно сражались во имя собственного непрерывного существования. Это звалось Концептуальной Войной.
Он сделал вдох и был счастлив услышать, что остальные так же делают во тьме.
— Наши предки присоединились к той войне позднее всех, связались с каждым из десяти Гиров, сражались с ними или вели переговоры и сыграли решающую роль в их разрушении. …И нам также известно, что пятьдесят лет спустя они сражались в единственном оставшемся Гире, Топ-Гире, уничтожили его и наблюдали его кончину.
Саяма выдохнул, но его последнее предложение не встретило возражений.
…Потому что это будет главным предметом спора на заседании.
Парень кивнул, чтобы сохранить единодушие со всеми остальными. На этом заседании Лоу-Гиру следует пересмотреть всё связанное с миром после Пути Левиафана и…
…Выяснить правду за уничтожением Топ-Гира.
Как всё обернётся и определит результат последнего суда. Это решит, был ли Лоу-Гир прав или нет.
Саяма внутренне вздохнул, повернул глаза и внимание ко всем четырём сторонам и подумал.
…Оказаться на скамье подсудимых неожиданно интересно.
О, но какая жалость.
…Какая жалость, что Синдзё-кун сейчас не со мной и это не продлится вечно.
А ещё жаль, что он не мог сказать вслух, каким занимательным находил происходящее.
Наивысшая точка мира на удивление разочаровывает, — подумал парень, опёршись руками на стол.
— Что ж, я бы не прочь использовать это заседание для признания правды за разрушением различных Гиров и пройтись по репарациям, которых требуют ваши миры. Но как представитель Лоу-Гира…
Он сделал вдох.
— Я бы сперва хотел выразить свои глубочайшие сожаления за всех, кто не дожил до этого дня.
На этих словах он поклонился так низко, что достал лбом стола.
●
Некоторые ахнули в ответ на действие Саямы, другие напряглись.
— Что за фарс!
Саяма держал голову опущенной, но из сектора 6-го Гира с северного верхнего уровня мест зрителей, воскликнул парень в повседневной одежде. Он встал под выключенными лампами и указал на Саяму.
— Свои глубочайшие сожаления? За всех, кто не дожил до этого дня? Да ведь Лоу-Гир тому виной! Вы просто сыплете красивыми словами, чтоб оправдать собственные действия!
— Погоди!
Новый крик донёсся от женщины из сектора второго Гира на южных зрительских местах.
— Тогда ты вообще отказываешься от сожалений за людей, которые не дожили до этого дня?
— Лоу-Гир не вправе выражать или получать сожаление! — закричал он. — Порода их людей такова, что они не покоряются, даже неся свои семь смертных грехов!
Как раз тогда неожиданный выстрел отправил парня в полёт.
— ?!..
Все повернулись к месту председателя. Там стояла Sf, нацеливая в потолок пулемет.
Затем №8, сидящая рядом, произнесла:
— Председатель позволяет говорить только выступающему.
Sf кивнула и медленно осмотрелась вокруг. Все молча и настороженно за ней наблюдали.
— Тэс. Я выстрелила в этот раз без предупреждения, но в следующий раз выстрелю даже с предупреждением.
— П-погодите! Вы вершите этот суд с помощью страха?!
Sf нацелила пулемёт на того, кто это сказал.
Он пискнул, но горничная всё равно продолжила.
— Не волнуйтесь. Я использую не смертельные патроны.
Она вытащила пулю из пулеметной ленты и подкинула её в воздух.
Sf тут же освободила боёк пулемета, в библиотеке прогремел выстрел, и вскоре раздался звук столкновения.
Однако от подброшенной и выстрелянной пули не послышалось ничего.
Все тупо наблюдали, как молча рассыпаются искры, поэтому Sf произнесла.
— Вы видели? На пулях выгравировали слова «Молчать, глупец».
Библиотека полностью затихла, за исключением металлического стука от опущенного пулемета Sf.
После чего она посмотрела на юг, что по правую руку. Женщина 2-го Гира поежилась от взгляда куклы, но Sf только убедила её сесть.
— Судя по всему, многие из вас всё ещё не понимают, поэтому позвольте повторить. Будучи автоматической куклой немецкого производства, я не наделена эмоциями. Как следствие, я не могу понять ничего сказанного или сделанного на основе их.
Никто не смел заговорить или даже вздохнуть.
