— Понятно, значит ты говоришь, что являешься отцом Такакура Цукико-кун?
Дедуля смотрит на Оодори через пуленепробиваемое стекло.
— Да! Если вы не доверяете мне, я готов пройти тест ДНК!
Я вижу ужас на лице Цукико, когда Оодори улыбается ей.
Йомико и Луна пытаются поддержать свою сестру.
— И что нам даст тест ДНК?
Спрашивает Дедуля.
— Это подтвердит, что я являюсь отцом той девочки!
Удивлённо отвечает Оодори.
— Я думал, что Кудзуки-сан знает об этом. Если я доведу дело до суда, тест ДНК станет идеальным доказательством. Цукико и её сёстры несовершеннолетние, по закону это будет расцениваться как похищение. Священник и служительница храма Такакура погибли, поэтому Цукико и её сёстры должны быть переданы мне, её отцу.
Сказал он, посмотрев на Дедулю.
— Оодори-кун, если я не забыл. Если я передам тебе сестёр, что ты сделаешь с ними?
— Это уже не ваше дело. Они принадлежат миру якудза.
Уверенно отвечает Оодори.
— Я прав в этой ситуации, он сунул нос в наш мир, разве не так? Вы не чувствуете разочарование от того, что кто-то, не принадлежащий к якудза, вмешивается в наши дела, Сакагами Оябун?
Оодори говорит наблюдателям.
Похоже после заявления о том, что Цукико его дочь, он стал увереннее.
— Он не тот, кого ты можешь урезонить такой простой логикой.
Сакагами смотрит на Оодори.
— Эй, Оодори, ты хочешь сделать всех нас твоими врагами?
Говорит худой старик рядом с Сакагами.
— Я не хочу этого. Для якудзы вроде меня невыносимо терпеть такое отношение к мужчинам чести! Мне плевать, что это Кудзуки-сан! Это проблема якудза, проблема нашего мира, разве не так?
Оодори показывает на Дедулю в ВИП-номере.
— Ты сидишь на верху за стеклом. Ты не хочешь дышать одним воздухом с нами?! Столько охраны вокруг, думаешь, что ты выше нас из-за денег, ты думаешь, что можешь заставить нас уступить?! Мы якудза!!!
Кричит Оодори.
— Он пытается победить логикой, но в конце концов он проигрывает давлению Кудзуки-сан.
Говорит мне Марго-сан.
— Запомни это, человек, переполненный эмоциями, не может понять логику между строк. Если кто-то пытается заговорить тебя, то включи логику и сделай выводы. Если ты покажешь, что поражён происходящим, они втянут тебя туда, куда хотят. Не пытайся понять, что они говорят, а посмотри на их эмоции. «Почему этот человек такой эмоциональный?». Сконцентрируйся на этом вопросе.
Понятно. Если смотреть только на слова Оодори, то в этом есть логика.
Однако, глядя на его потеющий лоб, я вижу, что он говорит отчаянно.
Я вижу, что он оказался в ловушке тяжёлого давления Дедули.
Это невыносимо для него, и он кричит.
Я понимаю, что речь Оодори отчаянная.
— Эй! Оодори!
Сакагами перебивает Оодори.
— Как долго ты ещё будешь говорить с Какка о чести?
Оодори поражён.
— Нет, но он не якудза, да? В любом случае, «честь» есть у всех людей, откуда бы они не были.
— Но без чести якудза не будет существовать.
Сказал Сакагами.
— Какка куда более страшный человек, чем мы, якудза.
— Ч-что?!
Оодори удивился. Дедуля:
— Я так и не услышал ответ на свой вопрос. Оодори-кун, если ты получишь сестёр Такакура, то что будешь делать с ними?
Оодори:
— Я-я, я из якудзы! Не важно на моей ли стороне удача, я Оодори из якудзы! Я-я сохраню традиции и обычаи якудзы!!! В конце концов, я-я-я якудза.
— Раз уж ты якудза, то что ты планируешь делать?
Давление Дедули серьёзно давит на психику Оодори.
Он рассказывает свой план.
— Чтобы разрешить спор между Сатаке и мной, мы проведём ритуал арбитража в храме Такакура по старым традициям.
