Когда поток синего света бесцельно пронёсся сквозь ночное небо, Демонический Кнут Кассандры рассёк холодной ночной воздух, чтобы развеять клонов Белой Тени, вкраплённых в толпу.
— Угх...
Когда каждый из его клонов исчезал, Белая Тень чувствовал боль, похожую на укол иглы, вонзившейся в его плоть, когда отрезалась часть его жизненных сил. Но эта боль была постоянной и не прекращалась. Один, два раза, и так дальше, пока он вовсе не перестал считать. Вместо укола иглы, это уже больше походило на удар молотком по голове. Когда боль, которая, как он предполагал, прекратилась, вновь появилась, но уже в новой форме, Белая Тень почувствовал страх, которого никогда не испытывал раньше.
"Может быть... этот ублюдок уже выяснил, где находятся все мои клоны?"
Последний из его клонов исчез. Это произошло даже быстрее, чем успел исчезнуть след пули, выпущенной в небо. Белая Тень, почувствовав ужасную усталость и пустоту, пошатнулся. Он потерял слишком много клонов сразу. Они не были простыми иллюзиями, поэтому повреждение его клонов было равносильно повреждению его собственной жизненной силы. Теперь осталась только первоначальная форма — лично Белая Тень.
Сончул повернул голову к неизвестному убийце, скрытому в толпе. В глазах Белой Тени застыл ужас.
"Дерьмо".
Только тогда он понял это. Тот, за кем охотились, был не Сончул, а он сам.
Сончул, взглянув на Белую Тень, с презрением сказал:
— Жалкое насекомое.
У него не было хобби издеваться над своими врагами. Независимо от того, насколько слабым был его враг, Сончул признавал тех, у кого хватало мужества противостоять ему на своих собственных ногах как воину. Но это была совсем другая история, когда дело касалось убийц, которые полагались на дешёвые уловки и засады, чтобы противостоять своим врагам. Он не считал убийц воинами. Сончул не мог отвести взгляд от дрожащей Белой Тени, шагая умеренным, не слишком быстрым, но и не слишком медленным шагом.
Белая Тень вытащил Воду Жизненной Силы из своего Духовного Хранилища и сосредоточил своё внимание. А потом перед глазами Сончула начало происходить нечто невероятное. Белая Тень стал разделяться на части. Из одной — две, из двух — четыре. За несколько мгновений он создал больше сотни клонов, выглядящих точно так же как он. Беженцы, увидевшие это, наконец, поняли, что среди них происходит сражение титанов, и отступили в сторону, чтобы освободить им место. Сончул и Белая Тень приготовились, стоя в опустевшем пространстве, созданном беженцами.
— Почему ты помогаешь людям? Почему кто-то, кто обладает такой великой силой, как ты, помогает этим неисправимым людишкам? — спросил Белая Тень между своих клонов голосом иным, нежели при их первой встрече.
— …
Сончул не ответил. Он сосредоточился на звуках сражения, разворачивающегося перед ним. Тангрит был ещё жив и сражался изо всех сил. Среди звона копий раздался вой Барона.
— Ты хочешь, чтобы тебя называли святым? Или стать героем? Однако тебе стоить запомнить это, Призванный. Людям не нужен живой герой. Они желают только героев, похороненных в могилах!
Белая Тень продолжал говорить.
— Ты, кажется, что-то не так понял.
Сончул разжал, а затем снова сжал руку, в которой держал Демонический Кнут Кассандры, прежде чем спокойно заговорить.
— Что? В чём я ошибся?
Сончул вздохнул, отвечая на вопрос Белой Тени.
— Я ни разу не сказал своими устами, что хочу спасти людей.
— Что?
Сончул, подняв руку, сжимавшую Демонический Кнут Кассандры, коротко ответил на вопрос.
— Я лишь пытаюсь разобраться с этим Бедствием.
Кнут, горящий адским пламенем, расколол воздух. Быстрый как молния, обладающий невиданной мощью, он рассёк аккуратно расположенных клонов пополам, прежде чем они даже успели среагировать. Белая Тень собрал оставшихся клонов, чтобы отомстить, бросая кинжалы в своего соперника, но в тот момент, когда убийца вынужден был столкнуться лицом к лицу с прославленным воином, никаких шансов на победу у него не осталось. Как только пуля, выпущенная из Демонического Арбалета Эйдж, прошла мимо, ход сражения был уже предопределён.
Демонический Кнут Кассандры скользнул, как змея, чтобы разорвать клонов Белой Тени в клочья. Белая Тень продолжал пить Воду Жизненной Силы, чтобы дать отпор Сончулу, производя бесконечное количество клонов.
Увидев это, Сончул не мог отделаться от мысли:
"Сколько бы муравьёв ни было, они не смогут одолеть муравьеда".
Как и его мысль, Демонический Кнут Кассандры пожирал клонов Белой Тени, словно муравьед, которого так любил Сончул. Белая Тень отчаянно создавал всё новых и новых клонов, метал кинжалы, стараясь изо всех сил отбиться от своего врага, но это было лишь бессмысленное сопротивление. Прошло немного времени, прежде чем Кнут Кассандры разорвал на части всех клонов, и грубая рука схватила Белую Тень за глотку.
— Ну, вот мы и дошли до конца.
Глаза Белой Тени вспыхнули, когда он попытался что-то сказать, однако с губ его не сорвалось ни слова, поскольку Сончул усилил хватку. Для гнусного убийцы не может быть достойной смерти.
Сончул, вытащив веревку, которую он всегда держал при себе, повесил обмякшее тело Белой Тени за его уже раздавленное горло на ближайшее дерево и схватил того за руку.
Хруст! Хруст!
Руки Белой Тени был согнуты в гротескные формы. Он, уже потеряв всякие силы и волю к сопротивлению, медленно задохнулся, повиснув на дереве. Это была невероятно жалкая и обычная смерть, которую нельзя назвать последними мгновениями легендарного убийцы.
Беженцы, затаив дыхание, смотрели в спину Сончула. Тот, разобравшись с данной проблемой, обернулся.
— Подвиньтесь.
Даже ярость беженцев, похожая на неудержимый лесной пожар, немедленно угасала, когда они столкнулись с появлением по-настоящему могущественного человека. Сончул прошел мимо расступившихся беженцев и направился туда, где ощущалось присутствие Тангрита. Никто не осмеливался ни остановить его, ни даже просто об этом подумать. Случайно, находясь в мрачном настроении, женщина вспомнила историю, которая витала вокруг Дирижабля Церкви Вымирания.
— Это... Враг Мира.
— Враг Мира?
Вскоре среди шепчущейся толпы Сончул обнаружил Барона. Тот был ещё жив.
— Милашка!
Бертелгия вылезла из кармана и осмотрела состояние Барона. Его кололи тут и там, но ни одна атака не представляла угрозы для его жизни. Однако с Тангритом, сидевшим верхом на Бароне, дела обстояли иначе. Его глаза были закрыты, а сам он схватился за окровавленный щит Священного Королевства Лютегинеи, который был весь изоткан сломанными копьями. Сломанный наконечник копья сумел пробить брешь между изношенными пластинами брони, нанеся рану, казавшуюся смертельной. Она, должно быть, причиняла много боли, поскольку лицо Тангрита было ужасно искривлено.
"Тангрит".
Его спаситель был мёртв. Его убийца был безымянным беженцем, но Сончул прекрасно знал, что смерть Тангрита была связана с его собственным выбором. Если бы он решил отказаться от Белой Тени, Тангрит мог бы остаться в живых. Однако Сончул не сделал такого выбора.
"Так всегда кончается мимолетная надежда?"
