Когда их губы вновь соприкоснулись, их тела одновременно задрожали. Вожделение распространилось от их губ и разлилось по телам.
Он закрыл глаза и посвятил всего себя этому поцелую, заставив свое сознание расслабиться.
Это был прекрасный вкус, который он никогда прежде не пробовал. Он никогда не думал, что больше не сможет от него отказаться.
Сладкое вино и нежный поцелуй были словно струйка воды, которая никогда не закончится.
Ее голова откинулась назад, а глаза засветились.
Он осторожно обнимал ее. Даже его поцелуй был наполнен заботой и любовью.
Она хотела целовать его вечно…
Внезапно она почувствовала боль, исходящую из ее груди, и ее тело задрожало.
Он сразу почитывал это и поднял голову. Он ошеломленно спросил:
— Что случилось? Я сделал тебе больно?
Внезапно она почувствовал, что его поцелуй был слишком напористым и слишком длинным. Он так долго прижимал ее к холодной палубе, что почувствовал себя виноватым.
— Нет, просто… немного холодно, — она наклонила голову и потерла плечи.
— Я тебя обниму, — он тут же взял ее на руки.
Он крепок обнял ее, а потом, немного подумав, начал снимать пояс.
Она была напугана, словно маленький кролик, ее лицо побледнело:
— Что ты делаешь?
Он укрыл ее своей верхней одеждой, прежде чем прошептать:
— Тебе все еще холодно?
— Нет, мне не холодно, — она прикусила губу, глядя на него.
Ее красивое лицо было покрыто румянцем.
Она была потрясена, ведь подумала, что он раздевается, чтобы… за кого она принимала Мо Чуаня? Она думала, что он такой же, как Чу Шао Ян!
Мо Чуань налил еще одну чашу вина и использовал внутреннюю силу, чтобы согреть ее, прежде чем подать ей:
— Выпей немного теплого вина, быстрее согреешься.
Она взглянула на него, взяла вино и медленно выпила его. Когда теплое вино достигло ее желудка, все ее тело стало теплым. Когда она подняла взгляд, то обнаружила, что он смотрит на нее, не моргая, словно он смог заглянуть в глубину ее сердца. Она заволновалась, ее пальцы задрожали, и она чуть не уронила чашу с вином.
Он вовремя протянул руку, чтобы схватить ее. Его ладонь была большой и теплой, а ее руки холодными и дрожали.
— Нин’эр, тебе не холодно, ты чего-то боишься. Скажи мне, чего ты боишься? Ты боишься меня? — он спокойно посмотрел на нее.
Не одно ее выражение лица не ускользало от его взгляда.
Он всегда сдерживал себя, не позволяя перейти границу. Даже во время поцелуя.
Он не хотел, чтобы ей было тяжело, он хотел проявить почтение к ней. Если бы она не хотела, то он бы не стал ее заставлять.
Потому что она все еще не принадлежала ему!
За исключением ее губ, он не коснулся ни одного места, к которому не должен был прикасаться, но почему она дрожит от страха?
Он был похож на зверя?
— Нет, как я могу тебя бояться? Ты такой хороший, внимательный и ласковый. Нет, я боюсь вовсе не тебя.