— Так что же это за ритуал арбитража?
— Это… Служительница храма Такакура займётся сексом с боссами, между которыми произошёл конфликт, они переспят с одной и той же женщиной, и всё закончится мирно.
Оодори намеренно умалчивает о силе Мико.
Та часть, где служительница будет читать мысли.
— Однако, в храме Такакура сейчас нет служительницы. Я слышал, что их мать убита.
Сказал Дедуля. Цукико дрожит.
— Вот поэтому нам и нужны девочки, которых вы забрали, они должны стать служительницами!
— Эти девочки станут служительницами?
— Д-да! Это естественно! Судьба дочерей храма Такакура — унаследовать титул служительницы!
Оодори говорит громче.
И потеет всё сильнее.
Возможно его сердце сейчас бешено колотится.
— Разве это не ваше намерение?! Вы одели сестёр в одеяния служительниц! Разве не так?!
Оодори указывает на сестёр Такакура.
— А, точно! У меня есть хорошая идея. Как насчёт того, что вы присоединитесь к ритуалу арбитража? Что думаете, Кудзуки-сан? Я думаю, это хорошее предложение.
Он пытается пригласить Дедулю на ритуал арбитража.
— К счастью, сестёр трое. Если хотите, мы можем меняться. Кудзуки-сан, вы можете выбрать какая будет первой, в любой случае, мы насладимся всеми тремя.
— Значит ты планируешь групповое изнасилование своей дочери.
Спокойно говорит Дедуля.
— Прежде всего, Цукико преемница служительницы храма Такакура! Она с детства знает свою судьбу. Разве не так, Цукико? Йомико и Луна помогут снять одежду Оодори-оттян. Девочки, тогда вы были милыми, и сейчас тоже!
К лицу Оодори приливает кровь.
Он уже на грани безумия.
— Я с нетерпением жду дня, когда лишу вас девственности!!!
— Понятно. Это проблема.
Говорит Дедуля.
— Ты только что сказал ещё одну причину почему тебя стоит убить.
Сказал Дедуля. Якудза в шоке.
— Интересно, почему у людей только одна жизнь? Если бы у тебя было три, то я бы мог убить такой мусор три раза. Да, природа жестока. Но, к сожалению, я могу убить тебя всего лишь один раз.
— Ч-что ты имеешь в виду под «убить»?!
Оодори выглядит так, словно его облили водой из ведра.
— Ч-что за чушь ты несёшь?!
Дедуля игнорирует Оодори.
— Итак, Сакагами-кун, Араи-кун, Уеги-кун, Моришиге-кун и Хагимото-кун.
Наблюдатели якудза встают.
— Это мои минимальные условия для заключения мира.
Сакагами Оябун вежливо склоняет голову перед Дедулей.
— Да, жизни Оодори и Сатаке будут разрушены, а группировки распущены. Мы обязуемся сделать это.
То есть Одори и Сатаке изначально должны были умереть?
— Хм, вам будет непросто. Как вы это назвали? Ах да, «сделка».
Дедуля заключает сделку со стариками, а не с Оодори и Сатаке?
— Их двоих будет недостаточно, вы должны избавиться от всех их подчинённых.
Дедуля?
— Ч-ч-ч-что ты такое говоришь, ты дурак?!
Кричит Оодори.
— Если бы ты не вспомнил о ритуале арбитража, то мог бы выжить.
Сказал Дедуля.
— Я хочу, чтобы все, кто знают о секрете служительниц храма Такакура, были стёрты.
— Конечно, Какка.
Сакагами уважительно кланяется.
— Ч-ч-ч-что?! Храм Такакура принадлежит нам, якудза!!! Посторонние не должны вмешиваться в наши дела!!!
— Я знаю о том, что служительницы обладают странной силой.
Сказал Дедуля.
— О-откуда?! У-ублюдок! Ты хочешь забрать себе силу Мико!!!
Кричит Оодори, не жалея глотки.
— Нет. Мой план…
— Т-т-т-ты думаешь, что я поверю?!
— Мне не нужна эта сила. Она создаст только больше проблем в мире, в котором я живу!
Дедуля.
— Вот почему я закончу историю служительниц храма Такакура. Служительниц с этой силой больше не существует, и я сотру все записи о её существовании.
