Прямая трансляция закончилась. Последнее сообщение в окне чата было [Я голоден]. Трапеза и конкурс завершились. Когда сотрудники и продюсеры собирались покинуть комнату, Самуэль посмотрел на Рэйчел с серьезным выражением лица.
— Рэйчел… Если Вы не против… Могли бы мы поговорить наедине?
— Я не против, но…
Рэйчел повернулась и посмотрела на Мартина. Тот кивнул, говоря, что да, все в порядке. Самуэль начал говорить с легким возбуждением на лице.
— Я не буду тратить много Вашего времени. Пожалуйста, идите сюда. Я Вам провожу.
Самуэль увел Рэйчел в пустую комнату по соседству. Она прошла с ним и уселась на стул. Самуэль сел рядом с ней, но молчал. Ему было трудно даже говорить об этом? Сжатые руки Самуэля тряслись, а его язык периодически облизывал пересохшие губы. В конце концов, Рэйчел была первой, кто заговорил:
— Если Вы так и продолжите молчать, то разве слова о том, что не будете тратить много времени, не станут ложью?
— Простите… Я не уверен в том, как мне стоит начать…
— Я Вам помогу. Прежде всего, что Вы хотите сказать? Это вопрос? Просьба? Если это не так, то, возможно, Вам нужно что-то сообщить мне?
— … Если бы мне действительно пришлось применить подобную классификацию, то это, пожалуй, будет вопрос. Но в то же время — просьба… Мой ресторан… Как он Вам?
— Вы выглядели очень серьезным, поэтому мне было интересно, что Вас волнует. Но Вы спросили тоже самое, что и во время трансляции, разве нет?
— Мне было любопытно, каков будет Ваш ответ, когда вокруг не будет стоять камер.
Глаза Самуэля были серьезными. Рэйчел посмотрела на него так, словно не могла понять, о чем речь.
— Самуэль, Вы — главный шеф-повар ресторана, который имеет три звезды. Почему шеф-повар, который достиг вершины, о которой грезят все остальные повара в мире, так сильно озабочен моим ответом на этот вопрос?
— Не все шеф-повара трехзвездочных ресторанов одинаковы. Если бы Вы были просто средним шеф-поваром, я бы не стал задавать этот вопрос. Я бы не хотел показать Вам свою слабую сторону. Тем не менее, Вы — Рэйчел Роуз. Вместе с Даниэлем Роуз вы — легенда и кумир шеф-поваров западной кухни. Даже я одной ногой стою в той же луже, что и прочие шеф-повара западной кухни.
Взгляд Рэйчел дрогнул при упоминании имени Даниэля. Она глубоко вздохнула, прежде чем заговорить:
— Было бы лучше, если бы я не слышала того, что Вы сказали. Все это означает, что то, что я должна сказать, сильно повлияет на Вас. Это был первый раз, когда я посетила Ваш ресторан, и я не попробовала всего того, что вы подаете здесь.
— Я знаю. И у меня достаточно ума, чтобы распознать, какие советы следует учитывать, а какие имеет смысл проигнорировать. Так что Вам не нужно беспокоиться обо мне.
Рэйчел все еще не выглядела так, будто с ней все было в порядке, однако она не могла просто проигнорировать искренность Самуэля. Наконец она открыла рот:
— Как и сказал Джереми раньше, это будет реальная проблем. Будь то попытка угодить местным жителям или иностранным туристам. Я уверена, что Вы очень беспокоились о принятии такого решения.
— Да, это было именно так. Я подумал, что если бы я тщательно согласовал между собой две кухни, я мог бы завлечь к себе обе группы, но это оказалось не так. Согласование закончилось тем, что они не объединили все положительные моменты, а скорее просто плотно склеились. Я был счастлив, когда получил свою третью звезду, но у меня нет оправдания мнениям тех эпикурейцев, которые посещают ресторан.
— И какие же у них были мнения?
— Они были неоднозначными. Они отзывались о кухне, как о чем-то удивительном, но не могли назвать ее ни японской. ни западной, говорили, что это просто дурачество. Они и правда сказали нечто подобное.