— В переговорах между двумя сторонами я, возможно, их и не пойму, но всё равно имею представление о том, что эмоции влияют на переговоры. Но когда третья сторона, не имеющая отношения к происходящему, говорит то, чего я не понимаю, я физически её заткну.
Говоря, она посмотрела на зрительские места.
— Итару-сама, так сойдёт?
— Попытайся сказать это всё одним предложением.
Sf на секунду задумалась и затем обратилась ко всем.
— Пожалуйста, воздержитесь от разговоров между собой.
Все во тьме торопливо закивали, поэтому Sf посмотрела на человека, чья голова по-прежнему прижималась к столу внизу Библиотеки Кинугасы.
— Представитель Лоу-Гира Саяма-сама, прошу, продолжайте ваше заявление.
— Тэстамент.
Саяма выпрямился, поднял руки, поправляя рукава, и затем левой ослабил галстук.
— Ну что ж. Я определённо не ожидал, что простой поклон будет так плохо принят. Но Sf-кун, из тебя получился хороший защитник нашей речи. Если я скажу что-нибудь глупое, можешь выстрелить и в меня.
— Это уже входило в мои намерения. Я совершенно беспристрастна. …Хотя, всё же ненавижу советов.
Представитель русского UCAT скрылся за спинами остальных, но Sf и Саяма не обратили внимания.
Затем парень проговорил, глядя на аудиторию вокруг.
— Послушайте, дамы и господа. Я не намерен заканчивать всё простыми сожалениями или извинениями. Если вы желаете сражения, можем заняться этим после. Но сперва, как насчёт того, чтобы сделать всё, что можно, на словах?
Он немного поднял брови и раскинул руки в стороны.
— Так что я вполне готов упасть вам в ноги.
Затем уставился вперёд и все проследили за его взглядом к тому, кто сидел перед ним.
— Представитель 1-го Гира, Брюнхильд Шильд-кун, для начала можно услышать вас.
●
Несмотря на то, что её позвали, Брюнхильд с трудом понимала смысл этого заседания.
1-й Гир уже несколько раз сталкивался с японским UCAT. Каждый раз их вынуждали отступать, и они достигли понимания.
…И я уверена, что остальные это знают.
Но, — подумала Брюнхильд.
Девушка не спрашивала почему. Взамен она подумала «но».
Брюнхильд не знала их причины, но вместо того, чтобы спросить почему, двинулась на путь создания причины для себя.
Но…
Есть нечто, на что она может указать как раз потому, что они понимают друг друга.
Поэтому ведьма уставилась вперёд, где в десяти метрах от неё внизу Библиотеки Кинугасы установили стол.
Глядя на парня в костюме, стоящего за ним, она задумалась.
…Можно о многом колебаться и многое спрашивать.
Но остальные пришли сюда, чтобы дать свой ответ, поэтому Брюнхильд встала.
Свет над ней включился, и она знала, что подсвечивается так же, как Саяма.
…Мир сейчас сосредоточился на 1— м Гире.
Даже во время Концептуальной Войны на них смотрели только как на один из миров, который нужно уничтожить.
Вот как. Значит, 1-й Гир впервые в истории получает столько внимания, — подумала она со смелой улыбкой в сердце. — В таком случае, эта нелепая сцена не так уж и плоха.
В то же время Саяма заговорил.
— Тебе есть что сказать, представитель мира дракона слов?
●
Девушка в чёрном заговорила под светом.
Это будет её первое заявление на дебатах с другим Гиром. И как первое заявление на заседании с участием каждого мира, оно заслуживало того, чтобы его записали. Стенографисты из различных Гиров и UCAT приготовили бумагу или ноутбуки, а куклы-стенографистки, ожидающие за местом председателя, тоже подготовились.
Все точно копировали слова Брюнхильд.
— Дебаты здесь предназначены для обсуждения того, что делать в новом мире, не так ли? В конце концов, мы уже закончили Путь Левиафана и разобрались с прошлым.
Её первое заявление было спокойным.
Напряжение зрителей померкнет со следующим. Если только она не скажет то, что скажет.
— В таком случае у меня вопрос касаемо грядущего нового мира.
Стенографисты тут же увидели, как девушка взмахнула рукой, произведя перед собой сияющее письмо.
Оно гласило: «Когда мы сможем покинуть резервации и выйти в мир?»
Затем она уточнила вопрос.
— Когда нечеловеческие расы заточены в резервациях, какой же это «новый мир». …Что ты об этом скажешь?
