Трёхглазый Орёл Ветра медленно летел в глубь Тихого Леса.
Растения в глубине Тихого Леса должны были быть пышными и доходить до неба; это должен был быть настоящий лесной мир.
Однако после вторжения людей сердце леса стало практически бесплодным. Множество огромных деревьев, которым было больше десяти тысяч лет, были срублены и лежали на чёрной выжженной земле.
В земле повсюду были воронки от разрушительных техник огня и молний. Почва полностью утратила свою плодородность. Даже травы с очень высокими способностями к выживанию не могли расти здесь, не говоря уже о больших деревьях, которые требовали множество питательных веществ.
Тихий лес существовал очень давно. За шесть лет он не мог вернуться к своему первоначальному виду. На самом деле, из-за увядания Древа Мессии в ближайшие десять тысяч лет Тихий Лес будет в лучшем случае обычным примитивным лесом. Очень и очень нескоро здесь всё снова обратится в цветущий рай, как раньше.
Когда она увидела опустошение и разрушение, оставленные после битвы Бессмертных, Нин Маньэр почувствовала ещё большую горечь в сердце.
Неудивительно, что все выжившие защитники ушли. Это место больше не было прежним Тихим Лесом. В нём больше не было ни покоя прошлого, ни спокойствия. Вместо этого всё, что осталось — это выжженная земля, оставленная битвой.
Чем дальше они летели, тем больше было признаков разрушения. Нин Маньэр не видела знакомых питомцев.
Внезапно перед ней появилась бесплодная равнина.
Нин Маньэр была ошеломлена. Эта совершенно бесплодная земля, где не росло ни одного растения, была святой почвой Древа Мессии. Эти люди не позволили пробиться ни одному ростку. Это место превратилось в выжженную пустыню.
Позади них был густой зелёный лес, а впереди — бесплодная пустошь. Сильный порыв ветра поднял волну песка, который попадал в глаза.
Бесплодная земля раскинулась на огромном пространстве. В самом центре Нин Маньэр увидела несравненно знакомое и в то же время совершенно незнакомое дерево.
В прошлом это дерево было самым могущественным, божественным существом, которое поддерживало весь мир. Он не был членом её «семьи», но заботился о ней больше, чем её семья…
Это был не человек, а просто дерево. Старое дерево, просуществовавшее несколько десятков тысяч лет.
Возможно, её короткое пребывание здесь, менее десяти лет, было как мгновение для Древа Мессии. Но время, которое она провела здесь, было для Нин Маньэр всем.
Однако могучее дерево, как и святая почва, засохло.
Его огромный ствол, который словно поддерживал небо, больше не был полон жизни, как раньше. От него осталась только сухая древесная кора. Вершина дерева, которая скрывала и защищала её в глубине Тихого Леса, стала просто голыми сухими ветвями. Ветер не переставал скрести землю, и корни массивного древа на бесплодной земле иссохли. Не было и следа жизни…
Это было похоже на могучего и грозного старика, который внезапно превратился в труп, лежащий в гробу.
Смерть Дерева Мессии была реальностью, и Нин Маньэр уже готовилась к такому. Но когда она действительно увидела то, что осталось от Древа Мессии — его искривлённый труп — она почувствовала, что к горлу подступили слёзы.
Трёхглазый Орёл Ветра пролетел полкруга вокруг иссохшего Дерева Мессии, прежде чем медленно приземлиться у корней.
Нин Маньэр спрыгнула с Трёхглазого Орла Ветра и сказала:
— Я хочу поговорить с дедушкой здесь.
Орёл кивнул головой и снова взмыл в небо.
Хотя эта земля стала бесплодной, защитники в конечном счете оставались защитниками. Трёхглазый Орёл Ветра не позволит людям сделать хоть один шаг на этой земле!
Нин Маньэр смотрела, как Орел Ветра улетает всё дальше. Она осторожно поползла вверх по разбросанным старым корням Древа Мессии.
Само Дерево Мессии было огромным, как и его корни. Несколько больших корней были для Нин Маньэр как небольшие холмы.
Почти у самого ствола корень начал разветвляться. В получившейся канавке лежали бесчисленные мягкие листья и лепестки цветов, которые не гнили.
Эта крошечная канавка в корнях Древа Мессии была маленькой кроватью Нин Маньэр, где она провела более трёх тысяч ночей.
Она спала здесь, делая из лепестков цветов и листьев матрас. Из многочисленных листьев Дерева Мессии лишь один маленький листик мог укрыть малышку с головы до пят.
Даже когда дул сильный ветер, ни грязь, ни песок не попадали в её кровать. Когда шёл дождь, там оставалось сухо. Обычно Нин Маньэр стояла там на коленях и смотрела на бесконечную завесу дождя. Даже если вокруг бесновалась снежная буря, холодный воздух не мог проникнуть в это маленькое место.
Не было другого места, где было бы так тепло, как здесь.
Глядя на это знакомое место, Нин Маньэр, чьё сердце было измучено и лишено дома, испытывала сильную тоску. Она сняла туфли и медленно легла…
Тогда Нин Маньэр была всего лишь молодой девочкой. Эта маленькая кровать была просто идеальной для её маленького тела.
Однако с тех пор она сильно выросла, и эта «кровать» показалась ей слишком короткой.
Нин Маньэр сначала легла на спину, сложив руки на груди. Её глаза, такие ясные, что в них не было и следа тьмы, смотрели в небо.
Лучи света всегда пробивались сквозь верхушку Дерева Мессии. Лучи были очень яркими, и сквозь щели в листве можно было различить голубое небо. Иногда можно было увидеть, как мимо пролетают стаи птиц, роняя несколько лёгких и безупречно чистых перьев. Под солнечным светом они мягко дрейфовали и танцевали, падая вместе с несколькими листьями. Когда она лежала здесь целыми днями, ей не приходилось ни о чём думать, ни о чём беспокоиться…
Но теперь, даже если лежать на этом же самом месте целую неделю — не увидишь того, что было. Всё, что осталось здесь — это пустое голубое небо, несколько одиноких ветвей и вездесущий песок.
— Дедушка, к тебе пришла Нин Маньэр, — прошептала девушка с улыбкой.
Иссохшие ветви старого дерева слегка покачивались в воздухе. Неизвестно, было ли это от ветра или уже мёртвое дерево откликнулось на её слова.
— Здесь никого нет. Тебе, должно быть, одиноко. Я о многом хочу поговорить с дедушкой, но не знаю, с чего начать. Много чего произошло…
— Хорошо, хорошо, я начну с того момента, как покинула Тихий Лес… Большой Лев защищал меня и всех остальных, когда мы уходили. Я очень по нему скучаю.
— … старший брат-Дьявол относился ко мне очень хорошо. Только вот его постоянно безразличное выражение лица…
— … А старшая сестра Е — самая лучшая. Когда старший брат не обращает на меня внимания, я говорю ей, и она немедленно разбирается с ним…
— Первый Белый, Второй Белый, Третий Белый и остальные… О, они подчинённые старшего брата. Все они — Белые Кошмары, и они кружат вокруг меня…
Нин Маньэр лежала под деревом и медленно рассказывала о своих переживаниях. Для того, кто увидел бы её впервые, показалось бы, что она просто бормочет себе что-то под нос…