Рэйчел вздохнула. Голос Самуэля стал более страстным. Гнев, не обязательно направленный на кого-то конкретного, заставлял дрожать его голос
— Кто-то даже сказал, что шеф-повар не имел никаких мыслей и не прилагал никаких усилий. Хотя я определенно вложил все, что у меня было! Я даже каждый день теряю сон, размышляя о том, как сделать свои блюда еще лучше! Всякий раз, когда я слышу что-то подобное, я хочу просто бросить все, просто расслабиться. Но… Видя даже малейшую улыбку на лицах моих клиентов… Это заставляет меня понять, что я действительно являюсь тем, кто не может покинуть кухню.
— Все повара в мире такие. Мы чувствуем себя наиболее живыми, когда находимся на кухне. Самуэль, я знаю, как Вы себя чувствуете. Это должно быть болезненно. Тем не менее, особенно в такие времена, укрепите тот столп, что Вы создали в своем сознании.
— Для меня моим столпом был учитель. До тех пор, пока он был жив… Вот почему сейчас я хочу использовать Ваше мнение в качестве поддержки, чтобы поддержать столп, который помог мне построить мой учитель.
Услышав серьезный голос Самуэля, Рэйчел не могла ответить легкомысленно. Если шеф-повар из трехзвездочного ресторана задал ей такой вопрос, это означало бы, что его разум серьезно колебался. Нелегко было сказать что-то настолько важное, что могло бы укрепить его колеблющийся ум.
— Я…
Когда Рэйчел открыла рот, в словах, что она говорила, сквозил ее ум.
— Просто потому, что я — легенда, не означает, что я никогда не сомневаюсь. Вы сказали, что Ваш столп начал дрожать после утраты Вами учителя. Я была такой же. Мой муж был моим столпом.
— .. То, что случилось с Вашим мужем, было ужасной трагедией…
— Да, это была трагедия. Я думала, что не смогу справиться с ней. И, честно говоря, я так и не смогла этого сделать. Вот почему я прожила последние десять лет как затврница-старушка.
— Тем не менее, Вы смогли преодолеть это.
— Преодолеть…
Рэйчел неторопливо обдумывала это слово. Неужели она действительно преодолела это? Нет, ей еще только предстоит это сделать. В конце концов, ей еще ничего не удалось сделать. Преодоление бело словом, которое она могла сказать только после того, как сможет восстановить всю свою прошлую славу.
Однако она не произнесла таких слов со слабой уверенностью. Она не хотела демонстрировать, как низко она упала, и, что самое главное, ей не хотелось, чтобы такие слова стали опорой для Самуэля. Рэйчел медленно протянула руку и положила ее на плечо повара, словно накрывая рукой шрам маленького мальчика, который стал старше с годами.
— Нет океана, в котором не бывает штормов. Однако без штормов корабли не смогут плавать. Иногда, как и я, Вы можете укрыться на близлежащем острове и продолжить отдыхать, даже не возвращаясь… Но если мы не забудем нашу цель, мы должны будем вернуться в океан и снова отправиться на его покорение.
— Что мне делать… Что нужно сделать, чтобы убедиться, что корабль не утонет?
— Причина, по которой корабль может утонуть, проста. Он либо встречает стихийное бедствие, либо напарывается на риф. Но в обоих случаях их можно избежать, если установить правильный курс. И исходя из того, какой остров является Вашим пунктом назначения, этот курс, конечно же, может измениться.
— Вы говорите о том, что упоминали ранее. Рэйчел, Вы установили свой курс на внешний вид.
— Да. Чтобы быть более конкретной, я задала курс на то, чтобы создавать пищу, которая сделает вас счастливее, даже до того, как вы ее попробуете.
— Это сложно для меня. Я попытался найти место встречи разных мировых кухонь и японской кухни, чтобы показать их слияние, но беспокойство, что сосредоточение на этом слиянии, возможно, было неправильным выбором, сомнения в этом, продолжают мучить меня.
Когда он получил свою третью звезду, он был счастлив, что его философия, его готовка были признаны. Однако это длилось недолго. Скорее, третья звезда сделала ожидания клиентов более высокими, и их удовлетворении стало еще более сложным. Это было намного сложнее, чем он себе представлял.
— Иногда я завидую. Японские мастера, которые сосредоточились только на одном типе кухни и совершенствовались в нем… нет, скорее это актуально не только в Японии, но относится и ко всем великим поварам по всему миру. Я уверен, что у всех них есть свои заботы, но я не думаю, что они сомневаются в своей философии приготовления пищи.
— Это глупые переживания, — твердо заявила Рэйчел. не раздумывая, словно она давала совершенно очевидный ответ на этот вопрос. Самуэль посмотрел на нее со слегка удивленным выражением лица. Женщина ответила полным уверенности голосом.