— Н-н-н-не лезь сюда!!! Сила Мико наша!!!
— Хватит! Оодори!!!
Сакагами строго затыкает Оодори.
— Даже мы не знали, как лучше использовать эту силу. В конце концов, мы использовали ритуал арбитража только как наказание.
— Нет, но сила Мико наша, мы должны контролировать её.
— Ты всё равно умрёшь, так что не думай о будущем. Прости сиди тихо и умри ради нас.
— Кх, Сакагами-оябун! Нет, я хочу спросить всех боссов! Почему вы продаёте традиции якудза этому ублюдку! Куда делась гордость якудза?! Он смотрит свысока на всех вас!!!
Оодори вопрошает к большим шишкам якудза.
— Гордость якудза? Традиции? Это не то, о чём ты думаешь.
Сказал Сакагами и повернулся к Сатаке.
— Эй, молодой человек. Сатаке, да?
Сатаке заволновался.
— Ты из Шеннонг-сама? Или из Аматерасу Оомиками?!
Сатаке подумал и начал шептать на ухо Киндзо.
— О-о-он не понимает, что вы имеете в виду. Так сказал председатель!
Голос Киндзо дрожит.
— В эру Мейдзи у якудза были два ответвления: игроки и владельцы ларьков. После великого землетрясения в Канто и поражения в войне, в смутные времена в подполье доминировали организаторы азартных игр. В период Эдо игорные дома почитали богиню солнца. А бывшие владельцы ларьков основали автономную организацию и почитали бога торговли, Шеннонга. Поэтому, зная какого бога чтит якудза, ты можешь сказать об их происхождении. Являются ли они потомками азартных игроков или владельцев прилавков.
Сказал Сакагами.
— Как уже сказал Какка, мы, якудза, сыграли значительную роль в послевоенном хаосе. Когда японское правительство формировалось, мы были теми, кто отбивался от американцев и других нежелательных гостей. Таким образом, наша власть расширилась. Но что после? Мы вернулись к заработку на азартных играх. Владельцы ларьков развивали торговлю. Группировки объединились, организация расширилась. Затем игроки решили перейти на более стабильный заработок и начали лезть в бизнес торговцев, торговцы же жаждали больше денег и начали присматривать к игорному бизнесу. Случилось взаимное вторжение, от которого и идут все споры якудза. Из-за отсутствия кровного родства для каждого якудза самым главным считается босс его группировки.
Сакагами вздыхает.
— Однако, молодые не знают об этом. Вам это не интересно. Вы слишком заняты зарабатыванием денег, и вам плевать на прошлое и традиции.
— Р=разве не поэтому мы должны сохранить ритуал арбитража в храме Такакура?!
Кричит Оодори с выпученными глазами.
— А что ещё ты можешь делать кроме защиты этого?!
Говорит Сакагами.
— Ты не слышал Какка? Сейчас положение якудза находится под вопросом, должны ли мы существовать или нет. Возможно в якудза и правда больше нет необходимости.
— Проблема не в этом, ублюдки!!!
Погодите, это Сатаке?
Сатаке встал и закричал своим голосом.
— Не важно в каком мы веке, в обществе будут отбросы! Всегда будут парни, которые любят жизнь, но не могут выжить без совершения зла! Вы понимаете это? А?! Только якудза принимает таких людей!!!
Но.
— Да, такие люди будут всегда. Не все могут быть законопослушными гражданами. Однако.
Сказал Дедуля.
— Все ли отбросы общества собираются в якудза? Будут ли якудза, обладающие властью, по-прежнему принимать молодых отбросов?
— Д-да!
— Телефонные мошенники наподобие «мама, я попал в аварию». Примите ли вы таких жуликов?
— М-молодые пытаются выжить как могут!
Сказал Сатаке.
— Будет ли у этих молодых будущее? Нет, в 20 лет у них ещё есть время, чтобы начать жить заново. Но что насчёт вас, тридцати и сорокалетних, у вас есть план на будущее? Что вы будете делать в старости?
— Э-это уже им решать, они не смогут быть якудза, когда станут слишком старыми.
