Глубоко в туманном лесу одинокая фигура бежала изо всех сил. Её бледно-голубые волосы смешивались с туманом, но скорость, с которой она двигалась, отправляла рябь по туману. Несмотря на то, как легко её волосы развевались на ветру, её выражение никак нельзя было назвать лёгким. В действительности, она плакала пока бежала.
Было довольно легко для маленькой девочки пяти-шести лет потеряться и быть съеденной в Море Деревьев Халтины, месте, считающемся логовом монстров большинством мужчин. Тем не менее, не было никакого беспокойства за эту конкретную девочку, что её съедят. Было сложно заметить, поскольку она пригнулась, но девочка, бегущая через туман, обладала великолепной парой кроличьих ушей, растущих из её головы. Она была членом расы зверолюдов, населяющих эти леса — девушкой-кроликом.
Кролелюды считались слабейшей из рас зверолюдов, но взамен они обладали наилучшим слухом, и очень умело могли прятаться. Даже такая девочка как она обладала очень острым слухом. Очень редко какие создания могли остаться незамеченными слухом кролелюдов.
И эта конкретная девочка-кролик обладала особенной способностью, которой не было у других кролелюдов. В связи с этим был лишь малый шанс, что эта конкретная девочка была в опасности погибнуть, особенно когда она была так близко к своей деревне.
Как и ожидалось, молодая девочка-кролик в безопасности достигла своей деревни, несмотря на свой громкий плач. Туман начинал рассеиваться по мере того, как она приближалась. Границы её родного дома были определены ухоженным деревянным забором. Он был в намного более лучшем состоянии, чем у большинства остальных поселений зверолюдов, даже тех, что принадлежали остальным племенам кролелюдов. Столбы забора были достаточно близко друг к другу, чтобы нельзя было легко подсмотреть внутрь, и каждый из них был три метра в высоту.
Обычно, когда доходило до сражения, единственными вариантами для большинства кролелюдов было бежать или прятаться. Как по отношению к себе, так и по отношению к деревням, они редко фокусировались на мощной защите. До тех пор пока забор мог дать им достаточно времени для побега и был достаточно рассеянным, чтобы предоставить им хороший обзор происходящего снаружи — для них он был хорошим.
И, несмотря на это, забор окружающий их деревню был поразительно мощным. На первый взгляд он казался довольно крепким, но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что доски, использованные для скрепления забора, были удивительно хрупкими. Почти казалось, как будто эта деревня была больше сосредоточена на том, чтобы их забор не просматривался насквозь, чем на создании адекватного защитного ограждения.
Молодая девочка-кролик оббежала по кругу необычный забор и вошла внутрь. Кролелюд, стерегущий ворота, что-то сказал ей, когда она пробегала мимо, но она проигнорировала его.
Многие кролелюды окликали её, пока она пробегала мимо, но она всех их проигнорировала и отправилась прямо к себе домой.
— Ой, боже… Что случилось, Шиа? Твои кроличьи ушки так поникли, — пятилетняя девочка-кролик, Шиа, взглянула наверх, чтобы увидеть взрослую женщину-кролика, выходящую из комнаты. У неё были тёмно-синие волосы, типичные для её расы, и нежные глаза, которые противоречили её могучей воле. Последнее было редкостью среди кролелюдов.
— Мама! — всё ещё плача Шиа прыгнула на руки своей мамы, Моны Хаулии, со скоростью выглядящей немыслимой для пятилетней девочки.
Мона издала очень неприглядное ворчание, когда Шиа врезалась в неё. Но Шиа этого не заметила, так как была слишком занята вытиранием своих глаз и носа о грудь своей матери.
Традиционная одежда кролелюдов была удивительно откровенной. Женщины носили то, что фактически было не более чем бикини и мини-юбка. Для кролелюдов ношение плотной одежды стало бы только помехой, когда им надо было убегать. Звук их шуршащей одежды только предупредил бы их более чутких врагов. Из-за бесконечного тумана температура особо не менялась в течение года, и не было никакого смысла носить одежду, которую надо будет выбрасывать, когда им вдруг понадобится убегать.
И потому, ложбинка Моны вскоре была измазана слезами, соплями и слюнями. Но она выглядела совсем этим не обеспокоенной. В действительности, сейчас она была занята разбирательством с болью в животе и слежением за тем, чтобы её не вырвало прямо на свою дочь.
Со слезами на глазах, Мона нежно гладила Шию по спине, и как только она немного успокоилась, спросила её, что случилось.
Шиа шмыгнула и взглянула на свою мать. Вместо ответа, она откликнулась собственным вопросом.