Озаряемая светом лампы, Брюнхильд указала на угол во тьме.
Там сидели дополнительные представители 1-го Гира. Один из них потерял крылья, но всё равно имел массивное телосложение полудракона.
— Слушайте. Среди нас существа таких размеров, что станет довольно тесно, если они расплодятся. И даже если этот мир предоставит резервацию покрупнее, мы по-прежнему в ней заточены.
Девушка мягко постучала по столу, и все увидели клочок бумаги в руке с надписью «шкафчик».
————!!
Под всеобщими взглядами она достала из ящика письменного стола оружие.
— Реквием Зензе. Души, хранимые здесь, убедили наш народ покинуть 1-й Гир, но куда нам идти теперь? Есть ли для нас здесь место?
Она прокрутила косу в правой руке. Наконечник клинка перекрутился вокруг руки как живое существо, цепляющееся к ней. Он рассёк воздух, двинувшись от правой руки до плеча, к левой руке и ладони. С рывком запястья она ускорила её и послала в обратную сторону.
Воздух рассекло, и девушка мягко извернулась, посылая косу обратно в правую руку.
Тем временем вокруг неё начал появляться свет.
Зелёные огоньки выглядели как люминесценция или светлячки.
— Души, спящие в Преисподней, вопрошают: жизни, которые они послали вперёд, прибыли в новый мир? Или…
— Или они в очередном замкнутом мире как 1-й Гир? Они об этом спрашивают, Брюнхильд-кун?
— Да, — ответила она, вращая косу пальцами правой руки и остро вонзив древко в пол.
Прогремел твёрдый звук, коса содрогнулась, и свет из клинка выплеснулся подобно дождю.
— Итак, Саяма, дай нам ясный ответ. Этого вопроса можно было легко избежать, постоянно откладывая, но я хочу ясного ответа. Когда мы и остальные нечеловеческие формы жизни сможем жить в этом мире?
Брюнхильд ответил голос.
Низкий упрекающий голос донёсся от Зигфрида у библиотечной стойки у неё за спиной.
— Найн, пожалуйста, не ломай пол.
Брюнхильд нахмурилась и глянула под ноги.
Низ Реквием Зензе впился в деревянный пол, и чёрный кот рядом сверлил её глазами.
— Видишь, Брюнхильд? Вот что бывает, когда ты пробуешь выпендриваться.
Она молча подняла косу и оперла её на кота.
— А! Стой! Только не прибор! Только не прибор, Брюнхильд! Это так аморально!
— Заткнись и подержи её немного. Как и положено коту.
— Последняя часть даже не имеет смыс… хи-хи-хи-хи-хи. Хватит, я здесь чувствителен!!
Все стенографисты, копирующие слова кота, гадали «Сколько там было «хи»?
Затем Брюнхильд повернулась к Саяме.
— Ну? Ты собираешься отвечать?
Саяма скрестил руки на груди и проговорил.
Как только стенографисты приготовили руки, он сказал.
— Говоря прямо — сколько раз мне поклониться, чтобы за это отплатить?
●
Разум Брюнхильд не смог тут же отреагировать на слова Саямы.
Однако её тело среагировало. Его наполнила энергия, кот закричал сильнее, стенографистам прибавилось работы, и она внезапно пришла в чувства.
— П-подожди секунду!
—Д-да, прошу, подожди, Брюнхильд! Моё сердце не готово к такому энтузиазму!
Стенографисты периодически испытывали трудности перевода новых невнятных заявлений и были вынуждены быстро просить о помощи стенографистов других представителей, но Брюнхильд это не заботило. Максимум она была рада поспособствовать общению между нациями и мирами.
— Саяма, в этом мире есть определённое выражение, знаешь? «Если б всё решалось извинением, нам бы не нужна была полиция».
— Если ты готов извиниться, то не должен в принципе совершать преступление, — невозмутимо ответил Саяма. — Говоря прямо, просто невозможно вывести ваш народ — или любые другие нечеловеческие расы — в этот мир. Даже если с вами всё будет в порядке, люди нашего мира не ведают о Концептуальной Войне.
— …
— Так что же нам с этим делать, Брюнхильд-кун?
Теперь спрашивал он.
Мне казалось, здесь я задаю вопросы, — подумала она.