— Путь, который Вы выбрали, определенно, нов. Я уверенна, что быть пионером трудно. Я сосредоточилась на одном аспекте, который Вы только что назвали. Просто потому, что вы сосредоточиваетесь на одном типе кухни в течение длительного времени, не делает вас Мастером. Мастер — это тот, кто способен отлично выразить вкус, который он хочет показать на тарелке. Независимо от того, каким путем Вы идете, когда Вы доберетесь до его конца, я уверена, что Вы тоже станете Мастером.
Самуэль ничего не мог сказать в ответ. Единственное, что выходило из его рта, это стон, который был пронизан восхищением.
— Будет дождь. Волны будет разбиваться о палубу. Ваш парус промокнет, а руль может сломаться. Однако это не может изменить путь, который Вы должны преодолеть. Буря также не может охватить остров в конце Вашего путешествия. Пусть Ваш корабль плывет.
Рэйчел улыбнулась. Самуэль не мог ответить и мог только смотреть на ее лицо, так как был ошеломлен ее словами. Рэйчел снова открыла рот, но в этот раз говорила она не с мужчиной перед собой. а с самой собой:
— Я позволю собственному кораблю выйти в море.
* * *
— Это конец.
Ночное время. Высушив мокрые волосы полотенцем, Чжо Мин Джун проговорил печальным голосом. Андерсон посмотрел на него и спросил:
— А что? Ты разочарован?
— Почему я не должен быть разочарован? Как только мы начнем официально работать в качестве поваров, у нас не будет времени попутешествовать. Не было бы неправильно сказать, что это, возможно, был наш последний опыт путешествий.
— Никогда не знаешь, как может повернуться судьба. Если станешь звездным шеф-поваром, тебя будут часто приглашать на подобные передачи.
— Я должен защищать кухню. Большую часть времени.
— У Алана и Джозефа не было проблем с трансляциями. Посещение подобных передач, скорее, наоборот помогает популярности ресторана. Конечно, если ты хочешь заработать много денег, было бы лучше запустить закусочную, чем прекрасный ресторан.
Чжо Мин Джун с горечью улыбнулся на ответ Андерсона. То, что он сказал, не было совсем уж ошибочным. В действительности было много причудливых ресторанов, которые оказались в красной зоне из-за бремени оплаты за ингредиенты. Те, которые видели только черные цифры в отчетах, были лишь лучшими ресторанами. которые всегда были полны посетителей.
Чжо Мин Джун спросил:
— Куда бы ты хотел поехать, но не смог?
— Корея.
Андерсон ответил коротко и ясно. А Чжо Мин Джун удивленно спросил:
— Корея? Ты никогда не говорил, что тебе нравится корейская еда. Что бы ты хотел съесть?
— Дело не в том. что я хотел бы там что-то съесть… Мне любопытно посмотреть страну, в которой ты вырос. По правде говоря, японская и вьетнамская еда есть повсюду в Америке. Корейские рестораны только начинают расти, но все же их еще не так много. Вот почему я хочу хотя бы раз попробовать настоящую корейскую кухню.
— Я начал думать об этом, услышав, что ты сказал, и хотя это моя родная страна, я не думаю, что я на самом деле знаю национальную кухню Кореи.
Прожив всю свою жизнь в Сеуле, единственный раз, когда он смог попробовать местную кухню провинции, был того, когда он отправился в командировку еще будучи студентом.
— Это может стать проблемой.
Независимо от того, что он говорил, основы готовки Чжо Мин Джун получил в Корее. Не понимая продовольственной басы страны, в которой он родился и вырос, это было сродни тому, как пытаться выучить английский язык, даже не зная, как правильно говорить на корейском. Конечно, обстоятельства были немного разными, но суть похожа.
— Ты хорошо знаешь американскую кухню?
— Во-первых, принеси немного воды. Нет, чаю. Черный чай. Удостоверься, что он теплый.
"Он действительно продолжает делать из меня прислугу…"
Хотя Чжо Мин Джун надулся, он все равно пошел и принес черный чай. Глядя на быстро закипающую воду, ему на ум пришел один вопрос:
"Как долго длится это наказание?"
Вернувшись с черным чаем с сахаром и глядя, как Андерсон с высокомерным видом принял чашку и наливает в нее чай, Чжо Мин Джун спросил:
— Как долго длится это наказание?