— Мам… я… монстр? Я плохая?
— …Шиа.
Это было редкостью для такой юной девочки думать о таких ужасных вещах, но Мона знала об особых способностях своей дочери, так что она могла догадаться о том, что должно быть случилось.
Светло-голубые волосы Шии были не единственной её особенностью. Она также обладала способностью накапливать и напрямую манипулировать маной, нечто, что зверолюды не должны быть способны делать. Более того, она была способна использовать свою уникальную магию.
Даже люди и демоны не были способны на две последних вещи, что было способностями уникальными для монстров. А монстры ненавиделись всеми, независимо от расы и национальности.
Вот почему забор деревни Хаулий был сделан так, чтобы не допустить, что кто-то заглянет внутрь. Её семья сделала всё возможное, чтобы попытаться вырастить её внутри деревни, чтобы никто не смог узнать о её существовании. Если бы кто-то узнал, кем она была, даже среди зверолюдов Вербергена, она, безусловно, была бы казнена.
Родись Шиа не среди племени кролелюдов, которые были известны тем, что ценили семейную любовь больше всего остального, она точно была бы казнена сразу после рождения. Только Хаулия была готова взять на себя такой риск защищать её, как они и сделали.
Но как бы сильно взрослые не пытались защитить её, не было ни шанса, что любознательный маленький ребёнок будет удовлетворён жизнью взаперти в своей маленькой деревне. Было вполне естественно, что она хотела исследовать окружающий мир.
— Шиа… ты снова выходила наружу, верно?
— Ууу… Прости меня, мама. Но… но…
Шиа извиняясь повесила голову, и Мона нежно улыбнулась. Кто-то должно быть заметил Шию во время одной из её вылазок.
Хотя зверолюды не теряли своё чувство направления в тумане, их обзор был также затруднён, как и у любой другой расы. И хотя Шиа интересовалась окружающим миром, она знала, как много неприятностей вызовет у своей семьи, если кто-нибудь заметит её. В связи с чем, она использовала свои врождённые способности прятаться, которые превосходили таковые большинства взрослых кролелюдов, чтобы не попадаться никому на глаза, когда она выходила из деревни.
Так что даже если кто-то заметил её, Мона сомневалась, что кто-либо мог как следует её разглядеть. Это означало, что может быть только одна причина, по которой Шиа плакала.
— Белый силуэт, мелькающий среди деревьев. Как быстро бы ты не бежал за ним, он исчезает как иллюзия до того, как ты успеваешь его догнать. Это должно быть какой-то новый вид монстров, или возможно злой дух, населявший этот лес веками… Это то, что ты слышала от других про себя, этими своими чуткими маленькими ушками?
— Мам… ты знала?
Мона кивнула, пока нежно взлохмачивала кроличьи ушки Шии. Она слышала слухи, о которых шептались её сородичи кролелюды. Пока что это было ничего более своеобразной местной легенды, такой, о которой люди болтают просто, чтобы о чём-то поболтать. Впрочем об этом лесе имелось больше легенд, чем в нём было деревьев, так что пока что ни о чём не надо было беспокоиться.
Хотя, разумеется, Шиа должно быть была довольно шокирована услышать о себе впервые. Она уже знала, что отличалась от всей остальной своей семьи. И она знала, что может делать то же самое, что могут монстры. Она как можно больше старалась избегать думать об этом, но было тяжело так делать, когда она слышала, как люди болтают об этом.
«Может я действительно какая-то другая. Может я действительно какой-то уродец, который не является ни монстром, ни зверолюдом».
Свежие слёзы собрались в уголках глаз Шии, и она шмыгнула. Мона взглянула на дочерью взглядом, который был одинаково добрым и одинаково суровым, но он полностью был наполнен любовью.
— Шиа, ты ненавидишь монстров?
— А? К-Конечно же!
— Почему?
— П-Потому что…
Шиа не могла понять, почему её мама спросила об этом. «Неужто мама тоже думает, что я монстр?» — подумала она с грустью, а её кроличьи ушки дрогнули. Мона нежно взяла её за щёки и нежно взглянула ей в глаза. Поразительное давление создавалось её взглядом.
— Ты боишься, потому что отличается от всех остальных. Это страшно, одиноко и грустно. Я знаю. Но знаешь, Шиа. Мама завидует тебе. Она завидует, и она счастлива иметь такую прекрасную дочь.
— Почему?
— Потому что если ты отличаешься ото всех, то это значит, что ты можешь делать то, что больше никто не может. Разве ты не думаешь, что это поразительно?