Люди в этом мире в самом деле ничего не знали о полудраконах, духах или даже о существовании прочих миров. Если бы сейчас перед ними показался кто-то из нелюдей, они бы приняли это за спектакль.
И поэтому Саяма сказал, что это невозможно.
…Почему?
Брюнхильд тут же горько улыбнулась собственному вопросу.
…Время «почему» уже закончилось. Для меня это устаревшее слово.
Взамен она подумала «но». Саяма сказал, это невозможно.
…Но затем спросил меня, что с этим делать.
Вот почему Брюнхильд сказала, что бы сделала на его месте.
— Да, сейчас это действительно невозможно.
Но что им делать?
— Поэтому я прошу вам помочь нам переделать этот мир не концептуально, но как мир. И вы можете добиться этого созданием для нас философских камней.
— Философских камей? Ими можно переделать мир?
— Да, — кивнула она. — Если их делают из концептуального текста «вписывается».
В библиотеке воцарилась тишина.
Некоторые на тёмных зрительских местах наклонились вперёд. В основном жители Гиров с нечеловеческими расами и немецкий с европейскими UCAT, которые согласились поставить резервацию 1-го Гира.
Брюнхильд говорила в центре их внимания.
— Перед выходом в мир нечеловеческие расы со всех Гиров либо наденут те философские камни, либо вставят их в тела. Сделав так, люди мира не будут нас бояться или избегать.
— Но разве это не значит, что вы находитесь под защитой камней? Разве не значит, что вы не сможете жить в мире, не полагаясь на них?
Спрашивая и преувеличенно пожимая плечами, Саяма напустил небольшую улыбку.
— Чем же это отличается от жизни в Концептуальном Пространстве резервации? Вы заточите себя в защитную клетку философских камней.
— Правда, но камни необходимы, чтобы поладить с людьми, что живут рядом с нами.
Говоря, Брюнхильд смотрела на лёгкую улыбку Саямы.
Он уже знает ответ, не так ли? — осознала она вновь.
Затем продолжила выдавать уверенное заявление.
— Но как насчёт следующего поколения? — спросила она. — Когда следующее поколение детей родится в мире, что они разделяют с нами, они вырастут в мире, который включает в себя нечеловеческие расы, и не будут нуждаться в философских камнях, чтобы это принять.
Поэтому…
— Поэтому позвольте выразиться предельно ясно: только наше поколение будет под защитой камней. Ко времени рождения следующего — люди этого мира также переменятся и будут состоять из тех, кто не увидит в нашем присутствии ничего странного. В конце концов, мы были здесь с момента их рождения.
Брюнхильд вытянула левую руку вперёд и над ладонью собралось несколько огоньков.
— Мы — поколение, которое подтолкнули и сказали идти сквозь врата. Но мы здесь лишние, поэтому нам не будет покоя. А значит… а значит, мы выберем поколение, которое построит комнату с кроватью для мирного отдыха нашим потомкам.
— Тогда 1-й Гир и прочие нелюди в каком-то роде завоюют этот мир? Вы используете близость длинною в поколение, чтобы стать жителями этого мира.
— Да, — согласилась Брюнхильд. — Помоги нам, Лоу-Гир. Вам не нужно говорить, что вы не можете, и преклонять голову. Мы не хотим этого мира. …Мы хотим его следующее поколение.
— Но получите ли вы вознаграждение? Вы пожертвуете собой ради следующего поколения?
Брюнхильд подняла косу в правой руке.
— Я не знаю, воздастся ли нам за это. Но если чего и хотеть…
Она взмахнула оружием и скосила огоньки в воздухе…
— То возможности найти людей, что примут нас без философских камней даже в этом поколении. Найдя подобное признание хотя бы раз, мы обретём наивысшую награду.
Саяма скрестил руки на груди и на несколько секунд задумался.
— Интересный ответ, если спросишь, — он ясно кивнул. — Поэтому UCAT вам поможет. Если вы наберётесь мужества и снимете философские камни перед кем-то, кому можете доверять, UCAT сделает всё возможное, чтобы поддержать таких людей.
Он поднял одну руку и посмотрел сквозь окружающую тьму.
— У меня есть предложение. Если по окончании этого заседания Лоу-Гир простят и позволят ему существовать, я бы хотел создать внутри UCAT Комитет продвижения натурализации нечеловеческих рас.
— Натурализации нечеловеческих рас?
— Именно это ты и предложила, Брюнхильд-кун.
Он улыбнулся и проговорил в потолок.
