Сончул двинулся к дереву Призрачных Персиков Благожелательности и собрал каждый плод быстрыми движениями рук, которые едва ли можно было уловить невооружённым глазом, запихивая их в свой мешок. За исключением одного персика, испорченного насекомыми, впившимися в него, он собрал их все. Сончул, пристально посмотрев на последний плод, спокойно сказал:
— Я оставлю этот для Императора.
— Ты становишься всё более странным каждый раз, когда я смотрю на тебя.
Большой мешок оттопырился. Такие предметы, как фрукты, которые содержали много воды и были чувствительны, могли испортиться, если их помещали в Духовное Хранилище, поэтому он взвалил их на плечо. Ему удалось получить более чем справедливую долю, но он не был удовлетворён. Сончул таскал персики с собой, прочёсывая окрестности в поисках других вещей, которыми можно было бы поживиться.
— А зачем мы вообще сюда пришли? Ты тут для того, чтобы заниматься этим?
— Нам было как раз по пути.
Сончул, вытащив из своего мешка персик, глубоко вгрызся в него. Блестящий вкус, который заставил бы любого широко раскрыть глаза, заполнил его рот.
"Удивительно".
Мужчина почувствовал, как депрессивное настроение, которое не покидало его с тех пор, как он прошёл через алый туннель, улетучилось, по мере того, как он продолжал есть ароматные фрукты и смотреть на звёздное ночное небо. Сончул использовал лунный свет в качестве путеводителя по Ботаническому Саду и хватал всё, что не было прибито гвоздями. В любом случае, все, что не съел бы Сончул, должно было попасть в рот Императора, поэтому он, не колеблясь, брал всё подряд.
"Это только начало".
Кроме того, у грабежа Сончула была какая-то цель. Пока он грабил и смаковал фрукты, смена охранников, сторожащих ворота, закончилась. Наступил момент, которого он так долго ждал.
Сончул, надев верхнюю одежду, которую на мгновение снял, направился к туннелю для рабочих. Хотя его внешний вид сильно изменился, туннель все еще был ярко запечатлен в памяти Сончула.
— Когда это место использовалось, как Колизей, они называли этот туннель дорогой на небеса. Это было место, куда вытаскивали все трупы погибших. За исключением больших парней вроде Там-Тама.
Идя по туннелю, Сончул с удивлённым выражением лица оглядывал различные места прохода. Это было очень странно. Он говорил со своими товарищами, боевым рабами о том, как их трупы будут вытаскивать из Колизея через этот туннель. Было это еще в те времена, когда он еще был боевым рабом, когда его будущее не было гарантировано, однако он был спасен при Странствующем Короле и покинул боевую яму другим путем, и думал, что никогда больше не пересечется с этим путем на небеса. Он и представить себе не мог, что будет идти по этому сентиментальному пути, все еще дыша.
Пройдя по длинному тёмному пути, вскоре перед ним показался выход, образованный металлическими решётками.
Выход охраняли двое солдат. Охрана казалась убогой, но на самом деле это было не так. Вокруг были размещены невидимые глаза наблюдателей, чтобы наблюдать за стражами. Попытка напасть на этом место из-за того, что число солдат выглядело небольшим, спровоцировала бы тревогу во всем Ботаническом Саду.
Сончул неторопливо показался солдатам. Когда те заметили, что Сончул нёс мешок, они, нахмурившись, каждый сказал что-то своё:
— А ты кто такой, рабочий?
— Что делаешь ты тут в такой час? Разве ты не знаешь, что работать после захода солнца запрещено?
Сончул только кивнул.
— Сними свою бандану.
Сончул сделал так, как они просили, и стражники снова нахмурились.
— Я тебя раньше не видел. А что там в мешке?
Сончул в ответ на их вопросы постукивал себя по губам и делал вид, что не может говорить. Это выглядело как случайное действие, но оно было полностью продумано. Хотя этот факт не был широко известен за пределами страны, бывшая королевская семья Лютегинеи отрезала языки всем рабочим, служащим царскому дому, под предлогом сохранения тайны. Как только Лютегинея пала, Человеческая Империя, ассимилировавшая Священное Королевство, приобрела этих рабочих, а поскольку все эти люди, которые теперь не могли говорить, не могли выполнять никаких других задач.
Охранники, которые знали это очень хорошо, продолжили пристально смотреть на Сончула, прежде чем сказать:
— Что за... это же Лютегинейский немой.
Сончул кивнул головой. Секреты, о которых знали только те, кто работал внутри, творили чудеса, заставляя других ослабить бдительность, но опасность ещё не миновала. Эта афера будет раскрыта охранниками, как только они попросят открыть его рот, поэтому Сончул действовал на упреждение, прежде чем солдаты могли сказать что-нибудь ещё. Вытащив персик из своего мешка, он указал пальцем на резиденцию Императора, парящую над Городом, и издал странный крик с приоткрытым ртом.
— А! А!
Солдаты, нахмурившись, снова заговорили.
— Ну и что же? Ты собираешься доставить Призрачные Персики Благожелательности Императора?
Сончул, кивнув, протянул стражникам ещё один персик.
— А!
— ...Что?
Намёк на искушение загорелся в глазах солдат. Сончул, кивнув, придвинул персик чуть ближе.
— Так ты нам его даёшь?
Сончул, кивнув, огляделся, прежде чем поднести палец к губам и издать шепчущий звук. Солдаты понимающе ухмыльнулись.
— Я никогда раньше не видел твоего лица, но ты же знаешь, как это бывает.
Они с радостью пропустили Сончула вперёд. Он полагал, что со всем остальным проблем никаких не будет, но внезапно он услышал звук кого-то спешащего вниз, когда он начал идти между стенами.
— Эй, ты, Лютегинейский немой, там!
Это был незнакомый голос. Сончул оглянулся назад, думая о том, не было ли проблем с его планами. Это был волшебник. Он выглядел совсем молодым, и как только тот осмотрелся вокруг, он подошел к Сончулу и сказал одну вещь приглушенным голосом.
— Дай мне тоже один!
Он был похож на одного из магов, которые наблюдали за входом через глаз наблюдателя. Сончул протянул ему два персика.
— А!
Это было последнее препятствие, и Сончул спокойно покинул хорошо охраняемый Колизей без каких-либо проблем. Единственное, что можно было считать проблемой, — это то, что Бертелгия начала издеваться над ним.
— А! А!
Она, должно быть, находила это по какой-то причине забавным, поскольку постоянно подражала ему.
"Ей нравятся такие детские забавы, как ребёнку".
Сончул так подумал, прежде чем равнодушно взглянуть на разворачивающийся перед ним Город Ла-Гранж. Здесь была тихая улица, по которой не бродил ни один человек или зверь. Она была безупречно чистой и ухоженной, будучи эстетически приятной, но это было далеко от того, что можно было бы назвать привлекательным. Глядя на неё, Сончул вспомнил давно забытую истину.
"Теперь, когда я об этом думаю, это Второй Сектор".
За исключением старого города, где в настоящее время никто не жил, Ла-Гранж, столица Человеческой Империи, была разделена на восемь частей. Эти секции были созданы не просто для удобства администрации. Каждый Сектор сам по себе обладал авторитетом и смыслом. В Ла-Гранже даже есть поговорка: "Если хочешь узнать человека, сначала узнай, где он живет".
Сончул, снова закинув мешок с персиками на плечи, направился к месту, которое запланировал посетить: к Восьмому Сектору. Улицы бедняков, некогда называющиеся трущобами Ла-Гранжа.