Слова Моны были лишены всякого смысла для Шии, и она обеспокоенно оглянулась вокруг, пока небесно голубые слёзы потекли из её глаз.
— Поразительно? Что бы ты сделала, если бы была как я, мама?
— Фуфу. Нууу, твоя мама всегда хотела быть героиней, с самого детства.
— Г-Героиней?
Мона обладала поразительно слабым здоровьем, и обычно была прикована к постели половину каждого месяца. Шиа моргнула от удивления, взглянув на свою маму. Было очень странно слышать такое, от кого-то настолько слабого как она, но затем Шиа кивнула, что это было очень похоже на неё, иметь такое желание.
— Всё верно, героиней. Знаешь, я всегда хотела быть кем-то, кто может защитить свою семью. И не проводить всё своё время убегая и прячась. Я хотела стать таким человеком, что сможет устоять перед всем, что попытается навредить тем, кого я люблю, — кролелюды были нежной, миролюбивой расой. Было редкостью, чтобы кто-то был настолько же напорист, как Мона. Однако она обладала слишком слабым здоровьем, чтобы стать тем, кем она желала. Хотя она обладала волей более сильной, чем у любого из её сородичей, сильнейшим сердцем, чем у кого-либо в её семье, судьба сделала её тело хрупким даже по низким стандартам её уже слабой расы. Разве могло быть что-то более ироничным?
Но именно поэтому она молилась.
— Я всегда молилась, чтобы мой ребёнок оказался сильнее, чем я… И Шиа, ты оказалась всем, на что я только могла надеяться. Ты не можешь даже представить себе, как я счастлива иметь тебя своей дочерью.
— Мама…
Мона крепко обняла свою дочь, пытаясь донести глубину своей радости и гордости.
— Шиа. Не имеет значения зверолюд ты или монстр, или даже чудовище. Это всё лишь слова. Только ты можешь решать, кем ты хочешь стать. И главное, что ты станешь такой. Именно потому, что ты отличаешься от обычных кролелюдов, ты можешь стать кем угодно, кем пожелает твоё сердце.
— …
Шиа могла вблизи увидеть, насколько сильно любит её мама. Пленённая её взглядом, Шиа смотрела в ответ.
Затем, как предсказательница, Мона начала рассказывать про будущее.
— Шиа. Я уверена, что в будущем тебе встретится много трудностей. Намного больше, чем обычному человеку. Взрослеть будет тяжело. Вот что случается, когда ты отличаешься от других.
— Мама…
Кроличьи уши Шии поникли, и она тревожно огляделась вокруг. Но это не было окончанием предсказания Моны.
— Но ты знаешь, у тебя есть силы все их преодолеть. Вот почему, Шиа, никогда не ненавидь себя. Оставайся яркой и жизнерадостной. Смети все эти ужасные события улыбкой. Гордо выпяти свою грудь «Я — Шиа Хаулия, чем-то недовольны?». До тех пор, пока ты всё ещё любишь себя, всё закончится хорошо.
— Всё?
— Агась, всё.
— Ладно, я постараюсь.
— Фуфу, какая ты хорошая девочка.
Её неестественно светлые волосы прыгнули вверх и вниз, когда она кивнула. Она решила начать с того, что полюбит цвет своих волос.
Серьёзный взгляд Моны испарился, и она игриво улыбнулась.
— О, точно, у мамы есть ещё одно предсказание для тебя.
— ?
— Однажды, я уверена, ты повстречаешь замечательных людей. Вероятно они не будут кролелюдами или даже зверолюдами. Они могут быть даже не из этого леса… но они будут отличаться, прямо как ты, Шиа.
— Прямо как я?
— Ага. Я уверена, что однажды ты их встретишь. — «Она не может видеть будущее как я, так почему она настолько уверена?» — Шиа наклонила свои кроличьи уши в сторону вопросительно.
— В конце концов, это было бы слишком грустно… если бы ты была единственная в своём роде на весь мир. Мир может быть жестоким местом, но он также может быть добрым. Вот почему я уверена, что в один из дней ты их повстречаешь, Шиа. Людей, которым ты сможешь доверить свою спину, и которые доверят тебе свою.
— Действительно есть такие люди за пределами леса?
— Есть, я уверена в этом. Фуфу. Кто знает, может один из них окажется твоим мужем.
— Фуэх!? Мо-Мо-Мо-Мо-Моим мужем!?
— Ага, и среди них будет девочка, которая будет сражаться с тобой за него, и которая станет твоей лучшей подругой!
— Сражаться со мной!?