— Это касается каждого Гира. Комитет окажет поддержку любой нечеловеческой расе, желающей жить внутри Лоу-Гира. И я назначаю…
Он перевел дух.
— ...во главе комитета 1-й Гир!
●
Брюнхильд услышала слова Саямы.
…Вот идиот.
Девушка покорно пожала плечами.
Он принял решение самостоятельно и предположил, что они с ним согласятся.
Но, — подумала она. — Но если мы так поступим…
…Что подумает остальные после того, как помогли нам сбежать из закрытого мира 1-го Гира?
Они обрадуется? Будут вознаграждены за попытку достичь чего-то, даже когда их презирают как слабый Гир?
Но, может, слишком наивно так думать, — остерегла себя Брюнхильд.
И пессимистичная мысль побудила её сказать.
— Сомневаюсь, что это сработает.
Она вздохнула и горько улыбнулась.
— Да, я серьёзно сомневаюсь, что любой незащищенный контакт с нечеловеческими расами сработает.
— В самом деле?
Она чуть не сказала «в самом деле», но к ней донёсся голос, который можно принять как за «да», так и за «нет».
— Но разве давным-давно всё не получилось для группы 1-го Гира?
На спокойные слова Саямы ответил звук.
От треугольной шляпы Брюнхильд донеслось чириканье.
С видом, будто только сейчас вспомнила, девушка сняла шляпу и дала птичке с головы спрыгнуть на полы головного убора.
Её глаза прищурились, глядя на птицу, и она услышала слова Саямы.
— Ты можешь найти безумцев практически везде. Шестьдесят лет назад десяток или около того людей собрались вместе, и теперь…
Он осмотрелся, и Брюнхильд сделала то же самое.
Они посмотрели на всех фигур, видимых на тёмных местах зрителей.
— Смотри, все собравшиеся здесь и множество других, которых они представляют, такие же безумцы. Так что это значит для захвата мира признанием, на который ты поставила целое поколение? Я бы сказал, это всего лишь вопрос времени пока весь мир сойдёт с ума.
Брюнхильд хотела выждать перед ответом.
Она сделала медленный вдох, создала пару секунд тишины и, наконец, посмотрела на косу в руке.
Затем глянула на зелёный свет, возникший с клинка, и жителей 1-го Гира на местах зрителей.
Она увидела, как они скрестили руки и ноги, наблюдая за ней.
Они полагались на неё, поэтому…
…Да.
Брюнхилд прищурилась, кивнула в их сторону и повернулась к парню перед собой.
У неё был к нему вопрос.
— Что значит 1-й Гир для этого мира?
— Хороший вопрос.
Когда он говорил, слышался шорох рук стенографистов.
— Переход нечеловеческих рас в Лоу-Гир, вероятно, наибольшая проблема для всех Гиров, поэтому, можно сказать, что вы отважный Гир, нашедший путь к её решению. В теле вы отказываетесь сбегать. В душе вы отказываетесь скрываться.
Он перевёл дух.
— Ваше достойное поведение спасёт нечеловеческие расы всех Гиров.
Как только она услышала слова и звуки записывающих их стенографистов, Брюнхильд произвела звук гораздо громче.
Девушка резко села.
При этом она положила Реквием Зензе на стол с рукояткой, направленной к Саяме, и произнесла губами чьё-то имя.
Затем опустила низко шляпу, чтобы скрыть губы, называющие имя знакомого человека, которого она уже никогда не увидит.
— Тогда 1-й Гир…
Она собралась с силами и повысила голос до крика.
— 1-й Гир желает олицетворять слово «честь» и существовать в Лоу-Гире!
●
С соседнего места Цукуёми наблюдала, как низкорослая ведьма села.
Затем женщина посмотрела вперёд и увидела, что Саяма смотрит в её сторону.
Когда включился свет над её головой, женщина скользнула взглядом на потолок.
Что за напасть, — пробормотала она в сердце.
…Этот парень вечно тянет меня за собой.
Он всегда либо в центре неприятностей, либо сам их создаёт.
Но в семье Касимы, похоже, всё наладилось, и Ямату повторно запечатали в Тоцуке.
К тому же, имя Цукуёми происходило из императорского рода, который следил за прогрессом луны и следовал традициям.
Поэтому с пониманием собственной роли Цукуёми услышала Саяму.
— Тебе есть что сказать, представитель мира дракона имён?