— Будь бандой молодых крепышей в старые времена, то этого ответа хватило бы. Однако, времена изменились. Сейчас вы слишком большая организация. На мой взгляд, в современном мире якудза не нужна.
— Как ты смеешь говорить это, без нас крупные предприятия развалятся!
— Я учитываю все аспекты, когда вхожу в бизнес. СБ Кудзуки создана для этого.
Сатаке опешил.
— Мы гораздо страшнее и сильнее вас. Кроме того, мы не просим денег «за крышу». А также у нас равные и дружественные отношения с полицией.
Сказала Шоу-нээтян.
— И-и что?!
— Ты всё ещё не понял? Мы говорим, что управление всем вашим бизнесом, защита от преступных синдикатов, улаживание конфликтов, всё это может делать наша корпорация.
То есть?
— Т-то есть вы хотите полностью избавиться от якудза?
Сатаке паникует. Шоу-нээтян:
— А? Мы отпустим тех, кто может приносить нам пользу. А от бесполезных мы избавимся. В конце концов, нынешний статус нелогичен. Многие из вас просто владеют бизнесом и ничего не делают. Мы хотим сбалансировать спрос и цепочку поставок. Естественно, мы также будем поддерживать отбросов. Вы не можете дать им рабочие места, но дом Кудзуки контролирует множество предприятий, и как только сделка будет заключена, наша репутация повысится.
СБ Кудзуки намеревается захватить всё, чем сейчас владеет якудза.
— Э-это невозможно.
— А? Почему ты так думаешь?
Шоу-нээтян улыбается.
— Мы отличаемся от вас. Мы якудза.
— Так в чём отличие?
— У нас своя воля! Мы будем стрелять, если придётся! Вот почему мы!!!
— И ты говоришь это тем, кто уже владеет оружием?
Говорит Шоу-нээтян.
— Этим можно запугать только простых граждан, у которых нет оружия. Если так хочется пострелять, то плывите на необитаемый остров и перестреляйте там друг друга.
— Я-я!
Сатаке заикается.
— Кстати, зачем ты захватил храм Такакура?
Спокойно спрашивает Шоу-нээтян.
— А, нет, это.
— Зачем ты убил священника и служительницу? Храм Такакура не твоя территория, а Оодори-сан. Ну, храм должен принадлежать всей Кансай якудза, но по факту Оодори-сан контролировал его 20 лет.
— Эээ.
— Ты должен знать, верно? Зачем ты захватил храм Такакура? Не мог ты сказать причину?
Шоу-нээтян улыбается.
— Да, я бы тоже хотел узнать.
Говорит Оодори.
— Сатаке, я знаю, что мы не были близки, но мы и не враждовали. И всё, зачем ты захватил храм Такакура?!
— Ух, ох.
Сатаке садится на стул и шепчет на ухо Киндзо.
— Ээ, председатель не знает. Он не понимает зачем.
Он сам не знает?
Но зачем-то он ведь захватил храм.
И убил родителей Цукико.
Что тогда?
— Это сила Мико?
Тихо говорю я.
Силой Мико можно подчинять людей.
— Ты сам не знаешь, понятно. И до этого момента ты даже не задавался этим вопросом.
Голос Шоу-нээтян раздаётся эхом.
— Пожалуйста, закройте жалюзи.
Сказала Шоу-нээтян.
Жалюзи на стекле, за которым сидит Дедуля закрываются.
Сёстры Такакура пропадают из виду.
Я успел увидеть, что они растерялись.
— Как и ожидалось, Кудзуки-сан не может позволить себе прямой контакт.
Сказала Марго-сан.
— С кем?
Спросил я.
— А, ты разве сам не знаешь?
Говорит мне Нэи.
— Ладно, смотри сюда.
Киношита-сан приносит маленький монитор.
— Нельзя держать с ней прямой зрительный контакт. Мы будем наблюдать за происходящим через камеры.
Сказала Нэи.
Значит.
— Для работы силы Мико нужно определённое расстояние, и она не действует через камеру.
Сказала Мичи.
Понятно.
— Итак, пора представить её.
Шоу-нээтян поворачивается спиной и смотрит в монитор.
— Наш последний участник, Такакура Кийоми-сан, пожалуйста, входите!