Мона выглядела, как будто сейчас по-настоящему веселилась. Маленькая впечатлительная Шиа впитывала каждое слово предсказания своей мамы.
Она уже давным-давно забыла печаль от того, что её назвали монстром, и радостно болтала со своей мамой. После чего Кам, вернувшийся со сбора еды, и остальные Хаулии, видевшие её пробегавшей мимо, пришли в дом и начали поддразнивать её насчёт её будущего мужа.
Кам выглядел немного расстроенным, услышав о том, что Шиа уже намеревается выйти замуж, но и Мона, и Шиа проигнорировали его. Никто не мог предугадать, что её предполагаемый муж явится и превратит Хаулий в расу кровожадных налётчиков. Даже Мона не могла так точно увидеть будущее.
— Ммммму… — растворился зевок одной девушки в общей суете шумной гостиницы. Она потянулась и открыла глаза.
— Ммм, уже утро?
— Скорее уже за полдень. Сколько ещё ты собираешься спать, пустоголовый кролик?
Эти слова мгновенно привели в бодрость Шию, а её кроличьи уши резко встали.
Она оглянулась и увидела Хадзиме, сидящего на окне, полирующего свой револьвер и смотрящего на Шию с надменным выражением.
— А? Что ты здесь делаешь, Хадзиме-сан? Постой, только не говори мне, что пробрался сюда, чтобы— Абвах!?
— Я просто сказал, что сейчас за полдень. Юэ уже давно ушла за покупками. Мы обещали пойти вместе, но ты никак не просыпалась даже после того, как я попробовал ударить тебя током, так что она ушла одна.
— П-Понятно. Простите. Я подготовлюсь, и мы можем догнать её… Постой, тогда почему ты остался в моей комнате?
Её кроличьи уши вопросительно изогнулись. Шиа подумала, что Хадзиме мог отправиться с Юэ. Хадзиме сморщился и пробубнил: «Я… не очень в ладах с этим монстро-владельцем магазина одежды…».
Владелица магазина одежды, с которой Хадзиме и остальные путешествовали обратно в Брук, похоже, заставляла его нервничать. Он настолько не желал с ней встречаться, что даже отказался от свидания с Юэ.
Шиа криво улыбнулась и ответила: «Она хороший человек», — хотя то, как Хадзиме сказал «монстр» слегка обеспокоило её. Вероятно из-за сна, который она только что видела.
— Что-то не так, Шиа?
— А?
Прежде, чем она поняла это, Хадзиме пристально уставился на неё. Он должно быть как-то почувствовал её дискомфорт. Хотя она была рада, что он заметил, она была не уверена, как отвечать. Прежде чем она придумала, что ответить, Хадзиме ответил за неё.
— Это как-то связано с твоей мамой?
— Э!?
— У тебя есть ещё и какой-то навык чтения мыслей!? — спросила поражённая Шиа. Её кроличьи уши шокировано распластались на голове, и она подняла руки к своей пышной груди, которую она унаследовала от своей мамы.
— Неа. Ты просто часто бубнила ‘мама’ в своём сне.
— О… понятно. Ахаха, как смущает. Не могу поверить, что всё ещё делаю это даже в таком возрасте.
Шиа в смущении почесала свою голову, но Хадзиме не купился на это и продолжил также пристально на неё смотреть. Наконец, он будто осознал что-то и пренебрежительно пожал плечами.
— Что ж, по крайней мере не похоже, что у тебя был кошмар, — сердце Шии замерло на мгновение, когда она поняла, что он должно быть беспокоился о ней своим своеобразным образом. Она не рассказала ни Хадзиме, ни Юэ о Моне. Не то что бы она пыталась скрыть это, просто никогда не было повода заговорить об этом. Хадзиме самостоятельно догадался о том, что должно быть случилось с ней, учитывая, что она не была среди Хаулий, и то, что Шиа никогда не говорила о ней. Он подумал, что это тема, которую она предпочитала избегать.
Он теперь был намного более учтив к ней, когда они покорили лабиринт вместе. Ушки и хвост Шии радостно прыгали.
— Да, это был очень ностальгический сон. Моя мама умерла десять лет назад от болезни. Её здоровье всегда было слабым, и после того как она родила меня врачи сказали, что будет чудом, если она проживёт ещё хотя бы десять лет.
— Серьёзно?
— Ага. Не беспокойся, она не умерла, когда нас преследовала империя, и я по крайней мере смогла попрощаться с ней, так что тебе не нужно проявлять особенную осторожность, чтобы не упоминать её или что-либо ещё.