— Не было заявлено никаких временных рамок. А значит, это навсегда.
— Я не буду этого делать.
— Поступай, как знаешь.
Андерсон согласился слишком легко. Когда Мин Джун взглянул на него с недоверием, Андерсон ответил:
— В мире множество людей, которые легкомысленно разбрасываются словами. Это немного разочаровывает, что ты — такой тип человека.
— … Прекрасно. Я сделаю это. Однако тебе нужно установить временные рамки. Гуманные.
— Будем честны, ты знал, что не было установлено продолжительности наказания. Разве ты ничего не сказал об этом, полагая, что сможешь выиграть?
Это была неожиданная и необоснованная спекуляция. Однако это звучала довольно разумно, настолько, что даже Чжо Мин Джун, который был проигравшей стороной, был почти убежден. В тот момент, когда Чжо Мин Джун собирался опровергнуть слова Андерсона, раздался звонок. Это был смартфон Мин Джуна.
— Мы продолжим разговор, когда я отвечу на звонок.
— Кто это? — несмотря на то, что он спросил, выражение его лица говорило о том, что он прекрасно знает, кто звони. Хотя Мин Джун хотел сказать, что Андерсон ошибался, он не мог. Ведь ожидания Андерсона оправдались. Кашлянув, чтобы привести в порядок голос, он приложил телефон к уху.
— Кая?
— Ты можешь говорить?
— Да, мы сейчас отдыхаем. А ты?
— У нас только наступило утро. Я в Сиэтле.
— Твое расписание теперь ограничилось США?
— Если быть точной, Калифорнией. Думаю, я недолго побуду в Лос-Анджелесе. Буду шеф-поваром нового ресторана Grand Chef … ну, скорее буду его талисманом, притворяющимся шеф-поваром.
Чжо Мин Джун помолчал, роясь в своей памяти. После победы на Великом Шеф-Поваре, в течение одного года, победитель должен был проработать в роли шеф-повара ресторана Grand Chef. Это был новый ресторан. Но разве он находился в Лос-Анджелесе?
— Если я не ошибаюсь, рестораны Рэйчел находятся также и в Лос-Анджелесе. А еще в Венеции и Санта-Монике.
— Ресторан, в котором буду я, больше последнего.
— Ну, меня скорее интересует, насколько он будет близок… Нет, все должно быть хорошо. Если он находится в Лос-Анджелесе, а не на краю света, то это будет не так уж далеко. Может быть мы сможем видеться друг с другом довольно часто.
— Я не знаю… Надеюсь, что сможем, но эти люди относятся ко мне слишком грубо.
Она говорила глупости. Увидев улыбку на лице Чжо Мин Джуна, Андерсон открыл рот и с казал немного смущенно:
— Ты собираешься отбить у меня весь аппетит?
— Ты все равно не будешь есть.
— Хмм? Я не буду завтракать?
— Нет, я говорил Андерсону. Он сказал, что потеряет аппетит.
— Хмпф! Эта свинья должна немного поголодать. Может быть тогда он станет лучше соображать.
Чжо Мин Джун молча посмотрел на тело Андерсона. Независимо от того, под каким углом он на него смотрел, ему было еще далеко до свиньи. Может быть, если только мышечная свинья. Андерсон открыл рот и спросил:
— Что тебе сказал Кая?
— Что тебе не помешает сбросить вес.
— Я приказываю тебе, как твой хозяин. Прямо сейчас скажи Кае, что ты думаешь, что она та, кто прибавила немало веса и действительно должна сесть на диету!
— Чего?!
— А потом повесь трубку. Если ты сделаешь это, я прекращу твое наказание прямо здесь и сейчас.
Он не собирался с этим соглашаться, но предложение Андерсона было довольно соблазнительным. Глаза Чжо Мин Джуна дрожали от сомнения. И это сомнение, в конце концов заставило губы Мин Джуна шевелиться:
— Кая, послушай и не злись. Ты можешь не сердится, хорошо?
— Что?
— Если быть честным, я задаюсь вопросом, не нужно ли тебе самой сесть на диету.
— Ты — сын…
Чжо Мин Джун быстро повесил трубку, прежде чем Кая смогла даже закончить ругательство. Может быть на другом конце света в трубку сейчас неслись всевозможные ругательные слова. Андерсон лежал на кровати с довольным выражением лица и пробормотал себе под нос:
— Вкус власти.