— Кто сказал, что я стану? — отвернулся Хадзиме надувшись. Шиа продолжила со словами: «Кто-то тут не совсем честен с собо-ой~. Хехе», — на что Хадзиме ответил щелбаном по лбу. Шиа потирала красную метку, появившуюся у неё на лбу, прежде чем радостно продолжить:
— Я действительно раздумывала над тем, чтобы скоро рассказать тебе и Юэ о моей маме. Хочешь услышать о ней?
У неё было такое же выражение, как когда она рассказывала Хадзиме о том, что было будущее, которое оно не могла изменить, как бы она не старалась. Возможно, она думала о том, что случилось с её мамой, когда говорила об этом. Хотя в этот раз, в её голосе также примешивалась капелька гордости. Хадзиме мог легко сказать, насколько сильно Шиа должно быть гордиться своей матерью.
— Дерзай. Я достаточно устал, чтобы проспать целый шквал электрических зарядов. Так что раз мы остаёмся здесь ещё на какое-то время, я мог бы также услышать и несколько историй о твоей маме, чтобы скоротать время.
— Эхехе, ладно.
Её ушки раскачивались радостно. Хадзиме находил их довольно очаровательными, и протянул свою руку, чтобы погладить их. Естественно, за этим не стояло никакого глубокого смысла, он просто хотел пощупать их. Но в этот момент…
— Не флиртовать.
— О, Юэ. Что ты здесь делаешь?
— Ва-ва-ва. Ты напугала меня на мгновение, Юэ-сан.
Безэмоциальное лицо Юэ уставилось на них через открытое окно. Пакеты в её руках обозначали, что она завершила покупки, и вернулась пригласить Хадзиме и Юэ пройтись с ней.
Хадзиме выпрыгнул в окно. Шиа быстро переоделась и последовала за ними.
Тёплые лучи солнца, нечто, что она редко видела в море деревьев, светили на неё, пока она смотрела как толпы авантюристов и торговцев с ремесленниками ходили по своим делам. Шиа прикрыла свои глаза радостно и легко поскакала по улице.
Много грустных вещей случилось в её жизни. Многие из них были вещами, которые она не могла изменить. Она потеряла много драгоценного для неё. Но прямо как мама ей и сказала, Шиа встретила их. И эта встреча спасла её семью. Эта встреча вывела её на свет солнца. И теперь, всё семейство Моны стало теми решительными воинами, одним из которых она сама хотела стать.
«Ты можешь стать кем угодно, кем пожелает твоё сердце», — слова Моны эхом прозвучали в разуме Шии. «Ты ненавидишь монстров?» — «Неа, однозначно нет», — Шиа могла это теперь сказать с уверенностью.
— Хадзиме-сан, Юэ-сан.
Потому что рядом с ней было двое людей самых важных для неё на всём свете.
— Да?
— …Хм? — развернулись Хадзиме с Юэ и произнесли одновременно. Шиа улыбнулась, говоря следующее:
— Я рада, что родилась монстром.
Шиа улыбнулась, довольная тем, кем она была.
Хадзиме и Юэ глупо уставились на неё на мгновение. Они обменялись коротким взглядом и улыбнулись ей в ответ. Она не могла сказать была это раздражённая улыбка или счастливая. Независимо от этого, они сказали ей:
— Хватит нести ерунду и подойди сюда, проблемный кролик. Если ты будешь слишком отставать, тебя снова окружит толпа людей, упрашивающая стать их рабыней.
— …Ага. Держись рядом. Я не хочу, чтобы пришлось искать тебя, если ты потеряешься.
Не совсем слова ободрения. Но их выражения лиц были ласковыми. Шиа знала, что даже если они не говорят этого вслух, они теперь относятся к ней как к члену своей семьи.
Её кроличьи уши радостно подёргивались.
— Иду-иду!
— Эй, кто сказал, что ты можешь вставать между мной и Юэ?
— А ты храбрая, Шиа. Если хочешь провести дуэль, я с радостью приму вызов.
Шиа намеренно воткнулась между Хадзиме Юэ, хватая их обоих под руки. Их пустые угрозы всегда были такими, пустыми. По мере того как солнце достигало своего зенита, город становился всё оживлённее. Подшучивания троицы стали просто ещё одной частью шума и суеты оживлённой главной улицы. «Мама, я нашла мужа и лучшую подругу, про которых ты говорила. Что ж, он ещё пока не совсем мой муж, но… я сделаю всё возможное, чтобы изменить это!» — решилась внутренне Шиа, молясь, чтобы её слова достигли души её почившей матери.
